Система миллетов и положение религиозных меньшинств в арабских странах XVI – XVII вв

 

Православный  миллет

 

Первым по времени создания и  самым многочисленным был рум миллети — «византийский миллет». Патриарх византийского сосредоточил в своих руках «все нити церковно-гражданского управления», он был, по словам А.П. Лебедева, «в некотором роде преемником византийских императоров». Свои функции он выполнял с помощью Святейшего синода как органа коллективного руководства. Важнейшие дела выносились на рассмотрение «вселенских соборов», которые периодически созывались в Стамбуле. Внутренняя жизнь миллета регулировалась византийским сводом законов, разработанным в XIV веке на основе законодательных актов Василия 1 Македонянина (877-886), его сына Льва VI Мудрого (886-912), а также канонов и обычаев восточной греко-православной церкви.

В административном отношении церковь  и миллет делились на диоцезы, епархии и приходы во главе со своими митрополитами, епископами и приходскими священниками, выступавшими одновременно как духовные иерархи, судьи и гражданские администраторы. В каждом приходе существовал церковный комитет. Он занимался местными, прежде всего денежными делами.

 

После включения в состав Османской  империи арабские православные церкви были подчинены вселенскому патриарху  Стамбула как главе византийского  миллета. Это лишило их былой самостоятельности. По существу, они были низведены до уровня простых миллетных провинций. Глава миллета нес всю полноту ответственности «за благонадежность и верноподданническую верность всех подчиненных ему христиан, в том числе и патриархов». Патриархи могли связываться с верховной властью только при посредстве патриарха вселенской церкви. В результате чего арабские патриархи «стали немного чем отличаться от эпархиальных архиереев».

 

Османские власти всячески поддерживали греческую иерархию, враждебную к Флорентийской унии и Западу вообще. В XVI-XVII вв. почти все патриархи Константинопольской церкви были из греков, в большинстве своем фанариоты — выходцы из богатых и влиятельных фамилий Фанара, представители той, по выражению А.П. Лебедева, «аристократии труда и изворотливости», которая после падения Константинополя заняла место старой византийской знати, склонявшейся к «западным ересям». Благодарные Порте фанариоты, за то, что та отделила своих православных подданных от католической Европы, служили Османской империи, прежде всего на дипломатических и административных должностях.

В их среде процветали нравы  османской бюрократии. Взятки и продажа должностей вошли в систему. Церковная иерархия жестоко подавляла любые признаки инакомыслия. Строго-настрого запрещалось чтение «вредных» книг, прежде всего — католических авторов. Их переводы, появившиеся было в XVII в., подлежали изъятию и сжигались. Со времен Геннадия Схолария (первого патриарха) — ярого «врага унии, папства и, следовательно, Запада» — фанариоты верой и правдой служили османскому правительству. «Мы, христиане, — писал в 1621 г. стамбульский патриарх Кирилл Лукарь царю Михаилу I (1613-1645), — наслаждаемся свободою; пользуются свободою наши церкви и дома, и мы ни в чем не имеем стеснения от его (Османа II) власти; живем в добре, пребываем в мире и благодарим султана».

 

Еврейский миллет

 

Еще более ярыми поборниками  османской власти были руководители «еврейского миллета» {яхуди миллети). Он был создан сразу же вслед или почти одновременно с византийским миллетом, когда Мехмед II разрешил евреям селиться в Стамбуле и назначил Моше Капсалы главным раввином с правами и полномочиями миллет-баши. Гахам-баши — главный раввин Стамбула, признававшийся в качестве официального представителя всех евреев являлся членом имперского дивана, избирался советом миллета и утверждался султаном. В распоряжении гахам-баши были своя полиция, казна и низовой аппарат, состоявший из квартальных старост и надзирателей. В пределах миллета гахам-баши выступал как высшая административно-судебная инстанция. Он назначал руководителей миллета на провинциальном уровне и следил за тем, чтобы мирное течение еврейской жизни не нарушалось никакими беззакониями.

 

 

Евреи быстро оттеснили христиан и  заняли главенствующее положение при  дворе султана. По крайней мере, с конца 15 века они пользовались явным предпочтением властей. К евреям не применялись многие ограничения, накладывавшиеся шариатом на остальных немусульман. Еще при Мураде II (1421-1451) для евреев было отменено обязательное ношение отличительной одежды и гарантирована полная свобода религиозного культа. Лишь в конце XVI веке от них стали требовать хотя бы внешне соблюдать предписания, предусматривавшиеся шариатом.

