Россия в первой половине XIX века

Узость выбора средств управления страной определялась не отсутствием  творческой фантазии у властей предержащих, а тем, что они пытались соединить  трудносоединимые вещи: сохранить дворянское государство, лишив дворян их главной привилегии, создать мощную экономику, опираясь на труд подневольных людей, завоевать доверие общества, оставляя это общество абсолютно безгласным и бесправным.

Николаевский режим. Николай родился в 1796 г. и был почти на 20 лет моложе старшего брата Александра. Николай Павлович получил обычное для великого князя образование. Он не считался наследником престола и не проявлял к учебным занятиям особого рвения. Всю жизнь он откровенно пренебрегал любыми теориями и даже гордился своим неприятием гуманитарных знаний. В отличие от Александра I, новый император не очаровывал людей интеллектом, он восхищал достоинством внешнего облика монарха, царственностью манер. С детских лет он отличался упрямством и самостоятельностью, никогда никому не подражал и не разыгрывал ролей. В его натуре был целый ряд несимпатичных качеств: мстительность, злость, мелочность. Однако были и черты, привлекавшие людей.

Вступление Николая на престол  после мрачных и скучных последних лет царствования Александра I вызвало в обществе некоторое ощущение новшеств и перемен. Этому способствовало и то, что император искренне надеялся оживить государственную жизнь, ликвидировать злоупотребления, восстановить порядок.

Импонировало обществу и то, что Николай Павлович в качестве кумира выбрал себе Петра Великого, портрет которого висел в комнате императора.

Нового монарха сближала с Петром I скуповатость и полная неприхотливость  в быту: простая походная кровать, умеренность в еде, тесные личные покои. Николай был необыкновенно работоспособен. По воспоминаниям фрейлины А. Ф. Тютчевой, он «проводил за работой 18 часов в сутки».

Подавив при вступлении на престол  восстание декабристов и жестоко  расправившись с ними, Николай I должен был опасаться недоброжелательства со стороны многих лучших семей первого сословия. В первые годы его царствования подобные опасения, видимо, действительно существовали. Во всяком случае, новый император окружил себя немецкими дворянами, близ него мы видим Бенкендорфа, Адлерберга, Клейнмихеля, Нессельроде, Дибича, Дубельта и др. Однако гораздо важнее то, что Николай I вступил в противоречие не только с частью дворянства, но и с духом времени, отвергая надежды Александра I на просвещение общества, смягчение нравов, необходимые преобразования и т. п.

Николаевский режим представлял  собой довольно незамысловатую систему, включавшую четыре основных компонента. Первая составляющая системы — централизация  управления при активном личном участии  царя и его канцелярии во всех государственных делах. Действительно, бесконечным количеством издаваемых им уставов, положений, правил, «именных» указов Николай I стремился охватить и отрегулировать все проявления общественной, экономической, социальной и культурной жизни страны, начиная от условий существования калмыцкого или киргизского народов до деятельности университетов и покраски будок ночных сторожей.

Вторая составляющая системы —  военная дисциплина, внедряемая посредством  бюрократизации всех сторон жизни общества: среди министров Николая I первого состава правительства был лишь один штатский, остальные — генералы. Из второй составляющей вытекала и третья — строгая иерархия в принятии решений и отчетах об их выполнении.

Показательно, что среди приближенных Николая I встречались, несомненно, талантливые деятели: Сперанский, Киселев, Канкрин. В то же время были и такие, кто сросся с придворной средой, люди достаточно чуждые жизни общества, готовые беспрекословно исполнять волю императора. Заметим, кстати, что Аракчеева уволили через 5 дней после вступления на престол Николая Павловича и общество восприняло это решение с облегчением. Однако аракчеевщина как метод службы победила, а некоторые любимцы нового императора (Дибич, Клейнмихель) были прямыми ставленниками Аракчеева.

Наконец, последней составляющей системы являлось превращение всех сословий в своеобразных государственных служащих. Причем эти служащие должны были придерживаться не законов, а прислушиваться к мнению вышестоящего начальства. Сам император понимал эту систему следующим образом. Однажды наследник престола, будущий Александр II, сказал, что Россия держится самодержавием и законами. «Законами — нет! — возразил Николай I. — Только самодержавием и вот чем, вот чем, вот чем!» — трижды взмахнул он крепко сжатым кулаком.

Чего попытался добиться император, уповая на силу кулака, и  что ему удалось сделать?

