Программы и тактика английских крестьян в востании Уота Тайлера

Министерство  образования Республики Беларусь

Белорусский государственный  университет

 

Исторический  факультет

Заочная форма  обучения

 

Специальность: История (по направлениям)

 

Кафедра истории  древнего мира

                                                 и средних веков

 

 

 

 

Климович Марина Викторовна

 

ПРОГРАММЫ И ТАКТИКА АНГЛИЙСКИХ КРЕСТЬЯН

В ВОССТАНИИ  УОТА ТАЙЛЕРА 

 

 

Контрольная работа по дисциплине:

«История средних  веков»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Минск, 2012

 

В XIV в. в экономической  жизни Англии произошли крупные  перемены. Развитие промышленности, особенно таких её отраслей, как шерстяная и металлургическая, а также рост населения городов повысили спрос на продукцию сельского хозяйства — сырье и продукты питания — и требовали расширения обмена между городом и деревней. Крепостнически барщинная система феодального хозяйства, основанная на малопроизводительном подневольном труде крепостных, становилась тормозом дальнейшего роста производительных сил. Эта система задерживала развитие товарности в крестьянском хозяйстве, так как отрывала крестьянина от работы на его участке и тем самым препятствовала расширению производства продуктов на рынок.

Крестьяне, ранее  и теснее, чем феодалы, связавшиеся  с рынком, становились основными  товаропроизводителями в сельском хозяйствен уже в XII—XIII вв. были в значительной мере переведены на денежную ренту. Стремясь увеличить свои доходы от сбыта сельскохозяйственной продукции на рынке, некоторые феодалы пытались повышать производительность барского хозяйства путем усиления барщины. Но эти попытки наталкивались на усиливавшееся крестьянское сопротивление. По этой причине в XIV в. в условиях развивавшегося товарного производства, барщинная система приходила в упадок, феодалы всё больше отказывались от барщины и переводили крестьян на денежный оброк. Лишь некоторые феодалы, располагавшие большим числом крепостных, особенно крупные монастыри, упорно держались за барщинную систему и всеми способами старались заставить крестьян работать больше, чем прежде. Но это только озлобляло крестьян и усиливало их борьбу.

В это время начинает обостряться классовая борьба между крестьянами и феодалами вокруг пользования общинными угодьями. Крестьяне пытались отстаивать свои права на общинные пастбища через королевский суд, о чём свидетельствуют многочисленные протоколы судебных тяжб. Но добиться правды этим путём для крестьян было почти невозможно, так как королевский суд ревниво оберегал классовые интересы феодалов. Всё это приводило крестьян к убеждению, что в борьбе за свои права они могут полагаться лишь на себя. Столкновения с феодалами, в которых принимали участие 200 и более вооруженных крестьян,– не редкость для того времени, причём в них иногда выступали совместно жители нескольких соседних деревень. Ещё более часты были случаи, когда крестьяне осуществляли свои права «явочным порядком»: они уничтожали возведенные лордом рвы и изгороди и продолжали выпас своего скота на общинном пастбище, огороженном лордом. Иногда крестьяне отказывались платить денежную ренту или отрабатывать барщину или намеренно небрежно выполняли налагаемые на них обязательства.

Не менее  напряженным было положение и  в городах. Здесь, прежде всего, обострялись  противоречия в отношениях между  мастерами и подмастерьями, которые  постепенно теряют надежду попасть  в число самостоятельных мастеров и превращаются в постоянных наёмных рабочих. В целях организации подмастерья нередко образуют особые общества, которые подвергались репрессиям со стороны городских властей и вынуждены были действовать тайно. К ним присоединялись неквалифицированные рабочие, преимущественно из беглых крепостных, которые влачили жалкое существование, перебиваясь случайным заработком. Ожесточенная борьба велась также между купеческими и ремесленными гильдиями. Чаще всего купеческие гильдии стремились подчинить себе производство, диктовать свои условия ремесленникам, устанавливать свои цены и регулировать сбыт, а ремесленники в свою очередь стремились отстоять самостоятельность своих гильдий. С течением времени победа в этой борьбе все более клонится на сторону купцов.

Одно из средств  поправить своё пошатнувшееся экономическое  положение английские феодалы видели в активизации внешней политики, в грабеже чужих территорий. Их внимание привлекала, прежде всего, Франция, противоречия с которой вылились в Столетнюю войну, начавшуюся в 1337 г. Кроме того, интересы Англии и Франции сталкивались во Фландрии, которая была связана с Англией тесными торговыми узами. Война была чужда основной массе крестьянства и городских низов, так как несла им одни лишь дополнительные тяготы. Основное бремя военных расходов легло на плечи народа. Народные массы ничего не получили от тех побед, которые были одержаны англичанами в первые годы войны.

