Отечественная война 1812 года по воспоминаниям современников

Введение

Актуальность. Тема войны была актуальной во все времена, но в 20 веке эта проблема встала особенно остро. Ведь не случайно именно двадцатый век запечатлелся в истории человечества как век двух мировых воин, воин унесших жизни миллионов людей, воин в которых наш народ проявил мужество и стойкость духа, отстояв свою Родину от нападок вражеских захватчиков. В новом 21 веке ещё не было глобальных конфликтов, но постоянно вспыхивающие локальные войны в разных уголках мира сподвигли меня выбрать данную тему, ведь роль полководцев всегда была велика, в особенности в военное время. 

Война 1812 года является одной  из самых трагических и, в тоже время, героических страниц в  истории России. Об этих событиях написано много книг, сняты фильмы, но самым  интересным, конечно же, являются воспоминания современников, непосредственных участников боевых действий и гражданских обывателей. Они описывают поток событий  независимо от их значения в судьбе авторов и в ходе исторической жизни страны. В дневниках запечатлелись  отклики разных слоев населения  на отступление русской армии, переливы народной молвы и общественных умонастроений, поражающие воображение слухи о  Смоленском и Бородинском сражениях, рассказы очевидцев об ужасах вражеской  оккупации, состояние наполненных  столичными беженцами окрестных  столице губерний.

Цели и задачи работы. Цель данной работы состоит в изучении одного из самых трагических и, в тоже время, героического события в истории России. Для лучшего изучения этого события мы будем рассматривать воспоминания обеих сторон учувствовавших в войне. Узнаем, как выглядела война глазами русских солдат и глазами французов. В связи с этим основными задачами реферата является показать как на самом деле проходила война.

Анализ литературы и источников.  В данной работе приведены  воспоминания написанные в дневниках и письмах различных участников войны:

• Василия Васильевича Вяземского (1775—1812). К 1803 г. Вяземский уже командует 13-м егерским полком. В этом же году 28-летний полковник получает генерал-майорский чин. При штурме Борисова, командуя авангардом, Вяземский был тяжело ранен. Спасти его жизнь не удалось, и 5 декабря 1812 г. Вяземский умер от полученных ранений.
• Дмитрия Михайловича Волконского (1769—1835). Прошел путь от поручика до генерал-лейтенанта. В 1806—1807 гг. возглавлял крупные боевые соединения в турецкой кампании и в войне с Францией, после чего вышел по болезни в отставку, но в конце 1812 г. вернулся в армию. В 1813 г. командовал корпусом и руководил осадой Данцига.
• Николая Дмитриевича Дурново (1792—1828). В 1810 г. Н. Д. Дурново поступает колонновожатым в свиту его императорского величества по квартирмейстерской части, в апреле 1811 г. в чине прапорщика назначается адъютантом его управляющего князя П. М. Волконского и находится при нем до конца заграничных походов. В 1812 г. Н. Д. Дурново участвует в боях при Тарутине, Малоярославце, Вязьме, Красном. В походе 1813 г. отважно сражается под Люценом, Бауценом, Кульмом, Лейпцигом. В марте 1814 г. с союзными войсками вступает в Париж.
• Ивана Петровича Липранди (1790—1880). Войну 1812 г. встретил в 6-м пехотном корпусе Д. С. Дохтурова, занимая должность обер-квартирмейстера. Отличился в сражениях при Смоленске, Бородине, Тарутине, Малоярославце.
• Александра Ивановича Михайловского-Данилевского (1790—1848). Война застает А. И. Михайловского-Данилевского чиновником Министерства финансов, с началом войны поступает к Кутузову адъютантом, становится его близким помощником — ведет секретную переписку и журнал военных действий.

С французской стороны также приведены воспоминания участников Русского похода, как рядовых участников сражений, так и генералитета наполеоновской армии. 

Глава 1. Война 1812 года, воспоминания русских современников.

1.1 Подготовка  к войне.

Война стояла на пороге России. Все чувствовали её приближение: «Весь день разговоры о французах, из этого больше не делают тайны. Утверждают, что они скоро переправятся через  Неман у Ковно. Борьба начинается. Пришло время для каждого русского доказать свою любовь к Родине»¹.

 «В это время в каждом видят шпиона, говорят друг другу на ухо, шушукаются, смотрят исподлобья, одним словом, кажется, что война решена».

 «Ежечасно ждут войны с Наполеоном и мир с турками. После долгожданного заключения мира с Турцией ожидают объявления войны с французами. Всех отставных офицеров приглашают на службу в новоформирующиеся 12-ть полков. С Англией сближение весьма приметно. Дан приказ собрать миллион денег в Москве для армии, в ожидании военных действий».