Охранительные мероприятия. Одним из самых неотложных дел своего царствования новый император считал совершенствование полицейского аппарата, который, по его мысли, должен был осуществлять не только карательные, но и контролирующие функции. 3 июня 1826 г. было объявлено об учреждении III отделения императорской канцелярии (сама канцелярия возникла в 1812 г. и занималась делами, предоставленными на личное усмотрение императора). Функции нового органа оказались необыкновенно широкими — от борьбы с фальшивомонетчиками и наблюдения за иностранцами до политической цензуры для книг и журналов.

В 1827 г. III отделению было предоставлено руководство Корпусом жандармов, а вся империя для  удобства наблюдения за населением разбита  на 5 округов, во главе которых стояли генерал и штаб-офицеры. Руководили III отделением А. X. Бенкендорф, а после его смерти Л. В. Дубельт — боевые офицеры, проявившие склонность к делу политического сыска. Под их руководством III отделение разбросало по всей стране тайную агентуру, установило секретный надзор за деятельностью частных лиц и государственных учреждений. Жандармские офицеры и генералы посылались из Петербурга с широкими полномочиями для усмирения беспорядков и разоблачения виновных. Иными словами, III отделение превратилось в независимый орган, действующий от имени императора, не считаясь с существующими законами.

Одним из главных рассадников  свободомыслия Николай I считал литературу и журналистику. 10 июня 1826 г. был опубликован  указ о цензуре, который из-за степени  своей запретительности был назван современниками «чугунным». Цензоры, отвечавшие за каждую выпущенную книгу или статью, старались перещеголять друг друга придирчивостью и все же лишались места, отправлялись на гауптвахту или получали унизительные выговоры. Такому же жесткому надзору подверглись все учебные заведения. Уже в 1827 г. Николай запретил допускать крепостных крестьян в средние и высшие учебные заведения, а в 1828 г. издан новый школьный устав, который уничтожил преемственность между приходскими и уездными училищами и гимназиями. Во всех низших и средних школах были введены телесные наказания, а преподавателей, уличенных в «вольнодумстве», изгоняли со службы.

Одновременно правительство  Николая I попыталось несколько приспособить административный механизм к требованиям  жизни. В декабре 1826 г. был образован Секретный комитет для проведения реформ в области центрального и местного управления. Проект, разработанный комитетом под руководством Сперанского и Кочубея, предусматривал некоторое разделение законодательной, исполнительной и судебной властей. Для этого Государственный совет освобождался от груды административных и судебных дел и делался, прежде всего, органом для обсуждения законопроектов. Сенат же делился на два самостоятельных учреждения: Сенат правительствующий, состоящий из всех министров, верховный орган государственного управления, и Сенат судебный — высший орган юстиции.

Этот же принцип лег  в основу предполагаемой системы  местных органов власти — губернских, уездных и волостных. Усиливая в  них выборное начало, Комитет 6 декабря 1826 г. пытался противопоставить новые учреждения произволу местных чиновников. Проект Комитета горячо обсуждался на заседаниях Государственного совета, члены которого так и не пришли к единому мнению. Вельможи не сомневались лишь в необходимости кодификации законов, предложенной членами Комитета.

Со времен Соборного  уложения 1649 г. накопились десятки тысяч  манифестов и указов, многие из которых  противоречили друг другу. В создавшейся  неразберихе с трудом ориентировались  не только простые подданные, но и  высшие правительственные чиновники. Главным распорядителем начавшихся работ стал Сперанский, вставший во главе II отделения императорской канцелярии. Правда, ему вновь не удалось довести задуманное до конца. Николай I не согласился с основной частью плана Сперанского — с созданием нового юридического кодекса, разрешив лишь собрать уже изданные законы. К 1833 г. II отделение собрало 51 том полного собрания законов Российской империи и 15 томов действующих законов, однако до переработки устаревших норм права дело так и не дошло.

Революции 1848 г. и правительство  Николая I. Политика правительства Николая I еще более ужесточилась под впечатлением от революций 1848—1849 гг. в Европе. Репрессии обрушились, прежде всего, на печать и школу. Для контроля над ними были созданы специальные комитеты: А. С. Меншикова для пересмотра издающихся журналов и Д. П. Бутурлина для наблюдения за «духом и направлением всех произведений... книгопечатания». Начался период цензурного террора, во время которого пострадали М. Е. Салтыков-Щедрин, И. С. Тургенев, Ю. Ф. Самарин, были запрещены письма Екатерины II Вольтеру, сатиры Кантемира и т. д.

В этот период серьезно пострадало и университетское образование. Министр просвещения С. С. Уваров был вынужден уйти со своего поста  из-за статьи в защиту университетов, которую бутурлинский комитет счел «вмешательством в правительственную политику». Обсуждался вопрос о закрытии всех высших учебных заведений, но, в конце концов, дело ограничилось тем, что число своекоштных (самих платящих за образование) студентов было ограничено 300 человеками.

