Почему пало крепостное право

К 150-летию освобождения крестьян в России

М.И. Туган-Барановский

Почему пало крепостное право

От  редакции. Сто лет назад празднование 50-летия отмены крепосупного права стало важным общественным событием, на которое откликнулись многие крупные ученые. К сожалению, позже их труды были на много десятилетий забыты, поскольку не укладывались в рамки официально принятых трактовок прошлого. В полной мере это относится и к трудам выдающегося экономиста М.И. Туган-Барановского (1865-1919). Редакция сочла возможным опубликовать его небольшой очерк, в котором автор размышляет о причинах отмены крепостного права. Впервые он был опубликован 6 сборнике работ М.И. Туган-Барановского «К лучшему будущему» в 1912 г. Как показывает отрывок из работы Б.Н. Миронова, также публикуемый в данном номере журнала, некоторые идеи Михаила Ивановича востребованы и сегодня.

 

 

_О

дной из характерных  особенностей нашей прошлой истории является необычайная сила и устойчивость а нашем общественном строе института принудительного труда. Крепостное право не представляло собой ничего специфически русского: Западная Европа была хорошо знакома с этим институтом, и было время, когда на Западе закрепощенное крестьянство охватывало до 4/5 всего населения. Но уже в ХШ~XIV вв. на Западе наминается раскрепощение населения -медленный, но неуклонно развивавшийся процесс, растянувшийся на несколько столетий. Падение крепостного права в странах Запада не может быть приурочено к какой-либо определенной исторической дате, и только остатки крепостного права были уничтожены во Франции в знаменитую ночь 4 августа 178У г., а в германских госу дарствах значительно позже. Ничего похожего на день 19 февраля Запад не знал.

Напротив, наше крепостное право не только не отмирало путем длительного стихийного процесса, но развивалось в обратную сторону. В XIV и XV веках оно еще 

не сложилось в определенный юридический институт. В XVI и XVII веках закрепощение крестьянина принимает уже законченные формы, но крепостной крестьянин все же остается крепостным своего помещика, а не его рабом - он все же еще не вполне бесправное существо. Российское государство развивает дальше и дальше свое политическое могущество, превращается в колоссальную империю — и все ниже и ниже падает крестьянин.

При Екатерине  крестьянин становится в полном смысле слова собственностью помещика, который распоряжается им, как вещью. В то время как на Западе крепостной крестьянин постепенно приобретает новые и новые права, у нас крепостной крестьянин утрачивает последние жалкие остатки свободы; только по имени наш крепостной в конце XVI11 в. не был рабом. Как прекрасно сознавали современники, наше крепостное право позднейшего времени в сущности было чистейшим рабством. В начале царствования Николая I Сперанский составлял по его поручению записку, в которой устанавливал различие между

 

 

 

АКТУАЛЬНАЯ ТЕМА 

21

 

прежним крепостным правом, которое  было крепостью земле (Servage) и новым крепостным правом, которое является крепостью личности, иначе говоря, рабством (Esclavage). Этот новый вид крепостного права Сперанский признал продуктом позднейшего злоупотребления помещичьей властью.

Исчезновение креп стного права на Западе совершилось путем превращения личных трудовых повинностей крепостных крестьян в определенные денежные оброки. У нас точно также были барщинные и оброчные крестьяне, но не только не наблюдалось общей тенденции к переводу барщинных крестьян на оброк, но во многих районах замечалось обратное. Когда на кануне освобождения Лебедянское общество сельского хозяйства поставило на обсуждение вопрос о сравнительной выгодности ведения хозяйства при помощи барщинных и оброчных крестьян, то местные помещики высказывались в пользу барщины. По расчетам помещиков Костромской губернии, барщинное тягло в имениях с земледельческим хозяйством дакало в среднем 150 руб. денежного дохода, а оброчное тягло лишь 50-60 руб. дохода.

Конечно, все  подобные расчеты были очень произвольны, но факты говорят, что в земледельческих губерниях в первую половину прошлого века не только не наблюдалось ослабления барщины, а, наоборот, барщина росла насчет оброка. Другое замечалось в промышленных губерниях, в которых процент оброчных крестьян за время от конца XVIII в. до кануна освобождения увеличился очень значительно. Так, в Московской губернии процент оброчных крестьян (в общей сумме крепостных крестьян ) возрос с 36 до 68, во Владимирской -с 50 до 70, Ярославской - с 78 до 89, Костромской - с 85 до 88, Псковской - с 21 до 23. Почти во всех губерниях нечерноземной полосы наблюдалось повышение процента оброчных крестьян.

