Русь. XIII век

В древнем городе Ладоге на севере Новгородской республики была построена  церковь святого Георгия. Неизвестные  зодчие поставили храм на самом берегу Волхова, на виду проплывавших мимо купеческих и рыбацких ладей. Приземистый, со шлемовидной  главой храм, словно гриб, вырастает  из каменистой земли. Побеленные его  стены слегка наклонены внутрь. На их неровных поверхностях, будто сохранивших  следы пальцев строителя-великана, играют светотени. Боковые фасады церкви подчеркнуто асимметричны, углы неровны. Отсутствие геометрически выверенных архитектурных форм этого храма напоминает застывшую живую плоть.

Последней постройкой XII в., удивительно  плодотворного для новгородских зодчих, был выдающийся памятник - церковь  Спаса на Нередице. Ее заказчик - князь Ярослав Владимирович - пожелал поставить храм близ своей загородной резиденции. Республиканский Новгород не поощрял проживание в городе князей, низведенных до роли наемных полководцев.

Ныне храм этот стоит почти в  чистом поле: невелик, кубической формы, с большой главой на массивном  барабане. С востока к нему пристроены три апсиды: центральная - большая  и две боковые - поменьше, как мать с двумя детьми-одногодками. Фасады храма практически лишены украшений, но от этого церковь только выигрывает. Несмотря на небольшие размеры, она  кажется величественной и монументальной. Но главная особенность Спаса  на Нередице - в его удивительной пластичности, округлости форм. Кривизна линий, неровность плоскостей, скошенность углов придают ему редкое очарование.

Главный собор

Может быть, самым могущественным княжеством раздробленной Руси в XII в. было Владимиро-Суздальское. Обращаясь к одному из его князей, Всеволоду Большое Гнездо, автор "Слова о полку Игореве" говорил: "Ты ведь можешь Волгу веслами расплескать, а Дон шлемами вычерпать". Искусство же Владимирской земли прославилось главным образом своими белокаменными храмами.

В 1158 г. по велению князя Андрея Боголюбского в стольном городе Владимире был заложен Успенский собор. На его сооружение князь выделил десятую долю своих доходов, точно так же, как когда-то Владимир Креститель для первой русской церкви - Десятинной. Место для храма было выбрано на редкость удачно - на вершине крутого пятидесятиметрового холма, возвышающегося над рекой Клязьмой. Имена зодчих, возводивших собор, не известны, но летопись сообщает, что для его строительства "Бог привел мастеров со всех земель".

Будто бы даже с романского Запада император Фридрих Барбаросса прислал  своих умельцев.

Первоначально был сооружен небольшой  одноглавый храм. Он простоял почти  тридцать лет, но в 1185 г. сильно пострадал  от пожара. Князь Всеволод Большое  Гнездо, правивший тогда во Владимире, велел его перестроить. Храм обнесли  новыми, большими по периметру, стенами. В старых пробили широкие арочные проемы. По углам поставили еще четыре купола. Таким образом, получился величественный пятиглавый собор.

При строительстве Успенского собора проявилось соперничество двух русских  городов - Владимира и Киева. Честолюбивый князь повелел строить владимирский храм выше Софии Киевской. В результате Успенский собор оказался самой  высокой (32 м) постройкой на Руси XII в.

Нарядный декор храма стал характерным  для всего владимиро-суздальского зодчества второй половины XII - первой трети XIII в. Отчасти он будет заимствован и раннемосковской архитектурой. Дверные проемы украсили перспективные порталы. По вертикали стену расчленили тонкие полу-колонки, а по горизонтали - аркатурно-колончатый пояс - непрерывная цепь декоративных арочек, опирающихся на колонки. На фасадах храма кое-где появились резные каменные изображения - женские головки, морды львов.

Успенский собор был богато оформлен и внутри: створки входных дверей обиты медными листами со священными изображениями, выполненными в технике  наводки золотом; полы выложены цветной  майоликовой плиткой, стены расписаны  фресками. На алтарной преграде стояли иконы, среди которых выделялась знаменитая "Владимирская Богоматерь".

Летопись рассказывает, что во время  храмового праздника Успения  открывались северные и южные "златые врата" собора и между ними вывешивались драгоценные облачения и ткани, вложенные в храм князьями. На протяжении двух веков, пока в Московском Кремле не был построен Успенский собор, Владимирский храм считался главным  в Северо-Восточной Руси. Он служил усыпальницей владимирских князей. По сей день здесь покоится прах его строителей - Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо.

В конце XII в. недалеко от Успенского собора был построен еще один - одноглавый, названный в честь святого Дмитрия Солунского Дмитриевским. И не случайно: его заказчик, князь Всеволод III, при крещении был наречен Дмитрием, а строился собор на месте княжеского двора. Стены, закомары, барабан главы нового храма сплошь покрывала каменная резьба. Даже колонки аркатурного пояса и арки порталов не были гладкими. Исследователи насчитали более пятисот скульптурных изображений - фигуры людей, птиц, зверей, фантастических существ, неведомых растений, орнаменты. Около тысячи резных камней.

