В еще большей мере
выборы не являлись справедливыми
с точки зрения равенства доступа
кандидатов к предвыборной борьбе.
Государственные средства массовой
информации предоставляли минимальные
возможности для бесплатных выступлений
кандидатов и партий и при этом
не ограничивали возможности платной
рекламы. Новостные программы ТВ и радио,
публикации газет были полны скрытой рекламы
в пользу двух проправительственных партий
– “Выбор России” и (в меньшей степени)
Партии российского единства и согласия
(ПРЕС). Лидеры этих партий вели кампанию,
используя свои ресурсы членов правительства
и сотрудников администрации Президента.
Точно так же региональные лидеры, большинство
из которых баллотировалось в Совет Федерации,
использовали свои административные ресурсы
для собственного избрания – тем более,
что Совет Федерации, в отличие от Думы,
должен был работать на непрофессиональной
основе. Кроме того, большинство правых
партий обладали возможностями привлечения
нелегального спонсорства – т.н. “черного
нала” для финансирования своей кампании.
Наконец, избирательные комиссии всех
уровней формировались по распоряжению
органов исполнительной власти, обладавших
дополнительными возможностями для контроля
над ходом кампании.
Но важнейшей
особенностью “учредительных выборов”
1993 г. стало совмещение их проведения с
конституционным референдумом. Фактически
проект новой Конституции был призван
закрепить победу Ельцина и максимизировать
его полномочия, в то время как полномочия
парламента в проекте были значительно
урезаны. Прежде всего парламент был лишен
возможности определять состав и курс
правительства, и потому учредительные
выборы, “учреждавшие” новый режим, не
создавали условий для правления парламентского
большинства или коалиции. С этой точки
зрения, значение выборов было вторичным
по отношению к референдуму. Неудивительно,
что распределение мест в парламенте не
было приоритетной целью для Ельцина,
и он отказался от публичной поддержки
даже лояльных по отношению к нему партий
– прежде всего “Выбора России”, сосредоточив
основные усилия на проведении конституционного
референдума. Когда некоторые оппозиционные
партии выступили с критикой проекта Конституции,
Ельцин потребовал от них “не трогать”
Конституцию, а первый вице-премьер правительства
Шумейко (один из лидеров “Выбора России”)
потребовал исключить эти партии из участия
в выборах.
Таким образом, референдум
по проекту Конституции задавал
дополнительное проблемное измерение
выборов, фактически связанное
с лояльностью новому политическому
режиму. Это проблемное измерение
“накладывалось” на основное
размежевание позиций партий
по отношению к экономическим
преобразованиям в рамках “лево-правого
континуума”. На смену биполярному
противостоянию Президента и
парламента пришла более сложная
“многополюсная” расстановка сил,
включавшая в себя, помимо правых
проправительственных партий (“Выбор
России”, ПРЕС) и левых оппозиционеров
(КПРФ, АПР), как правую оппозицию режиму
в лице блока “Яблоко”, так и ЛДПР во главе
с Жириновским. Эта националистическая
партия, использовавшая в своей кампании
наиболее жестко оппозиционную риторику
по отношению к курсу реформ, в ходе выборов,
так же, как и пропрезидентские партии,
выступала в поддержку проекта Конституции.
Результаты голосования
12 декабря были весьма противоречивы.
В выборах и референдуме приняли
участие 54% избирателей, при этом
в двух регионах России (Татарстан
и Чечня) недовольные политикой
Центра местные власти организовали
бойкот голосования; бойкотировали
выборы и левые радикалы. Конституция
была принята незначительным
большинством голосов; за принятие
проекта проголосовали 58% избирателей
– почти тот же показатель,
что и уровень поддержки Ельцина
на референдуме в апреле 1993 г.
Результаты выборов в Совет
Федерации были предсказуемы
– 54% мест в его составе получили
чиновники исполнительной власти,
главным образом – регионального
и местного уровня. Напротив, результаты
выборов в Государственную Думу
стали сенсацией. Из 13 партий, участвовавших
в выборах, 5%-й барьер преодолели 8, и, вопреки
ожиданиям большинства наблюдателей,
главный проправительственный блок “Выбор
России” потерпел относительную неудачу,
получив лишь 76 мест из 450, в то время как
ЛДПР добилась наибольшей поддержки избирателей
при голосовании за партийные списки и
смогла сформировать вторую по численности
партийную фракцию в парламенте.
Результаты выборов
имели как ситуационные, так и
долгосрочные последствия для
развития политической системы
России. Прежде всего, вскоре после
выборов лидеры “Выбора России”, вице-премьеры
Правительства Егор Гайдар и Борис Федоров,
а также некоторые другие высокопоставленные
чиновники были отправлены в отставку
со своих постов, хотя при этом правительственный
курс не претерпел значительных изменений.
Под сильным нажимом правительства председателем
Совета Федерации был избран Шумейко.
Однако этот орган, работавший и на непрофессиональной
основе, не стал значительным институтом
в политической системе России.
Начало же работы
Государственной Думы продемонстрировало
стремление депутатского корпуса
к эмансипации и обретению
автономного по отношению к
исполнительной власти статуса.
Председателем Думы с перевесом
в один голос был избран
представитель умеренно-оппозиционной
АПР Иван Рыбкин, вскоре перешедший в лагерь
сторонников Ельцина. В целом, несмотря
на очевидный неуспех лояльных режиму
политических партий, благодаря избранию
в парламент большого числа независимых
депутатов, состав Государственной Думы
оказался в большей или меньшей мере подконтролен
Президенту и правительству. Во всяком
случае, несмотря на две попытки голосования
за вотум недоверия правительству (октябрь
1994 и июнь 1995 г.), устойчивое антипрезидентское
и/или антиправительственное большинство
в парламенте сформировано не было.
Основным механизмом
принятия решений в Думе стало
создание “временного большинства”
– неустойчивых коалиций по
поводу конкретных законопроектов.
Неустойчивость состава и численности
думских фракций способствовали
партийной фрагментации и политическому
предпринимательству депутатского
корпуса, в то время как стимулы
к коалиционной политике оказались
подорваны. Несмотря на это,
именно Государственная Дума
стала основным институтом политического
представительства. С началом
ее работы в России не только
сократились масштабы нековенционального
политического протеста, но и значительно
возросла роль парламентских партий как
механизма артикуляции и агрегирования
интересов, с одной стороны, и рекрутирования
политической элиты – с другой.
Так или иначе,
“учредительные выборы” 1993 г. выполнили
часть задач демократизации – была принята
новая Конституция, сформированы основы
избирательной системы, начал работать
профессиональный парламент, избранный
на основе межпартийной конкуренции, созданы
благоприятные условия для развития партийной
системы. Но эти реформы были лишь
частичными – они не создавали ни институциональных
гарантий регулярности выборов, ни механизмов
демократической подотчетности. Более
того, результаты выборов Государственной
Думы и Совета Федерации и референдума
по Конституции не были опубликованы в
полном объеме, что дало основания для
серьезных обвинений в адрес Центризбиркома
в фальсификации итогов голосования, позднее
не подтвержденных, но и не опровергнутых.
Хотя после двух лет без выборов в 1993г.
электоральная политика вернулась на
политическую сцену России, но ее влияние
на политическую жизнь страны оказалось
ограниченным.