Практически суть этой концепции
сводится к тому, что предписания действующего
(человеческого) закона, в конечном счете,
вытекают из воли и разума бога; потому
нарушение феодального закона не только
влечет принуждение и наказание, но и является
тяжким грехом.
Большое внимание Фома Аквинский
уделяет обоснованию сословного неравенства.
Одним из основных лозунгов еретических
движений была идея равенства во Христе,
толкуемого как отрицание сословных привилегий,
осуждение приниженного положения крестьян.
Обоснованию сословно-феодальных привилегий
в учении Фомы служило возведение иерархии
в ранг божественного установления. Для
обоснования же феодальной зависимости
крестьян использовались не только тексты
св. писания, обращенные к рабам, но и все
вообще доводы в защиту рабства, созданные
до того идеологией эксплуататорских
классов. «Рабство установлено природой»,
«оно необходимо для обеспечения досуга»
(оба довода взяты у Аристотеля), «рабство
установлено «правом народов» (довод римских
юристов), «источник рабства – грех» (Августин
Блаженный). По учению Фомы Аквинского,
человеческий закон не должен противоречить
естественному. Поскольку последний понимался
только как правила общежития (у людей
нет другого средства самозащиты кроме
общества), сохранения жизни и продолжения
рода, необходимость соответствия человеческого
закона естественному означала, что правители
не должны распускать общество, запрещать
жизнь, брак, деторождение.
Католическая церковь почитает
Фому Аквинского как святого,
его учение считается официальной
доктриной католицизма. Последователи
этого учения называются неотомистами,
неосхоластиками. Неотомизм как современная
католическая теория права усматривает
в концепции Фомы Аквинского возведение
в ранг высших ценностей прав и достоинств
человека, защиту прав и свобод личности
от произвола власти. Нетрудно заметить,
однако, что эти права и свободы в концепции
Фомы оказались столь умеренными (только
право на жизнь и продолжение рода), что
никак не противоречили устоям феодализма,
почти бесправному положению зависимых
крестьян, обремененных массой повинностей
и обязанностей перед сеньором и церковью.
Католическая теория права XX в, во-первых,
восприняла идею «возрожденного естественного
права», сложившуюся вне теологии, во-вторых,
значительно расширила представление
о содержании прав и свобод человека в
духе современной цивилизации. Только
в существенно обновленном виде неотомизм
смог использовать идеи естественного
права для критики свойственного идеологам
национал-социализма и других тоталитарных
режимов взгляда на право, как на произвольное,
ничем не ограниченное «веление государственной
власти».
Достаточно практично для
своего времени Фома ставит
вопрос о возможности противоречий
закона человеческого другим
видам законов. Как быть, если
правитель предписывает нечто,
противоречащее естественному закону?
Ответ Фомы категоричен: во избежание
смуты надо подчиняться и таким предписаниям,
поскольку сохранение общежития основано
на господстве и подчинении; не исключено
также, что произвольные действия правителя
– зло, ниспосланное подданным за грехи,
в любом случае сопротивление – грех.
«Ведь Петр учит нас смиренно подчиняться
не только добрым и честным, но даже, –
как сказано во втором послании Петра,
– дурным господам».
Учение Фомы Аквинского
о государственной власти давало
более тонкое обоснование теократическим
теориям. Как отмечено, светские правители,
ссылаясь на то же св. писание («нет власти
не от бога; существующие же власти от
бога установлены»), нередко оспаривали правомерность попыток церкви ограничить
их власть или судить о ее законности.
В духе средневековой схоластики Фома
Аквинский различает три элемента государственной
власти: сущность, происхождение, использование.
Сущность власти, т.е.
порядок управления (господства и подчинения), установлен
богом; именно так следует понимать слова
апостола Павла: «Существующие же власти
от бога установлены». Однако, продолжает
Фома, отсюда, конечно, не следует, что
каждый отдельный правитель поставлен
непосредственно богом и богом же совершено
каждое действие правителя. Князь может
оказаться узурпатором, тираном, безумцем;
он, как и каждый человек, имеет свободную
волю, т.е. способность творить зло. В этих
случаях суждение о законности происхождения
и использования власти правителя принадлежит
церкви. Высказывая такое суждение, даже
и ведущее к низложению правителя, церковь
не посягает на божественный принцип власти,
необходимый для общежития. В делах религии,
касающихся спасения души, рассуждает
Фома, следует подчиняться церковной власти,
а не светской. Власть последней распространяется
лишь на земные цели, гражданские блага.
В одном из сочинений Фома писал, что и
духовная и светская власти «соединяются
в лице папы, который стоит на вершине
обеих властей».
Воспроизводя аристотелевскую классификацию форм
государства (монархия, аристократия,
тирания, олигархия, демократия), Фома
придает значение лишь некоторым из этих
форм. Основным признаком государственной
власти является право издания законов.
