Причины и начало феодальной раздробленности

ВВЕДЕНИЕ

К исходу XII века падение Киева стало  совершенно очевидным. Это великолепный город, возбуждавший удивление иностранцев  своею красотой и богатством, стал беднеть и пустеть. Население  Киева и окружающих его днепровских  волостей начало искать других мест для  поселения, убегая от половецкого разорения  и княжеских усобиц. Оно уходило  всего чаще на запад, в сторону  Карпатских гор, или же на север, в  лесную область вятичей и далее  за нее, в так называемое «заселесье» на верхней и средней Волге. На Карпатских нагорьях и в лесах Поволжья кочевники не были страшны: они туда не доходили; не страшны были и княжеские «коромолы», потому что князья спорили между собой не за окраины, а за государственный центр Киев. И вот на окраинах Русской земли, на смену Киеву, к XIII веку возникают три различных центра государственной жизни, вокруг которых начинает сосредоточиваться русская народность. Эти центры суть: «господин Великий Новгород», ставший самостоятельным и обособленным государством; затем новый город Владимир, основанный в Ростово-Суздальской земле, и, наконец, город Галич на Днестре. Самым прочным из них стал Владимир, из которого пошло объединение северорусских племен; а наименее устойчивым оказался Галич, подпавший вскоре иноплеменному завоеванию. В то самое время, когда Киев шел к упадку, эти города росли, крепли, богатели и привлекали к себе население. В Новгороде развилось вечевое управление, приведшее Новгород к республиканскому устройству. Во Владимире выросла единодержавная власть князя. В Галиче очень сильное влияние на дела получили бояре. Все эти политические силы – веча, князья и бояре – в Киевском государстве находились в состоянии неустойчивого равновесия, боролись одна с другою и потому розно несли Русскую землю. В каждой из новой областей одна какая-нибудь сила, твердо возобладав над прочими, стала во главе государственного порядка. Поэтому-то история новых государств, сменивших собой Киевское, пошла неодинаковым путем, и судьбы этих государств оказались весьма различны.

В то же приблизительно время, когда  вместо Киева обозначались новые  столицы, то есть в начале XIII века, у  Руси появились новые враги. С  юго-востока на смену половцам внезапно пришли новые кочевники – татары и обрушились на Русь, разорив и  поработив ее. На северо-западе, у  Балтийского моря, начали наступать  на Литву и Русь немцы, образовавшие свои колонии на устьях Западной Двины, Немана и Вислы. Еще севернее их, на Финском заливе и реке Неве, появились  шведы и начали тревожить Новгородские земли. Под напором немцев литовцы  пришли в движение, стали объединяться и сами стали нападать на пограничные  русские волости. Под ударами  всех этих врагов должны были русские  люди устраивать свой новый порядок. Новгород устоял против шведов и немцев и сохранил свою независимость. Но юго-западные русские области – Поднепровье – были покорены сначала татарами, а затем литовскими князья. Восточная же Русь, разоренная татарами, надолго подпала татарскому игу. В новой тяжелой обстановке русскому народу пришлось употребить большие усилия для того, чтобы просто выжить и уцелеть, пришлось бороться за самое свое существование. Народными героями этой эпохи стали именно те князья, которые умели соединять народные силы для этой борьбы и выступали добрыми страдальцами за землю Русскую. Таким были князь Александр Невский – в Северной Руси, князь Даниил Галицкий – в южной Руси, князь Довмонт – выходец из Литвы во Псков.

Эта тяжелая эпоха, пережитая Русью  в XIII веке, составляет переход от истории  Киевского государства к истории  тех государств, которые его заменили, а именно: Новгородского государства, великого княжества Владимирского  и великого княжества Литовского.

Причины и начало феодальной раздробленности.

Начиная с 30-х годов XII в. Русь необратимо вступила в полосу феодальной раздробленности, которая стала  закономерным этапом развития всех крупных  государств Европы в период раннего  средневековья. Если ее ранние проявления еще гасились силой инерции, волей  таких выдающихся государственных  деятелей, как Владимир Мономах и  Мстислав, то после их ухода с  исторической арены новые экономические, политические, социальные тенденции  властно заявили о себе.

