Соборное уложение 1649 года

1.  Система судебных органов по Соборному Уложению 1649 года.

Судебное право в Уложении составило  особый комплекс норм, регламентировавших организацию суда и процесса. Вопросам судоустройства и судопроизводства посвящена в нем в Х глава — “О суде”, самая большая, содержащая 287 статей. Правовые нормы даны в Х главе не по отраслям права, а по объектам правонарушений. Поэтому в одной и той же статье, а иногда и в группе соседних статей, посвященных одному и тому же вопросу, нормы материального и процессуального права, как уголовного, так и гражданского, сопряжены. 
             Другая важная особенность судопроизводства того времени —отсутствие отделения суда от административных органов. Более того, следует подчеркнуть, что судебная функция была важнейшей задачей администрации; этим и вызвано то, что судебные и процессуальные вопросы получили в законодательстве детальную регламентацию. Все судебные органы XVII в. делились на государственные церковные и вотчинные. Таким образом, система судебных органов соответствовала системе органов государственной власти и управления. Уложение не касается вотчинного суда, хотя изымает из его ведения дела о татьбе и разбое и узаконивает некоторые нормы отношений феодалов с крестьянами и холопами.  

  Центральными судебными органами являлись Боярская дума и приказы. Поскольку приказная система уже сложилась, по Уложению приказные люди выступают в общем ряде судей. Следует также отметить, что разбор некоторых дел (преимущественно политического характера) относился к исключительному ведению самого царя (глава X. 1, 2). Суд в приказах был коллегиальным, хотя неполная коллегия при отсутствии судей по уважительным причинам допускалась. Однако единолично судья функционировать не мог (глава X. 23). Суд по гражданским и мелким уголовным делам относился к ведению земских органов. Более крупные дела рассматривались губными органами.

     Соборное уложение 1649 г. оставляет за церковью  большие права и привилегии  в области суда. Суду патриарха  подлежал широкий круг лиц,  принадлежащих к разным классам:  и патриаршие крестьяне, и церковные феодалы (дети боярские и др.). Также ему подлежали дела, в которых ответчик являлся церковным человеком (XII. 1).

     Вотчинное  правосудие Уложение 1649 г. значительно  сужало. В частности, вотчинник  не имел права скрывать от  властей своих провинившихся  крестьян и подвергать их наказанию по своему усмотрению (XXI. 79).  

 Государственные судебные органы  состояли из трех инстанций: 

1) губные, земские учреждения, воеводы  на местах,

2) приказы,

3) суд Боярской  думы и царя.  

 Важнейшим   центральным  судебным  звеном были  приказы, среди которых имелись  судебные (судные, четвертные приказы) и приказы со специальной подсудностью  (Земский, Поместный, Разбойный, Холопий).

Суд полковых воевод и судей при  них над воинскими людьми в  период их службы и полках тоже был  разновидностью государственного суда. Уложение провозглашало: “Суд государя царя и великого князя Алексея Михайловича всея Русии, судити бояром и околничим и думным людем и диаком, и всяким приказным людом, и судьям.... ” (X, I). Здесь в форме перечисления чинов и должностей названы все категории лиц государственного аппарата, причастные к судопроизводству.

ГУБНЫЕ СТАРОСТЫ: Воевода судил и рядил в съезжей или приказной избе. Рядом с воеводой стоял другой орган центральной власти в уезде со специальным назначением - губной староста, сидевший в губной избе; в иных уездах их было двое и даже больше. Эта высшая судебно-полицейская власть в уезде, возникшая еще в XVI в., имела смешанный характер, земский по источнику полномочий и приказный по ведомству: губной староста выбирался на всесословном местном съезде, но ведал не местные земские, а общегосударственные дела по важнейшим уголовным преступлениям. В XVII в. губное ведомство расширилось: сверх разбоя и татьбы к нему отнесены были дела о душегубстве, поджоге, совращении из православия, оскорблении родительской власти и др. Влияние общего направления внутренней политики правительства сказалось в том, что приказный элемент в должности губного старосты получил решительное преобладание над земским, и это сближало губного старосту по характеру должности с воеводой. Но это направление не соединялось с определенным планом, было скорее правительственным позывом, чем программой, что и отразилось на бесконечных колебаниях, каким подверглось взаимное отношение обеих должностей: губные старосты то отменялись, то восстановлялись; в иных местах губные дела поручались воеводам, в других губные старосты ведали воеводские дела. По просьбе обывателей городом правил вместо воеводы губной староста, а когда он становился неугоден городу, назначался опять воевода с поручением ведать и губные дела; губной староста действовал то независимо от воеводы, то был подчинен ему.

