Рыцарские турниры

В позднее Средневековье из недоброжелателей турниров правители делаются их покровителями и участниками, само проведение турниров – почти регалией, королевской прерогативой. Частота проведения турниров теперь в большей мере подчинена личным склонностям, минутным настроениям, политической игре того или иного государя. Так, во Франции при короле Карле пятом Мудром турниров проходило мало, при Карле шестом Безумном – много. Последний и сам садился в турнирное седло, хотя иные из его подданных по-прежнему полагали, что королю это не к лицу. Карл седьмой и Людовик одиннадцатый оставались к турнирам равнодушны или подозрительны, не участвовали и не потакали, а дело турниров находилось в руках их политических конкурентов. Таковы фешенебельные турниры при дворах бургундских герцогов Филиппа Доброго и Карла Смелого или герцога Анжуйского Рене, номинального короля Неаполя и Сицилии. Отношение к турнирам при французском дворе решительно переменилось фактически переменилось на рубеже Нового времени, в правлении Карла восьмого, Людовика двенадцатого, Франциска первого. Почтение к рыцарским традициям в качестве новой модели поведения правителя в первой половине 16 века с еще большим блеском демонстрируют император Максимилиан первый, английский король Генрих восьмой, князья Саксонии и Баварии.

Одно из существенных отступлений от реальной картины турниров в турнирах литературных касается присутствия женщин. В романе Кретьена «Рыцарь телеги» женщина, королева Геньевра, председательствует на турнире, который организован по просьбам женщин– дам и девиц королевства Артура, нетерпеливо стремящихся выбрать себе наилучших мужей и усматривающих в турнире наилучший тому способ. Придворные дамы – капитаны обеих команд. Явившийся инкогнито рыцарь в первый день одерживает верх над всеми. Наблюдая за турниром с возведенной для дам деревянной трибуны, королева догадывается, что неизвестный участник – не кто иной, как ее возлюбленный Ланселот. Чтобы удостовериться в этом, через посланца она предписывает тому, как именно в разные дни он должен сражаться – побеждать или проигрывать. Повиновение Ланселота выдает его, и в последний день турнира он побеждает всех. В итоге все дамы и девицы пожелали себе в мужья лишь одного Ланселота; когда же он отказывается от их предложений, в крайнем отчаянии они принимают обет в текущем году вовсе не выходить замуж. В рыцарских романах с момента их возникновения женщины завладевают турнирами и манипулируют ими по всей прихоти – мужская игра под женским каблуком кажется почти пародией на турнирную практику; известную нам по другим текстам рубеже 12-13 веков. Между тем при всей отвлеченности романных образов они рождают идеалы турнирного и рыцарского быта с самыми серьезными последствиями для дальнейшей истории турниров, вылившейся вскоре в род симбиоза рыцарских турниров и рыцарских романов. Насколько авторы романов в изображении турниров изначально готовы пренебречь всяким жизненным правдоподобием, настолько рыцари в конце концов делаются падки на возможно более буквальное воплощение почерпнутого из романов в жизни.

Дело престижа, помпезные театрализованные  костюмированные придворные турниры, не без сценария и дорогостоящих декораций, приурочены к разного рода торжествам (свадьбам, коронациям, заключению мира или союза) и сопровождаются праздничной мессой, обедами и балами, красочными шествиями с ряжеными «турками», настоящими карликами и львами на серебряных цепях. В прямой связи с турнирами развиваются многие элементы придворной культуры, включая рыцарские ордена св. Георгия в Венгрии, Перевязи (Banda) в Кастилии, Подвязки (garter) в Англии – поначалу команды турнирных бойцов.

Турниры рассматриваются как род изящных искусств и с 15 века вызывают к жизни обширную литературу – гербовники, специальные руководства и иллюстрированные рассказы о турнирах (особенно декоративны серия рукописей саксонских курфюрстов и гравюры Ханса Бургкмайра, повествующие о турнирах с участием императора Максимилиана первого). Хотя сегодня турнирная романтика, пожалуй, может показаться фальшивой и безвкусной, среди оформителей праздничных торжеств встречаются самые громкие имена художников Возрождения. Так, к дизайну костюмов «диких людей», составлявших свиту одного из участников миланского турнира 1491 года, приложил руку не кто иной, как Леонардо да Винчи.

Напротив, другое обличие позднесредневековых турниров – престижные поединки с боевым оружием, существующие на периферии обычной военной активности. Таковы нашумевшие в свое время поединки близ Кале, в марте-апреле 1390 года, когда французские рыцари Бусико, Рено де Руа и сир де Санпи в течение месяца сражались со всеми желающими.

Одну из наиболее экзотических девиаций былых традиций рыцарских турниров явили позднесредневековые города Фландрии, Германии, Италии, падкие на идеалы рыцарской культуры и примечательным образом усматривающие в организации турниров эффективный способ демонстрации собственного богатства и самостоятельности. В Лилле или Меце, во многих итальянских городах подобные турниры были у истоков ежегодных городских фестивалей.

