Правление и личность императора Павла Первого

Кроме всегдашнего и повсеместного  церковного употребления, это форма  креста, к примеру, была официально принята орденом святого Иоанна Иерусалимского, обосновавшимся на острове Мальта.

Именно такая форма Святого  Креста определила высшую великую награду  Российской Империи - Георгиевский Крест. Все, кто награждался крестами святого  Георгия Победоносца всех четырех  степеней, именовались, как известно, «георгиевскими кавалерами».

Покровительство Ордену было обусловлено  и стратегическими интересами: имея военную базу на острове Мальта, Россия получала выход на Средиземное  море.

Сам же Орден, на момент принятия Павлом 1 предложенного ему самими Мальтийцами титула Великого Магистра уже не был ни чисто католическим (поскольку с вхождением в орденские владения в конце ХУ11 столетия Острожского майората, в Орден уже был открыт доступ Православным христианам), ни чисто монашеским, так как уже ранее многие рыцари получали разрешение от обета безбрачия, т.е. перестали быть монахами.

Рыцари Иоанниты имели право самостоятельно избирать Магистра, который обладал не только духовным саном, но и титулом светского монарха. Титул светлейшего владетельного князя вручался не от Папы, а от Императора Священной Римской Империи, коим являлся германский император. По сути дела, Папа лишь формально утверждал избранного рыцарями Магистра, и император Павел 1 мог обращаться за утверждением своего избрания к Папе Пию не как к духовному главе католического мира, а как юридическому светскому владетелю «Патримония святого Петра» по, так называемому, «Константинову дару» - завещанию, оставленному якобы святым равноапостольным императором Константином Великим для Римской кафедры , отдавая дань древним традициям Ордена. Кроме того, император, будучи православным христианином, окончательно отметил с установлением Великого Российского Приорства и освобождением всех рыцарей от обета безбрачия былой статус Ордена как духовного, монашеского и католического и превратил его в рыцарско-корпоративный.

Государь хотел модифицировать Мальтийский Орден, в своего рода, политическую партию, целями которой  было бы претворение в жизнь благородных  идеалов христианства и служение ближнему по заветам Спасителя. Через несколько десятилетий, после его гибели эти идеи частично реализовались в создании Международного Красного Креста.

Такими необычными мерами император  Павел 1 стремился укрепить, как он полагал, Православную Церковь и  преодолеть разрыв между Церковью и  обществом, возникший после Петровского  Духовного Регламента. Обмирщению - общества было также противопоставлено  единство духовного и государственного начал в Ордене, где дворяне  приносили рыцарские обеты служения Церкви и Государю.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

4.Император и масоны.

В окружении Павла I было много масонов. Они окружали его с самого детства. Некоторых из них он то приближал, то отдалял от себя. Масоны оказали на личность Павла большое влияние. Чаще всего, он общался этими людьми:

Баженов Василий Иванович

(1737-1799),выдающийся русский архитектор.

Баженов был связующим звеном между  московскими масонами и Н.И.Новиковым  (московскими розенкрейцерами) и  наследником престола Павлом.  Через  Баженова передавались цесаревичу масонские  книги, издававшиеся в московских типографиях.

При  вступлении  на  престол   Павел  I  произвел  Баженова  из   коллежских советников сразу  в действительные статские советники, наградил  его  орденом   св.  Анны  2-й   степени    и  1000 душами  крестьян.  Указом от  26 февраля 1799 г. он был назначен первым по времени вице-президентом Императорской  Академии художеств.

Посвящен в ложе “Латоны”   или    “Девкалиона”   не ранее 1774 г.

Василий Баженов, не раз привлекался масонами для строительства культовых и обрядовых сооружений. Центральная часть знаменитого московского дома Юшкова выполнена в виде круглого светлого зала с купольным сводом и прорезанными в нем окнами. Это заранее отведенное место для масонских собраний и ритуалов. В изобилии представлены масонские символы и в облике Царицына. По одной из версий, именно причастность Баженова к масонам подвигла Екатерину Великую прекратить строительство этого дворцового комплекса.

