Советская экономика

Основные этапы развития советской экономики.

  После количественного  анализа темпов и пропорций  развития советской экономики  рассмотрим эту проблему с  позиций реальной экономической  истории бывшего Советского Союза,  чтобы понять, почему, казалось бы, процветающая экономика закончила  свой путь так скоро (по историческим  меркам) и так бесславно.

   Сразу же после  октябрьского переворота 1917 г. экономика  страны попала в тиски военного  коммунизма. По существу, это была  безумная попытка методом революционной  кавалерийской атаки быстро реализовать  на практике теоретические идеи  Маркса о ликвидации рынка  и товарно-денежных отношений,  заменив их прямым продуктообменом.  Параллельно решалась задача  ликвидации буржуазии как класса  с помощью ее якобы естественного  могильщика — пролетариата. В  целом это была фанатичная  попытка искусственно насадить  великую социальную утопию.

 Период “военного  коммунизма” характеризовался насильственным  изъятием у крестьян зерна  и других продуктов в пользу  городских жителей, национализацией,  а также введением карточной  системы. Идея содружества рабочего  класса и крестьянства, серпа  и молота была развеяна в  пух и прах явно антикрестьянской направленностью политики Ленина.

   Многие жесткие  государственные административные  структуры, созданные во время Первой мировой войны в Германии и России, послужили прообразом управления экономикой страны и ее планирования большевиками в годы “военного коммунизма”. Образно выражаясь, можно сказать, что вся управленческая инфраструктура большевиков вышла из пепла Первой мировой войны.

  Если быть точным, то борьба с рынком началась не в 1918 г. и не большевиками, а в 1915 г. буржуазно-помещичьим царским правительством.

   Военно-административные  методы управления, введенные в  годы Первой мировой войны в России, проявились особенно ярко в 1915 и 1916 гг. в практике продразверстки, направленной прежде всего на насильственное изъятие овса для нужд кавалерии, хлеба и некоторых других продовольственных продуктов с помощью военизированных отрядов. В 1915 г. были введены твердые цены на казенные сделки по овсу и другим зерновым, а также издан закон, разрешающий вводить запреты на местный вывоз зерновых и даже их реквизицию. Хлебные губернии были опоясаны заставами и запретами, другие же губернии оказались без притока хлеба и иных продуктов питания.

   Временное правительство  в 1917 г. не только восприняло  эту практику, но и значительно  расширило ее. В марте 1917 г.  им было принято постановление,  состоящее из двух частей:

   1) об обеспечении снабжения государственных и общественных учреждений, путей сообщения, заводов и предприятий, работающих на нужды обороны, металлами и топливом;

   2) об учреждении  общегосударственного Продовольственного  комитета для выработки обще-продовольственного плана под руководством Министерства земледелия. Позднее, в июне 1917 г., были созданы Экономический совет и Главный экономический комитет (ГЭК) для выработки “общего плана организации народного хозяйства и труда, а также для разрешения законопроектов и общих мер по регулированию хозяйственной жизни”. Это были прообразы будущих ВСНХ и Госплана, созданных большевиками после октябрьских событий.

   Временное правительство  ввело государственную монополию  на зерно и уголь, что означало  насильственное отчуждение этих  товаров по твердым ценам в  общегосударственный фонд для  дальнейшего распределения. Стоял  вопрос не только о расширении  продразверстки, но и о введении  в стране обязательной трудовой  повинности, принудительном синдицировании, государственном установлении цен и заработной платы, об отказе от свободы торговли.

   В декабре 1917 г.  был создан Высший совет народного  хозяйства (ВСНХ), началась широкомасштабная  национализация не только бывших  ранее частными заводов, фабрик  и мелких мастерских, не говоря  уже о торговле, банках, но и  земли. Идейный противник большевиков  Г. Плеханов предупреждал, что  реализация идеи национализации  земли приведет к установлению  в России “экономического порядка,  лежащего в основе всех великих  восточных деспотий”, что большевизм  — это “китайщина”, “антиреволюционный”, “реакционный” поворот колеса русской истории к азиатскому способу производства.

