Странная война

По оценкам западных военных  специалистов, союзники могли предпринять решительные действия. Франция, проведя до войны скрытую мобилизацию и развертывание войск на границе с Германией, на 10 сентября имела около 90 соединений против 43 немецких. По данным начальника штаба СВ Германии генерала Гальдера, французская армия имела 1600 орудий против 300, имевшихся в германских войсках на западном фронте. ВВС Великобритании и Франции насчитывали около 3000 современных самолетов против ограниченного количества немецких, так как почти вся германская авиация была на восточном фронте. Материалы Нюрнбергского процесса показывают, что руководство Германии панически боялось наступления французских войск. Бывший начальник штаба верховного командования вермахта генерал-фельдмаршал Кейтель признавал: "Если бы франко-британцы предприняли наступление, мы смогли бы противопоставить им совершенно призрачную оборону". [4]

 Когда 1 сентября германские  войска пересекли польскую границу,  они с первых часов кампании  одержали значительные успехи. Вермахт  имел численное превосходство и далеко оставлял позади польскую армию в материально-техническом оснащении. Дорогу гитлеровским войскам прокладывали 2500 танков, поддерживавшиеся двумя тысячами самолетов. Поляки имели 900 танков, в большинстве легких, и танкеток, вооруженных пулеметами; польская авиация насчитывала около 1000 машин, в основном устаревших. Польской армии не хватало не только тяжелой и зенитной артиллерии, но и обычной дивизионной и полковой. Огневая мощь польской пехотной дивизии в три раза уступала огневой мощи немецкой пехотной дивизии. Польская авиация, застигнутая врасплох на аэродромах, была практически уничтожена. Полное господство в воздухе было захвачено уже к исходу второго дня войны, и германские военно-воздушные силы освободились для выполнения других задач, главной из которых было — сорвать завершение мобилизации польской армии и предотвратить крупные оперативные переброски войск по железным дорогам. Как ни парадоксально, союзники Польши — Англия и Франция — облегчили эту задачу гитлеровским ВВС. Польское правительство первоначально собиралось начать всеобщую мобилизацию 29 августа, однако под сильным нажимом Лондона и Парижа оно было вынуждено отказаться от своего намерения. В результате о мобилизации было объявлено только под вечер 30 августа, а первым днем мобилизации указано 31 августа. Было потеряно два драгоценных дня. В конечном счете из-за затяжки мобилизации и ударов немецкой авиации польская армия не смогла мобилизовать 10 из 40 дивизий, с которыми Польша должна была встретить войну. Это значительно ослабило польские вооруженные силы. [3]

На Западе ничего не случилось. Едва ли  прозвучал  хоть  один  выстрел. Рядовой немецкий обыватель  стал называть эту войну "сидячей". На  Западе  же ее вскоре назвали "странной войной". Что обещали Франция и Англия Польше, если она  подвергнется  нападению? Английские гарантии носили общий характер. Но  французские  были  достаточно определенными. Они были изложены во франко-польской военной конвенции от  19 мая 1939 года. В соответствии с конвенцией стороны соглашались, что французы будут постепенно наращивать наступательные операции с ограниченными целями к третьему дню после объявления  общей  мобилизации.  Общая  мобилизация  была объявлена 1 сентября.  Однако,  как  говорилось  в  конвенции,  "как  только определится  главное  немецкое  усилие  против  Польши,  Франция  предпримет наступательные  действия  против  Германии  остальной  массой  своих   войск пятнадцать дней спустя  после  начала  общей  французской  мобилизации".  На вопрос  заместителя  начальника  польского  генерального  штаба   полковника Яклинча о том, сколько французских войск будет выделено для  этого  крупного наступления, генерал Гамелен ответил, что приблизительно 35-38 дивизий.

Но к 23 августа, когда немецкое нападение на Польшу  стало  неминуемым, робкий французский "генералиссимус" говорил  своему  правительству, что ему, вероятно, не удастся предпринять  серьезное  наступление "раньше, чем через два года" (то есть в 1941 -1942 годах), и  добавлял,  что Франция к этому времени получит  "помощь  английских  войск  и  американскую технику".

В первые недели войны Англия действительно имела прискорбно мало войск, чтобы послать их во Францию. К 11 октября, спустя три  недели  по  окончании войны в Польше, во Франции  находились четыре английские дивизии - 158  тысяч человек.

Тогда почему же французская  армия, располагавшая на Западе  подавляющим превосходством  (только  к  первой  неделе  октября  были   развернуты   две английские дивизии),  не предприняла  наступление,  как  письменно  обещали генерал Гамелен и французское правительство?

