Новая система международных отношений

     После окончания эпохи существования  двух сверхдержав, находившихся в большом  отрыве от остальных крупных государств, Соединенные Штаты видели остальной мир «плоским». Не осталось сопоставимых с ними по могуществу государств, не было никаких препятствий для реализации либерально-демократической концепции мира. Реализм и его категории стали непопулярными. Главным для США было не поддерживать баланс сил и координировать действия с ведущими мировыми державами, а исключить появление могущественных игроков, подобных СССР, возникновение оппозиции или препятствия со стороны какого-либо государства или группы государств.

     Работая над концепцией продления «золотого  века Америки», американские внешнеполитические стратеги и эксперты при оценке постбиполярных международных отношений упустили одну важную деталь: за годы советско-американского  конкурентного регулирования очень сильно изменились такие страны, как Китай, Япония, Индия, Пакистан, Бразилия, Турция и ряд других. В немалой степени усилению этих государств способствовала политика СССР и США, которые помогали им в экономической и военной сферах. После распада биполярной системы, с ослаблением сдерживающих факторов в развитии, эти страны, постепенно включаясь в мировую финансовую и экономическую систему, стали более самостоятельными и конкурентоспособными. Изменился и Европейский союз, который хотя и не дистанцировался от США, но преследовал свои интересы. Более четко стала проявляться претензия Франции и Германии на демонстрацию великодержавного статуса. Росло число довольно сильных игроков, способных конкурировать и не всегда готовых целиком принять то, что им предлагала сверхдержава.

     В 1990-е годы при администрации Клинтона реализация американской глобальной стратегии  происходила почти беспрепятственно, в 2000-е годы трудности стали более  ощутимыми – и не только из-за военных операций в Афганистане  и Ираке. Вышедшие на высокий уровень Китай, Индия, Бразилия; оправившаяся от постсоветского синдрома Россия; активизировавшие свое участие в мировой политике (хотя и связанные структурами ЕС) Германия и Франция; начавшая задумываться о более самостоятельной роли Япония; Иран, сделавший заявку на повышение статуса за счет обретения ядерного оружия – все это возвращает к проблеме, какова сегодня роль уже состоявшихся великих держав и чего можно ждать от так называемых поднимающихся государств.

     Именно  в связи с ростом группы великодержавных игроков был поставлен вопрос о реформировании Совета Безопасности ООН, появилась «двадцатка», сделавшая маргинальной роль «восьмерки», а у США возникли трудности в ВТО, где Китай и Бразилия начали более жестко отстаивать свои интересы. Отдельные державы стали проявлять больше заинтересованности и активности в укреплении своего преобладающего регионального влияния. Пришлось задуматься о том, например, как совместить количественное расширение НАТО и глобализацию сферы ее деятельности с интересами держав, не входящих в ее состав, как нейтрализовать возможное возникновение альтернативных НАТО структур.

     К 2000 году в США начали все острее понимать необходимость пересмотра существовавших оценок мировой ситуации, реального расклада сил в мире, возможностей Соединенных Штатов. Хотя глубокого кризиса в трансатлантическом сообществе не случилось, проблемы возникли. Отношения с КНР оставались умеренно и нейтрально дружественными, но в то же время конкурентными. Отношения с Россией испытывали застой на грани кризиса. Бразилия проявляла заинтересованность в диверсификации своих отношений, хотела выйти за пределы Американского континента, устанавливая самостоятельные связи и отношения с КНР, Индией, Россией, ЕС и другими странами, минуя США. Серьезной, почти неразрешимой проблемой стал Иран, особенно в сочетании с неурегулированностью иракской и афганской ситуаций.

     Особое  значение, прежде всего в связи  с политикой отдельных стран, приобрела тема природных ресурсов. Далеко не все великие державы имеют достаточное количество собственных природных ресурсов, и это их слабое место может быть использовано конкурентами, причем не только из числа великих держав. США и европейские государства хотели бы установить жесткий контроль над ресурсами других стран, обладать большей свободой в получении чужих минеральных запасов. С их стороны высказывается опасение, что богатые ресурсами страны (речь идет в первую очередь о России) могут перейти к более активной и жесткой внешней политике, ограничить возможности США не только в экономической, но и в политической сфере, снизить их влияние в отдельных регионах (например, Бразилия и Аргентина – в Южной Америке, Россия – в Центрально-Восточной Азии).