Началась война. Французы форсировали Неман. Эта страшная новость вызвала в среде офицерской молодежи душевный порыв и энтузиазм: «Мы окунемся в родную стихию. Давно уже каждый из нас сгорает от нетерпения проявить себя на поле чести. Наши юные головы заняты мыслями только о битвах, о схватках с врагом и о славных подвигах. Мы с удовольствием променяем миртовый венок на лавровый». А предписание на убытие в тыл – настоящая трагедия. Мы покинули армию. Прощайте, мои мечты о славе, о битвах, о чинах, орденах и т. д. — мы возвращаемся домой.

При этих словах мы вспоминаем Андрея Волконского: «Ну, а потом, я не знаю, что будет  потом, не хочу и не могу знать: но ежели  хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди: отец, сестра, жена, — самые дорогие мне люди. Но, как, ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю, и не буду знать, за любовь вот этих людей».

У более старших людей, которые не на слуху, а на собственном опыте знают, что  такое война она вызывает совсем другие чувства: «24-го узнал к несчастию, что французы вошли 13-го на наши границы, перейдя Немен в Ковне».²

Первоначальные неудачи  не вызывают каких-либо негативных эмоций: « французы перешли через нашу границу в количестве пятисот тысяч человек. Не находясь в состоянии противопоставить им такое же количество людей, мы вынуждены отступать вглубь страны».

Постепенно  молодежи приходит осознание всех «прелестей»  войны: «Через несколько часов французы станут хозяевами и земли и моей любимой. Они ею распорядятся по законам военного времени».

Офицеры штаба, по кругу ведения, обладают большим объемом информации, их необходимые аналитические способности - работа над картой Смоленской губернии, еще больше убеждает в неизбежности отступления».

Иногда  высказывается унизительный взгляд на штабных офицеров, как преуспевающих карьеристов, чуждавшихся трудностей боевой жизни и озабоченных лишь добыванием очередных чинов и наград. Такой взгляд сложился в результате неправомерного перенесения на эпоху 1812 г. военно-исторических представлений, относящихся к более позднему времени, и, справедливости ради надо сказать, не без влияния саркастически-неприязненного изображения штабной офицерской среды в «Войне и мире» Л. Н. Толстого³. Но для войн начала XIX в. это глубоко неверное представление. Обремененные многообразными обязанностями по подготовке боевых операций, рекогносцировке, выбору позиций, топографическим съемкам местности, расквартированию войск, квартирмейстерские офицеры участвовали еще и в боях, выполняли в ходе больших сражений ответственные адъютантские поручения и часто попадали в очень рискованные переделки. Сколь были далеки от благополучия тяжелые условия повседневного существования этих подлинных тружеников войны, красноречиво свидетельствовал в своих записках Н. Н. Муравьев-Карский⁴: «Служба наша не была видная, но была трудовая, так как не проходило почти, ни одной ночи, в которую нас куда-нибудь не посылали. Мы обносились платьем и обувью, денег было не достаточно даже для того чтобы, заново обшиться. Завелись вши. Лошади наши истощали от беспрерывной езды и от недостатка в корме. Михаила начал слабеть силами и здоровьем, но смог удержаться до Бородинского сражения, где он, как сам говорил мне, «к счастью, был ранен, будучи не в состоянии более выдержать усталости и нужды». У меня снова открылась цинготная болезнь, но не на деснах, а на ногах. Ноги мои зудели, и я их расчесывал, отчего появились язвы, с ними я, однако, отслужил всю кампанию, до обратного занятия нами в конце зимы Вильны, где, будучи не в состоянии  стоять на ногах я слег».

Отсутствие  активных боевых действий вызывает возрастающую тревогу населения: «В Москве много говорят о ретираде нашей армии, даже до Двины, куда уже подошли французы, а никаких действий важных не слышно. Но что наши армии ничего не потеряли, и баталии не было, не менее тревожило всех в городе», «19-го было объявлено, чтобы все желающие покупали оружие, так как наши войска отступили уже по эту сторону Вязьмы. Кутузов уже приехал и принял команду. Все винят Барклая и отчаиваются».

Война затронула все слои русского общества, вызвала изменения в укладе жизни. «Вся московская молодежь переоделась в военную форму. Почти что не видно фраков: все, кто может носить оружие, отправляются в новый род войск под названием ополчение», «В три часа мы прибыли в Санкт-Петербург и узрели улицы опустевшими», «Хотя воскресенье, гуляющих было мало. Обстоятельства, в которых мы находимся стали этому причиной», «В порту мало иностранных судов, все испуганы войной», «дворяне, неспособные носить оружие, заняли должности смотрителей почтовых станций» «в Слободском дворце собрались дворяне и купечество, прочли указ о необходимости вооружения, о превосходстве сил неприятеля разнодержавными войсками. Тут же согласились дать по 10 человек с каждых ста душ. Этот ужасный набор скоро начнут только в здешней губернии, купцы, говорят, дадут 35 миллионов»⁵, «Граф Мамонов не только формирует полк, но и жертвует целым имением. Демидов также отдает полк, все набирают офицеров. Народ весь в волнении, старается узнать об этом наборе. Формировать полки хотят пешие и конные,  Слышно, что принц Ольденбургский собирает дворянство в Новгороде для ополчения и в прочих губерниях, начался набор людей в ополчение, и я послал княжне Варваре Александровне 400 р. на обмундировку, для корпуса Милорадовича дворянством дано по пуду муки и четверику овса с души.