Боярская дума имела самостоятельную, независимую от царя, компетенцию  в судопроизводстве. Так, например, при жалобе на судью со стороны  потерпевшего, что судья «обвинил его делом по посулам. ..», предписывалось «судное дело взнесть яушати бояром, и учинити в том деле указ, смотря по делу» (X. 7). В другом случае на рассмотрение «всем бояром» передавались дела, когда какой-либо приказный судья «просудится и винит кого не по суду без хитрости (X. 10) .

Высокому положению Боярской думы в государственной системе,  бояр и других думных чинов в сословной  иерархии феодального общества соответствовала правовая защита их неприкосновенности. Показательно, что в главе «о государьской чести» содержится запрет приходить «самовольством, скопом и заговором» не только к царю, но и к боярам, окольничим и думным людям (II. 20). За нарушение этого запрета закон карал смертной казнью (II. 21).

Высшей судебной и апелляционной  инстанцией в отношении приказов были Боярская дума и царь: “А спорные  дела, которых в приказах зачем вершити будет не мощно, взносити из приказов в доклад к государю царю и великому князю Алексею Михайловичю всея Русии, и к его государевым боярам и околничим и думным людем” (X. 2). В данной статье, возможно, заключена другая мысль - приказы могли быть некомпетентны в рассмотрении некоторых дел, относящихся к компетенции царя и Боярской думы. Аналогичная ситуация предусмотрена и в отношении местного суда в лице воеводы или губного старосты. Не будучи в состоянии решить судебное дело, они обязаны отправить его в Москву, в приказ, и одновременно выслать поручные записи на истца и ответчика о их явке в суд. В противном случае с них взыскивались проести, волокиты и судебные пошлины (X. 130, 131). 
    Уложение регламентировало порядок работы судей прежде всего в приказах и на местах. В приказах обычно было несколько судей. Во главе некоторых приказов стоял боярин, или окольничий, или думный человек “с товарищи” — человека три-четыре. Уложение предписывало решать судебные дела коллегиально (“всем вопче”). При отсутствии кого-либо по болезни или по другой уважительной причине остальные судьи решали дела самостоятельно (X. 23). За злостное уклонение от явки в приказ “многие дни” судья повергался наказанию, “что государь укажет” (X. 24). По воскресеньям, крупным церковным праздникам и в дни тезоименитств в приказах никаких дел не рассматривала, кроме “самых нужных государьственных дел” (X. 25). Судебное решение считалось окончательным и могло подлежать пересмотру только в порядке апелляции в высшую инстанцию. Поэтому добавлять какие-либо документы к судному списку - новые свидетельские показания и т. п. — после судопроизводства не допускалось. Предписывалось судьям “после суда своим вымыслом в судном деле никому по дружбе или по недружбе.... ничего неприбавливати, ни убавливати....” (X. 21, 22). Закон предусматривал возможность судебной ошибки, когда судья “просудится.... без хитрости”. Если это подтверждалось, то в отношении судьи определялось то взыскание, которое “государь укажет”, а дело передавалось на рассмотрение “всем боярам” (X, 10). Уложение допускало отвод судей сторонами по мотивам родства или пристрастного отношения к одной из тяжущихся сторон, но не иначе как до судебного процесса. Такие жалобы после суда во внимание не принимались (X. 3, 4). Судебное делопроизводство в приказах, как и всякое другое, бежало на дьяках и подьячих. “А судные дела в приказех записывати подьячим”(X, 11). Запрещались при этом исправления (черненье, скребление) и вписывание между строк. Подьячий был обязан положить дело “на стол к вершению вскоре”. После судебного решения стороны “прикладывали руки” к записям. Затем подьячий переписывал дело набело, а дьяк, сверив беловой экземпляр скреплял его своей подписью. Черновой экземпляр тоже сохранялся “впредь для спору”. Запрещалось показывать судное дело сторонам и выносить из приказа. Если подьячий делал это, наровя какой-либо из сторон, дело от него отбиралось и передавалось другому подьячему (X. II. 13). Подьячие вели в приказах и книги записи судебных дел и сбора судебных пошлин с точным обозначением даты слушания дела. Книги скреплялись подписями дьяков (X. 128, 129). Такое делопроизводство применялось для менее важных уголовных и гражданских дел, которые рассматривались в порядке обвинительного процесса, т. е. суда, при активном участии сторон. К гражданским делам такого рода относились исковые дела вызванные нарушением условий договоров мены, купли-продажи, займа, поклажи-сделки, не требовавшие утверждения крепостным

2. Судопроизводство по Соборному Уложению 1649 года.

В Уложении подробно расписан порядок «вершения суда» (как гражданского, так и уголовного).

1. «Вчинание» — подача челобитной жалобы.
2. Вызов ответчика в суд.
3. Судоговорение — устное с обязательным ведением «судебного списка», то есть протокола.