Тому было много причин: пораженческие настроения  французского  высшего командования, правительства  и народа; память о том,  как  была  обескровлена Франция в первую мировую войну, и стремление  при  малейшей  возможности  не допустить подобной бойни; осознание, что к середине сентября польские  армии будут окончательно  разгромлены  и  немцы  вскоре  смогут  перебросить  свои превосходящие  силы  на  Запад  и  остановить   первоначальное   продвижение французов; страх перед немецким превосходством в  артиллерии  и  авиации.  В самом деле, французское правительство с самого  начала  настаивало  на  том, чтобы английские военно-воздушные силы не бомбили объекты в самой  Германии, опасаясь, что в качестве ответной меры немцы могут нанести бомбовые удары по французским заводам, хотя массированная бомбардировка Рура,  индустриального сердца рейха, могла обернуться для немцев катастрофой.

В пакте о взаимной помощи, подписанном Англией и Францией 25 августа, то есть менее чем за неделю до нападения, в категорической форме заявлялось, что в случае агрессии со стороны европейской державы (под этим подразумевалась Германия) "другая Договаривающаяся сторона немедленно окажет Договаривающейся стороне, вовлеченной в боевые действия, помощь и поддержку всеми имеющимися в ее распоряжении средствами". Это был первый параграф пакта. Эта же мысль еще дальше подчеркивалась в параграфе пятом, где заявлялось, что такая взаимопомощь и поддержка будут оказаны, и "немедленно, с началом военных действий". Поэтому со стороны поляков, поскольку они подверглись нападению, было бы разумным ожидать быстрого дипломатического и военного реагирования. Как мы знаем, ни того ни другого не последовало.

Так же настоятельно поляки апеллировали и к французскому правительству. 4 сентября был подписан франко-польский договор о взаимной помощи. Он был идентичен англо-польскому договору и сразу же после подписания вошел в силу. Польский посол в Париже после этого стал настаивать на немедленном общем наступлении на Западе в соответствии с договоренностью между генералом Гамеленом и польским военным министром. [1, c.144]

Пассивное поведение войск  союзников объяснялось политическими  расчетами правящих кругов Англии и Франции направить агрессию Германии против Советского Союза.

К концу первой недели войны  группа армий «Север» достигла позиций, прикрывавших с севера Варшаву, а  группа армий «Юг» уже завязала бои  на окраине столицы. 6 сентября польское правительство и главное командование, которое уже потеряло управление войсками, бежали из Варшавы в Люблин, а 16 сентября вообще покинули страну, переехав в Румынию. Страна была брошена на произвол судьбы своими правителями. В  три недели польская армия была разгромлена, гитлеровцы захватили восточную часть страны, хотя отдельные очаги сопротивления продолжали борьбу. [3]

К этому времена французы сделали лишь небольшую "выбоину" в позициях немцев на Западном фронте. Их действия нельзя расценить иначе, как слишком слабое усилие оказать помощь своему союзнику. Если учесть слабость немецких сил и их обороны, естественно предположить, что французы могли бы сделать больше.

Важнее всего оказалось то, что французы не смогли начать наступательные операции примерно до 17 сентября. До этого времени их действия фактически сводились к атакам местного значения. К 17 сентября крах Польши стал настолько очевиден, что у французов появилось хорошее оправдание для пересмотра своих намерений. Неспособность Франции раньше нанести удар объяснялась пороками устаревшей мобилизационной системы. Таковы были последствия содержания армии на основе объявления призыва. Также французские государственные деятели, как и многие среди военного руководства, полагались на старую систему мобилизации и важнейшее значение придавали обеспечению численного превосходства над противником, сколько бы времени на это ни потребовалось.

 Ход военных действий  в 1939 году можно охарактеризовать  двумя фразами: на Востоке безнадежно устаревшую армию быстро расчленили танковые соединения, действовавшие под прикрытием превосходящих сил авиации в соответствии с новыми методами ведения войны; на Западе из-за устаревшей системы развертывания армию удалось подготовить к боевым действиям лишь тогда, когда уже было поздно оказывать союзнику какую-либо помощь. [2]

Правда, 9 сентября десять французских  дивизий на фронте 32 км продвинулись на глубину 3-8 км, не встретив противодействия германских войск. Исследователи расценивают данное наступление как "символический жест", который никак не мог повлиять на ход войны. 12 сентября наступление было прекращено по решению союзного командования. Справедливости ради, нужно отметить, что периодически английские авиация и флот вступали в боевые действия с германскими ВМС. По оценке английского исследователя Д.Кимхе, "отказавшись воспользоваться сложившейся в самом начале войны обстановкой, западные державы не только покинули в беде Польшу, но и ввергли весь мир в пять лет разрушительной войны". [4]