 

Евреи Европы, которые в эпоху  Возрождения почти повсеместно  подвергались жестоким гонениям, стали массами переселяться в Османскую империю. В XV-XVI вв. они без сожаления покидали родные места. Во многом этому способствовало обращение Исхака Сарфати — известного раввина, ашкенази, который в 1454 г. призвал единоверцев уезжать из Германии и «поселяться на новой еврейской родине». В арабском мире основными центрами расселения евреев были Сафед, занявший ведущее место в еврейской жизни Востока, Дамаск, Иерусалим, Каир, Александрия, а также Алжир, Тунис и другие приморские города Северной Африки. Иммигранты значительно пополнили местные еврейские общины, особенно многочисленные в Йемене и Месопотамии.

В результате в XVI—XVII вв. еврейский  миллет представлял собой довольно разноликий конгломерат различного рода еврейских общин, сильно отличавшихся друг от друга по языку, обычаям и даже происхождению. В арабских странах было три основных группы евреев: мустаариба — арабоязычные евреи, ашкенази — выходцы из Центральной Европы, говорившие на немецко-еврейском языке идиш, и сефарды, происходившие из различных общин Пиренейского полуострова и говорившие на испано-еврейском языке ладино. Каждая из групп, в свою очередь, состояла из более мелких подразделений. В XVI в. ведущая роль перешла к сефардам — наиболее активной и влиятельной группе османских евреев, господствовавших в миллете вплоть до XIX в. Сефарды - считали себя высшей расой, вели свое происхождение от царского рода и представали, по крайней мере в собственных глазах, как благородное сословие евреев, «нечто вроде дворянства».

 

В религиозном отношении большинство  еврейского миллета составляли фарисеи, или раввинисты, — последователи ортодоксального иудаизма, или талмудизма. В административном отношении к ним были отнесены небольшие общины самаритян, разбросанные в различных городах Ближнего Востока, и караимы, или караиты, — особая религиозная секта, отрицавшая Талмуд и признававшая в качестве единственной священной книги тексты Ветхого Завета. Османское правительство рассматривало караимов как одно из подразделений последователей иудаизма и соответственно включило их в состав еврейского миллета.

 

В социально-бытовом плане миллет подвергся сильной османизации. Все формы коррупции — от подкупа до кумовства — пустили в нем глубокие корни. В богатых еврейских семьях было полно слуг и рабов. Отмечались случаи многоженства, даже среди раввинов.

Османская империя была одним из самых процветающих центров еврейской жизни (например в Стамбуле было 44 синагоги). Представители миллета были среди высших сановников империи. Немало их встречалось в различных бюро и канцеляриях. Евреи служили в османских войсках. В частности, при Мураде II они входили в своего рода Иностранный легион османской армии. С 1569 г. их стали принимать в очаг янычар (Янычары (от турецкого – «новые войска») – регулярная пехота Османской империи; существовала с 1330 по 1826). Особенно крупную роль представители еврейского миллета играли в экономике Османской империи. Они контролировали всю сферу финансов, значительную часть подрядов и морской торговли. Так, евреев без особого преувеличения можно было бы назвать настоящими соправителями Османской империи.

 

Синагога, суд, школа содержались  и управлялись самими евреями. Они  действительно обладали всей полнотой внутренней автономии. В отличие от византийского миллета еврейский был сильно децентрализован.

В отличие от греческой церкви еврейские общины отдельных эйалетов и городов пользовались значительной самостоятельностью. В каждом эйалете был свой совет. Во главе его находился местный гахам-баши. Иногда его называли просто шейх алъ-яхуд (шейх евреев). В Тунисе и Триполи гахам-баши нередко именовали каид (букв, «вождь»), в Алжире — мукаддам («предводитель»), В произведениях европейских авторов его титуловали еще более значительно — «король евреев» или «начальник еврейской нации».

Гахам-баши эйалета председательствовал в совете, куда входили дайяны (главные раввины), семь товей хаир («лучшие люди города») и другие видные деятели. Он назначал шейхов городских еврейских общин, находившихся на территории эйалета, а также дайянов, раввинов, главных учителей, резников, нотариусов и других должностных лиц. Он представлял общину перед властями, производил сбор джизьи и различного рода внутриобщинных платежей.

 

 

Армянский миллет

Третьей иноверческой общиной  был эрмени миллети — «армянский миллет». Обычно датой его создания считают 1461 год, когда Мехмед II назначил армяно-грегорианского епископа Бурсы патриархом Стамбула с правами и прерогативами миллет-баши.

