Теневая политика Брежнева

5. Дело московского гастронома.

В «застойные» 70-е и в самом  начале 80-х годов страной правил клан престарелого генсека. Полное всевластие щелоковско-чурбановского МВД, вальяжность пробрежневского московского , руководимого первым секретарем столичного горкома партии Виктором Гришиным, система снабжения касты «неприкасаемых», которую олицетворяли особые магазины - от шикарных «Березок» до внешне неброских спецраспределителей... Впрочем, были и престижные продуктовые магазины, доступные простому смертному (тот же «Елисей»). Но то была особая престижность - она зиждилась на связях руководителей этих, с позволения сказать, объектов торговли с «семьей» (в широком смысле этого слова) Леонида Ильича. За что соратники Юрия Владимировича Андропова и решили «пошерстить» их в первую очередь. При этом главная политическая составляющая удара по «московской торговой мафии» адресовалась Гришину: экс-председатель КГБ не мог не поставить на место потенциального конкурента на кресло дряхлевшего генсека. В фокусе этой атаки и оказался «елисеевский» директор Юрий Соколов.

6. «Елисеевское дело» – борьба с коррупцией

О связях Соколова с Гришиным, семьей Брежнева, конечно же, прекрасно  знали не только столичные обыватели  – любители потравить байки на кухне. О них прекрасно знали  и на Лубянке. Характерно, что и  до Юрия Соколова магазин № 1 находился  под пристальным вниманием органов  госбезопасности. Еще в 1969 году Щелоков  накладывал спасительные резолюции  на материалы о том, что творится в Елисеевском и Главторге.

Теперь же, на стыке 1982-го и 1983-го годов, когда власть уплывала из рук дряхлеющего  генсека и плавно перетекала к  Юрию Андропову, популярность Елисеевского, а также его особое, благодаря Соколову, положение среди других элитных магазинов столицы дали органам уникальный шанс продемонстрировать решимость наступающей власти навести в обществе порядок, в первую голову обрушив удар на наиболее ярких представителей сложившейся системы коррупции и кумовства. Арест директора магазина № 1 действительно произвел оглушительный эффект. Параллельно – вслед за Щелоковым – полетело все Управление торговли во главе с Трегубовым и его замами, а вместе с директором Елисеевского – и его подчиненные. Но Соколов стал единственным «VIP-преступником», поставленным к стенке.   30 октября 1982 года Юрий Соколов был задержан московскими чекистами по подозрению в соучастии в незаконных валютных операциях по делу в отношении неких М. Г. и М. И. Авилкиных. Обратим внимание на маленькую деталь: Леонид Ильич Брежнев был еще жив. 8 декабря 1982 года следственным отделом УКГБ по Москве и области дело Соколова было выделено из дела Авилкиных и принято к отдельному производству. А к этому времени генсек был уже похоронен (Л. И. Брежнев скончался 10 ноября) и у страны появился новый «атаман».                                                        Команде Андропова была настолько важна конечная цель, что она «спрямила» путь уголовного дела шефа Елисеевского: по всем данным его мог рассмотреть Мосгорсуд, но этой инстанции столь ответственное мероприятие не доверили. Использовав соответствующую юридическую норму того времени, власть настояла на том, чтобы дело Соколова в качестве первой инстанции рассматривал сразу республиканский Верховный Суд. Инстанция, призванная вести судебное следствие по делам о самых тяжких преступлениях (измена Родине, серийные убийства несовершеннолетних и т. п.), для рассмотрения соколовского дела была выбрана беспроигрышно: ее решения не подлежали тогда кассационному обжалованию.                                  11 ноября 1983 года Верховный Суд РСФСР вынес директору «Елисея» смертный приговор по статьям 173 части 2 и 174 части 2 (соответственно, получение и дача взяток в особо крупных размерах) УК РСФСР.                Процесс, который должен был по замыслу КГБ стать показательным, тем не менее проходил в обстановке строгой секретности. В зал заседаний, кроме жен обвиняемых и дружинников, посторонние не допускались. На процессе не прозвучали и не были зафиксированы в протоколе показания Соколова в отношении людей из окружения Брежнева и Гришина (а за них Соколову были обещаны небольшой срок и возможная амнистия). Правда, поговаривали, что соответствующие имена были озвучены кулуарно.