К середине XII в. Русь раскололась  на 15 княжеств, которые были лишь в формальной зависимости от Киева. В начале XIII в. их стало уже около 50. В течение XII в. Русь политически стала похожа на лоскутное одеяло.

Конечно, одной из причин такого состояния государственности  на Руси были постоянные княжеские разделы земель между Рюриковичами, их бесконечные междоусобные войны и новые переделы земель. Однако не политические причины лежали в основе этого явления. В рамках единого государства за три века сложились самостоятельные экономические районы, выросли новые города, зародились и развились крупные вотчинные хозяйства, владения монастырей и церквей. В каждом из этих центров за спиной местных князей встали выросшие и сплотившиеся феодальные кланы — боярство со своими вассалами, богатая верхушка городов, церковные иерархи.

Становление в рамках Руси самостоятельных княжеств проходило на фоне бурного развития производительных сил общества, прогресса сельского хозяйства, ремесла, внутренней и внешней торговли, усиливавшегося обмена товарами между отдельными русскими землями.

Усложнилась и социальная структура русского общества, более определенными стали его слои в отдельных землях и городах: крупное боярство, духовенство, торговцы, ремесленники, низы города, включая холопов. Развивалась зависимость сельских жителей от землевладельцев. Вся эта новая Русь уже не нуждалась в прежней раннесредневековой централизации. Земли, отличавшиеся от других природными, экономическими данными, в новых условиях все более обособлялись. Для новой структуры хозяйства нужны были иные, чем прежде, масштабы государства. Огромная Киевская Русь с ее весьма поверхностным политическим сцеплением, необходимым прежде всего дли обороны от внешнего врага, для организации дальних завоевательных походов, теперь уже не соответствовала нуждам крупных городов с их разветвленной феодальной иерархией, развитыми торгово-ремесленными слоями, нуждами вотчинников, стремящихся иметь власть, близкую их интересам, — и не в Киеве, и даже не в лице киевского наместника, а свою, близкую, здесь на месте, которая могла бы полно и решительно отстаивать их интересы.

Зарождалось дворянство, в  основу жизнедеятельности которого была положена служба сюзерену в обмен на земельное пожалование на время этой службы. Эта система еще более укрепляла позиции местных князей. Они также нередко опирались в борьбе со своеволием боярства на возросшую политическую активность горожан. Городские слои стали превращаться в определенный противовес в отношениях между князьями и боярством. Все это определило смещение исторических акцентов с центра на периферию, с Киева на центры отдельных княжеств.

Потеря Киевом своей исторической роли была в известной мере связана и с перемещением основных торговых путей в Европе и Передней Азии. В связи с бурным ростом итальянских городов и активизацией итальянского купечества в Южной Европе и Средиземноморье теснее стали связи между Западной и Центральной Европой, между Византией и Малой Азией. Крестовые походы приблизили Ближний Восток к Европе. Эти связи развивались, обходя Киев стороной. В Северной Европе набирали силу германские города, на которые все более стал ориентироваться Новгород и другие города русского северо-запада. Померк былой блеск некогда славного «пути из варяг в греки».

Не могли для Киева  и Русской земли пройти бесследно и столетия напряженной борьбы с кочевниками — печенегами, турками, половцами. Эта борьба истощала народные силы, замедляла общий прогресс края, обрекала его в новых экономических, социальных и политических условиях на отставание. Преимущество получали те районы страны, которые, хотя и находились в менее благоприятных природных условиях (Новгородская земля, Ростово-Суздальская Русь), не испытывали такого постоянного и изнуряющего давления со стороны кочевников, как Среднее Поднепровье.

Все это вместе взятое и  определило ослабление Киева, власти великих князей и обусловило начало политического распада Руси.