Ещё больше увеличились  бедствия народа, в результате постигшего Англию в 1348 г. массового бедствия — эпидемии чумы, известной под названием «чёрной смерти». Сама эпидемия и человеческие жертвы, вызванные ею, не были случайным явлением. Они были вызваны истощением народа в результате постоянного недоедания: частые неурожаи, голодовки, усиление эксплуатации со стороны лордов сделали свое дело. Чума унесла много человеческих жизней. В отдельных районах количество населения сократилось от трети до половины. Вымирали целые деревни. Население было охвачено страхом, который достаточно ярко выражен одним из летописцев: «И чтобы написанное не исчезло вместе с писавшим и не погиб труд вместе с трудившимся, я оставлю пергамент для продолжения его на случай, если бы кто из племени Адама избежал этого мора и стал продолжать труд, который я начал». «Черная смерть» обострила противоречия, возникшие до нее. Сельское хозяйство в результате «черной смерти» пришло в полный упадок. Чуме сопутствовал падеж скота, в результате которого погибла масса рабочего скота. Поля оставались невозделанными. Поскольку вследствие истощения вымирали, прежде всего, эксплуатируемые слои населения, феодалы вскоре столкнулись с нехваткой рабочих рук. Резко повысились цены на продовольствие, поэтому оставшиеся в живых рабочие стали требовать более высокую заработную плату за свой труд. Феодалы усмотрели в этом неслыханную дерзость. Всю тяжесть «черной смерти» они хотели переложить на плечи трудящихся. С одной стороны, они стремились заставить крестьян и наемных рабочих работать за низкую плату, с другой стороны, крупные феодалы пытались снова перевести крестьян с денежной ренты на барщину. Так усиливается в английской деревне феодальная реакция. Но наемные рабочие упорно требовали более высокой заработной платы, а крепостные крестьяне жестоко сопротивлялись возрастанию барщины [4. стр.17].

Так как феодалы собственными силами не в состоянии были справиться с сопротивлением крестьян и наемных рабочих, они снова прибегли к надежной помощи государства. 18 июня 1349 г. правительство Эдуарда III издало ордонанс (указ) о рабочих и слугах, который требовал, чтобы все здоровые мужчины и женщины не старше 60 лет, не имеющие собственной земли или других средств к жизни, в обязательном порядке нанимались к тем, кто в них нуждался, и притом за такую плату, какая была обычной до чумы.

Рабочее законодательство обострило отношения между самими нанимателями, которые вели настоящую междоусобную борьбу из-за рабочих рук. Вооруженные свиты феодалов устраивали набеги на соседние поместья и захватывали рабочих силой. Несмотря на запрет и угрозы статутов, крупные феодалы и рыцари нанимали рабочих за более высокую плату, чем устанавливал закон, стараясь тем самым переманить их в свои поместья. В борьбу из-за рабочей силы втягивались не только феодалы, но и зажиточные крестьяне, которые к этому времени уже в сравнительно широких масштабах прибегали к использованию наемной рабочей силы. Отсюда вырастают острые противоречия между феодалами и зажиточным крестьянством.

Но особую ненависть  вызвало рабочее законодательство со стороны деревенской бедноты  и городского плебса, которых оно обрекало на нищенское полуголодное существование. На заседании парламента 1376 г. открыто говорилось об отказе наемных рабочих выполнять требования статутов: «Если господа укоряют их за плохую работу или предлагают работать на условиях, предписываемых статутами, они внезапно убегают, бросают работу и свой край, переходят из графства в графство, из города в город, по чужим местам, неизвестным их указанным господам. А многие становятся зачинщиками бунтов и беспорядков ...»

В отдельных  районах стихийно возникали местные организации, руководители которых остались в большинстве случаев безвестными. Об этом свидетельствует хотя бы вступление к статуту 1377 г., в котором говорится, что вилланы «угрожают управляющим имений членовредительством и убийством и, мало того, собираются большими толпами и сговариваются, чтобы один помогал другому насильственно противиться своим помощникам» [2. стр.17]. Росту классового самосознания крестьян способствовали бродячие проповедники, последователи Виклефа, известные под именем лоллардов. Среди них особенно выделялся Джон Болл, который бичевал порядки в Англии, осуждал феодальный строй, при котором общество делится на господ и крепостных, считал, что этот строй враждебен «божьему закону». Он обосновывал требование социального равенства знаменитыми словами: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто тогда был господином?» Разъезжая по стране, Джон Болл выступал перед народом со страстными проповедями: «Добрые люди, — восклицал он в одной из них, — никогда в Англии не будет хорошей жизни, пока все имущество не станет общим и пока существуют дворяне и вилланы. Как ужасно они обращаются с нами! По какому праву те, кого мы называем лордами, считают себя знатнее нас? За какие это заслуги? Почему они держат нас в рабстве? Если все мы произошли от одних родителей, от Адама и Евы, то как они могут говорить или доказывать, что они лучше нас?” [1. стр.17].

Эти проповеди  разъясняли народу его собственные  горести и печали, пробуждали в  нем чувство самосознания и собственного достоинства, помогали оформить смутные надежды и чаяния в конкретные требования. Не случайно церковные и светские власти платили ярой ненавистью Джону Боллу. Сначала он был отлучен от церкви, а затем заключен в тюрьму архиепископа Кентерберийского, откуда позднее был освобожден восставшими.