Еще раз к теме масонской архитектуры  Баженов обращался в 1797 году, в  самом конце своей жизни. Узнав  о намерении наследника престола Павла построить в центре Петербурга внушительный собор, зодчий самолично подготовил проект, в котором добился поразительной легкости, торжественности, одухотворенности грандиозного строения. Пожелания «братьев» были учтены - на западный фасад собора архитектор наносит откровенно масонскую символику. Однако этому проекту также не суждено было реализоваться - став императором, Павел фактически прекратил отношения с масонами.

Новиков Николай Иванович

(1744—1818), журналист, писатель, издатель. Друзья еще в 1775 г. зазывали  его в масонство, но Новиков  долго колебался, не желая связывать  себя клятвою, предмет которой  ему был неизвестен. Масоны, очевидно, очень дорожили вступлением Новикова, так как, вопреки своим правилам, сообщили ему содержание первых  трех "степеней" до вступления  его в ложу. Новиков, однако, не  был удовлетворен елагинскою  системою, в которую он вступил,  и только позже он нашел  "истинное" масонство в системе  Рейхеля, в которой "было все обращено на нравственность и самопознание". 
В 1777 г. Новиков выпустил 22 № "Санкт-петербургских Ученых Ведомостей", выходивших еженедельно и примыкавших еще к первому периоду его деятельности. Это был журнал ученой и литературной критики, поставивший себе целью с одной стороны сблизить русскую литературу и науку с ученым миром Запада, с другой - выставлять заслуги отечественных писателей, особенно исторических. Нравоучительный элемент в "Ведомостях" весьма слаб, но он становится господствующим в "Утреннем Свете" (1777 - 80), ежемесячном журнале, который Новиков, прекратив "Ведомости", стал издавать с сентября 1777 г., сначала в Петербурге, а с апреля 1779 г. - в Москве. Здесь явились "Нощи" Юнга, "Мнения" Паскаля, но главным образом переводы из немецких писателей, моралистов, пиетистов и мистиков. 
"Утренний Свет" издавался Новиковым при содействии целого кружка единомышленников, в числе которых были М. Н. Муравьев и И. П. Тургенев, и притом с целями благотворительными: весь доход с издания предназначался на устройство и содержание в Петербурге первоначальных народных училищ. В этом сказались уже две основные черты позднейшей деятельности Новикова: уменье организовать общественную самодеятельность и стремление работать на пользу просвещения.  
Обращение к подписчикам журнала, с приглашением содействовать образованию училищ, вызвало обильный приток пожертвований. Уже в ноябре 1777 года Новиковым открыто было училище при церкви Владимирской Божией Матери на 30 или 40 чел., с пансионерами и приходящими учениками, платными и даровыми, впоследствии названное Екатерининским. В следующем году было открыто второе училище (Александровское, при церкви Благовещения на Васильевском острове). В 1779 г. Херасков, который был куратором московского университета и также масоном, предложил Новикову взять в аренду университетскую типографию и издание "Московских Ведомостей". Новиков переехал в Москву, и здесь начинается третий и наиболее блестящий период его деятельности. В Москве Новиков встретил кружок масонов, людей, преданных тем же интересам нравственности и самопознания. В этом кружке теоретическая мысль Новикова окончательно окунулась в масонство, не остановившись и перед розенкрейцерством с его алхимическими бреднями. Но этот мистический туман не остановил и не помешал просветительной деятельности Новикова, нашедшей большую опору в И. Е. Шварце, с которым Новиков сделался на всю жизнь, до самой смерти Шварца, неразлучным.  