   Друг юности Ленина  Ю. Мартов, один из создателей  социал- демократической партии России, еще в 1918 г. писал, что “ужас берет при мысли, как надолго в сознании народов будет скомпрометирована социалистическая идея”. Другой противник большевиков, известный российский экономист Б. Бруцкус, писал в 1922 г.: “Марксистский социализм отрицает рынок и рыночные цены как регуляторы производства, как регуляторы распределения производительных сил... Совершенно очевидно, что экономическая система, которая не располагает механизмом для приведения производства в соответствие с общественными потребностями, несостоятельна. Стремясь преодолеть “анархию капиталистического производства”, социализм может повергнуть народное хозяйство в “суперанархию”, по сравнению с которой капиталистическое государство являет собой картину величайшей гармонии”.

   В годы “военного  коммунизма” в стране было  введено жесткое государственное  бюрократическое управление всей  экономикой, стали разрабатываться  планы производства и распределения  отдельных продуктов, составляться  балансы зерна и топлива. В  1920 г. был утвержден план ГОЭЛРО  — план электрификации России. К концу года уже около 2/3 промышленных предприятий в стране  было национализировано. Темпы  национализации в 1918—1920 гг. были  намного быстрее темпов приватизации  в 1992—1998 гг., да и сам процесс  национализации был более радикальным.

   Впервые в мировой  истории государство ликвидировало  огромную массу частных собственников,  частных производителей и возложило  на себя целиком и полностью  задачу по организации и управлению  всей экономикой страны. Всерьез  и надолго одним из возможных  критериев социально-экономического  развития СССР стал показатель  доли социалистического (или государственного) сектора в хозяйстве, который  стал быстро расти.

   Ликвидация денег,  отмена рынка и товарно-денежных  отношений привели к масштабной  натурализации экономики. Социализация  и натурализация экономики —  важные последствия большевистской  революции 1917 г.

   Однако в результате Первой мировой войны, Гражданской войны и национализации объем производства и численность рабочей силы в России резко сократились. Национальный доход в 1921 г. составил лишь 44,7% уровня 1913 г., промышленное производство попросту рухнуло (падение в 7 раз), продукция сельского хозяйства уменьшилась на 1/3, а численность рабочих в промышленности — на 45%. Война, социализация и натурализация экономики привели к распаду финансовой и денежной систем страны.

   Вчерашние полуграмотные  рабочие и крестьяне заняли  кресла директоров заводов и  фабрик, руководителей различных  организаций, ведомств и министерств. Они управляли примитивным производством и продуктообменом, руководствуясь не знаниями или профессионализмом, а классовым чутьем и “сознанием масс”, внутренней убежденностью в своем превосходстве.

      Надо отдать  должное Ленину, который признал  поражение революции в годы  “военного коммунизма” и настоял  на переходе к нэпу. В целом  же в борьбе против рынка  большевики потерпели тяжелое  политическое и экономическое  поражение.

   Как сказал Ленин,  “военный коммунизм” в России  провалился. В 1921 г. он писал:  “Мы рассчитывали — или, может  быть, вернее будет сказать: мы  предполагали без достаточного  расчета — непосредственными  велениями пролетарского государства  наладить государственное производство  и государственное распределение  продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране. Жизнь показала нашу ошибку”.

   Л. Троцкий видел  в “военном коммунизме” нормальное  бытие. Выступая на Московской  общегородской партконференции  в марте 1920 г., он говорил: “Именно  на принудительном общественно-обязательном труде и стоит все советское строительство. Социалистическое общество строится на основах коллективного принуждения класса, на труде общеобязательном”.

В 1921 г. в стране была введена  новая экономическая политика (нэп), означавшая частичный возврат к  рынку, сочетание рынка с планом.

   Период нэпа (1921—1928 гг.) начался с замены продразверстки  продналогом, с развития товарных  отношений между городом и  деревней. В результате в стране  возник рынок, появилась мотивация  к труду, были ликвидированы  многие административные излишества, столь характерные для “военного  коммунизма”.

   Возврат к рынку  не мог не сказаться на оздоровлении  экономики. Индивидуальные крестьянские  хозяйства получили право свободно  торговать своими продуктами. Был  разрешен наемный труд. Торговля  не только возродилась, но и  стала расцветать. В промышленности  образовывались тресты и другие  хозрасчетные объединения. Был  ослаблен государственный административный  контроль над экономикой. Естественно,  что экономика страны стала  сразу же набирать силу. В результате  всего лишь за семь лет —  с 1921 по 1928 г. — промышленное  производство возросло более  чем в 3 раза, сельскохозяйственное  — примерно в 2 раза, а национальный  доход утроился. За весь советский  период эти темпы были рекордными.

