Нравственная и культурная жизнь дворянства

2.2 Воспитание и образование

Огромную, и даже самую важную роль в жизни дворянина играло воспитание.

Воспитание дворянское в XVIII веке шло на европейский манер и придавало русскому человеку совершенно новые черты: манерность, чувствительность, мнительность, обидчивость. Как считает Кириченко О.В. в своем труде «Дворянское благочестие», главной причиной такой особой чувствительности было «чувство благородной гордости из-за одной только принадлежности к дворянскому сословию». [5]

При Петре дворянин учился обязательно по "наряду" и по "указной" программе; он обязан был приобрести известные математические, артиллерийские и познания в навигации, какие требовались на военной службе, приобрести известные познания политические, юридические и экономические, необходимые на службе гражданской. Эта учебная повинность дворянства стала падать со смертью Петра. Техническое образование, возложенное Петром на сословие как натуральная повинность, стало заменяться другим, добровольным. В царствование Елизаветы академии не пользовались спросом среди знати. Поэтому артиллерийское и навигацкое образование сменила школа светского общежития, обучавшая тому, что при Петре называли "поступью французских и немецких учтивств".

   В 1717 г. на русском языке появилась переводная книжка, которая стала руководством к светскому обращению, своего рода учебником светских приличий, то было "Юности честное зерцало".

   В этой книжке вслед за азбукой и цыфирью (счислением) изложены правила, как обращаться в свете, как сидеть за столом и обходиться с вилкой и ножом, с носом и носовым платком, на каком расстоянии снимать шляпу при встрече со знакомыми, и какую позитуру принимать при поклоне. Эта книжка была издана вторым "писанием" в 1740 г. по "указу ее императорского величества", как значится на выходном листе, потом была перепечатана еще несколько раз, значит, сильно спрашивалась на рынке.

Зато общественное образование свило себе гнездо там, где всего менее можно было ожидать его - в специальных военно-учебных заведениях. В начале царствования Елизаветы их было два - шляхетский сухопутный кадетский корпус, учрежденный в царствование Анны по плану Миниха в 1731 г., и морской кадетский корпус, возникший позднее по докладу коллегии в 1750 г. Первый не был специально военным.

   Военными экзерцициями занимали воспитанников только один день в неделю, "дабы в обучении другим наукам препятствия не было". Науки разделялись на руководствующие к познанию предметов, предпочтительно нужных гражданскому званию, и на полезные или художественные. Затем были "руководствующие к познанию прочих искусств": логика, начальная математика, красноречие, физика, история священная и светская (русской опять нет), география, хронология, языки: латинский и французский, механика. В предпочтительно нужные гражданскому званию науки входили: нравоучение, естественное, всенародное (международное) и государственное право, экономия государственная; в полезные науки: генеральная и экспериментальная физика, астрономия, география вообще, навтика (навигацкая наука), натуральная история, воинское искусство, фортификация и артиллерия. Затем - "художества, необходимые каждому": рисование, гравирование, архитектура, музыка, танцы, фехтование, делание статуй.

Программу казенных школ усвоили и частные учебные заведения, пансионы, которые стали заводиться в царствование Елизаветы.

Под таким влиянием в дворянском обществе к половине XVIII в. сложились два любопытных типических представителя общежития, блиставших в царствование Елизаветы; они получили характерные названия "петиметра" и "кокетки".

Заключение

Подводя итоги нашей работы, мы можем сказать, что в XVIII веке мы видим оформление нового дворянского сословия, выделенного из остального народа исключительно для военной службы.

Естественно, что после Петра I служить, не имея хотя бы начального образования, было невозможно. Поэтому дворянских детей обучали каким-то азам чтения, письма. В это время религиозность еще тесно была связана с понятием образования, а поэтому духовного обнищания в среде служилого дворянства мы пока не наблюдаем. Наоборот, некоторые уже перенятые западные, европейские манеры поведения начинают использоваться, но еще до конца не понимаются. Но одновременно с новыми ощущениями остается, может быть несколько переформулированная мысль о том, что главная цель жизни русского дворянина – это служба царю и отечеству. Видимо в это время и появляется понятие дворянского долга, священности своего долга перед государством.

Но и государство не оставалось перед дворянством в долгу. Преданная, верная и качественная служба регулярно поощрялась повышением. В результате этого у дворянина появлялось чувство «благородной гордости» из-за одной только принадлежности к дворянскому сословию. Именно поэтому дворянство начинает заимствовать европейские манеры. Тут и сталкиваются два образа жизни, два совершенно разных менталитета – русский и европейский. Дворяне пытаются сочетать в себе и тот и другой, на это теперь и направлено дворянское воспитание.

Итак, в XVIII веке в русском дворянстве мы видим тип русского человека, еще не до конца оформившийся, но уже абсолютно новый, который никогда уже не вернется в прошлое.

Список литературы

1.       Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII веке. –М., 1974.

2.       Фаизова И.В. Манифест о вольности и служба дворянства в XVIII столетии. –М., 1999.

3.       Иванова Л. В. Русская усадьба и опыт ее изучения в 1920-е годы.- М., 1993.

4.       Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. СПб.: 1994.

5.       Кириченко О.В. Дворянское благочестие XVIII века. –М.,2002.

Приложение

Приложение 1

Табель о рангах, оригинал

Приложение 2

Русская усадьба. XIII в

Приложение 3

Церковь Спаса Всемилостивого — домовая церковь рода Шереметевых.

18

[1] Троицкий С.М. Русский абсолютизм и дворянство в XVIII веке. –М., 1974. с 47

[2] Фаизова И.В. Манифест о вольности и служба дворянства в XVIII столетии. –М., 1999. С. 37

[3] Иванова Л. В. Русская усадьба и опыт ее изучения в 1920-е годы.-М., 1993. с. 57-61.

[4] Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре.-Спб. 1994. с.8

[5] Кириченко О.В. Дворянское благочестие XVIII века. –М.,2002. с. 37