Происхождение и общая характеристика Псковской судной грамоты

Договор займа.

Для признания действительным договора займа на сумму больше 1 рубля необходимо было, чтобы он был заключен в письменной форме  и обеспечивался записью и  закладом: “30. А кто имет дават серебро в заим, ино дати до рубля без заклада и без записи, а болши рубли не давати без заклада и без записи. А кто иметь ... ти ссуда серебра по доскам без заклада боле рубля, ино того доска повинити, а того права, на ком сочат”. Псковской Судной грамоте был известен институт поруки, но поручаться можно было только за ссуду не больше 1 рубля: “33. А поруке быть до рубля, а болши не быти рубля”. В Псковской Судной грамоте есть ряд постановлений, которые касаются процентов по займу и указывают на развитую систему ростовщических отношений. В статье 73 указывалось, что заимодавец имел право взять проценты с долга только после того, как представит суду расписку о ссуде денег: “73. А которому человеку на ком будет имание по записи, да и гостинец будет писан на записи, а приидет зарок, ино ему явит господе о своем гостинце, ино и по зароки ему взять свои гостинець; а толко не явит зарок господе, гостинца ино ему не взять по зароке”. Заимодавцам запрещалось раньше срока брать проценты с ссуды, если это не было желанием должника: “74. А кто почнет имать своего исца в своем сребре до зарока, ино ему гостинца не взять. А на коем сребро имати, и тот человек до зароку учнет сребро отдавать, кому виноват, ино гостинца дать, по счету ему взять”. Если должник не смог или не захотел вовремя заплатить проценты по долгу, то все судебные издержки должен был выплачивать он: “93. А у кого стулится должник в записи, а на зарок не станет, или изорник в записи будет, а учнет тулится, а что учинится проторы или приставное, или заповедь, ино все платить виноватому, кто тулится, и железное”.[21]

Договор поклажи.

Псковской Судной грамоте  был известен “договор поклажи” —  хранения имущества. Судебные разбирательства  по этим статьям производились только в том случае, если претензии были подкреплены ”записями” — юридически заверенными актами: “19. А кто  имет искати зблюдениа по доскам безимено, старине, ино тот не доискался”. При отдачи имущества на хранение по экстренным причинам — отъезде за границу, пожаре или разграблении дома “по грехом ... род ополчится” — человек должен был не позже, чем через неделю после приезда из-за границы или пожара, подать иск в суд о возврате имущества: “16. А о зблюдении, кому ... в пожару или по грехом на кого род ополчится, а у того времяни что кому даст на зблюдение, а имет просит своего, и тот человек запрется, у него взем, ино кому искат, явити ему. 17. ... чюжой земли приехав или под пожар за неделю или по грабежу, и тот имет записатся, ино тот суд судить на того волю ... хочет сам поцелует, или на поле лезеть, или у креста положит своему исцу”.

Договор найма имущества.

В Пскове, как в крупном  торговом городе, был развит договор  найма имущества — складских  помещений, амбаров, квартир для  приезжих купцов и прочего. Естественно, что все это должно было найти  отражение в Псковской судной грамоте. Но из всех статей Псковской  Судной грамоты только одна напрямую относится к договору найма имущества: “103. А подсуседник на государи (с)судьи или иного чего волно искати. А которому с ким суплетка была записью или закладом, и потом тот человек, которой в записи был или заклад закладывал кому, да учнет на том же чего искать, ссудья или зблюденья, или иного чего, по доскам, или торговли, ино то судить судом по псковской пошлине”.[22]

Договор личного найма.

В Псковской Судной грамоте  также есть статьи о личном найме, заключавшемся с различными работниками. Наем ремесленников в XIV-XV вв. получил  широкое распространение. В Псковской  Судной грамоте есть несколько статей, регулирующих отношения между нанимателями и наймитами. В статье 39 говорится, что наймит обязательно должен получить плату за свою работу, а если он ее не получает, то имеет право получить ее через суд: “39. А которой мастер плотник или наймит отстоит свой урок и плотник или наймит ... свое дело отделает ... на государех и взакличь сочит своего найма.” Наймит имел право искать платы за свою работу даже в том случае, если он расторгнул договор с нанимателем, но в этом случае ему должны были заплатить меньшую сумму: “40. А которой наймит дворной пойдет прочь от государя, не достояв своего урока, ино ему найму взяти по счету, а сочит ему найма своего за год, чтобы 5 годов, или 10 год, стоявши, и всех тых ему год, стоявши найма сочить как отиде за год сочить, толко будет найма неймал у государя, а толко поидет болши года, ино им не сочити на государех”. Как видно из приведенной статьи наймит терял это право, если не обращался в суд в течение года. Если наймит, разорвав договор с нанимателем раньше времени, заявит в суде, что он выполнил всю работу, на которую нанимался, то такое дело решалось рассмотрением договора о найме: “41. А которой наймит плотник, а почиет сочить найма своего на государи, а дела его не отделает, а поидет прочь, а ркучи так государю, у тебе есми отделал дело свое все, и государь молвит: не отделал еси всего дела своего, ино государю у креста положыть чего сочить, или государь сам поцелует, аже у них записи не будет”.

