Предпосылки и условия формирования экономических идей У. Петти

Итак, Петти, по существу, формулирует  закон стоимости. Он понимает, что  этот закон действует крайне сложным  образом, лишь как общая тенденция. Это выражается в следующих поистине удивительных фразах: “Я утверждаю, что  именно в этом состоит основа сравнения  и сопоставления стоимостей. Но я  признаю, что развивающаяся на этой основе надстройка (superstructure) очень разнообразна и сложна”.

Между меновой стоимостью, величина которой определяется затратами  труда, и реальной рыночной ценой - множество посредствующих звеньев, которые безмерно усложняют процесс ценообразования. С этим, кстати сказать, постоянно сталкиваемся и мы, стремясь использовать закон стоимости для конкретных целей ценообразования. Более того, с необычайной прозорливостью Петти называет некоторые ценообразующие факторы, с которыми приходится считаться современным экономистам и плановикам: влияние товаров-заменителей, товаров-новинок, мод, подражания, традиций потребления.

Петти делает первые шаги на пути анализа  самого труда, создающего стоимость. Ведь каждый конкретный вид труда создает  только конкретное благо, потребительную стоимость: труд земледельца - зерно, труд ткача -полотно и т. д. Но как уже говорилось, в любом виде труда есть что-то общее, делающее все виды труда сравнимыми, а эти блага - товарами, меновыми стоимостями: затрата рабочего времени, как такового, затрата производительной энергии работника вообще. Петти был в истории экономической науки первым, кто стал прокладывать путь к идее абстрактного труда, которая легла в основу марксовой теории стоимости. Было бы странно искать у зачинателя и первооткрывателя какую-то стройную и законченную экономическую теорию. Опутанный меркантилистскими представлениями, он еще не может отделаться от иллюзии, что труд в добыче драгоценных металлов - это все же какой-то особенный труд, наиболее непосредственно создающий стоимость. Петти не может отделить меновую стоимость, которая наиболее наглядно воплощается в этих металлах, от самой субстанции стоимости - затрат всеобщего человеческого абстрактного труда. У него нет сколько-нибудь ясного понятия о том, что величина стоимости определяется затратами общественно необходимого труда, типичными и средними для данного уровня развития хозяйства. Затраты труда, превышающие общественно необходимые, пропадают даром, не создают стоимость. Многое с точки зрения последующего развития науки можно признать у Петти слабым и прямо ошибочным. Но разве это главное? Главное в том, что Петти твердо стоит на избранной им позиции - трудовой теории стоимости - и успешно применяет ее ко многим конкретным проблемам. Мы уже видели, как он понимал природу прибавочного продукта. Но там речь шла о простом товаропроизводителе, который сам присваивает произведенный им же прибавочный продукт. Петти не мог не видеть, что в его время значительная часть производства велась уже на капиталистических началах, с применением наемного труда.

Он должен был прийти к мысли, что прибавочный продукт производится не только и не столько для себя, сколько для владельцев земли  и капитала. О том, что он пришел к этой мысли, свидетельствуют его  соображения о заработной плате. Заработная плата работника определяется и должна определяться, по его мнению, только необходимым минимумом средств  существования. Он должен получать не более чем необходимо, “чтобы жить, трудиться и размножаться”. Петти  понимает в то же время, что стоимость, создаваемая трудом этого работника,- это совершенно иная величина, и, как правило, значительно большая. Эта разница и является источником прибавочной стоимости, которая у него выступает в виде ренты.

Хотя и в неразвитой форме, Петти  выразил основное научное положение  классической политической экономии: в цене товара, определяемой в конечном счете затратами труда, заработная плата и прибавочная стоимость (рента, прибыль, процент) находятся  в обратной зависимости. Повышение  заработной платы при одном и  том же уровне производства может  происходить лишь за счет прибавочной  стоимости, и наоборот. Отсюда один шаг до признания принципиальной противоположности классовых интересов рабочих, с одной стороны, и землевладельцев и капиталистов - с другой. Таков последний вывод, который сделает классическая политическая экономия в лице Рикардо. Петти ближе всего подходит к такому взгляду, пожалуй, не в “Трактате”, а в написанной в 70-х годах знаменитой “Политической арифметике”, хотя и там мысль эта имеется лишь в зародыше. Но в целом увлечение политической арифметикой как-то помешало Петти углубить свою экономическую теорию, понимание коренных закономерностей капиталистической экономики. Многие гениальные догадки “Трактата” остались неразвитыми. Цифры теперь увлекали его, они казались ключом ко всему. Еще в “Трактате” есть характерная фраза: “Первое, что необходимо сделать,- это подсчитать...” Она становится девизом Петти, каким-то заклинанием: надо подсчитать, и все станет ясно. Создатели статистики страдали несколько наивной верой в ее силу.