Промышленность и финансы. Политику правительства в отношении  промышленности вряд ли можно назвать  прогрессивной или поощрительной. Министры финансов Николая I не считали  возможным тратить государственные  средства на организацию промышленного кредита. Относительно высокий уровень прибыли обеспечивали предпринимателям лишь таможенные барьеры, установленные в 1822 г., но этого уровня было явно недостаточно для накопления капиталов для развития производства. Такой же традиционно осторожной политики придерживалось правительство Николая I и в отношении учреждения частных банков, считая их «шарлатанами... спекулирующими на легковерии публики».

Казенные же банки, накапливавшие  денежные средства, раздавали ссуды  под залог помещичьих имений, что вряд ли являлось целесообразным и выгодным для государства. Столь же щедро и непроизводительно расходовала банковские вклады казна. Например, в росписи 1842 г. из 173 млн рублей Военному и Морскому ведомствам было ассигновано 82 млн, а на нужды просвещения — 2,7 млн.

Пожалуй, единственным мероприятием правительства, способствовавшим развитию промышленности и торговли, стала  денежная реформа 1839—1843 гг. Е. Ф. Канкрина. Россия была наводнена бумажными  ассигнациями, которые бездумно выпускались  правительствами начиная с конца XVIII в. Курс бумажных денег изначально был крайне неустойчив и менялся в зависимости от районов страны и времени года. Неустойчивость курса играла на руку спекулянтам и махинаторам, затрудняя коммерческие сделки торговцам и промышленникам.

Чтобы придать постоянство  денежному курсу, правительство  объявило главной единицей обращения  серебряный рубль и установило постоянное соотношение между серебряной монетой  и бумажной ассигнацией (1 серебряный рубль был приравнен к 3 рублям 50 копейкам ассигнациями). Постепенно ассигнации были изъяты из обращения, а наряду с серебряными и медными деньгами стали выпускаться кредитные билеты, обеспеченные металлическим запасом и свободно обменивавшиеся на серебро.

Говоря о социальной политике правительства Николая I, следует, прежде всего, вновь обратиться к деятельности Комитета 6 декабря 1826 г. Именно ему принадлежит проект сословной реформы, частично осуществленный. Этот проект не только сохранял сословную иерархию, но и придавал ей еще более резко выраженную форму. Дворянство могло приобретаться только по праву рождения или в силу высочайшего пожалования. Выдвинувшиеся по службе должны были составить новое сословие «чиновных граждан». Низшие чиновники, крупные капиталисты, лица, окончившие университеты, входили в сословие «именитых граждан». Менее крупные торговцы и промышленники должны были образовать слой «почетных граждан». Все три типа «граждан» освобождались от подушной подати, рекрутского набора и телесных наказаний. Это нововведение могло способствовать росту буржуазных прослоек и в то же время защищало бы дворянство от «размывания» чужеродными элементами.

Не согласившись с  мнением Комитета в целом, император  извлек из его проекта те части, которые  не вызывали у властей никаких  сомнений. В 1831 г. был опубликован Манифест «О порядке дворянских собраний, выборов и службы по оным», в котором «полноправные» (имущие), дворяне отделялись от «неполноправных» (не имевших определенного количества душ крестьян или десятин земли). В 1832 г. Николай I подписал Манифест о создании сословия «почетных граждан» (личных и потомственных) для купцов, ученых, промышленников, деятелей культуры, низших чиновников.

Желая еще более укрепить позиции первого сословия, в 1845 г. власти повысили требования Табели о  рангах, предоставляя потомственное дворянство с 5-го, а не 8-го класса. В том же году был принят закон об учреждении заповедных имений (майоратов). Неделимые имения должны были состоять из 400 крестьянских дворов или 10 тысяч десятин земли. Попытка создать земельную аристократию по английскому или немецкому образцу запоздала, и закон о майоратах не имел практического значения.

Правительство Николая I занимали не только проблемы первого  и «среднего» сословий. Много усилий император и его окружение  потратили на решение крестьянского вопроса. После закрытия Комитета 6 декабря 1826 г. один за другим были созданы еще 8 секретных комитетов, которые пытались решить проблему крепостного права. Позиция самого Николая I по данному вопросу была крайне противоречивой. С одной стороны, он понимал, что крепостное право — это зло или, говоря словами Бенкендорфа, «пороховой погреб под государством». К тому же в условиях крайней централизации власти, отстаиваемой императором, помещичье душевладение выглядело неким вызовом политике государства. С другой стороны, потрясение основ дворянского государства было чревато междоусобицами с непредсказуемыми последствиями.