Многие рельефы удалось расшифровать. На западном фасаде изображены Христос, Богоматерь, четыре евангелиста, на южном - мученики Борис и Глеб. Некоторые сюжеты особенно интересны: на северном фасаде в левой закомаре - сидящий на троне князь Всеволод с сыновьями. Это семейный портрет заказчика храма. На противоположном, южном фасаде в правой закомаре - композиция "Вознесение Александра Македонского на небо". Изображение языческого царя на православном храме может показаться странным. Откуда русские мастера могли знать Александра Македонского? Оказывается, в XII в. на Руси была очень популярна переведенная с греческого приключенческая повесть "Александрия", повествующая о жизни великого полководца. Быть может, именно она вдохновила неизвестного скульптора изобразить понравившегося исторического героя.

Многочисленная, разнообразная скульптура Дмитровского собора первоначально, по-видимому, представляла собой определенную смысловую  систему. После неудачной реставрации  исчезли окружающие храм галереи  и лестничные башни, погибли многие рельефы. Тем не менее, крупнейший знаток владимиро-суздальской скульптуры Георгий Карлович Вагнер предположил, что главная идея, выраженная в  рельефах Дмитровского собора, - заступничество святых за владимирский народ и князей, проповедовавших христианство в  своем крае.

Скульптура не получила распространения  в древнерусском искусстве, поэтому  рельефы владимиро-суздальских храмов уникальны. Но не только культовое зодчество  процветало во Владимире. В середине XII в. город был окружен деревянной крепостной стеной с несколькими  каменными воротами. Одни из них, Золотые, сохранились до наших дней, правда, в сильно искаженном виде. Они напоминают высокую триумфальную арку. В древности  над ней был водружен одноглавый храм, а створки ворот обиты  листами начищенной, сверкающей меди. Отсюда и название ворот - Золотые. В 1237 г. Золотые ворота приняли главный  удар татар, наступавших на город  со стороны равнины. Враги не смогли прорваться через ворота и вынуждены были проламывать крепостные стены.

Князь Андрей прославил себя не только строительством Успенского собора и  Золотых ворот. В 1158 г. в девяти километрах от Владимира он заложил загородный замок-резиденцию. По преданию, место  для него выбрала икона "Владимирской Богоматери" - отсюда название - Боголюбове, "место Богом любимое". Легенду эту мы расскажем чуть позже.

Вскоре в Боголюбове вырос удивительный архитектурный ансамбль: двухэтажный  каменный дворец, храм, крытые на высоких  арках переходы и две лестничные башни. Белокаменный, украшенный скульптурой  замок был необычайно красив. Площадь  перед церковью вымостили каменными  плитами, а в середине, под нарядным шатром на восьми колоннах поставили  каменную чашу для святой воды.

К сожалению, из всего комплекса  сохранилась лишь часть одной  из лестничных башен. Именно на ее ступенях в июньскую ночь 1174 г. разыгралась  страшная трагедия. Кучка бояр, недовольных  политикой Андрея Боголюбского, проникла во дворец, чтобы расправиться с ним. Весь израненный, истекающий кровью князь сполз по ступеням лестницы, пытаясь укрыться, но убийцы нашли его и добили.

В трех километрах от Боголюбова на месте  слияния рек Клязьмы и Нерли был возведен храм невиданной красоты с необычным для того времени названием - Покрова. В Византии не было праздника Покрова Богоматери. Он появился на Руси в XII в. в память о чудесном явлении Богородицы в одном из храмов Константинополя во время осады города арабами. Предание гласит, что находившимся тогда на службе русским паломникам Андрею Юродивому и его ученику Епифанию привиделась Богоматерь. Она распростерла над собравшимися свое покрывало и молилась об избавлении народа от бедствий. Поначалу Покров стал одним из главных праздников владимирских земель, а затем и всей Руси.

Ныне белокаменное чудо стоит посреди  чистого поля на невысоком холме. У его подножия - небольшое озерцо, остаток старого русла реки Нерль. В ясную погоду в его зеркальной глади отражается стройный силуэт храма.

Церковь Покрова на Нерли восхищает  своей необыкновенной легкостью, почти  невесомостью. Если кубический по объему Дмитриевский собор олицетворяет мужскую  красоту, то церковь Покрова - изящное  воплощение женской. В своем белом каменном наряде храм, словно невеста в подвенечном платье.

В XVIII в. над памятником нависла угроза уничтожения. Настоятель одного из близлежащих монастырей просил разрешения разобрать его, чтобы использовать камень для строительства монастырской колокольни. Спасти церковь помог случай: не сошлись монахи с подрядчиками в цене.