Напротив, в  губерниях черноземной полосы, где земледелие было господствующим занятием населения, процент барщинных крестьян увеличивался. Так, в Воронежской губернии процент барщинных крестьян возрос с 36 до 55, Орловской - с 66 

до 72, Пензенской - с 48 до 75. В Малороссии накануне освобождения почти все крепостные крестьяне были на барщине.

Итак, в губерниях  чисто земледельческих барщина росла насчет оброка. Объяснялось это тем, что в первой половине прошлого века в России быстро развивалось помещичье предпринимательское хозяйство. Следствием этого явилось расширение запашки помещичьих земель и, следовательно, рост потребности в рабочих руках для нужд помещичьего земледельческого хозяйства. При крайней примитивности этого хозяйства в техническом отношении самой выгодной формой эксплуатации крестьянского труда в имении помещика была барщина. Отсюда и тенденция к замене оброка барщиной.

Рост барщины  насчет оброка с полной очевидностью доказывает, что ничего похожего на постепенное отмирание креиост ного права в России не наблюдалось. Если в  промышленных губерниях  крепостное право принимало более мягкие формы, то в земледельческих оно все теснее сплеталось с помещичьим предпринимательским хозяйством.  Только благодаря даровому труду крепостных наше помещичье холяп ство первой половины прошлого века мог ло достигнуть значительного развития.

Почему же крепостное право все же пало и у нас? Под влиянием очень сложных причин, действие которых перекрещивалось с другими факторами, поддерживавшими крепостное право и даже толковав шими его в сторону рабства.

На первом плане среди причин падения крепостного права следует указать на отно шение к своему закрепощению самих крестьян. Крестьяне не признавали себя рабами и упорно стремились к свободе. По справедливому замечанию И.И. Игнатович, «крепостные далеко не были безгласным "быдлом", над которым дворянство и правитель ство безнаказанно могли производить экс нерименты в экономической, правовой и других областях. Крепостная масса определенно и энергично протестовала против крепостных отношений как в целом, так и против частных проявлений крепостного права». Хотя волнения крепостных крестьян в XIX в. и не принимали характера на-

 

родных восстаний, угрожавших государству, но протест крепостных против рабства никогда не прекращался и даже усиливался с течением времени. За время царствования Николая I известно не менее 674 случаев крестьянских волнений. Но имеющиеся сведения далеко не отличаются полнотой; в действительности волнений было, несомненно, гораздо более. Число этих волнений по пятилетиям изменялось следующим образом:

1826-29 г.-85.

1830-34 г.-60.

1835-39 г.-78.

1840-44 г.-138.

1845-49 г.-208.

За исключением  первого пятилетия, когда на рост числа волнений повлиял первый год царствования Николая, число их с каждым пятилетием возрастает. Волнения происходили особенно часто в губерниях с преобладанием барщинных крестьян. Наиболее частой причиной волнений было стремление крестьян, на основании ли слухов о воле или по каким-либо другим основаниям, - к освобождению. Б конце царствования Николая i и в начале царствования Александра II волнения стали принимать массовый характер. К таким волнениям относится витебское движение 1847 г., движение крестьян в разных губерниях в 1854 и 1855 гг. по поводу морского и государственною ополчения и движение многих тысяч крестьян на юге России «в Таврию за нолей-' в 1856 г.

Бтебское  движение возникло в связи с постройкой Николаевской железной дороги и слухами о том, что работающие при ее постройке рабочие получают волю. Эти слухи вызвали массовый уход крестьян со своих родных мест в поисках воли, причем толпы крестьян вступали в столкновение с воинскими частями и даже избили одну небольшую воинскую команду. В усмирении волновавшихся крестьян, число которых достигало до 10 тысяч, принимала участие значительная воинская сила — свыше тысячи человек. Движение по поводу морского и государственного ополчения времен Крымской кампании охватило, по официальным сведениям, 10 губерний и выразилось в уходе крестьян из своих де- 

ревень в города для  записи в ополчение, что, по мнению крестьян, должно было дать им свободу. При усмирении этих волнений в Киевской губернии участвовало 16 эскадронов кавалерии и значительные силы пехоты, и было убито и ранено до сотни крестьян.

Движение 1856 г. охватило Харьковскую, Екатеринославскую и Херсонскую губ. Целые деревни уходили в «Таврию», в которой, по слухам, можно было получить волю. ...При усмирении движения в Екатеринославской и Херсонской губ. произошли 6 кровавых столкновений, причем несколько десятков крестьян было убито и ранено.