Конечно, содержание главных экономических  сочинений Петти не исчерпывается  сказанным. Оно гораздо богаче. Сумма  его идей – это мировоззрение прогрессивной буржуазии. Петти впервые исследует само капиталистическое производство и расценивает экономические явления с точки зрения производства. В этом его решительное преимущество перед меркантилистами.

Отсюда его критическое отношение  к непроизводительным слоям населения, из которых он особо выделяет священников, адвокатов, чиновников. Он полагает, что  можно было бы значительно уменьшить  число купцов и лавочников, которые  тоже “не доставляют никакого продукта”. Эта традиция критического отношения  к непроизводительным группам населения  войдет в плоть и кровь классической политической экономии.

Стиль - это человек, как гласит старое французское изречение. Литературный стиль Петти необычайно свеж и оригинален, даже симпатичен. И не потому, что он владел какими-то литературными красотами и тонкостями. Наоборот, Петти лаконичен, прям и строг. Смелые мысли он выражает в смелой, безоговорочной форме. Он всегда говорит только главное и простыми словами. Самая объемистая его работа не занимает в русском переводе и 80 книжных страниц.

Устав Королевского общества, одним  из членов-учредителей которого был  Петти, требовал, чтобы “во всех отчетах об опытах... излагалась только суть дела, без всяких предисловий, оправданий или риторических украшений”. Это великолепное правило Петти  считал применимым не только к естественным, но и к общественным наукам и стремился  следовать ему. Многие его работы и напоминают “отчеты об опытах”. Правило это не мешало бы, впрочем, знать и руководствоваться им также современным экономистам  и представителям других общественных наук.

Простота не мешает видеть за строчками  сочинений Петти его яркую  личность, неуемный темперамент, политическую страстность. Этот богатый помещик, с его огромным напудренным париком  и в роскошном шелковом кафтане (таков сэр Уильям на одном из поздних портретов), во многом оставался  грубоватым простолюдином и слегка склонным к цинизму медиком. При  всем своем богатстве и титулах, Петти всегда неустанно работал - не только умственно, но даже физически. Его страстью было кораблестроение, и он без конца проектировал и строил необычные суда. В чертах его личности отчасти заключается объяснение его антипатий: он нутром ненавидел бездельников и паразитов. К самой королевской власти Петти относился строго. Заискивая перед двором, оп в то же время писал вещи, которые никак не могли понравиться королю и правительству: короли склонны к агрессивным войнам, и самый лучший способ удержать их от этого - не давать им денег для ведения войн.

                     3. У. Петти о налоговой политике государства.

Предположим, что различные виды государственных расходов снижены, как только можно и что жители полностью удовлетворены и согласны платить свою справедливую долю того, что необходимо для управления ими  и защиты их, а также для поддержания  достоинства их государя и страны. Теперь надлежит показать различные  пути и способы, посредством которых  эти налоги можно наиболее легко, быстро и безболезненно собрать.

Допустим, известное число людей, живущих на определенной территории, установили путем подсчета, что для  покрытия государственных расходов требуется 2 млн. ф. ст. в год. Или же, подойдя к делу еще мудрее, они  вычислили, что двадцать пятая часть  дохода всей земли и труда должна составлять Exicisin или ту часть, которую  надо выделить и использовать для  покрытия государственных потребностей. Эта доля соответствует, вероятно, довольно близко тому, что мы имеем в условиях Англии.

Теперь вопрос в том, как взимать  эту долю, исчисленную тем или  другим путем. Первый путь, заключается  в том, чтобы выделить самую землю  в натуре, т.е. выделить из всех 25 млн. акров, имеющихся, как говорят в  Англии и Уэльсе, столько земли in specie (в натуре), чтобы максимальная рента с нее достигала 2 млн. ф. ст.; это составит около 4 млн. акров, или около шестой части всей земельной  площади. Эти 4 млн. акров следует  превратить в коронную землю. Или  же выделить в виде налога шестую часть  ренты со всех земель. Из этих двух способов второй явно лучше, ибо он вернее обеспечивает доход короля, который в этом случае имеет дело с большим числом ответчиков, если только трудности и издержки по сбору этого универсального налога не перевешивают значительно других его преимуществ.