Ожесточенная борьба князей друг с другом, нескончаемая междоусобица являлись лишь внешним выражением глубинных процессов развития русских земель. Если раньше междоусобицы являлись отражением тенденций либо племенного сепаратизма, либо были связаны с кризисами власти после смерти великих князей, то теперь эти войны были следствием новых обстоятельств русской жизни. В них отстаивалось право князей решать судьбу своих владений. А за князьями стояли выросшие, сформировавшиеся общественные миры. Как образно сказал один историк, Киевская Русь вынянчила и вырастила другие русские княжества и теперь они как самостоятельные птенцы разлетелись по свету.

В сознании последующих поколений  политический распад Руси на отдельные части понимался как большое несчастье, как откат общества назад. Тем более, что такой распад привел к активизации противников Руси — половцев. В дальнейшем раздробленная Русь не смогла противостоять полчищам монголо-татар. Все это так. Но история меряет не годами и даже не десятилетиями, а столетиями. С точки зрения общеисторического развития политическое дробление Руси — лишь закономерный этап на пути к будущей централизации страны и будущему экономическому и политическому взлету уже на новой цивилизационной основе. Об этом говорит и бурный рост городов и вотчинного хозяйства в отдельных княжествах, и выход этих практически самостоятельных государств на внешнеполитическую арену: собственные договоры с прибалтийскими землями, с немецкими городами заключали позднее Новгород и Смоленск; Галич активно вел дипломатические сношения с Польшей, Венгрией и даже с папским Римом. В каждом из этих княжеств-государств продолжала развиваться культура, строились замечательные архитектурные сооружения, создавались летописные своды, расцветала литература, публицистика. Знаменитое «Слово о полку Игореве» родилось как раз в пору этого политического распада некогда единой Руси.

В рамках княжеств-государств набирала силу русская церковь. Из кругов духовенства вышло в эти годы немало замечательных литературных, философско-богословских творений. А главное — в условиях становления новых экономических районов и оформления новых политических образований шло неуклонное развитие крестьянского хозяйства, осваивались новые пахотные земли, происходило расширение и количественное умножение вотчин, которые для своего времени стали наиболее прогрессивной формой ведения крупного комплексного хозяйства, хотя и происходило это за счет подневольного труда зависимого крестьянского населения либо отданного князем вотчиннику вместе с землями, либо попавшего по бедности в кабалу к богатому землевладельцу. Но таковы парадоксы истории, где прогресс порой основывается на страдании и где будущий расцвет страны порой проходит через ее великие трудности.

 К тому же политический распад Руси никогда не был полным. Сохранялись центростремительные силы, которые постоянно противостояли силам центробежным. В первую очередь, это была власть великих киевских князей. Пусть порой призрачная, но она существовала и даже Юрий Долгорукий, оставаясь на дальнем северо-востоке, именовал себя великим киевским князем. И позднее: среди других русских княжеств существовало Киевское княжество, которое пусть и формально, но цементировало всю Русь. Недаром для автора «Слова о полку Игореве» власть и авторитет киевского князя стояли на высоком политическом и нравственном пьедестале.

Сохраняла свое влияние и  общерусская церковь. Киевские митрополиты являлись руководителями всей церковной организации. Церковь, как правило, выступала за единство Руси, осуждала междоусобные войны князей, играла большую миротворческую роль. Клятва на кресте в присутствии церковных деятелей являлась одной из форм мирных договоренностей враждующих сторон.

Противовесом силам распада  и сепаратизма была и постоянно существовавшая внешняя опасность для русских земель со стороны половцев. С одной стороны, соперничающие княжеские кланы привлекали половцев в качестве союзников и те разоряли русские земли, с другой — в общерусском сознании постоянно жила идея единения сил в борьбе с внешним врагом, сохранялся идеал князя — радетеля за русскую землю, — каким были Владимир I и Владимир Мономах. Недаром в русских былинах образы этих двух князей слились в один идеальный образ защитника русской земли от злых врагов.