Почему же суд вынес высшую меру?                                                                            Есть факты, косвенно свидетельствующие о том, что «участие» в судьбе «друга Юрки» принял регулярно отоваривавшийся у него «партайгеноссе» Гришин. Как стало известно из рассказа жены Соколова Флориды, сразу после оглашения приговора к ней подошел следователь КГБ и растерянно сказал, что они (чекисты) не ожидали такого исхода: «Ну, десять-двенадцать лет... Но расстрел... Не наше решение, это решение горкома». Говорили также, что еще долго после суда в квартире Соколова раздавались анонимные телефонные звонки и незнакомые люди твердили в трубку: «Виноват Гришин, он не может простить показаний вашего мужа против себя»...                                                                                                                          Владимир Олейник, в 80-е годы начальник следственной части Прокуратуры РСФСР, в своих воспоминаниях особо подчеркивает, что в ведомстве Гришина внимательно следили за делами, которые расследовал КГБ совместно с Прокуратурой РСФСР. Чего стоит одна только выдержка из его дневника (28 марта 1984 года)...»Мне стало известно, что в МГК в деталях знают о характере показаний на Трегубова. Поступила информация: насчет Трегубова может быть два варианта. 1) Его не дадут следствию, 2) его заставят замолчать навсегда».                                                                                Весьма красноречив и рассказ адвоката Соколова А. Сарумова, согласно которому после оглашения приговора – совершенно неожиданного для обвиняемого, как утверждает адвокат, – Соколов отказался писать прошение о помиловании.»Я ничего писать не буду, – якобы заявил он Сарумову. – Я подлец, я заложил людей, и меня надо расстрелять». Однако прошение все-таки написал...                                                                                                              Приговор был приведен в исполнение 14 декабря 1984 года.                               Из заключения по делу приговоренного к смертной казни Ю.К. Соколова: «Используя свое ответственное должностное положение, Соколов в корыстных целях с января 1972 по октябрь 1982 гг. систематически получал взятки от своих подчиненных за то, что через вышестоящие торговые организации обеспечивал бесперебойную поставку в магазин продовольственных товаров в выгодном для взяткодателей ассортименте». Последнее слово подсудимого раскрывало суть советской системы торговли. Соколов говорил, что теперешние порядки в торговле делают неизбежными взятки и обвес покупателей. Для того, чтобы получить товар и выполнить план, надо расположить в свою пользу тех, кто наверху, и тех, кто внизу, даже шофера, который везет продукты.                                                               Позже, в ноябре 1988-го, тот же Владимир Олейник так отозвался о громком «елисеевском деле»...»Я не видел и до сих пор не вижу смысла в смертном приговоре для Соколова. Да и привели его в исполнение как можно скорее. Будто кто-то спешил прервать угрожающие ему показания. Зато Трегубов и Петриков, бывшие и порождением «системы», и лидерами ее, получили более мягкие приговоры, хотя ни в чем не признались. Как это можно – раскаявшихся лупить по максимуму, а упорствующих поощрять мягкими приговорами?!» Но значит, это было можно. Потому что было нужно.  Кстати, не пропал и «конфискат»... изъятыми у Соколова несколькими десятками дорогих заграничных часов типа «Ролекс» были награждены особо отличившиеся в разоблачении «елисеевских взяточников» чекисты и прокурорские работники, а семь принадлежавших Соколову иномарок по окончании дела еще долго стояли во дворе Московского управления КГБ.

Заключение.

Теневая экономика, политика "поисков" шпионов и диверсантов привела к сверхзасекречиванию многих изобретений и открытий, которые так и не были пущены в производство из-за боязни предоставить потенциальному противнику возможность опережения в оборонном и экономическом развитии. Трудно оценить суммы невосполнимых из-за подобных явлений потерь. По западным оценкам в середине 80-х годов они достигали 29-38 млрд. рублей в целом по СССР. Выгодность теневых отношений в неэффективной экономике определяется тем, что она утилизирует часть огромных потерь, фиксируемых официальной статистикой. Известно, что в народном хозяйстве СССР в середине 80-х годов до 1/3 сельскохозяйственной продукции, 45-50% стекла, 20-25% металла, 20% цемента терялись. По существу, эти потери были легализованы государственными планами, материальными балансами и нормами расхода сырья и материалов. Некоторая часть улавливается теневой экономикой, заинтересованной в существовании бесхозяйственности и все это маскируется под общим объемом потерь.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Николаев С. «Елисеевское дело»... борьба с коррупцией или политический заказ? // Фельд-почта – №3, 2003

2. Млечин Л.М.  Брежнев // Проспект, 2006

3. Черных В. Сумерки империи // Амфора, 2005