Отечественная война 1812 года по воспоминаниям современников

Москва  оставлена. Начался пожар: «С самой ретирады нашей начался пожар в Москве. Ужасное сие позорище ежечасно являлось перед нашими глазами, а более страшно видеть ночью. Выходящие из Москвы говорят, что повсюду пожары, грабят дома, ломают погреба, пьют, не щадят церквей и образов, словом, всевозможные делаются насилия с женщинами. Горестнее всего слышать, что свои мародеры и казаки вокруг армии грабят и убивают людей», «отъехав около 8 верст видел один только дым, явившийся уже в ужасной, но величественной картине», «ни с чем не сравнимая картина эта невольно заставила нас остановиться, устремив глаза на зарево, отделяющееся черною полосой от города, покрытого огнем».

Люди  находились на краю своих физических возможностей: полуголодные и изнуренные, в особенности томимые сном, потому что с самого Бородинского сражения, мы могли спать едва ли по два часа в сутки».

Коллапс достиг своего апогея: «Армия крайне беспорядочна во всех частях, и не только ослаблено повиновение всех, но даже и дух храбрости приметно ослаб с потерей Москвы⁸».

Французы  в Москве: «Рассказывают ужасы о их грабежах, Наполеон в три дома въезжал, но всегда поджигали. Тогда он рассердился и не велел тушить. Потом он жил в Кремле со своей гвардией. Армия, взойдя, рассеялась по городу, и никто не мог появиться на улице, чтобы не ограбили до рубашки,  не заставляли наших ломать строения и вытаскивать вещи и переносить к ним в лагерь за город. Множество побито и на улицах лежат — раненых и больных, говорят, выслали, а многие сгорели. Пожары везде, даже каменные стены разгорались ужасно», «Наполеон 11-го числа подорвал Кремль, в коем от сего ужасного злодейства, сказывают, остался только Ив. Великий, один из соборов и Сенат. Прочее все погибло».

В этот критический период отношение  к Кутузову складывалось двоякое: «одноглазый  старик причинил Наполеону большие неприятности. Наш главный штаб также  в открытой войне с главным  штабом фельдмаршала», «Нужно признать, что этот одноглазый старик удачлив», «Мне кажется, что фельдмаршал нуждается в отдыхе и императору следовало бы уволить его в отпуск».

1.4 Отступление  французов

Началось  отступление французов, вначале  планомерное, потом паническое: «Они в крайности, даже их генералы едят ворон», «Они в крайне бедственном положении. Можно взять пленных столько, сколько захочешь. Они не оказывают ни малейшего сопротивления», «Взятые нами пленные в плачевном состоянии. Они почти все умирают от холода и истощения, радуются при виде издохшей лошади, бросаются на нее с остервенением и пожирают совершенно сырое мясо. Привычка видеть их ежедневно и в таком количестве — причина того, что они не вызывают в нас ни малейшей жалости. Мы смотрим на эти сцены ужасов с большим равнодушием. Утром мы прошли мимо одного из этих несчастных, который лежал совершенно голым в лесу и не подавал почти никаких признаков жизни. Князь Александр Голицын приказал одному из драгун его застрелить, как он сказал, жалея его, чтобы он не мучился еще несколько часов», «Встретил я пленных французов и разных с ними народов, они в гибельном положении, их ставят на биваках без одежды и даже почти без пищи, то их множество по дороге умирает, даже говорят, в отчаянии они людей умирающих едят. Это жалкое зрелище видел я проездом в ночь, они сидели при огнях, мороз же был свежее 20-ти градусов, без содрогания даже не взглянуть», «от Минска до Вильны множество замерзших французов. Даже в корчмах и пустых избах множество тел, сверх того многие из сих ненастных, шатаются полунагие и без пропитания, ожидая верной смерти своей.⁹ Повсюду оставлены пушки, ящики и повозки. Неприятель бежал, оставляя все вещи».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 Глава 2. Война 1812 года,  воспоминания французских современников.

2.1 Вторжение французских оккупантов.

Первоначально ход войны  носил для Франции исключительно победоносный характер: Переход французской армии через Неман не стоил ей никаких усилий. Занятие города Ковно также осуществилось без всякого сопротивления. Город этот был занят 25-го июня. Сказывалась отсутствие сопротивления: «вплоть до самой Вильны, мне ни разу не пришлось приниматься за выполнение своих профессиональных обязанностей».

Следуя своей излюбленной  тактике: «27-го Наполеон направился в  Вильно, надеясь, что русская армия, над которой в то время начальствовал  Барклай де Толли, примет сражение под  стенами этого города. Но русский  главнокомандующий предпочел сжечь  свои магазины, и направился форсированным  маршем к северу, по направлению  к укрепленному лагерю на берегах  реки Дриссы»¹⁰.