В 1785 г. было повелено составить изданиям Новикова опись и передать их на рассмотрение московского apxиепископа Платона, который должен был также испытать в вере самого Новикова. В своем донесении (янв. 1786 г.) apxиепископ Платон разделил издания Новикова на три разряда: одни он считал весьма полезными при бедности нашей литературы; других, мистических, он, по его словам, не понимал; третьи, составленные французскими энциклопедистами, он считал зловредными.  
О вере Новикова Платон писал, молю всещедрого Бога, чтобы во всем мире был христиане таковые, как Новиков¹⁶. В марте 1786 г. Новикову была вновь разрешена торговля книгами, но часть их была опечатана. Отзыв Платона не рассеял недоверия Екатерины к Новикову. Еще задолго до истечения срока контракта Новикова на аренду университетской типографии императрица не один раз повторяла распоряжение, чтобы типографию больше Новикову не отдавать. Потеря университетской типографии (1789) была для Новикова весьма чувствительна, хотя в распоряжении его и остались типографии компании. 
В 1791 г. Новиков должен был, однако, прекратить существование типографической компании. В апреле 1792 г. Прозоровскому послан был указ расследовать, не печатает ли Новиков, в противность закону, книг церковной печати. Прозоровский послал для ареста Новикова, который серьезно больной жил в Авдотьине, гусарскую команду, так перепугавшую детей Новикова, что они всю жизнь после того страдали нервными припадками. Не находя доказательств против Новикова, Прозоровский просил о присылке знаменитого следователя того времени, Шешковского, и представлял о неудобствах передачи дела Новикова обыкновенному суду.  
Еще до окончания следствия императрица указом от 10 мая 1792 г. повелела тайно перевезти Новикова в Шлиссельбургскую крепость, где новые допросы делал ему Шешковский. Наконец, 1 августа 1792 г. императрица подписала указ о заключении Новикова в Шлиссельбургскую крепость на 16 лет.  
В указе говорилось, что и это решение было смягчением "нещадной" казни (т. е. смертной), которой он подлежал бы по силе законов за свои "обнаруженные и собственно им признанные преступления", "хотя он и не открыл еще сокровенных своих замыслов". Из напеч. во II т. "Сборника Историч. Общества" вопросных пунктов, какие поставлены были Новикову, и его ответов видно, что Новиков обвинялся в "гнусном расколе", в корыстных обманах, в деятельности масонской (что не было запрещено ни раньше, ни после), в сношениях с герцигом брауншвейгским и др. иностранцами (сношения эти касались исключительно масонства и никакого политического значения не имели), в сношениях с вел. кн. Павлом Петровичем.  
Все эти обвинения указ 1 августа относить не к одному Новикову, а ко всем его соучастникам-масонам; пострадал же один только Новиков, хотя он даже не считался главою московских масонов. Собственно против одного Новикова выставлено было обвинение в нарушении данной им в 1786 г. подписки не торговать книгами, признанными зловредными; но в этом не было "государственного" преступления, да и не менее виноваты были книгопродавцы, знавшие, что берут у Новикова запрещенные книги и даже сами их у него выпрашивали. Даже кн. Прозоровский был поражен исходом дела Новикова: "я не понимаю конца сего дела, - писал он Шешковскому: как ближайшие сообщники, если он преступник, то и те преступники"¹⁷.  
Еще Карамзин, выразивший сочувствие к судьбе Новикова в своей оде к Милости, искал причины осуждения Новикова не в официально выставленных против него обвинениях и, между прочим, на первом месте поставил раздачу Новиковым хлеба голодающим, которая казалась подозрительной, так как не знали источника затраченных им при этом средств. Всего вероятнее, что Новиков пострадал за всю свою, слишком, по тогдашним понятиям, самостоятельную общественную деятельность. Четыре с половиною года провел Новиков в крепости, терпя крайнюю нужду в самом необходимом, даже в лекарствах.    
Император Павел I в первый же день своего царствования освободил Новикова.Он вынужден был отказаться от всякой общественной деятельности.