В такой обстановке достаточно было малейшего повода, чтобы разразилась гроза. И повод этот не замедлил явиться. Столетняя война приносила англичанам одну неудачу за другой, требовала все новых и новых расходов. Поэтому в 1377 г. был введен поголовный налог в размере от 4 пенсов до одного шиллинга с каждой семьи. Налог ложился всей своей тяжестью на плечи народных масс. Но еще более тяжелыми, чем сам налог, были злоупотребления при его взимании, которые вызывали всеобщее возмущение народа.

В конце мая 1381 г. скрытое недовольство крестьян вылилось наружу в эссекских деревушках Брентвуд и Фоббинг. Сборщик налогов Томас Бамптон в сопровождении нескольких чиновников и небольшого отряда солдат прибыл и потребовал, чтобы явились для уплаты представители деревень. В Брентвуд по этому требованию явилось около 100 человек, которые наотрез отказались платить и камнями прогнали Бамптона из города и разослали своих людей в соседние села с призывом присоединиться к ним для защиты общего дела. Вот как описан этот эпизод в документе того времени – “Анонимной хронике”: “…Добирать налог был послан верховный судья суда королевской скамьи сэр Роберт Белкнап… По этой причине народ восстал против него… он со злобой угрожал им расправой… В ответ на это общинники заставили его поклясться на Библии, что он никогда более не будет ни сам заниматься этим делом, ни в качестве верховного судьи поощрять к этому других… Посему сэр Роберт поторопился отправиться во свояси…” [2. стр.17].

По видимому этот случай послужил как бы сигналом к действию. Восстание в течение нескольких дней распространилось по Эссексу, а оттуда перекинулось в Кент. Вооружившись топорами, серпами, вилами и даже палками, восставшие начали громить поместья феодалов, уничтожая в первую очередь протоколы поместных судов и документы, в которых были записаны все их повинности, нападать на сборщиков налогов, адвокатов, присяжных, лордов, убивая их или заставляя присоединиться к восстанию. Особую ненависть восставших вызывало высшее духовенство. Постепенно отдельные отряды стали сливаться в единую силу и двумя многотысячными потоками двинулись из Эссекса и из Кента к столице. По пути в Лондон кентские крестьяне освободили из тюрьмы Джона Болла, который не замедлил присоединиться к ним и возглавить восстание, зажигая сердца восставших своими пламенными проповедями.

В начале лета 1381 г. к Лондону подошли два отряда повстанцев:“…из Кента 50 тысяч человек и Эссенсе 60 тысяч человек… и развернули два знамени Св. Георгия и сорок небольших флагов” [6. стр.17].

Из Эссекса и Кента  восстание перекинулось в другие графства, охватив почти всю Англию, кроме самых северных и части северо-западных районов. Получив от короля освободительные грамоты, крестьяне всюду стали считать себя свободными людьми и решили не нести больше барщины. Они уничтожали феодальные архивы, сжигали усадьбы, убивали ненавистных чиновников и феодалов. С особой ненавистью обрушивались они на монастыри. Но этим они, как правило, и ограничивались. Слабость восставших и здесь проявлялась, прежде всего, в разрозненности и стихийности их действий. Они не выходили за пределы своего округа, не объединяли и не координировали своих действий.

В Лондоне к восставшим присоединилась городская беднота, а на первых порах также и часть зажиточных горожан, которые хотели использовать восстание в своих интересах. Перед входом в город утром 13 июня Джон Болл произнес перед восставшими яркую проповедь, в которой сформулировал в общих чертах основные цели восстания, заявив, что настал час выполнять волю бога, сбросить иго долголетнего рабства и обрести долгожданную свободу, одинаковую знатность и одинаковую власть.

Восставшие требовали  встречи с королём и говорили посланникам короля, что «… восстали для спасения его [короля] и для  того, чтобы уничтожить изменников его и королевства» [6. стр.17]. Восставшие верили в «доброго короля» и этим обрекли себя на поражение.

Главная, руководящая роль в восстании принадлежала Уоту Тайлеру, по имени которого и стало называться восстание. О самом Уоте Тайлере известно очень мало. До восстания он находился некоторое время на военной службе во Франции, где обучился военному искусству. Хроники называют его «одаренным малым», наделенным выдающимися способностями и красноречием. Он сочетал в себе большое мужество с ясным умом. Он сразу же ввел в рядах восставших суровую дисциплину, беспощадно карая тех немногих мародеров и грабителей, которые примкнули к восстанию в корыстных целях. Все эти качества создали ему необычайную популярность и любовь восставших. Восстание носило роялистский характер. Крестьяне слепо верили королю, считая все злоупотребления делом рук его недостойных советников, от которых они и хотели освободить короля. Не случайно, поэтому девизом восставших была борьба за короля Ричарда и его верные общины.

Король согласился, было на встречу и «приказал готовить барку, взял с собой Архиепископа и казначея и других из своего света» [2. стр.17], после чего двинулся на встречу с восставшими, надеясь договориться, к Гринвичу в трёх милях от Лондона. Но Архиепископ и казначей, видимо боясь за сохранность своих вельможных жизней, сумели отговорить короля от встречи.