Северо-Восточная Русь

Северо-восточные земли, издавна населенные немногочисленными  угро-финскими и балтийскими племенами, были одним из основных районов славянской колонизации с VIII в. Волго-Окское междуречье было в равной степени защищено как  от варяжских походов, так и от половецких набегов. Умеренный климат и торговые пути привлекали как стихийную  крестьянскую колонизацию, так и  организованную, опирающуюся на дружины, княжескую. Взаимоотношения быстро растущего славянского населения  с разрозненными догосударственными общинами голяди, чуди, мери, муромы, веси и другими финно-угорскими племенами приводят к синтезу их общественных структур, хозяйственно-бытовой жизни, политогенеза, консервации языческого мировоззрения.

В XII—XIII вв. происходит мирная деэтнизация значительной части местного населения, ассимиляция его древнерусской народностью, хотя отдельные поселения местных этносов сохранялись еще несколько веков. Наряду со старыми городами — Ростовом, Суздалем — появляются и быстро растут новые — Тверь, Владимир, Москва и другие, соперничество между ними и местными элитами влияло на особенности государственного управления. Ростово (Владимиро)-Суздапьская Русь начала возвышаться со времен княжившего здесь Владимира Мономаха и считалась вотчиной Мономаховичей. К середине XII в. сын Владимира Мономаха Юрий Долгорукий превратил Ростово-Суздальское княжество в одно из сильнейших и даже занял в конце жизни великий киевский стол. Официальным актом создания самостоятельного княжества было решение Собора из представителей бояр и неродовитой верхушки крупнейших городов об избрании великим князем Андрея Юрьевича (вопреки прежнему договору с Юрием Долгоруким об избрании другого его сына).

Стремление  вотчинных и служилых землевладельцев, духовенства “старых” и “молодых”  городов утвердить собственную  династическую линию и освободиться от наместников великих князей свидетельствовало  о развитом региональном сознании местной элиты. Князь Андрей, прозванный по месту своей резиденции Боголюбским, стремился жесткими мерами придать своей власти монархические черты — согнал со своих столов братьев, устранил от дел многих бояр и безжалостно подавлял их сопротивление. Сложные этногенетические процессы в княжестве свидетельствовали о кризисе единого древнерусского самосознания и сказались как на ходе внутриполитической борьбы, так и во время взятия Киева в 1169 г., которым Андрей Боголюбский стремился овладеть уже не как символической столицей Руси, а как чужеземным городом, и предал его разграблению.

В 1174 г. Андрей пал жертвой заговора бояр. Однако централизацию государственного управления и укрепление княжеской власти продолжили поддержанные горожанами братья Андрея — Михаил, а затем Всеволод Большое  Гнездо (1176—1212 гг.). Мятежное боярство было разгромлено; в борьбе с ним  владимиро-суздальские князья опирались  на быстро растущее дворянство. В XII в. дворяне выполняли разнообразные  государственные и вотчинные  функции — управляющих хозяйством, судебных чиновников, военных слуг, полицейских и пр. За свою службу они получали вознаграждение в виде денежного пожалования или условной земельной собственности (поместья). И все же доминирующая тенденция  к установлению сильной монархической  власти не успела полностью реализоваться  в домонгольский период. Она наталкивалась на сопротивление местных городских элит — боярской верхушки Ростова, Суздаля, Владимира и других городов. Из соперничества между элитами старых и новых городов, опиравшихся на различных представителей Мономаховичей, выросла полицентричная государственная система со сменой столиц, а состоящая из нескольких уделов Владимиро-Суздальская Русь становится месторазвитием великороссов и ядром великорусской государственности. Таким образом, накануне монголо-татарского нашествия происходит ослабление межрегиональных связей, обособление отдельных территорий, разрушается до конфедеративного состояния политическое единство русских земель. Процессы социально-экономической, культурной и государственной дифференциации (в последней проявляются олигархическая, демократическая и монархическая тенденции) приводят к перерастанию региональных различий в субцивилизационные, к кризису общеэтнического сознания и древенерусской цивилизации.