Революция 1905-1907 гг

Революция 1905-1907 гг. – апогей борьбы между новыми и старыми, отживающими  общественными отношениями при  резко обострившихся в России в начале XX века социальных процессах.

 

Причиной революции стало  нарастание противоречий в российском обществе, выразившихся во влиянии  внутренних (нерешенность аграрного  вопроса, ухудшение положения пролетариата, кризис в отношениях центра и провинции, кризисе формы правления («кризис  верхов») и внешних факторов.

 

Внутренние факторы

 

Нерешенность аграрного  вопроса

 

Аграрный вопрос – комплекс социально-экономических и политических проблем, связанных с перспективами  развития аграрного сектора экономики  страны, один из самых острых вопросов общественной жизни России. Неразрешенность  его в сочетании с другими  внутренними и внешними проблемами привели в итоге к революции 1905-1907 гг.. Истоки аграрного вопроса лежали в характере Аграрной реформы 1861 г., носившей явно незавершенный характер. Дав личную свободу крестьянам, она не решила проблему крестьянского малоземелья, не устранила отрицательных черт общинного землевладения и круговой поруки. Выкупные платежи тяжким бременем легли на крестьянское сословие. Катастрофически росли недоимки по выплате налогов, поскольку при С.Ю. Витте налогообложение сельского населения стало одним из источников обеспечения проводившейся индустриализации. Все отчетливее обнаруживалось крестьянское малоземелье, обострившееся в связи с демографическим взрывом в стране: в течение 1870-1890-х гг. крестьянское население поволжских и некоторых черноземных губерний удвоилось, что повлекло за собой дробление наделов. В южных губерниях (Полтавской и Харьковской) проблема малоземелья привела к массовым крестьянским выступлениям в 1902 г.

 

Медленно приспосабливалось  к новым условиям и поместное  дворянство. Большинство мелких и  средних собственников стремительно теряло землю, перезакладывая свои владения. Хозяйство велось по старинке, земли  просто сдавались в аренду крестьянам под отработки, что не могло принести высоких прибылей. Доходы, полученные помещиками от государства при выходе крестьян из крепостной зависимости, «проедались» и не способствовали развитию помещичьих хозяйств на капиталистических началах. Дворянство засыпало императора Николая II просьбами о государственной поддержке в связи с убыточностью имений и дороговизной кредита.

 

В то же время, в аграрном секторе наблюдались и новые  явления. Сельское хозяйство все  более принимало торговый, предпринимательский  характер. Развивалось производство продукции на продажу, увеличивалось  число наемных рабочих, совершенствовалась техника земледелия. Среди помещичьих хозяйств все более начинают доминировать крупные капиталистические экономии с площадью в сотни и тысячи десятин, с привлечением наемного труда и большим количеством сельскохозяйственных машин. Такие помещичьи владения являлись основными поставщиками зерна и технических культур.

 

Крестьянские хозяйства  обладали гораздо меньшей товарностью (производством продукции на продажу). Они являлось поставщиком лишь половины рыночного объема хлеба. Основным производителем товарного хлеба в крестьянской среде являлись зажиточные семьи, составлявшие, по разным данным, от 3 до 15% крестьянского  населения. Фактически только им удалось  приспособиться к условиям капиталистического производства, арендовать или выкупить у помещиков землю и держать  нескольких наемных рабочих. Только зажиточные хозяева специально производили  продукцию на рынок, для подавляющей  массы крестьян продажа хлеба  являлась вынужденной – для оплаты налогов и выкупных платежей. Однако развитие сильных крестьянских хозяйств также упиралось в дефицит  наделов.

 

Неразвитость аграрного  сектора, низкая покупательная способность  подавляющего большинства населения  страны тормозили развитие всей экономики (узость внутреннего рынка уже  к концу XIX века давала о себе знать  сбытовыми кризисами).

 

Правительство прекрасно  осознавало причины аграрного кризиса, и стремилось изыскать пути выхода из него. Еще при императоре Александре III при Министерстве внутренних дел  образовали комиссию для рассмотрения «упорядочения крестьянского общественного  быта и управления». В числе назревших  вопросов комиссия признала переселенческое  и паспортное законодательство. Что  касается судьбы общины и круговой поруки, в правительстве возникли разногласия по этому вопросу. Сложились  три принципиальных позиции:

 

   1) Официальную точку  зрения выражали В.К. Плеве  и К.П. Победоносцев, которые считали  их «основным и важнейшим средством  взыскания всех недоимок». Сторонники сохранения общины видели в этом также средство спасти русское крестьянство от пролетаризации, а Россию – от революции.

 

   2) Выразителем противоположной  точки зрения на общину стали  министр финансов Н.Х. Бунге и министр императорского двора и уделов граф И. И. Воронцов-Дашков. Они стояли за введение в России подворного землевладения с установлением земельного минимума и организации переселения крестьян на новые земли.