      И тем не менее надо признать, что нэп как целостная или комплексная система не сложилась. Да она и не могла сложиться, так как у Ленина не было и не могло быть четкой концепции социалистического рынка, или товарно-денежных отношений в условиях социализма. Против нэпа выступали и многие его сподвижники. Более того, Ленин считал нэп временным отступлением и вовсе не призывал к ослаблению государственного и партийного контроля над экономикой и обществом. После Х съезда партии он даже призывал сохранять террор. Он писал: “Величайшая ошибка думать, что нэп положит конец террору. Мы еще вернемся к террору, и террору экономическому”. Жизнь очень скоро подтвердила ленинский прогноз. Все это приводит к выводу, что на деле было два Ленина: один — неистовый революционный фанат, другой — трезвый прагматик, допустивший нэп. Эта раздвоенность вождя в мыслях, действиях, да и в характере после его смерти найдет отражение во всей советской истории и особенно в работе ЦК партии. Уже в 1925 г. правительство вновь стало вводить контроль над ценами, а кредиты выдавать в административном порядке. Начиная с 1926 г. командно-административная государственно-распределительная система стала интенсивно укрепляться, плановое начало и авторитарный централизм все более завоевывали плацдарм в экономике и обществе, ослабляя роль товарно-денежных отношений и рынка. Началась реорганизация ВСНХ, усилилось его административное вмешательство в экономику, укреплялись Госплан СССР и ЦК ВКП(б). Рынок вытеснялся на обочину, а его место занимали прямые централизованные указания, что производить и кому распределять. Детальные плановые задания трестам, спускаемые “сверху”, практически ликвидировали хозяйственную самостоятельность предприятий, делали ненужными и даже наказуемыми всякую их инициативу и предприимчивость, если она выходила за рамки, определенные “сверху”.

   Все годы нэпа  характеризовались важными внутренними  противоречиями в экономике, которые  также “украшали” экономическую  историю страны: между планом  и рынком; между централизмом, административным  управлением и экономическим  регулированием; между консервативным  и либеральным крылом в руководстве  страны, его партийно-хозяйственном  аппарате. О последнем противоречии  следует сказать особо. Речь  идет о широкой дискуссии, развернувшейся  после смерти Ленина, между троцкистами  и бухаринцами, за которой внимательно следил И. Сталин.

   Дискуссия между  “левыми” и “правыми”, между  троцкистами и бухаринцами вызвала специальную дискуссию по вопросам социалистического планирования. Во второй половине 20-х годов советские экономисты и теоретики планирования разделились на так называемых генетиков и телеологов.

   Генетики опирались  на макроэкономические реалии, в  частности объективно складывающиеся народно-хозяйственные пропорции, и требовали ориентации на них при составлении планов. Главными поборниками этого направления были В. Базаров и В. Громан. К ним примыкали Н. Кондратьев и П. Попов, ратовавшие за восстановление равновесия цен на промышленные и сельскохозяйственные продукты и нормальные темпы экономического роста.

   Телеологи в отличие от генетиков требовали учета в планах субъективного фактора, руководящей воли, задаваемой “сверху”, по сознательному ускорению темпов экономического роста, решительной ломке сложившихся пропорций, т.е. превращению планов в орудие сознательного подталкивания экономики страны. Представителями этого направления были Н. Вознесенский, С. Струмилин и А. Боярский. В своих оценках они отличались чрезмерным оптимизмом и всячески критиковали генетиков, порой весьма резко предъявляя политические обвинения в адрес оппонентов.

   В целом советская  экономическая система была сформирована  не после революции 1917 г., а  после 1929 г., в период так называемой  социалистической индустриализации.

   Отход от нэпа  начался практически в 1926 г., и  в 1928 г. он был завершен. С  1929 г. начался “великий перелом”  — период индустриализации, сутью  которой стало формирование на  основе троцкистских идей сталинской  модели социализма, сталинской модели  экономики и экономического механизма.  Именно индустриализация определила  характер хозяйственного развития  СССР на последующие десятилетия,  взлет и падение “реального  социализма” как системы.

   На протяжении  периода индустриализации (1928—1940 гг.) Сталин практически воссоздал  в стране “военный коммунизм”, ввел, резко усилил и укрепил  командно-административный механизм  управления, частью которого стала  система всеохватывающего централизованного  управления экономикой. Однако в  отличие от “военного коммунизма”  1918—1921 гг. “военный коммунизм”  периода индустриализации был  тщательно подготовлен сознательным и планомерным отходом от нэпа, проведением острых дискуссий политиков и экономистов разных направлений.