Много статей в Псковской  Судной грамоте посвящено регулированию  отношений между землевладельцами и аредаторами-изорниками. Например, аренду запрещено было прекращать в любой день года, кроме Филиппова заговенья[23]. Если же землевладелец захочет прекратить аренду раньше или позже Филиппова заговенья, то он лишался на год половины арендной платы, а изорник мог еще год продолжать арендовать землю: “42. А которой государь захочеть отрок дати своему (и)зорнику или огороднеку, или кочетнику, ино отрок быти о Филипове заговеине, також захочет изорник о(т)речися с села, или огороднику, или (ко)четник, ино тому ж отроку быти, а иному отроку не быти, ни от государя, ни от изорника, ни от кочетника, ни от огородника, а запрется изорник или огородник, или кочетник отрока государева, ино ему правда дать, а государь не доискался четверти, или огородной части, или с ысады рыбно(й) части.” Землевладелец даже после прекращения аренды имел право искать на арендаторе своей ссуды, предварительно объявив об этом на рынке: “44. А государю на изорники или на огородники, или на кочетники волно и взакличь своей покруты и сочить серебра и всякой верши по имени, или пшеница ярой или озимой, и по отруку государеву или сам отречется”. При этом арендатор мог заявить, что он не получал ссуды от землевладельца. Если землевладелец мог при этом предоставить свидетелей, которые в суде заявили бы, что арендатор имел усадьбу или брал ссуду у землевладельца, то арендатор присуждался к выплате ссуды, в противном случае — иск землевладельца объявлялся недействительным: “51. А коли изорник имет запираться у государя покруты, а молвит так: у тебя есми на селе живал, а тебе есми не виноват, ино на то государю тому поставить люди сторонние человеки 4 и(ли) 5, а тым людем сказати как прямо пред Богом, как чисто на селе седел, ино государю правда давши взять свое, или озорнику верит, то воля государева. А толко государь не поставит людей на то, что изорник на селе седел, ино тот человек покруты своей не доискался”. Арендаторам запрещалось судиться со своим землевладельцем о ссуде, взятой землевладельцем у арендатора: “75. А которой изорник на государя положит, в чем доску, ино та доска посудить. А старому изорнику вози вести на государя”. В случае бегства арендатора за границу, землевладелец имел право продать с торгов имущество арендатора и взять с полученных денег арендную плату и ссуды. Если же денег не хватало, то землевладелец имел право подать в суд на арендатора, когда тот вернется из-за границы: “76. А которой изорник с села збежит за рубеж или инде где, а изорнич живот на сели останется государю покрута имать на изорники, ино государю у князя и у посадника взять пристав, да и старость губьских позвати и сторонних людей, да тот живот изорнич пред приставы и пред сторонными людми государю попродати да и поимати за свою покруту, а чего не достанет, а по том времени явится изорник, ино государю доброволно искать остатка своего покруты, а государю пени нет, а изорнику на государи живота не сочит, а сочит псковским”.