 

   3) Вступивший в  1892 г. на пост министра финансов  С.Ю. Витте выступал за паспортную  реформу и отмену круговой  поруки, но за сохранение общины. Впоследствии, на пороге революции,  он сменил свою точку зрения, фактически согласившись с Бунге.

 

Крестьянские восстания 1902 г. в Полтавской и Харьковской  губерниях, подъем крестьянских выступлений 1903-04 гг. ускорили работу в этом направлении: в апреле 1902 г. круговая порука была отменена, а с назначением В.К. Плеве министром внутренних дел  Николай II передал его ведомству  право на разработку крестьянского  законодательства. Реформа В.К. Плеве, преследуя иные цели, затрагивала те же направления, что и позднейшая Аграрная реформа П. А. Столыпина:

 

   - планировалось развернуть  деятельность Крестьянского банка  по покупке и перепродаже помещичьих  земель.

 

   - наладить переселенческую  политику.

 

Принципиальное отличие  от столыпинских преобразований – в основу реформы были положены принципы сословной обособленности крестьянства, неотчуждаемости надельных земель и сохранения существующих форм крестьянского землевладения. Они представляли собой попытку привести в соответствие выработанное после реформы 1861 г. законодательство с социальной эволюцией деревни. Попытки сохранить основные принципы агарной политики 1880-1890-х гг. придали проекту Плеве глубоко противоречивый характер. Это проявилось и в оценке общинного землевладения. Именно община рассматривалась как институт, способный защитить интересы беднейшего крестьянства. Ставка на наиболее состоятельных членов общины (кулаков) тогда еще не делалась. Но более совершенной формой ведения хозяйства, имевшей большое будущее, был признан хутор. В соответствие с этим проект предусматривал снятие некоторых ограничений, препятствовавших выходу из общины. Однако в реальности это было крайне трудно реализовать.

 

Работа комиссии Плеве  стала выражением официальной точки  зрения на крестьянский вопрос. Можно  констатировать, что предполагавшиеся преобразования не отходили от традиционной политики, строившейся на трех принципах: сословный строй, неотчуждаемость наделов, неприкосновенность общины. Эти мероприятия были закреплены царским Манифестом «О неизменности общинного землевладения» в 1903 г. Такая политика не устраивала крестьян, поскольку не решила ни одну из насущных проблем. Перемены в аграрном законодательстве на протяжении 1890-х гг. мало что изменили в положении крестьян. Из общины выделялись единицы. Переселенческое управление, созданное в 1896 г., практически не работало. Неурожаи начала XX века только усилили напряжение, царившее в деревне. Результатом стало нарастание крестьянских выступлений в 1903-1904 гг. Основными проблемами, подлежащими немедленному решению, стали вопрос о существовании крестьянской поземельной общины, ликвидации чересполосицы и крестьянского малоземелья, а также вопрос о социальном положении крестьян.

 

Ухудшение положения пролетариата

 

«Рабочий вопрос» - в классическом понимании – конфликт пролетариата и буржуазии, вызванный различными экономическими требованиями со стороны  рабочего класса в сфере улучшения  своего социально-экономического положения.

 

В России рабочий вопрос стоял  с особенной остротой, поскольку  осложнялся особой правительственной  политикой, направленной на государственное  регулирование отношений рабочих  и предпринимателей. Буржуазные реформы 1860-70-х гг. мало затронули рабочий  класс. Это было следствием того, что  в стране еще только происходило  становление капиталистических  отношений, не завершилось формирование основных капиталистических классов. Правительство также вплоть до начала XX века отказывалось признавать существование  в России «особенного класса рабочих» и уж тем более «рабочего вопроса» в западноевропейском его понимании. Эта точка зрения нашла свое обоснование  еще в 80-е гг. XIX века в статьях  М. Н. Каткова на страницах московских ведомостей, и с этой поры стала  неотъемлемой частью общеполитической доктрины.

 

Однако масштабные забастовки 1880-х гг., особенно «Морозовская стачка»  показали, что простым игнорированием рабочего движения положение дел  не исправишь. Положение усугубляли различные точки зрения руководителей Министерства финансов и Министерства внутренних дел на правительственную линию в деле разрешения «рабочего вопроса».

 

К концу 1890-х гг. министр  финансов С.Ю. Витте отходит от идеи попечительской политики правительства  как части правительственной  доктрины, построенной на принципе особой, самобытной эволюции России. При  непосредственном участии Витте  разработаны и приняты законы: о регулировании рабочего дня (июнь 1897 г, по нему максимальная продолжительность  рабочего дня составила – 11,5 часов), о выплате вознаграждения рабочим  по несчастным случаям (июнь 1903 г., но закон  не затрагивал вопросов пенсионного  обеспечения и компенсаций по увольнениям). Также вводится институт фабричных старост, в компетенцию которых входило участие в разбирательстве трудовых конфликтов). Одновременно активизировалась политика, направленная на усиление религиозно-монархических настроений среди рабочей среды. В министерстве финансов даже думать не хотели о создании профсоюзов или иных рабочих объединений.