Эта готовность крестьянских масс откликаться на самые нелепые слухи, если с ними была связана надежда на волю, ясно говорит, как сильна была в массах закрепощенных крестьян потребность в воле. Но правительство и общество не могли, конечно, забыть и двух великих крестьянских восстаний XVII и XVIII вв., которые до самого основания поколебали Русское государство. «Призрак пугачевщины, — говорит В.И. Семевский, — вечно стоял в глазах нашего дворянства и. как грозное memento mori, напоминал о необходимости покончить с крепостным правом в интересах самих помещиков». На опасность крестьянского восстания неоднократно указывали и Екатерина, и Николай. В знаменитой речи московскому дворянству Александр II повторил старую мысль, сказав, что лучше, чтобы «освобождение произошло сверху, нежели снизу». Это соображение было всегда самым неотразимым аргументом в пользу освобождения.

Затем, далеко не все помещики были одинаково заинтересованы в сохранении крепостного права. Жизненно заинтересованы были только помещики, пользовавшиеся барщинным трудом. Это были, главным образом, средние и мелкие помещики. В Новороссии и отчасти в Юго-Западном крае уже до освобождения в помещичьем хозяйстве был распространен вольнонаемный труд; помещики этих районов должны были даже выиграть от освобождения, так как оно должно было понизить заработную плату, увеличив предложение рабочих рук.

 

АКТУАЛЬНАЯ ТЕМА ♦ 23

 

По материалам редакционных комиссий, в степную полосу ежегодно прибывало из центра России и Малороссии до 300 тыс. рабочих, но и этих рабочих не хватало для нужд широко развитого предпринимательского помещичьего хозяйства в этих губерниях. «Когда крестьяне всей Империи, - заявляли в редакционных комиссиях степные помещики, - получат право переходить с барщины на оброк и даже совершенно выходить из общества, то целая масса рабочих будет свободно двигаться к Югу, оплодотворяя эти степи вольным трудом, возвышая ценность земель и обогащая их владельцев».

Наиболее  богатые помещики имели своих крестьян большей частью на оброке, так как вести хозяйство барщинными крестьянами при крупных размерах имения, а, тем более, во многих имениях, разбросанных в разных губерниях, было очень нелегко. Поэтому придворная знать, окружавшая царя, легко склонялась к мысли о ликвидации крепостного права на выгодных для себя условиях.

Но среди  имущих классов были и решительные противники крепостного права. К таковым не могло не принадлежать все купечество, не имевшее крепостных. Фабриканты испытывали очень значительные стеснения в приискании свободных рабочих для своих фабрик. В то же время фабричная работа при помощи несвободных рабочих была решительно невыгодна, что доказывалось упадком посессионных фабрик. В XVIII в. право пользования принудительным трудом было основным условием самого существования крупной промышленности, и фабриканты из купеческого класса не могли не держаться за право пользования трудом посессионных рабочих. В XIX в. положение настолько изменилось, в силу введения в фабричное производство машин и общего изменения условий промышленности, что фабриканты; имевшие посессионных рабочих, сами стали просить правительство об избавлении их от этих рабочих. По ходатайствам посессионных фабрикантов правительство издало в 1840 г. закон, разрешавший увольнение в свободное состояние посессионных фабричных крестьян, и, хотя такое уволь- 

нение требовало в большинстве  случаев известных денежных затрат со стороны фабриканта на переселение увольняющихся крестьян, около половины посессионных фабричных крестьян было уволено в свободное состояние самими фабрикантами.

Отсюда ясно, что в фабричной промышленности в 40-е гг. XIX столетия принудительный труд был уже пережитком прошлого времени. Если крупное предпринимательское земледелие могло пользоваться принудительным трудом несмотря на его малую производительность, то фабрика требовала более производительного труда, каковым мог быть труд только свободного рабочего. К тому же сами фабриканты и торговцы в это время нередко выходили из крепостных крестьян и даже некоторые из них, давая работу сотням рабо чих, оставались сами крепостными своих помещиков, не желавших отпускать их па волю. В селе Иванове, принадлежавшем графам Шереметевым, было немало таких крупных фабрикантов, которые, несмотря на все свои капиталы, сами были крепостными. Так как владение крепостными было привилегией дворянства, то естественно, что рост промышленной и торговой бур жуазии подрывал социальный институт принудительного труда.

В этом отношении существует известная аналогия между освобождением крес тьян в России и освобождением негров в Северной Америке. И у нас, и в Америке рабство оказалось чрезвычайно живучим экономическим учреждением, легшим в основу предпринимательского земледелия. И здесь, и там не наблюдалось ничего похожего на постепенное отмирание этого института и на готовность землевладельческого класса от него отказаться. И потому и в России, как и в Америке, рабство прекратилось в результате определенного законодательного акта, осуществленного лишь после упорного сопротивления класса, пользовавшегося принудительным трудом.