Уже первые шаги по русской  земле показали, что данная война  не будет лёгкой, увеселительной прогулкой. Появилось большое количество не боевых потерь: «развитие разнообразных болезней являлось прямым последствием переутомления солдат и недостатка в пище». Уже тогда французские войска начинали чувствовать недостаток в самом необходимом. Обозы провиантом не успевали за быстрыми передвижениями французской армии, оккупированная территория, опустошенная уже русской армией, была не в состоянии дать пропитание французам. Чем дальше армия Наполеона углублялась внутрь Российской империи, тем труднее для нее было поддерживать постоянную доставку самых необходимых средств для существования.

Погода, извечный союзник  русской армии, снова показала свой суровый характер: «еще более губительное  влияние на здоровье солдат оказывала  быстрая смена температуры. В  течение последних дней июня почти  не прекращались обильные, но холодные дожди, наступившие вслед за удушливой  жарой».

Одна из бед России, к  сожалению, до сих пор не решенная в нашей стране, также сыграло  свою положительную роль: «проезжие  дороги и вообще-то плохо содержатся в России, а в связи с прошедшим периодом дождей они оказались окончательно размытыми, а сообщение по ним почти совершенно немыслимым».

Все эти, мелкие, на первый взгляд, неудобства на первом этапе ведения войны  подрывали моральный дух двухсот  тысячной многонациональной армии: «утомление и лишения, связанные с походом, отразились на состоянии армии, как только она вступила на русскую территорию. Чтобы поднять упавший дух войска, нужна была блестящая победа, надо было поразить ужасом неприятеля и удержать в повиновении сомнительных союзников Австрию и Пруссию, которые только и ждали первой неудачи французов, чтобы перейти прямо во враждебное положение. Но русские, казалось, прилагали все усилия к тому, чтобы избежать решительного сражения, которое Наполеон так жаждал завязать. Попятное движение русских продолжало приближать их к источникам подкреплений».

Сказывалась неудовлетворительная организация  разведки. На протяжении всей войны Наполеон практически не знал местонахождение русской армии, без чего не возможно какое-либо планирование боевых действий. «Жители Витебска вынесли французскому императору ключи своего города, но и они не знали направления, в котором решил продолжать свое отступление русский главнокомандующий».

Тактика ведения партизанской войны уже  давала свои плоды: «легкие отряды врага почти беспрестанно производили нападения на обозы и изолированные отряды французов, а русские крестьяне расправлялись со всеми отставшими».

Тем не менее: «достаточно было одного взгляда  на развевающиеся знамена, или даже одного присутствия Наполеона, чтобы удерживать в повиновении войска, покрывшие себя столькими победами; надежда на близкое и решительное сражение давала им силу переносить безропотно все лишения».

2.2 Завоевание Смоленска.

17-го  августа началось завоевание города Смоленска.  «Смоленск явился пред нашими глазами. Это был святой город. Религия и вера заставляла русских стараться изо всех сил не дать городу подпасть под чужеземное иго. Они выполнили свой долг. Французы нападали со своим обычным мужеством на людей, которые с яростью защищались. Нужно сказать, что русские были возбуждены обильными возлияниями водки: мы нашли на валах множество, почти пустых бочек»¹¹.

Русские оставили Смоленск. Но: «Так вот каков  результат победы! Весь этот город, в котором его солдаты должны были, наконец, найти отдых, обилие съестных припасов, богатую добычу, которая бы вознаградила их за все понесенные лишения — город этот представлял теперь из себя лишь грустную руину».

Недовольство  русских постоянным отступлением не могло не дойти до личного состава  французской армии. «Общее негодование, зародившееся в рядах самой русской армии на отступавшего главнокомандующего, вскоре распространилось среди дворянства, среди купцов и всего московского населения. Все готовы были обвинять несчастного Барклая де Толли в низости, измене или неспособности вести военную деятельность. Ко всем этим недостаткам в качестве главного и сыгравшее большую роль присоединялось также его иностранное происхождение.

Назначение  главнокомандующим русской армии  Кутузова первоначально вызвало энтузиазм у Наполеона. «Противником своим он будет иметь престарелого Кутузова, вряд ли сохранившего в своем преклонном возрасте те качества, которые необходимы главнокомандующему армией, того самого Кутузова, которого уже однажды он разбил под Аустерлицем». «Сегодня в день Бородинской битвы нам придется иметь дело с этим пресловутым Кутузовым. Вы, конечно, помните, что это именно он командовал под Браунау. Он оставался в этом месте три недели, ни разу не выйдя из своей комнаты, он даже не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления». Как оказалось впоследствии: «этот старец сохранил в себе еще много энергии. Русские успели уже забыть про его неудачи под Аустерлицем, но они прекрасно помнили о его победах над турками при Рущуке. Наконец его храбрость была общепризнанна, а в его манерах, во всей внешности, в языке и даже в одеянии было нечто, напоминавшее покойного Суворова и льстившее национальным симпатиям старых москвичей».