30 июня 1559 года французский кроль Генрих второй бился с капитаном гвардии Монтгомери. Турнир был частью пышных празднеств по случаю двойного бракосочетания в королевской семье. Старшая дочь Генриха, Елизавета, и его сестра герцогиня Беррийская Маргарита, выходили замуж соответственно – за испанского короля Филиппа второго и савойского герцога Филиппа Эммануила. Перед схваткой Генрих схватил свой черно-белый стяг к ногам возлюбленной им Дианы де Пуатье. Черный и белый были ее цветами. Ее рыцарь сражался в ее честь. Диана впервые случайно поцеловала Генриха 33 года тому назад. Он был семилетним ребенком. Она – на двадцать лет его старше. Диана состояла в близких отношениях с его отцом, королем Франциском первым. Когда Генриху исполнилось одиннадцать, он все еще помнил о том поцелуе, и Диана пообещала королю Франциску «сделать Генриха первым среди своих кавалеров». Всю свою жизнь Генрих боготворил страстно любимую им женщину. Екатерина Медичи стала ему женой, прекрасная Диана де Пуатье – его истинной королевой.

Сломанное турнирное копье, превратившееся в опасное оружие, пробило Генриху второму забрало и весок. Ранение оказалось серьезным. Монтгомери бежал в Англию. Екатерина Медичи тут же отправила Диане приказ вернуть подаренный ей королем драгоценности и убраться из Парижа в один из своих замков. Диана де Пуатье отвечала: «Пока в короле теплится остаток жизни, пусть мои враги узнают, что я их не боюсь и что я не подчинюсь им, пока он жив… Но если король умрет, я не хочу жить после него, и вся горечь обид, которые только возможно мне причинить, будет сладостна по сравнению с этой потерей. Потому, жив мой король или мертв, я не боюсь моих врагов». Король Генрих скончался через десять дней. Это роковое происшествие стало концом турниров во Франции.     

Турниры предстают важнейшим элементом рыцарской культуры. Но некоторым образом они и ключ к ней – верная характеристика духовных и материальных запросов рыцарства, история его идеалов и не всегда соответствующих идеала возможностей.

Рыцарское вооружение ( на примере Англии).

Вся Европа снабжалась оружием из нескольких развитых центров производства. Например, германские мечи имели широкое хождение и на Руси, и в Англии. Лучшее защитное вооружение производилось в Северной Италии, где англичане заказывали массовые партии доспехов. Англичане были частыми гостями в Ордене. И могли воочию познакомиться с предметами русского вооружения. На месте битвы 1361 года при Висби (о. Готланд) были обнаружены остатки нескольких ламеллярных панцирей, видимо русского происхождения.

Период 9-сер.13 века в Европе с легкой руки английского исследователя Клода Блэра принято именовать веком кольчуги». Кольчуга представляла главную разновидность защитного покрова. Английский материал не содержит находок кольчужных рубах от начала 12 до рубежа 13-14 веков. На нашей территории известно около полутора сотен находок кольчуг и их фрагментов рассматриваемого периода. Наиболее развитым оборонительным комплексом можно считать поколенную кольчужную рубаху с длинными рукавами, рукавицами, кольчужным капюшоном и чулками для защиты ног. В Англии подобное снаряжение сложилось к концу 12 века. В Англии  хорошо известны кольчужные капюшоны, как дополнительной защиты головы. В Эдинбургском музее, например, хранится такой капюшон конца 13-14 века. На территории Руси неизвестны находки или изображения аналогичных средств. Тем не менее в Византии они были в ходу и упоминаются даже Маврикием.

Тактика рыцарского боя, единая для всего европейского воинства, требовала максимально надежной и полной защиты головы, способной отразить прямое попадание копья при конной сшибке. Это привело к появлению наносников, которые со временем становились все шире, а потом были заменены сплошной лицевой пластиной со смотровыми и дыхательными щелями. Изначально защита лица имела характер полумаски, доходящей до уровня рта. Подобные шлемы известны с 1110 по 1170 год. Полумаска имела вид глубоко профилированных набровных дуг, переходящих в аналогично оформленный изогнутый наносник. Наиболее древней находкой является полумаска из Вщижа, относящаяся к середине-второй половине 12 века.

В Англии в это время распространились полностью закрытые горшковидные шлемы. На ряду с ними существовали и более легкие открытые шлемы. Топхельм тем не менее быстро превратился в основное боевое наголовье тяжелой конницы. Также существовали шлемы с подвижными антропоморфными масками – личинами, которые выступили аналогом позднейших подъемных забрал. Бытовали они в короткий отрезок времени с конца 12 по первую половину 13 века.