Археологические исследования середины XX в. показали, что первоначально  храм окружала открытая галерея с  аркадой. Холм, на котором стоит церковь, был облицован белокаменными  плитами. От храма к причалу у  реки спускалась широкая каменная лестница. Изменившая за восемь столетий свой облик, церковь Покрова на Нерли осталась прекрасным памятником средневекового владимирского зодчества.

Веками формировался неповторимый облик древнерусской архитектуры. Византия явилась ее повивальной  бабкой, но едва выбравшись из пеленок  ученичества, русское зодчество  пошло своим самобытным путем. Его  основным принципом стало единство в многообразии.

Московский Кремль имеет древнюю  историю. Первые деревянные укрепления появились в 1156 г. Крепость возникла на высоком холме при слиянии  рек Москвы и Неглинной. В 1237 г. татары сожгли город и его крепость. Однако Москва быстро отстроилась заново. Есть свидетельства, что уже в конце ХШ в. на территории Кремля стояли первые каменные храмы. Если это и может вызывать сомнения, то доподлинно известно, что при Иване Калите, в первой половине XIV в. были построены четыре белокаменных собора: Успенский, Архангельский, Иоанна Лествичника и Спаса на Бору. Тогда же соорудили и новый дубовый Кремль.

Внук Калиты, князь Дмитрий Донской, готовясь к решительной схватке с татарами, заменил деревянный Кремль белокаменным. Но уже через сто лет он пришел в ветхость, в стенах образовались трещины и проломы. Их приходилось заделывать деревянными щитами. Со временем заплат стало так много, что один итальянец, посетивший Москву в 1475 г., писал о Кремле, как о деревянной крепости. В таком виде Кремль дожил до конца XV в. К тому времени произошло немало важных исторических событий.

В 1472 г. великий князь московский Иван III женился на племяннице последнего византийского императора Софье (Зое) Палеолог. Хотя Византия как государство перестала существовать, пав под ударами турок, этот династический брак в глазах Европы утверждал Русь в качестве наследницы исчезнувшей православной империи.

После знаменитого "стояния на Угре" в 1480 г. Русь полностью освободилась от ордынского ига. Московское княжество  стало сильным, независимым государством, собрав большую часть некогда  разрозненных русских земель. Иван III с полным правом мог называть себя "Государем всея Руси". Тогда  и возникла мысль о строительстве  новой княжеской резиденции, которая  должна была украсить столицу.

Софья Палеолог после падения Византии жила в Италии. Женитьба на ней Ивана  Ш позволила установить тесные связи с этой страной, переживавшей в конце XV в. мощный культурный подъем - Ренессанс. Ни одно государство Европы не могло сравниться с Италией по уровню развития наук и искусств. На Русь приехали десятки итальянских мастеров - архитекторов, художников, инженеров, готовых применить свои знания и талант в далекой и неведомой для них стране. Звали итальянцев на Руси "фрязинами", но имена некоторых мастеров все же дошли до нас - Марко Руффо, Пьетро Антонио Солари, Антонио Жилярди, Алоизо ди Каркано...

Известна точная дата начала строительства  нового Кремля - 19 июля 1485 г. Именно в  этот день итальянский зодчий Антон  Фрязин на месте старых белокаменных ворот заложил башню, или, как тогда говорили, "стрельницу", со стороны Москвы-реки. В ее основании был проделан к реке тайный ход - отсюда и название башни - Тайницкая. Место закладки первой башни было выбрано не случайно: именно с той стороны Кремля из-за Москвы-реки чаще всего нападали татары. Затем протянули стены вдоль Торговой, будущей Красной, площади, и в последнюю очередь - вдоль реки Неглинной. План крепости диктовал характер местности: две сливающиеся реки образовывали неправильный треугольник.

Строили новый Кремль в основном на фундаментах старого белокаменного. Стены по возможности сохраняли, облицовывали кирпичом, делали выше, толще, прочнее. Новшеством стало применение пропорционального кирпича - материала  дешевого, прочного и удобного в  работе.

Итальянцы, опытные фортификаторы, возвели в Москве первоклассную  по тем временам крепость. Ее стены  высотой от 8 до 19 м и толщиной 3-6 м протянулись более чем  на два километра. По верхней кромке стены проходила широкая боевая площадка, прикрытая с внешней  стороны тысячью зубцов. По форме  они напоминают ласточкин хвост, характерный для северо-итальянского зодчества.

В толще стены сделан сквозной проход, по которому можно было обойти весь Кремль. По периметру стен располагались 18 мощных башен - многоэтажных сооружений с 3-5 ярусами бойниц. Угловые башни  для удобства обороны были круглыми (лишь одна, Собакина, - многогранная), остальные - четырехгранные. Расставили их на таком  расстоянии, чтобы защитники могли  вести перекрестный обстрел штурмующих.