     Представляется, что эти страхи сильно преувеличены. Соединенные Штаты (хотя их потребности  очень велики) достаточно хорошо обеспечены ресурсами, у них есть богатые  ресурсами соседи-союзники (например, Канада). Но США – страна, проводящая политику на опережение, на перспективу: они боятся оказаться ограниченными в получении ресурсов, хотят иметь запасы на случай кризиса. Таков же их подход и в сфере обеспечения безопасности: не допустить появления оппонента или врага сильнее США. Наиболее откровенное выражение этой идеи – стратегия упреждающего удара.

     Что касается западноевропейских стран, то они менее богаты ресурсами для  обслуживания своих высокоразвитых экономик. Еще более зависимы в  этом плане центральноевропейские  страны. Не обладают достаточными ресурсами для удовлетворения всех своих нужд Китай и Индия – одни из самых быстрорастущих стран.

     По  американской и европейской версии, следует сдерживать и контролировать действия государств – производителей ресурсов (в их число попадают не только крупные державы, вроде России и Бразилии, но и небольшие и несильные страны, с которыми договориться легче). Помимо эпатажного заявления о том, что необходимо покончить с «неравенством» в ресурсной сфере, когда отдельные страны слишком много имеют, а у других ничего нет, руководство США предпринимает и другие шаги в этом направлении. В рекомендациях политологов администрации Обамы говорилось, что следует более активно вовлекать отдельные региональные державы в общую с США орбиту международной деятельности. Указывалось на важность выработки общей энергетической политики не только со странами ЕС, но и с азиатскими странами – потребителями энергии и других ресурсов, прежде всего с КНР и Индией.

     США и ЕС уже проводят политику диверсификации получения ресурсов. Достаточно посмотреть на многочисленные проекты строительства трубопроводов из Азии в Европу, на усилия по выработке трансатлантической энергетической хартии, на ситуацию в Ираке, где сосредоточены огромные запасы нефти. Россия оказывается в центре интересов стран – потребителей ресурсов. Ей будет очень трудно противостоять консолидированной политике США, ЕС, Индии, КНР и получать выгодные условия. Пока такой сценарий представляется сомнительным, учитывая особую позицию Китая по разным вопросам мировой политики. Индия также до конца не оформила свою макрорегиональную стратегию, хотя в настоящее время следует в фарватере американской политики, так как ей это выгодно для продолжения экономического и военного подъема.

     К концу первого десятилетия 2000-х  годов Соединенные Штаты заявили об усилении взаимодействия с ведущими центрами силы – великими державами, о необходимости согласования своих действий с их интересами, о коллективности в строительстве мирового порядка ХХI века.

Российско-американские отношения

     Отношения России со всеми великими державами очень важны, ей необходимо активно взаимодействовать с ними, просчитывая последствия на долгосрочную перспективу. Соединенные Штаты – особая страна для России. Российскую Федерацию, как правопреемницу СССР, связывает с ними опыт биполярного регулирования со всеми его плюсами и минусами. Противоречивый, бифуркационный характер двусторонних отношений в 2000-е годы (ограниченное сотрудничество по отдельным вопросам) привел к тому, что в 2009 году, когда к власти пришли демократы, вопрос о партнерстве не стоял. В заявлениях членов администрации и в работах американских экспертов отмечалось, что Америка должна быть открытой для диалога и партнерства, но это не предполагает отказа от основных принципов, на которых базируется американское государство и его политика. Это означало, что партнерство с Россией остается отдаленной перспективой (если оно вообще возможно), а двусторонние отношения могут развиваться и не в формате полномасштабного или стратегического партнерства. Отдельные политологи указывали на то, что истинное партнерство и интеграция с Западом возможны лишь в том случае, если Россия изменит свой взгляд на мир, что представляется пока проблематичным. Раз США и Россия не могут отказаться от своих базовых принципов и взглядов на себя и на мир, стремление к формату партнерских отношений нереалистично и контрпродуктивно для США.