Единственным средством динамической обороны выступали щиты – миндалевидные, удлиненно треугольные и круглые. Усиление доспеха, связанное с появлением полной защиты ног и глухих шлемов, привело к распространению укороченных треугольных щитов, известных в Европе с 1200-х годов. В Англии наибольшей популярностью пользовались  треугольные щиты. Наступательное вооружение полностью соответствовало защитным средствам. Вся Европа пользовалась так называемыми «романскими» мечами. Они имели длинный широкий клинок и предназначались прежде всего для нанесения удара, что было обусловлено преобладанием гибкой (кольчужной) защиты. Укол не был достаточно эффективным средством борьбы с железным защитным покровом из-за гибкости клинка и относительно широкого его окончания.

В Англии также имело хождение другое специфическое клинковое оружие, а именно фальшион. Он отличался массивным однолезвийным клинком с выраженным расширением в сторону острия. Фальшион, как и романский меч, предназначался скорее для удара, чем для укола и был необычайно эффективен за счет смещенного баланса и усиленно рабочей части.

Основным оружием тяжелой конницы – европейского рыцарства – было копье. В 1250-х годах «век кольчуги» закончился. На протяжении всего 13 века шел процесс усиления наступательного оружия. Мечи для удобства конного боя делались все длиннее и тяжелее. Г 1240-50-м годам появились мечи «в полторы руки», или «бастарды». Достаточно длинная рукоять позволяла наносить удары двумя руками. Более длинный и массивный клинок и возросшая в 2 раза масса увеличили разрушительный эффект меча. Данный процесс захватил всю Европу. Отметим, что одни из наиболее древних образцов «бастардов» обнаружены в Англии.

В Западной Европе широко распространились различные виды древкового оружия. Все активнее употреблялись арбалеты (самострелы, как их называли на Руси). Все больше повышалась их мощность. Для удобства натяжения утяжеленной дуги потребовались специальные приспособления такие, как поясные крюки. Кстати, самый ранний натяжной крюк в Европе обнаружен в Изяславле в слоях 1230-х годов.

В таких условиях гибкость кольчуги стала отрицательным фактором. Концентрированный удар, например двуручной секиры, если и не нарушал целостности кольчужного полотна, то мог привести к серьезным травмам. Потребовались новые, более жесткие защитные конструкции, выход нашелся в использовании пластинчатых доспехов.

В некоторых регионах, например в Византии, традиции их изготовления не прерывалась с Античности. Были знакомы с пластинчатыми доспехами и в Англии. Гиральд Камбрийский писал о датчанах, напавших на Дублин в 1171 году, что они были защищены панцирями из «искусно сшитых железных пластин». Западная Европа знала многочисленные эксперименты с материалами для пластин – от рога и вываренной кожи до китового уса. Первенство закономерно осталось за сталью. Массовое применение пластин началось при поиске способов защиты суставов, наиболее уязвимых для раздробляющего воздействия оружия. Первые монолитные створчатые конструкции, столь популярные впоследствии в 1240-50-х годах появились в Европе изначально в качестве наколенников. При этом на Руси раньше, чем где бы то ни было используются летные наручи.

В середине 13 века усилилась и защита корпуса. Входит в употребление так называемая «бригандина». Она формировалась пластинами, зафиксированными с помощью заклепок на изнанке тканевой несущей основы доспеха.

С этим доспехом Европу, видимо, познакомили монголы, которые, в свою очередь, вывезли его из Китая. Новая идея упала на благодатную почву: Европа имела давнюю традицию драпировки доспехов тканью. К началу 14 века из 10 доспехов 9 были бригандинными, все остальное приходилось на долю кольчуг и иных прикрытий. Конструкция бригандины оказалась настолько удачной, что в такой манере стали изготавливать практически любые элементы защитного снаряжения – наручи, поножи и даже бармицы. Наиболее ранние английские изображения бригандин относятся ко второй половине 13 века. Это надгробие неизвестного рыцаря из Уорчестершира и Гилберта Маршалла графа Пемброка из Лондона.

Русский пластинчатый доспех оказывал несомненное влияние на вооружение западных соседей, что отражено рядом рыцарских надгробий, скульптур и памятников станковой живописи. Введение жестких пластинчатых конструкций, очевидно было повсеместным и практически единовременным процессом. В некоторых регионах он начался раньше. Тем не менее это был единый общеевропейский процесс, результат единых тенденций в развитие военного дела и единого движения производительных сил.

Необходимость усиления защиты, естественно, коснулась и боевых наголовий. В Европе предпочтение все чаще отдавалось шлемам обтекаемых очертаний. Выпуклые или наклонные поверхности наиболее эффективно создавали отражающий момент, противодействуя тяжелому оружию. К концу 13 – в 14 веке все большую популярность завоевывают открытые шлемы или шлемы с улучшенным обзором: В Англии куполовидный бацинет, который в последствии оснастили подвижным забралом. Ограниченное хождение имели, видимо, и шлемы с полными наносниками. В Англии использовались шлемы с полями – «шапель – де- фер», которые надежно прикрывали лицо от секущих ударов, однако оставляли открытой шею и основание черепа. Для защиты этих участков со второй половины 13 века вошли в употребление боевые ожерелья «горжет» с высокими воротниками той или иной конструкции.