Елагин Иван Перфильевич 

В масонство И.Елагин вступил в 1750 году из любопытства и, не увидев в нем ничего, кроме ритуальной помпезности, быстро охладел к нему¹⁸. Следующим увлечением были французские энциклопедисты-просветители, поразившие его своим безбожием. Чтение французских философов не сделало И.Елагина атеистом, а имело противоположный эффект - он стал задумываться о мироздании, проблемах добра и зла, тайнах бытия. Это привело его обратно в ложи, где он уже стал искать общения с людьми, "состарившимися в масонстве". Где-то в середине 60-х годов XVIII века он встретился с каменщиком из Англии, которой открыл ему, что тайны мироздания известны английским масонам и хранятся с особой ложе в Лондоне. 

Это вдохновило И.Елагина, который  стал ревностным масоном, посещал несколько  лож и быстро выдвинулся на первые роли. К этому времени относятся  его контакты с Великой лондонской ложей, откуда он в 1767 году получает патент на работу в семи степенях Йоркского  или Ново-английского ритуала. Патент был подписан тогдашним Великим Мастером Лондонской Великой ложи герцогом Бофортом. 

В 1771 году в Россию приезжает бывший гофмейстер принца Брауншвейгского фон Рейхель, который учреждает в Санкт-Петербурге ложу "Аполлона", работавшую по шведско-берлинской системе, называвшейся Циннендорфской. В ложе состояли почти исключительно иностранцы. Уже тогда позиции И.Елагина в среде петербургских масонов было таково, что фон Рейхель почти сразу по приезде постарался заручиться его согласием. 

Активность Рейхеля испугала англичан и они наконец согласились на открытие в России первой Великой ложи. Ложа была учреждена 26 февраля 1772 года, сам И.Елагин стал "Провинциальным Великим Мастером всех и для всех русских". Это означало, что теперь для учреждения лож не нужно обращаться в Лондон, выдать патент может Великая ложа России. Впервые в России возникла регулярная национальная масонская система. Учение Вольных Каменщиков стало принимать отчетливые российские черты. 

Очень быстро авторитет российской Великой ложи стал столь высок, что  без ее согласия стало невозможно открыть даже ложу Циннендорфской системы. Под эгидой елагинской Великой ложи работали ложи "Девяти муз", "Урания", "Беллона" в Петербурге, ложа "Клио" в Москве, военная ложа "Марс" в Яссах. 

Однако активность Рейхеля ни чем не уступала елагинской. Несмотря на стесненные финансовые обстоятельства, в которых оказались в России ложи Циннендорфской системы, в 1774 году в Петербурге открываются ложи "Горус", "Латона" и "Немезида", в Ревеле (Таллин) - ложа "Изида", в Риге - ложа "Аполлон". Обе системы развивались динамично, благодаря соперничеству. 

В 1776 году произошло объединение  елагинских и рейхлевских лож, и хотя И.Елагин пообещал отказаться от английской системы, Циннендорфская система так и не смогла укорениться в России. В результате объединения под сенью елагинской Великой Провинциальной ложи начали работать 18 лож, российское масонство стало единым. 

Причина объединения лежала в том, что И.Елагина перестал удовлетворять  уровень связей с английскими  ложами. Особенно его заботил тот  факт, что лондонская ложа прислала в Россию необходимые документы, о которых И.Елагин неоднократно просил. Их отсутствие препятствовало дальнейшему развитию. 

Деятельность объединенных лож  прекратилась в 1784 году. Решение об этом было принято самим Елагиным с согласия членов лож. Императрица  отреагировала на это с благосклонностью и выразила свое удовольствие в связи  с тем, то "при настоящих политических отношениях"¹⁹ прекратятся контакты российских масонов с зарубежными братьями. 

Елагинские ложи возобновили работы через два года, в 1786 году, когда  уже шли  гонения на московских масонов. Работы велись по Йоркскому ритуалу. Основой для них стал труд самого И.Елагина "Учение древнего любомудрия", в котором им было собрано самое ценное из многих масонских книг, имевшихся тогда в России. Иван Перфильевич Елагин умер в 1794 году. 

Панин Никита Иванович.