Наследственное  право

По завещанию

Наследство по завещанию. Владелец имущества мог написать в завещании - кому оставлял какую долю своего имущества. В завещании назначались душеприказчики как исполнители воли покойного согласно с его завещанием, а также прописывались все долги на покойном и долги его на других лицах. Завещание должно быть составлено при священнике и посторонних свидетелях и вполне утвержденное и скрепленное должно храниться в ларе Св. Троицы. По завещанию наследниками умершего могли быть как наследники по закону, так и те, которых без завещания закон не допустил бы к наследству. Первое наследство называлось "отморщиной", а второе - "приказом". Это название заимствовано из русского законодательства. По римским законам в завещании прежде всего назначался душеприказчик; далее завещатель писал в завещании кому и сколько должен выдать по смерти его из оставшегося имущества душеприказчик, что называлось в римских законах "legatum", т. е. то, что приказано душеприказчику. Это-то слово и переведено в Псковской грамоте словом "приказ", но переведено, очевидно, неверно, потому что по Псковской грамоте завещатель не был стесняем назначением душеприказчика. Умирающий мог и без завещания передать свое движимое имение или грамоты на свои вотчины кому хотел еще при жизни. По закону только требовалось, чтобы эта передача делалась при священнике и при сторонних лицах, свидетелях.

 
 Наследство по закону

 Псковская грамота не ограничивает  права наследства одной нисходящей  линией, а простирает эти права  на всех родственников нисходящей, восходящей и боковой линий.  По псковскому закону не полагается  даже различия относительно состояния  наследников. По русской Правде, как мы знаем, у смерда полными  наследниками были только сыновья,  а дочери смерда получали из  его имущества только часть;  по Псковской же грамоте этого  не было, - по ней как сыновья,  так и дочери признавались  полными наследниками и у бояр, и у крестьян.

 Псковский закон, допуская к наследству всех родственников нисходящей, восходящей и боковой линий в мужском и женском поле, совершенно сравнял их в правах на наследство и, согласно с Номоканоном, оставил только одно различие, основанное на близости степеней родства; всем же родственникам одной степени дал совершенно одинаковые права на наследство - как мужчинам, так и женщинам, как замужним, так и незамужним.

Относительно наследства мужа после бездетной жены или  жены после бездетного мужа псковский  закон полагает, чтобы тот и  другая были наследниками оставшегося имения только в пожизненное владение и до вступления во второй брак. Здесь этот закон формулируется иначе, чем в Русской Правде. По Русской Правде вдова делалась распорядительницей всего имущества своего мужа даже и в том случае, когда после него оставались дети, а часть, выданная собственно ей, оставалась за ней и по выходе ее во второй раз в замужество; по Псковской же грамоте вдова получала наследство после своего мужа только тогда, когда он умирал бездетным, и притом получала только в пожизненное владение и до второго замужества, стало быть, без права отчуждения, не в полную собственность. Допустив такой порядок наследования, псковский закон должен был допустить и иск родственников бездетного мужа или жены по их смерти или по вступлении во второй брак. Но этот иск псковский закон допускает только относительно недвижимого имения, а может быть, и относительно денег и товаров, но отнюдь не относительно платья или домашней движимости, ибо закон прямо говорит, что иск относительно мужнина или женина платья не должен доходить до суда, а чтобы оканчивался добровольно отдачей платья "по душе" без всяких доказательств относительно того, все ли платье выдано или не все.

Права наследования жены после  бездетного мужа или мужа после бездетной  жены псковский закон допускает  только тогда, когда муж с женой  жили отдельно от мужнина отца и его семейства, когда они имели свое особенное хозяйство. В случае же ежели муж с женой жили в нераздельной семье мужнина отца, то наследование жены после бездетного мужа не допускалось; жена или ее родственники могли в таком случае требовать только своего приданого и могли требовать даже судом.

 Приняв порядок наследования  более или менее сходный с  Номоканоном, Псковская грамота  узаконяет и порядок исключения из наследства, согласный с Номоканоном, именно: сын, отделившийся при жизни отца и не кормивший отца и мать до смерти их, лишался отцовского наследства.

Наконец, Псковская грамота  указывает и на последствия, проистекавшие  от принятия наследства, или на те обязательства, которые принимал на себя наследник. По псковскому закону наследник известного имения, вступая во все права собственника этого имения, в то же время вступал и во все обязательства по нему. А поэтому, с одной стороны, он имел право начинать иск по всем долгам покойного на других, а с другой - обязывался отвечать по всем долговым искам на покойном, если только он не отказался совсем от наследства. Впрочем, такой отказ от всех прав на наследство закон допускал для наследников только в том случае, когда они жили с покойным не в одной семье и не в одном капитале.