В правильных формах существует законность
(господство справедливости) и признается
общее благо; в неправильных – наоборот.
Фому Аквинского
интересуют не столько различные
модификации сочетаний олигархии
и демократии, сколько общие отличия
республик от монархий. Монархия
была наиболее типичной формой феодального государства;
значительным разнообразием отличались
формы городских республик, к которым
Фома относился отрицательно. Он против
разнообразия, он за единство: в мире царствует
один бог, в теле – одно сердце, в душе
– разум, у пчел – царица. Монархия – наиболее
естественная форма правления, ибо всякое
множество происходит от единства. «Наилучшим
образом управляется то человеческое
множество, которое управляется одним,
– пишет Фома. – Это подтверждается на
опыте. Ибо провинции или города-государства,
которыми управляет не один, одолеваемы
раздорами и пребывают в волнении, не зная
мира».
Республику Фома
считает государством, раздираемым
беспорядками, борьбой партий и
группировок, пролагающей путь
тирании. В тиранию может выродиться и монархия, но, рассуждает Фома, против
вырождения царя в тирана могут быть приняты
меры. Громадное значение Фома придает
религиозно-нравственному воздействию
церкви на монарха, обещаниям ему «наивысшей
награды от бога», полагающейся добродетельному
и справедливому царю. Наконец, существует
возможность сместить тирана «по всеобщему
решению», когда подданные освобождаются
от обязанности повиноваться (католическая
церковь не раз обращалась к подданным
с призывом не повиноваться тому или иному
неугодному ей феодальному правителю).
Политико-правовая
концепция Фомы Аквинского была
основательной апологией западноевропейского
феодализма. Не только оправдание
казней и гонений еретиков, но
и принципиальное обоснование
церковного контроля за развитием
науки и философии, подчинение последней мертвящим
догмам католицизма, возведение господства
и подчинения в одну из основ мироздания,
прославление подсказанной феодальным
строем иерархии как универсального принципа
строения общества и природы, обширное
обоснование феодального права как божественного
установления, исчерпывающая аргументация
«рабства» (т.е. крепостничества), концепция
государства, вмещающая теократические
устремления католической церкви, – все
это предопределило господство учения
Фомы Аквинского в католической феодальной
идеологии, вплоть до провозглашения его
«святым», «ангелическим доктором». Специальной
энцикликой папы римского в 1879 г. учение
Фомы Аквинского объявлено «единственно
истинной философией католицизма».
3. Политико-правовое
учение Марсилия Падуанского
Яркое и своеобразное
теоретическое выражение протест
против притязаний католической
церкви на светскую власть
нашел в учении Марсилия Падуанского
(ок. 1280-1343 гг.).
Богослов и медик
Марсилий Падуанский, бывший одно
время ректором Парижского университета, написал книгу “Защитник
мира” (1324 г.). Книга выдержана в схоластической
манере; автор рассуждает о небесных и
земных целях человека, о законах, определяющих
пути достижения этих целей; эти рассуждения
были изложены в виде толкования модной
тогда “Политики” Аристотеля и в духе
времени сопровождались ссылками на св.
писание. Однако автор обосновывал ряд
идей, далеко опередивших его время.
Марсилий Падуанский
резко критикует теократические
теории: основная причина войн, смут
и возмущений, мешающих мирному, упорядоченному
общежитию (одна из основных земных целей),
– неверные представления о соотношении
церкви и государства, божественного и
человеческого законов. Попытки церкви
вмешаться в дела светской власти сеют
раздоры и лишают мира европейские государства,
особенно Италию. Эта причина раздоров
не описана Аристотелем, которому вообще
не была известна высшая цель, определяемая
божественным законом.
Марсилий Падуанский
различает два вида законов
по их цели, содержанию и способам
обеспечения.
Божественный закон
указывает пути достижения вечного
блаженства, определяет различия
между грехами и заслугами
перед богом, а также наказания
и награды в потустороннем
мире, где судьей является Христос.
Цель человеческого закона –
правда и общее благо, прочность и твердость власти; различая
правомерное и неправомерное, он устанавливает
справедливость; соблюдение человеческого
закона обеспечивается принуждением.
Из различения двух видов законов проистекают
разграничения целей, сфер и методов деятельности
церкви и государства.
К ведению церкви
относятся только божественные,
но не человеческие законы; служа
высшей цели, церковь не должна
вмешиваться в “мирские дела”
(Христос говорил: “Царство мое
не от мира сего”). Духовенство
имеет право только учить, проповедовать христианское вероучение,
но никак не принуждать; наказывать грешников,
нарушителей божественного закона, может
только бог, установивший этот закон (к
тому же, только богу известны все деяния
и помыслы, ему чужда человеческая логика
и т.п.).