    (18.09.1718—31.03.1783), дипломат, воспитатель   Павла видный масонский функционер, член разных масонских лож,  великий наместный мастер Великой ложи Англии в России. Служил в конной гвардии. В 1747 занял пост посланника в Дании, затем — в Швеции. Назначенный в 1760 воспитателем к вел. кн. Павлу Петровичу, находился в этом звании до 1773. С воспитанником своим до известной степени сблизился и оказывал на него влияние всю жизнь. Стремился утвердить в России масонские конституционные принципы шведского типа и после восшествия на престол Екатерины II представил проект Императорского совета и реформы Сената. Известно также, что он придерживался мнения о необходимости после переворота 1762 ограничиться регентством Екатерины II. Все эти проекты потерпели неудачу. Во внешней политике Панин был сторонником сближения с Пруссией. Известен как один из наиболее видных создателей Северного союза.Пока он готовился к осуществлению своей идеи, разразилась война с Турцией (в 1768). Панина справедливо обвинили в дипломатических просчетах, а также в масонской интриге, направленной на утверждение в России конституционной монархии. Последовавший первый раздел Польши, совершившийся вопреки расчетам Панина, еще более подорвал его авторитет. К 1780 назрела необходимость в политическом союзе России с Австрией. Противодействие Панина государственным интересам России на Востоке, вражда с Г. А. Потемкиным и вмешательство в вопрос «о декларации вооруженного нейтралитета»  повлекли за собой его опалу. В 1781 он удалился в свои поместья²⁰.

Куракин Александр Борисович

(18.01.1752—24.06.1818), князь, государственный деятель и дипломат, действительный тайный советник 1-го класса (1807), сенатор (с 1798), член Государственного совета (с 1810). С 1763 жил в Санкт-Петербурге на попечении своего внучатого дяди Н.И. Панина, после смерти отца (1764) находился под опекой Паниных. Сблизился с  великим князем Павлом Петровичем .В 1766 направлен на учебу в Альбертинскую коллегию (Киль), где слушал курс лекций, одновременно числясь при посольстве в Копенгагене. В 1767-1768 совершил путешествие в Речь Посполитую, Данию, Германию. В 1770 слушал лекции в Лейденском университете. Затем путешествовал по Голландии, Великобритании, Франции. С 1771 камер-юнкер. Весной 1773 вернулся в Россию, вступил в масонскую ложу «Капитулум Петро-политую» (в 1779 принят в главную петербургскую ложу). С 1773 состоял при великом князе Павле, был одним из наиболее приближенных к нему лиц. В 1776 сопровождал Павла в Берлин на встречу с его невестой принцессой Софией Доротеей (будущая императрица Мария Федоровна). С 1778 камергер, назначен обер-прокурором Сената и в 1781 избран предводителем дворянства Санкт-Петербургской губернии. В 1781-1782 сопровождал Павла в заграничной поездке. Но дружба с Куракиным не нравилась Екатерине II, и несколько неосторожных слов в перехваченном письме полковнику Бибикову Куракина послужили поводом к удалению последнего в село Надеждино Саратовской губернии. В ссылке продолжал пользоваться расположением Павла Петровича. После смерти императрицы Екатерины II Куракин 6.11.1796 был возвращен в Санкт-Петербург и назначен гофмаршалом, 16.11.1796 - вице-канцлером, получил 150 тыс. руб. на уплату долгов. В 1796 Куракин пожалован был в тайные советники, получил ордена Св. Владимира 1-й степени и Андрея Первозванного. Ему был пожалован дом в Санкт-Петербурге, а в день коронации - 4300 душ в Псковской и Санкт-Петербургской губерниях, а затем вместе с братом Алексеем - 20 тыс. десятин в Тамбовской губернии, рыбные ловли и казенные участки в Астраханской губернии. Вместе с А.А. Безбородко Куракин участвовал в заключении конвенции о принятии императором Павлом I под свое покровительство Мальтийского ордена (1797), назначен бальи ордена. В результате борьбы придворных группировок под давлением И.П. Кутайсова и Ф.В. Ростопчина уволен (1798) от должности вице-канцлера и уехал в деревню. После отставки Ростопчина вторично 20.2.1801 назначен вице-канцлером. Занимался разбором бумаг императора Павла I. С 1801 член Непременного совета и управляющий Коллегией иностранных дел, с 5.9.1802 уволен от управления Коллегией и назначен Канцлером российских орденов. В последние годы жизни активной политической роли не играл. Крестьяне одной из вотчин Куракина, согласно его завещанию, получили свободу; состояние перешло к брату Алексею Куракину. На памятнике Куракину, поставленном императрицей Марией Федоровной в Павловске, была выбита надпись «Другу супруга моего».