     Россия  и США взаимодействуют в решении  ряда глобальных проблем (терроризма, наркотиков, ОМУ), в урегулировании отдельных конфликтов и кризисных  ситуаций (хотя и не всегда успешно); осуществляют культурное и научное сотрудничество; вместе работают в СБ ООН, «двадцатке», «восьмерке». Они продолжают создавать новые механизмы взаимодействия (Совет Россия – НАТО, Российско-американская Президентская комиссия, структуры ОБСЕ и др.). Есть основания полагать, что когда решится вопрос о режиме наибольшего благоприятствования в торговле для России (Поправка Джексона – Вэника), Россия станет членом ВТО и будет достигнут консенсус по вопросу о системе европейской безопасности и системе ПРО, база двустороннего взаимодействия еще более расширится.

     Последние внешнеполитические документы и  публикации экспертов по международным  отношениям свидетельствуют о том, что США в своей политике ориентируются  прежде всего на укрепление трансатлантического сообщества, которое может расшириться за счет новых восточноевропейских членов ,на выработку единой позиции стран-членов НАТО и ЕС по экономическим и политическим проблемам (в том числе в сфере энергетики), на более глубокое вовлечение в свою деятельность Китая и Индии. По-прежнему на повестке дня и демократизация мира, в том числе активная политика в постсоветских странах, где США и РФ остаются конкурентами. Можно также предположить, что американское руководство, особенно члены Конгресса, не захотят лишиться важных рычагов влияния (или давления) на Россию, удовлетворив ее озабоченности в сфере экономики и торговли, политической сфере, сфере безопасности. Достижение согласия (хотя и неполного) по СНВ не снимает оставшихся противоречий в решении проблем двусторонних отношений.

     Комментируя необходимость «вовлечения» России во взаимодействие с США, иногда даже либеральные политологи делают акцент на том, что Россия остается второй ядерной державой и единственной страной, способной уничтожить США. Отмечается, что в случае усиления авторитарных тенденций в России, что, по их мнению, приведет к продолжению ее «экспансионистской имперской» политики, Соединенные Штаты вновь столкнутся с серьезной проблемой: Россия в очередной раз станет препятствием на пути реализации американской глобальной стратегии по преобразованию мира. Хотя, как отмечается, Российская Федерация не является и вряд ли станет сверхдержавой или крупнейшей мировой державой (как США и Китай), она может создать немало проблем для США и стран Европы. Учитывая это, для нейтрализации негативных тенденций внутри РФ и в ее внешней политике, предлагается не устрашать Россию, а вовлекать ее активнее в международные структуры и в диалог с Западом.

     Но  есть и более сбалансированная позиция, которая, на наш взгляд, пока одерживает верх в США на обоих уровнях – политическом и экспертном: по-настоящему, а не декларативно «перевернуть страницу» в российско-американских отношениях, отказавшись от тезиса о «победе США и Запада в холодной войне», от идеи однополярного мира и превосходства Америки, порвав с чрезмерной зависимостью от различных этнических, корпоративных и бюрократических групп, которые оказывали решающее влияние на формирование политики в отношении России при администрациях Клинтона и Буша-мл. Руководствоваться принципом взаимозависимости и взаимной уязвимости, который требует от США гибкости и прагматизма, диктует необходимость более конструктивного использования всех возможностей во взаимодействии со странами, способными обеспечить поддержку в решении важных задач глобальной стратегии.

     Такая оценка международной ситуации и  такой подход к российско-американским отношениям представляются более верными  и отвечающими современному состоянию  мировой политики. Вопреки надеждам на спокойное и бесконфликтное существование после окончания холодной войны, ситуация в мире не упрощается. Причина этого – не отсутствие демократии в тех или иных странах, а реальные тенденции на глобальном, региональном и национальном (страновом) уровнях, имеющие место во всех сферах: экономической, военной, идеологической. В такой ситуации взаимодействие старых и новых великих держав просто жизненно необходимо. 
 
 
 
 
 

     3. Место России в международных отношениях

     Система международных отношений характеризуется  совокупностью связей и взаимодействий между народами, государствами и группой государств. За последние десятилетия в системе международных отношений произошли коренные изменения. Эти изменения связаны с распадом «социалистического содружества», затем и самого его создателя — Советского Союза.

     В истории крах одной системы международных  отношений вызывался либо масштабными  войнами, либо революциями. Своеобразие  современного периода заключается  в том, что замена системы международных  отношений (или, как говорят, международного политического порядка), сложившейся после 1945 г., произошла в условиях относительно мирного времени, несмотря на наличие многочисленных региональных вооруженных конфликтов, и «холодной войны», вызывавших постоянную напряженность между двумя противоположными блоками.