 

В министерстве внутренних дел  наоборот, затевают рискованный эксперимент  по созданию подконтрольных правительству  рабочих организаций. Стихийная  тяга рабочих к объединению, все  более широкий отклик на деятельность революционеров, и, наконец, учащавшиеся  открытые политические выступления  вынудили власти перейти к новой  тактике: «полицейскому социализму». Суть этой политики, проводившейся и в ряде стран Западной Европы в 1890-е гг., сводилась к попыткам создания с ведома и под контролем правительства легальных рабочих организаций проправительственной ориентации. Инициатором русского «полицейского социализма» стал начальник Московского охранного отделения С. В. Зубатов.

 

Идея Зубатова состояла в том, чтобы заставить правительство обратить внимание на «рабочий вопрос» и положение рабочего класса. Он не поддерживал предложение министра внутренних дел Д.С. Сипягина «превратить фабрики в казармы» и тем самым навести порядок. Требовалось стать во главе рабочего движения и так определять его формы, характер и направленность. Однако на деле реализация зубатовского плана натолкнулась на активное сопротивление предпринимателей, не желавших подчиняться требованиям никаких рабочих объединений, даже подконтрольных правительству. Новый министр внутренних дел В.К. Плеве, занимавший этот пост в 1902-1904 гг., прекратил зубатовский эксперимент.

 

В качестве исключения позволили  деятельность «Общества фабрично-заводских  рабочих» священника Г.Гапона, имевшего минимальную зависимость от властей и являвшегося примером скорее «христианского» а не «полицейского» социализма. В итоге для властей в их борьбе с рабочим движением оказались более привычными традиционные репрессивные меры. Все фабричные законы, принятые в конце XIX – начале XX вв., предусматривали уголовную ответственность за участие в стачках, угрозы в адрес фабричной администрации и даже за самовольный отказ от работы. В 1899 г. была учреждена особая фабричная полиция. Все чаще для подавления рабочих выступлений вызывались строевые части и казаки. В мае 1899 г. для подавления 10-тысячной стачки рабочих крупнейших предприятий Риги использовалась даже артиллерия.

 

Попытки режима таким образом  затормозить естественный ход развития новых начал в экономике и  обществе не привели к существенным результатам. Власти не видели в нарастании рабочих выступлений готовящегося взрыва. Даже в канун революции, обращая  внимание на изменения, происходящие в  рабочей среде, правящие круги не рассчитывали на тот «обвал», который  мог подорвать сложившиеся устои. В 1901 г. шеф жандармов, будущий министр  внутренних дел П.Д. Святополк-Мирский  писал о питерских рабочих, что  «в последние три-четыре года из добродушного русского парня выработался тип  полуграмотного интеллигента, почитающего  своим долгом отрицать религию… пренебрегать законом, не повиноваться власти и глумиться  над ней». В то же время он отмечал, что «бунтарей на фабриках немного», и справиться с ними будет не сложно.

 

В результате к началу XX века «рабочий вопрос» в России нисколько  не потерял своей остроты: не было принято закона о страховании  рабочих, продолжительность рабочего дня также была сокращена лишь до 11,5 часов, запрещена была деятельность профсоюзов. Самое главное, после  провала зубатовской инициативы в правительстве не сложилось сколь-нибудь приемлемой программы устройства рабочего законодательства, а вооруженное подавление рабочих выступлений грозило обернуться массовым неповиновением. Заметное влияние на обострение ситуации оказал экономический кризис 1900-1903 гг., когда положение рабочих резко ухудшилось (снижение заработков, закрытие предприятий). Решающим ударом, той «последней каплей» стал расстрел рабочей манифестации, организованной «Обществом фабрично-заводских рабочих» 9 января 1905 г., получивший название «Кровавого воскресенья».

 

Кризис в отношениях центра и провинции

 

Национальный вопрос –  одно из основных социально-политических противоречий в Российской Империи  в начале XX века.

 

Господство русской народности и православной веры в Российской Империи было законодательно закреплено, что немало ущемляло права других народов, населяющих страну. Небольшие  послабления в этом вопросе были сделаны лишь для населения Финляндии  и Польши, но значительно урезаны  во время реакционной русификаторской  политики императора Александра III. На рубеже XIX - XX веков в России общими требованиями населяющих ее народностей  становятся уравнение всех народностей  в правах, обучение на родном языке, свобода вероисповеданий. Для некоторых  народов чрезвычайно актуальным оказался земельный вопрос, при этом речь шла либо о защите своих земель от «русской» колонизации (поволжские и сибирские, среднеазиатские, кавказские губернии), либо о борьбе против помещиков, приобретавшей межэтнический характер (прибалтийские и западные губернии). В Финляндии и Польше широкой  поддержкой пользовался лозунг территориальной  автономии, за которой нередко стояла идея полной государственной самостоятельности. Рост недовольства на окраинах подпитывался как жесткой национальной политикой  правительства, в частности, ограничениями  в отношении поляков, финнов, армян  и некоторых других народов, так  и экономическими неурядицами, которые  переживала Россия в первые годы XX века.