В 16-17 вв. армяне, по справедливо  оценке Н.А. Иванова, «не играли существенной роли в общественно-политической жизни арабских стран». Сравнительно прочные позиции армянская община имела лишь в Халебском эялете, находившемся у самых границ исторической Малой Армении. Значительные группы армян проживали в Дамаске, Иерусалиме, Каире.

С самого начала положение  армянского патриарха было более  чем двусмысленно. Во всяком случае, оно сильно отличалось от положения гахам-баши и православного патриарха. Став главой миллета, армяно-грегорианский патриарх не был и не стал главой церкви. Дело в том, что в середине XV в. религиозно-исторические центры армянского народа находились за пределами Османской империи. Армянский патриарх Стамбула оказался не в состоянии противостоять духовному авторитету исторически сложившихся центров армянской церкви.

 

Армянский миллет был крайне неоднороден. Помимо армянских церквей в его состав были включены все христианские вероисповедания, которые как крайне еретические с православной точки зрения были абсолютно неприемлемы для византийского миллета. Сначала это были богомилы и римско-католические общины Балканского полуострова, а после завоевания арабских стран — все восточные нехалкидонские церкви, а также марониты Горного Ливана. Из них лишь две — сирийская яковитская и коптская действительно были близки к армяно-грегорианской церкви и в догматическом отношении составляли с ней одно целое.

 

В XVI-XVII вв. арабские нехалкидонские церкви переживали глубокий внутренний упадок. Относительно крупное значение сохранила лишь коптская яковитская, или Александрийская, церковь Египта. Ее последователи составляли около 7-8% всего населения страны и претендовали на роль исконных хранителей национальных традиций.

 

Арабские нехалкидонские церкви и марониты не имели серьезного влияния в миллете. Они были гонимы, находились в состоянии глубокого внутреннего разлада и презирались османскими властями. Сами армяне в XVI-XVII вв. не играли существенной роли в общественно-политической жизни арабских стран. Их немногочисленные общины жили в сирийско-яковитских и коптских кварталах, ничем не выделяясь среди своих единоверцев. Что касается несториан и маронитов, то они были враждебны к руководству миллета и старались не поддерживать с ним никаких отношений. В целом миллет, как порождение бюрократической мысли, был довольно искусственным образованием и не пользовался влиянием в арабских странах. Армянский патриарх не имел здесь ни власти, ни церковного авторитета. В основном он осуществлял представительские функции, выступая от имени всех неправославных восточных церквей, каждая из которых сохраняла свою самобытность, обычаи и каноны. В соответствии с ними строилась вся внутренняя жизнь этих восточнохристианских общин. Все они управлялись местными церковными иерархами, которые, как и в других миллетах, обладали широкими административно-судебными полномочиями.

 

Другие религиозные  меньшинства

 

Наконец, следует отметить, что в ряде арабских эйалетов на принципах миллетной системы строились или, во всяком случае, должны были строиться отношения между властями и местными религизно-этническими меньшинствами (язиды, друзы, андалусцы, или испанские мусульмане, и т.п.). При переходе под власть Османской империи им были предоставлены права внутреннего самоуправления, аналогичные правам миллетов. Они имели автономные экстратерриториальные организации во главе со своими традиционными вождями, которые управляли внутриобщинными делами на основе их собственных обычаев и религиозных предписаний. В отличие от первых трех миллетов у них не было общеимперской организации и руководства. К тому же их значение, как правило, не выходило за рамки отдельных стран и регионов.

 

Заключение

 

Система миллетов просуществовала до конца Османской империи. Как уже отмечалось, она имела глубокие корни в истории Ближнего Востока и отнюдь не являлась каким-то искусственным образованием, навязанным сверху.

Члены каждой из немусульманских общин, проживавших на обширных территориях  европейских, азиатских и африканских  провинций Османской империи, явственно  ощущали своё культурно-религиозное  единство. Их духовная сплоченность под  руководством религиозных лидеров  способствовала превращению миллетов в своеобразные «государства в государстве». Не следует представлять сложившуюся в Османской империи модель межконфессиональных отношений в виде устойчивой системы с нерушимыми правилами. На протяжении всего исследуемого периода происходила борьба за ужесточение либо ослабление социально-бытовой и политической дискриминации, отмена или введение ограничений. Равновесие и стабильность межконфессиональных отношений на Ближнем Востоке зависели от готовности религиозных меньшинств соблюдать налагаемые на них ограничения и конечно же от терпимости мусульманского населения и решимости османских властей не допускать открытых притеснений на религиозной почве.