Уголовное право

Под преступлением ПСГ  впервые в русском праве понимает причинение ущерба не только частным  лицам, но и государству. Закон знает следующие виды преступлений: против государства (измена или “перевет”); против судебных органов (взятка или “посул” судье, насильственное вторжение в судебное помещение, насилие в отношении судейских чинов); имущественные (простая татьба, квалифицированная или неоднократная татьба, кража церковного имущества, поджог, конокрадство, грабеж – насильственный и открытый захват имущества, разбой – вооруженное нападение с целью грабежа); против личности (убийство или “головщина”, нанесение побоев, оскорбление действием).

 Определение понятия правонарушения, по Псковской судной грамоте

Эволюция понятия преступления наиболее отчетливо проявляется  в Псковской судной грамоте - основном памятнике периода феодальной раздробленности  на Руси. Так, необходимо отметить, что  Псковская Судная грамота делает большой шаг в его развитии, значительно изменив его, хотя не определив специальным термином и подразумевая под ним вред, причиненный не только отдельному частному лицу, но и государству в целом. Следует отметить принципиально новый подход к определению понятия преступления, который отразился в основном памятнике периода феодальной раздробленности, поскольку преступлениями считаются все деяния, предусмотренные уголовными нормами Псковской судной грамоты, даже если они не причиняют конкретному человеку вреда, который являлся характерной чертой преступлений в период Древнерусского государства. В отличие от Русской Правды Псковская Судная грамота не знала социальной дифференциации в применении права . Она не содержит конкретных норм, предусматривающих круг субъектов правонарушений. Так, в отличие от современного права, где в качестве субъектов выступают физические и юридические лица, государство и органы государственной власти, Псковская судная грамота упоминает только о физических лицах. Государство и органы государственной власти не рассматриваются в качестве субъектов правонарушений, однако законодательством указанного периода времени предусматриваются посягательства на них.

Так, физическими лицами, которых можно признать субъектами правонарушения по Псковской Судной грамоте являлись представители  господствующего класса - бояре, купцы, житье люди, а также посадские  люди и различные категории феодально-зависимого населения - изорники, огородники и кочетники.

Псковская Судная грамота  не упоминает о смердах как  о субъектах правонарушения, а  говорит лишь о "сябрах". По мнению Б.Д. Грекова, Псковская судная грамота под данным термином подразумевает крестьян-общинников . Наряду с феодально-зависимым населением во Пскове были и холопы, что подтверждается летописями, однако Псковская судная грамота также не упоминает о них. Можно предположить, что положение холопов в Пскове было настолько же бесправным, как в Киевской Руси, и регулировалось нормами Русской Правды, что не вызывало необходимости повторять их в Псковской судной грамоте.

Псковская судная грамота  не уделяет должного внимания характеристике субъекта правонарушения, не говорит  о дееспособности, вменяемости. Не упоминается  в материальных нормах Псковской  судной грамоты возрастной ценз по отношению к субъектам правонарушения, то есть указание возраста, с которого может наступать юридическая  ответственность. Единственное упоминание о малолетних относится к процессуальной норме, устанавливающей равный правовой статус участников поединка: "А на котором человеке имуть сочити долгу по доскам, или жонка, или детина, или стара, или немощна, или чем безвечен, или чернец, или черница, ино им наймита волно наняти, а исцом целовати, а наймитом битись, а против наймита исцу своего наймита волно, или сам лезет"

Не разграничивает Псковская  судная грамота субъектов преступлений и субъектов гражданско-правовых деликтов. Среди субъектного состава  правонарушений можно выделить только один вид субъектов - физических лиц. Принципиальным отличием от норм Русской  Правды является то, что нормой ст. 4 Псковской судной грамоты в качестве субъектов преступлений указываются  должностные лица: "…а тайных посулов не имати ни князю, ни посаднику"

Субъективная сторона  правонарушения характеризуется тем, что в отличие от Русской Правды Псковская Судная грамота различала  степень проявления "злой воли" преступником, то есть речь идет о различении памятником степени вины правонарушителя.

 Против судебных органов

Преступлением против судебных органов  считались:

* вынесение неправосудного  приговора . Наказание за неправосудие - от Бога: "проклят всяк судяй неправедно, ярость Господня на них..."

("правого не погубите, а виноватого не жаловати, ст. 3);

* „Тайный посул" - взятка. Думается, что в объяснении этого термина В. О. Ключевский и А. А. Зимин ближе к истине, чем Т. Е. Новицкая. „Посул" - частное вознаграждение судьям. Как таковое, оно допускалось правом. (Запись, что тянет душегубством в Москве, ст. 4).