3. ЗАВЕРШЕНИЕ «СТРАННОЙ ВОЙНЫ»

После победы над Польшей  командование вермахта получило приказ готовить наступление на западе. "Цель войны, – заявил Гитлер, – поставить Англию на колени, разгромить Францию". Это не означало, что фашисты отказывались от главной цели – уничтожения Советского Союза. Однако разгром Франции и, по крайней мере, нейтрализация Великобритании рассматривались германским руководством как важнейшая предпосылка для развязывания войны против СССР. [4]

В то время как французы хотели сохранить это промежуточное  состояние между войной и миром, у Гитлера созревали новые  планы. Под впечатлением быстрого успеха в Польше он решился как можно  скорее начать наступление на Западе. В конце сентября он сообщил об этом решении главнокомандующим  сухопутными, военно-морскими и военно-воздушными силами. В своих военных решениях Гитлер не терпел возражений, особенно после того, как его предложение о мире от 6 октября не нашло отклика у западных держав. Его замыслы были наиболее отчетливо выражены в директиве от 9 октября 1939 г., в которой говорилось:

1. Если в ближайшее  время станет известно, что Англия  и Франция не хотят прекратить войну, то я приму решение вскоре начать активные и наступательные действия.

2. Длительное выжидание  приводит не к устранению нейтралитета  Бельгии и, может быть, Голландии, а все больше усиливает военную мощь наших врагов, подрывает веру нейтральных стран в конечную победу Германии и не способствует тому, чтобы привлечь на нашу сторону Италию в качестве военного союзника.

3. Поэтому для дальнейшего  ведения военных действий приказываю:

а) на северном фланге Западного  фронта подготовить наступление  через территорию Люксембурга, Бельгии  и Голландии. Наступление должно быть предпринято как можно большими силами и как можно скорее;

б) цель этой операции – уничтожить по возможности более крупные  соединения французской армии и союзников, стоящих на ее стороне, и одновременно захватить как можно больше территории Голландии, Бельгии и Северной Франции, чтобы создать плацдарм для успешного ведения воздушной и морской войны против Англии и расширить предполье жизненно важной Рурской области. [5]

Наступление было назначено  на первую половину ноября, но генералы пытались убедить Гитлера, что в  данный момент ни вооруженные силы, ни экономика страны еще не готовы к масштабным боевым действиям. Призванный из резерва личный состав был еще недостаточно обучен, армия потеряла до 50% автотранспорта, промышленность еще не могла удовлетворить запросы армии в боеприпасах. [4]

Несомненно, что Гитлер не прислушался к голосу военных, хотя желательное для него наступление осенью не было проведено. 7 ноября он приказал «после доклада о состоянии погоды и транспорта», чтобы начало наступления было отложено на три дня. Это была первая из двенадцати последующих отсрочек дня «Д» (дня Начала операции) за период с 9 ноября 1939 г. по 20 января 1940 г. Наконец, наступившая суровая зима 1939/40 г. заставила окончательно отложить наступление до весны 1940 г. Внешне главной причиной всех отсрочек оставалось «состояние погоды». Во всяком случае, длительный период хорошей погоды имел исключительно важное значение для действий авиации как решающего фактора успеха. Постоянные отсрочки наступления действовали на войска и главное командование сухопутных сил почти как война нервов. Настоятельно необходимая боевая подготовка была крайне затруднена. Учебные программы, рассчитанные на длительный период обучения, стали бессмысленными, так как каждый день приходилось ожидать начала войны. [5]

Тем временем французские  войска занимали оборонительные позиции  вдоль франко-германской границы. Британские экспедиционные войска без помех со стороны противника высадились во французских портах и расположились в отведенных им районах. На сухопутном фронте царило затишье. Немецкие войска имели директиву воздерживаться от боевых действий. [4]

В сводке германского верховного командования от 18 октября были объявлены общие потери немцев на Западном фронте: 196 человек убитыми, 356 ранеными и 144 пропавшими без вести. За этот же период было взято в плен 689 французов. Кроме того, было потеряно 11 самолетов. Эта цифра показывает, насколько ограниченными в то время были действия авиации обеих сторон, не выходившие за рамки разведывательных полетов. Французы требовали от англичан прекратить воздушные налеты на Германию, так как они боялись ответных налетов на свои незащищенные промышленные предприятия. [5]