Ужасы войны отражались и на французской  армии. Раненных становилось всё больше. После взятия Смоленска «Все собранные в кучу люди, часто без какой бы то ни было подстилки, были лишенные необходимой пищи. Эти несчастные сплошь и рядом подолгу оставались без всякой перевязки они изнемогали от невыносимых мучений, наполняли госпитали своими стонами. Хирурги работали без устали и днем и ночью, но уже вскоре обнаружился полный недостаток каких бы, то, ни было перевязочных средств. Совершенно не было белья и его вынуждены были заменять бумагой, найденной в архивах. Пергамент заменял нам накладки для переломов, вместо перевязочного материала приходилось употреблять паклю и березовые стружки».

2.3 Бородинское сражение.

И вот наступил апогей компании 1812 года. Обе враждебные армии численно были почти равны друг другу. Общая масса людей, которым предстояло столкнуться на следующий день, достигала 270,000 сражающихся. «Русские имели сильное преимущество в укрепленной позиции и в своей блестящей кавалерии¹². Дух их войска достиг высшей степени напряжения, какую только в состоянии внушить религиозное чувство и ненависть к врагу. Но следует отметить, что часть их сил состояла из только что набранных войск, притом недостаточно вооруженных, и, ни один из их генералов не пользовался заслуженной военной репутацией, которая способна удваивать доверие солдат. Со своей стороны и французы были наэлектризованы присутствием императора, находясь под командой начальников, с которыми они привыкли к победам, они ожидали встретить серьезное сопротивление, но при этом, ни минуты не сомневались в своем успехе».

Наконец этот великий день настал. «Атака французов  была, как и всегда, стремительна и пылка. Сопротивление русских было еще более упорно и смертоносно, чем когда бы то ни было. И когда, наконец, они принуждены были покинуть поле битвы, они отступили оттуда в полном порядке. Потеряв в сражении более 40,000 солдат убитыми и ранеными, они отдали в плен всего не более 600 человек. Неприятельская армия покинула поле сражения в порядке, увозя с собой всех раненых и артиллерию. Лишь с наступлением утра удалось установить, что русские покинули свои позиции. Только очень немногие из сражений способны производить на войско такое необычайное впечатление, какое создавалось в данном случае. Войска Наполеона, казалось, долго не могли опомниться от удивления. После стольких перенесенных ими несчастий, лишений и утомительных переходов, направленных всецело к тому, чтобы принудить неприятеля к сражению, наконец после того, как они сразились с ним, они все же не видели иного результата, кроме кровавого побоища, лишь увеличившего их несчастья и создававшего еще большую чем раньше неуверенность относительно продолжения и исхода войны».

Раненных было огромное количество. « Они сами умоляли небо о прекращении своих мучений, но смерть наступала медленнее, чем они сами того хотели, и им оставалось лишь завидовать участи тех, которые были поражены наповал».

2.4 Долгожданное взятие Москвы.

Русские покидали Москву. «К концу дня, когда город представлял собой настоящую пустыню и его покидали в молчании последние колонны арьергарда, граф Ростопчин раскрыл тюрьмы. Обращаясь к высыпавшей из них, способной внушать лишь одно отвращение толпе, не постеснялся назвать этих преступников сынами России и предложил им искупить свои старые грехи службой на пользу родины.¹³ Отныне великая Москва не принадлежала более ни русским, ни французам, а лишь этой преступной толпе, среди которой находилось несколько полицейских офицеров, дабы успешнее направлять их ярость. Они были организованы таким образом, что каждому был указан его пост с таким расчетом, чтобы грабежи, опустошения и поджоги сразу же охватили город со всех сторон».

И вот цель похода достигнута. Французы подошли к Москве. «Было уже около двух часов дня, яркое солнце отражалось тысячами цветов от крыш распростертого внизу обширного города. При виде этого зрелища, пораженные французские солдаты могли только воскликнуть: «Москва! Москва!». Внешний вид Москвы произвел на Наполеона, как и на всех нас, радостное впечатление, которого он совершенно не пытался скрывать. Он ожидал увидеть тут же у ворот предместья депутацию русской знати с ключами города в руках и с просьбою о пощаде на устах, но никакой депутации не появлялось».

Французы заняли Москву. По мнению Франсуа Месье: «русские готовились к выполнению своего страшного, неслыханного и варварского плана, какой только может зародиться в уме полудиких  потомков Чингисхана. После того как  французская армия вступит внутрь стен столицы, предать Москву пламени  и похоронить под ее развалинами  победителей и возложить вину за сожжение дорогой русскому сердцу столицы на самих же французов».

Москва была покинута жителями, «трехсот тысяч московского населения  как не бывало, а на улицах столицы, в ее дворцах и храмах царило гробовое молчание пустыни».

Губернатором столицы  был назначен маршал Мортье, которому было предписано занять Кремль, а также  поручалось принять самые суровые  меры, чтобы воспрепятствовать грабежу.

После столь долгого и  утомительного похода, французы хотели насладиться результатом победы. «Но едва лишь солдаты и их начальники стали располагаться на ночлег, как  вдруг раздался зловещий крик: «Пожар»! и в разных частях города показался  огонь».