Этот способ был бы хорош в  новом государстве при условии  принятия его, как это имело место  в Ирландии, прежде чем люди вообще получили землю во владение. А поэтому  кто бы после этого ни покупал  земли в Ирландии, отступные ренты, которыми они обременены, так же мало задевают его, как если бы число  акров было соответственно меньшим; здесь происходит то же, что с  людьми, знающими, что с покупкой земли надо платить десятину. И, действительно, счастлива та страна, в которой  по первоначальному соглашению учреждена  в качестве резерва такая рента, из которой могут покрываться  государственные расходы без  непредвиденных и внезапных надбавок, в которых заключается истинная Ratio (причина) тяжести всех сборов и  взысканий. Ибо в таких случаях, как было сказано раньше, платит не только собственник земли, но и  каждый, кто съест хотя бы одно яйцо или луковицу, полученные с его  земли, или кто пользуется услугами какого-либо ремесленника, питающегося  от той же земли.

Но если бы это мероприятие предложено было провести в Англии, т.е. если бы у каждого земельного собственника удерживалась или урезывалась из ренты некоторая доля, тогда те земельные собственники, чьи ренты установлены и определены на много лет вперед. Главным образом и несли бы тяжесть такого обложения, а другие получили бы от этого выгоду.

Другим способом является Excisium (вычет) из ренты, приносимой домовладениями, которые гораздо неопределеннее, чем рента с земли. Ибо дом  имеет двойственную природу; одно дело, когда он является способом и средством  производить затраты, и другое - когда  он является инструментом или орудием  для получения дохода. Ведь лавка  в Лондоне, имеющая меньшие размеры  и обошедшаяся дешевле при  постройке, чем пышная столовая, находящаяся  в том же доме, тем не менее, будет  иметь большую стоимость; то же самое  применимо и к подвалу или  погребу по сравнению с роскошно отделанной комнатой; ведь в одном  случае мы имеем дело с расходом, а в другом - с прибылью. Обложение  домов поземельным налогом как  бы исходит из природы последнего, обложение же их акцизом - из природы  первого.

Уильям Петти в «Трактате  о налогах и сборах» сформулировал  следующие статьи государственных  расходов:

1. Военные расходы. Включают  в себя расходы на оборону  государства на суше и на  море, расходы по обеспечению  мира как внутри страны, так  и вне ее, а также расходы  на достойный отпор оскорблениям  со стороны других государств. Военные расходы в обыкновенных  условиях, как правило, не уступают  по своим размерам никакой  другой статье расходов, но в  чрезвычайных условиях (т.е. во  время войны или при угрозе  войны) намного превосходят все  остальные расходы.

2. Содержание правителей, главных  и подчиненных. В эту же графу  могут быть отнесены расходы  по отправлению правосудия как  в делах частных лиц друг  с другом, так и между государством  или обществом в целом и  отдельными членами его, а также  как по исправлению наказанию  уже содеянных несправедливостей  и преступлений, так и по предупреждению  их на будущее время.

3. Расходы на содержание пастырей  человеческих душ и руководителей  их совести. Можно было бы  подумать (так как это касается  иного мира и лишь частных  интересов каждого человека в  нем), что это не должно совершаться  за счет государственных расходов  в этом мире. Тем не менее,  если учесть, как легко обходить  людские законы, совершать непредсказуемые  преступления, подкупать свидетелей  и опровергать свидетельские  показания, искажать дух и значение  законов и т.д., то можно понять  необходимость ввести в государственные  расходы средства на обучение  людей законам Бога.

4. Расходы на школы и университеты  в особенности, поскольку они  учат больше чем чтению, письму  и арифметике; последние приносят  особую пользу каждому человеку, являясь опорой и заменой памяти  и рассудка, причем счет выполняет  эту роль для рассудка, а письмо  и чтение - для памяти.

5. Расходы на содержание сирот,  найденных и подкинутых детей,  которые также являются сиротами, а также всякого рода немощных  людей и, кроме того, таких,  которые нуждаются в получении  работы.

6. Расходы на дороги, судоходные  реки, водопроводы, мосты, порты  и другие предметы, нужные для  блага пользования всех.

Подушный налог - это налог на людей, налагаемый либо просто на всех без исключения, либо в соответствии с некоторыми присвоенными им определенными  титулами или признаками отличия, т.е. либо в связи с простым почетом, либо в связи с некоторыми должностями, которых добиваются или которые  несут по назначению, либо в соответствии с занятием некоторыми промыслами и  профессиями, независимо от того, приносят ли эти титулы, должности или профессии  Богатство или бедность, доход  или расход.