Доказательства были многообразны: свидетельские показания (не менее 10 свидетелей), документы, крестное целование (присяга).

Процессуальные мероприятия, направленные на получение доказательств:

1. «Обыск» — заключался в опросе населения по факту совершения преступления или о конкретном (искомом) лице.
2. «Правёж» — осуществлялся, как правило, по отношению к неплатежеспособному должнику. Ответчик подвергался процедуре телесного наказания розгами. Например, за долг в 100 рублей пороли в течение месяца. Если должник уплачивал долг или у него находились поручители, правёж прекращался.
3. «Розыск» — комплексные мероприятия, связанные с выяснением всех обстоятельств «государева» дела или и других особо тяжких преступлений. При «розыске» часто применялась пытка. Применение пытки регламентировалось в Уложении. Её было можно применять не более трёх раз с определённым перерывом.

По-прежнему различались две формы процесса – состязательный и розыскной. Существовало известное различие сфер применения того и другого процессов. Розыскной явно господствовал в политическом и уголовном судопроизводстве, а состязательный имел преобладание в делах гражданских. Однако при отсутствии достаточно определенного разграничения между уголовным и гражданским правом, уголовным и гражданским процессом указанное разделение сфер применения состязательного и розыскного процессов не следует абсолютизировать.

Обычно споры по договорам купли-продажи, займа, поклажи, а также нанесение  оскорблений, должностные преступления, убийства, учиненные не с целью  грабежа, в том числе в ходе судебных разбирательств, рассматривались  по правилам обвинительного процесса.  Политические преступления и наиболее тяжкие уголовные разбой, грабеж, татьба и сопряженные с ними убийства, а также крепостные дела о холопах, крестьянах, поместьях и вотчинах рассматривались с применением  розыскного процесса.

Расследование большинства  уголовных дел начиналось по усмотрению государственных органов, доносам, жалобам потерпевших, а также  непосредственно по указанию царя. Широко применялись повальный обыск  и пытка. Регламентировались основания  и порядок применения пытки по религиозным, государственным и  другим преступлениям. Большинство  гражданских дел и некоторые  уголовные рассматривались в  состязательном процессе.

Развивалась система формальных доказательств. Определялись значение и сила конкретных доказательств, которые делились на совершенные и несовершенные, полные и неполные, главным доказательством считалось признание обвиняемого или ответчика. Большое значение имели такие доказательства, как ссылка из виноватых (стороны ссылались на группу свидетелей) и общая ссылка (обе стороны ссылались на одного свидетеля). В качестве доказательства сохранялась присяга – «крестное целование».

Гл. Х Уложения подробно описывает  различные процедуры “суда”: процесс  распадался на собственно суд и “вершение”, т. е. вынесение приговора, решения. Сторонами в процессе могли быть все: монахи, холопы, несовершеннолетние, не могут искать люди, обвиненные в крамоле и “составе” и в клятвопреступлении, а также дети на родителей. Взаимное отношение сторон до суда (вызов) определяется договором; но в заключение договора власть вмешивается гораздо решительнее, чем в древнерусском процессе. Отношения устанавливаются посредством “челобитной”, “приставной памяти” и “срочной”: первая определяет границы спорного права, вторая — к какому судье идти; третья определяет срок явки. Договорные отношения сторон постепенно отстранялись государством: так, вызов через приставную память уступил в эпоху Уложения место вызову через “зазывную грамоту” (Х. 100 и др. ); первая удержалась только для Москвы и ее ближайших окрестностей. Различие последствий вызова через приставную память и зазывную память и зазывную грамоту состояло в том, что не явившийся к суду по вызову первого рода тотчас обвинялся без суда; напротив, к не явившемуся по вызову второго рода, но давшему по себе поруку посылались 2-я и 3-я зазывные грамоты и лишь после того не явившийся был обвиняем без суда; если же ответчик не давался в поруку, то воевода брал его насильно через пушкарей и затинщиков. Договор скрепляется непременно поручительством, на поруки можно отдать насильно по распоряжению власти (X. 117, 140, 229). Необходимыми поручителями были соседи и сродники, которые составляли между собой круговую поруку, что, впрочем, исчезло в эпоху Уложения. Целью поруки первоначально было не только представление ответчика к суду, но и обеспечение иска в случае его неявки; но в Уложении осталась только первая цель.  Стороны могучи не являться в суд лично; их заменяли естественные представители —родственники и люди (Х. 108, 109, 149, 156, 157, 185); только за неимением таких допускаются свободные представители, которые большей частью были холопы и для которых до 1690 г. не требовалась доверенность. Последствием этого была ничтожность права поверенных и легкая возможность восстановления решенных дел.