Из почти одинаковых
с концепцией Фомы Аквинского
посылок (деление законов на
божественные и человеческие
по их цели) вытекали прямо
противоположные выводы: учение
Марсилия Падуанского отрицало
правомерность церковного суда,
инквизиционных трибуналов, какого бы то ни было принуждения в делах
религии. Даже еретик, по учению Марсилия
Падуанского, может быть наказан только
богом на том свете. В земной жизни еретика
можно изгнать из государства, если его
учение вредно для общежития; но и это
(изгнание) может осуществить лишь князь,
но никак не священник (“медик душ”), которому
принадлежит единственное право – учить
и увещевать. Отсюда же вытекало крайне
радикальное для того времени требование
свободы совести. Марсилий Падуанский
высказывался также за реформу церкви,
за выборность священников, отмену ряда
привилегий пап.
Весьма своеобразно
для своего времени решает
Марсилий Падуанский и вопрос
о человеческом законе. Человеческий
закон должен приниматься народом
– под народом понимается “совокупность
граждан или важнейшая их часть”. Такой порядок
принятия и изменения человеческих законов
предопределяется их целью: принятые народом
законы выражают общее благо; народ лучше
повинуется тем законам, которые сам для
себя создал; эти законы всем известны;
большинству (общества) принадлежит наибольшая
сила для принуждения непокорных к соблюдению
законов; наконец, каждый может заметить
упущения и предложить способы их устранения.
Столь же своеобразно Марсилием Падуанским
решается проблема правительства, приводящего
законы в исполнение. Во-первых, выдвигается
и обосновывается принцип подзаконности
всех действий правительства, которое
для того и создано, чтобы исполнять законы,
определяющие цели и порядок общежития.
Во-вторых, исполнитель законов должен
избираться тем же, кем закон установлен,
т.е. народом.
Теоретическое обоснование
принадлежности народу законодательной
власти, строгой подзаконности деятельности
правительства, выборности народом
главы исполнительной власти
– все это в теоретическом
плане далеко опережало время Марсилия Падуанского, предвосхищая
лозунги революций XVII–XVIII вв. В доктрине
же XIV в. эти идеи исходили из практики
управления городских республик, опирались
на отдельные мысли Аристотеля, были созвучны
порядку избрания императора Священной
Римской империи, наконец, изложены были
в схоластической манере. Так, обосновывая
выборность правителя, Марсилий Падуанский
разбирает и сопоставляет 13 доводов в
пользу наследственной и избирательной
монархий (в результате наилучшей признается
избирательная монархия, где пожизненно
избранный народом и ответственный перед
ним правитель правит на основе законов).
Многократно говорится о народе как о
совокупности или о большинстве граждан,
но в том же сочинении определяются сословия:
военные, священники, судьи (главные, почетные
сословия); земледельцы, ремесленники,
купцы (простой народ). Отсюда многообразие
оценок идей Марсилия Падуанского: от
оценки его как идеолога средневекового
бюргерства, или, по крайней мере, сторонника
сословно-представительной монархии до
оценки его лишь как приверженца Людвига
Баварского, стремившегося быть избранным
в императоры Римской империи.
4. Средневековая
юридическая мысль
Юриспруденция, столь
пышно расцветшая в античном
Риме и затем своеобразно продолженная
византийскими правоведами, возродилась в Западной Европе
в XII в. Начало этому процессу положило
основание Ирнерием (1065–1125) школы глоссаторов
в Болонье. Целью данной школы являлось
изучение по первоисточникам собственно
римского права без наслоившихся на него
в последующем иных юридических норм.
Интерес к римскому праву стимулировали,
прежде всего, обстоятельства сугубо практические.
Как только промышленность и торговля
активизировали хозяйственную деятельность,
развили дальше частную собственность,
имущественный оборот, было восстановлено
и вновь получило силу авторитета тщательно
разработанное римское частное право.
Потребности развития феодальной государственности
обусловили тот факт, что в некоторых отношениях
рецепции подверглось и публичное право
Древнего Рима.
В западноевропейском средневековье кроме
римского права действовало также право
каноническое (церковное) и обычное. Каждая
из этих трех ветвей права имела своих
приверженцев.
Приверженцы римского
права (получившие название «легисты»)
не ограничивались одним только его штудированием и комментированием,
но занимались еще и тем, что приспосабливали
таковое к экономическим и политическим
изменениям, которые объективно происходили
в феодальном обществе. Как противники
системы привилегий (чуждой римскому частному
праву) они добились, например, получения
лицами из бюргерского сословия легальной
возможности приобретать недвижимость
(в том числе имения феодалов). Многое было
предпринято ими для того, чтобы изъять
дело правосудия из рук отдельных сеньоров,
римско-католической церкви и сосредоточить
его в руках королевской, общегосударственной
власти. В своей поддержке государей, боровшихся
с сепаратизмом феодалов и притязаниями
папства на светскую власть, юристы рассматриваемого
направления доходили до оправдания абсолютизма
и признания воли монарха силой более
высокой и авторитетной, нежели право.