Неподготовленность  к войне всегда являлась национальной особенностью России. При формировании ополчения: открываются большие недостатки в оружии, в способных офицерах, и скорость времени едва ли допустит успеха в порядочном формировании полков.

Не  участвовать в военных действиях  для молодёжи становится позорным, неприличным.  Это становится невыносимым: мои товарищи на поле битвы, а я осужден прибывать в чертежной без всякого смысла. И как же в мои годы показаться в обществе! Князю Волконскому доложили о моем несчастье. Он не хочет дать мне разрешения присоединиться к нашим храбрецам.

1.2 Бородинское  сражение.

Малейшее  известие о победе русской армии  сразу же обсуждается в обществе: Везде говорят о победе, но не кто не уверен, потому что сказывал об этом проезжающий курьер: будто Остерман с Тучковым разбили самого Наполеона. Убито 17 тысяч, взято в плен 13 тысяч, хотя и неверно, но все вообще радуются. Курьер привез известия из нашей Главной армии о генеральном сражении, которое было дано 26 числа сего месяца при деревне Бородино. Утверждают, что неприятель был разбит по всем статьям, но, несмотря на победу, мы должны были отступить на следующий день. Это вызывает сомнения. Мы потеряли невероятное количество людей. Вся гвардия была введена в бой: генералы, князь Багратион, князь Горчаков, Тучков, Кретов, граф Воронцов, два брата Бахметьевы были ранены. «27-го августа мы узнали, что 26-го наша армия была атакована в центре и на левом фланге. Жестокое было сражение, все наши батареи были почти взяты, но отбиты с ужасной потерей. Полагают что неприятеля, убито до 40 тысяч, а у нас убито до 20 тысяч, и множество раненых, которых привозят сюда. Много убито и ранено наших генералов. Багратион сюда привезен, Воронцов, и многие даже обозы присылают из армии».

1.3 Эвакуация из Москвы  и ее сожжение.

Население начинает готовиться к эвакуации: Я велел купить телеги, взять 20 крестьянских лошадей и укладывать всё серебро и лучшие вещи⁶. Таким образом, подготовил всех к отправлению в Иловну. Множество людей выезжают из Москвы в страхе, что все дома будут жечь.  20-го прибыли к нам Каменские сказать о том, что им велено отправлять из Москвы архив иностранных дел, я велел изготовить обоз и укладывать его, дабы завтра отправляться всем. Отправлены казенные сокровища, Оружейная и Грановитая палаты, банки, архив иностранных дел, и множество другого.

И вот принято тяжёлое решение  оставить Москву: «Все люди были поражены этой поспешностью оставить Москву, не предупредя никого, не дав под Москвою ни единого сражения, что обещали жителям». «Французы в Москве! Вот до чего дошла Россия! Вот плоды отступления, плоды невежества, водворения иностранцев, плоды просвещения, плоды Аракчеева, Клейнмихеля насажденные, распутством двора выращенные. Боже! За что же? Наказание столь любящей тебя нации!». «Старшие и все толкуют про французов, «что уж им и Москву отдали без боя и что они там живут»  Но бабушка Марфа была другого мнения. «Уж это недаром, как-нибудь да не так, — говорила она со слезами, — уж если верно, что французы в Москву забились, да как выйдут? Наверное, их заморят, как тараканов в холодной избе, уже настает зима, и они в Москве немного погуляют».

Как и в любой кризисной  ситуации становятся видны все изъяны общества, производится анализ причин, приведший к катастрофе: «Теперь  уже сердце дрожит о состоянии  матери России. Интриги в армиях — не мудрено: наполнены иностранцами, командуемы выскочками. При дворе  кто помощник государя? Граф Аракчеев. Где вел он войну? Какою победою  прославился», «Артисты чрезвычайно  умножились, хлебопашцы уменьшены. Дворянство слишком расплодилось, а купечество многочисленно. Граждане познали роскошь, чернь не верит чудотворным,  истинных патриотов мало, множество училищ, но нет хорошего, настоящего, нравственного училища. Столицы привыкли к роскоши, привыкли ко всему иностранному, введены в них сибаритские обычаи, порокам даны другие названия, и они уже не есть пороки: игрок — назван нужным в обществе, лжец — приятным в собрании, пьяница — настоящим англичанином, курва — светскою и любезною женщиною». Аналогия с настоящим временем более чем уместна.

Любая катастрофа выплёскивает на поверхность  низшие инстинкты человека, люди забывают свою сущность. «Подъехал к Арбату, а драгунская команда унимает разграбление погребов и лавок. Едучи, видел везде грабежи, которые старался прекращать, и успел выгнать многих мародеров⁷. Везде уже стреляли по улицам и грабили всех».