Терроризм в России конца 19 начала 20 века

Значительный интерес представляет феномен российского политического терроризма,  наложившего отпечаток на социально-политические процессы страны последней трети XIX  и начала XX  столетия и повлиявшего на дальнейшую судьбу страны. С помощью насилия,  политических убийств,  нагнетания страха экстремистские силы стремились дестабилизировать внутриполитическую жизнь,  запугать правительственный лагерь,  революционизировать оппозицию,  чтобы захватить власть или добиться радикальных уступок для осуществления своих целей.

Длительное время в российской литературе господствовало однобокое  освещение сущности политического  терроризма,  его роли и места  в общественном развитии.  Его рассматривали в качестве части освободительного движения,  а поэтому оправдывали.

Активные его приверженцы,  как правило,  окружались ореолом мучеников и страдальцев.  В честь их назывались площади и улицы городов,  возводились памятники.

Политический  терроризм был присущ не только российской истории,  но проявлялся в той или иной степени в других странах.  Жертвами его были государственные и общественные деятели,  в том числе коронованные особы,  президенты,  премьеры и министры.  По подсчетам специалистов,  на земном шаре насильственной смертью погибло более 500  первых лиц государств.  При этом в нашей стране,  начиная с Киевской Руси уровень насильственной смерти правителей составил 28 процентов.

На общемировом фоне российская разновидность терроризма рассматриваемого периода

отличалась некоторыми особенностями,  обусловленными социально-политической структурой,  менталитетом и историческими традициями общества. Начатый с реформ 1860-х годов процесс перехода к конституционной монархии оказался нерешительным и замедленным,  провоцируя общественное недовольство.  Ряд непродуманных действий,  стесняющих свободу университетской жизни,  вызывали вспышки студенческих волнений

В такой обстановке,  не имея других механизмов влияния на судьбу страны,  оппозиционные элементы стали чаще прибегать к исключительным,  преступным действиям,  в том числе к таким, как политический террор. В программных документах многих террористических кружков и сообществ указывалось на применение террора,  как ответной меры на репрессии правительства.  Этим же оправдывали участие в терроре привлеченные к суду террористы.

Террористические настроения в  условиях абсолютной самодержавной власти подогревались иллюзиями быстрого и сравнительно легкого,  с  «малой кровью»  обновления страны с помощью физического устранения самодержца,  его окружения,  дестабилизации этим системы государственного управления.  Это тем более казалось привлекательным на фоне провала  «хождения в народ»  и развеявшейся мечты о близкой крестьянской революции.

Отсюда ориентация лишь на узкий  круг заговорщиков и использование террора как детонатора к революционному возбуждению народа.  Показательно в этом отношении заявление террориста Александра Соловьева: «Я бросаю место волостного писаря и поеду в Петербург,  чтобы убить императора Александра  II. Бесполезно жить в деревне.  Мы ничего не будем в состоянии сделать в ней,  пока в России не произойдет какое-нибудь потрясающее событие.  Убийство императора будет таким событием:  оно всколыхнет всю страну.  То недовольство, которое теперь выражается глухим ропотом народа,  вспыхнет в местностях,  где оно наиболее остро чувствуется,  и затем широко разольется повсеместно.  Нужен лишь толчок,  чтобы все поднялось.  Одна искра -  и пожар вспыхнет...».

Одной из причин распространения экстремизма  и терроризма в российском обществе  надо считать укоренившийся и поддерживаемый среди населения,  особенно среди интеллигенции,  нигилистический взгляд на Россию. При этом все увязывалось,  обычно,  с якобы никуда не годным государственным руководством.

Известный вклад в это внесен русской художественной литературой  и публицистикой,

которые отражали преимущественно  негативную сторону российской действительности,

культивировали пренебрежительное  отношение к ней.

Бывший в прошлом одним из вожаков народовольцев,  а потом  порвавший с заблужде-

ниями молодости Л.А.  Тихомиров в зрелые годы писал,  что на путь террора его бывших

сподвижников вело убеждение,  что  якобы в России  «ничего нельзя делать»,  что  «Россия

находится на краю гибели и погибнет чуть не завтра,  если не будет спасена  чрезвычайными революционными мерами».  И.С.  Аксаков отмечал: «...В молодежи неведомо откуда появилась злая струя,  нам совершенно чуждая...  вдруг появилась яркая ненависть ко всему русскому, а из этой молодежи анархисты формировали динамитчиков...».

На формирование крайне оппозиционных  настроений в российском обществе заметное

влияние оказали революционные  события в ряде стран Европы,  упразднение феодальных

режимов,  демократические свободы  и институты.  Вокруг этого в  мире поднялась мощная,  в большей части неоправданная реклама революционного романтизма.  Влияние Запада на развитие политического терроризма проявлялось и в том,  что революции там сопровождались массовым террором:  во время якобинской диктатуры во Франции  (май 1793 -  июль1794  гг.)  было отправлено на гильотину 2663  человека. «Культ Французской революции, -  писал А.И.  Герцен, -  первая религия молодого русского;  и кто из нас не хранил портреты Робеспьера и Дантона».

При выяснении истоков российского  политического терроризма нельзя сбрасывать со

счета и влияния традиций отечественной истории -  многочисленные дворцовые пере-

вороты,  крутые меры в отношении  оппозиции Ивана Грозного и Петра I,  разинщину и

пугачевщину,  что сопровождалось грубым произволом и насилием,  большой  кровью и

нагнетанием страха.

Необходимо отметить и национальный аспект проблемы.  История Российской империи в

рассматриваемый   период  отмечена   противостоянием  с   некоторыми   национальными

окраинами вплоть до крупных восстаний  (в Польше)  и длительных войн на Кавказе,  что сопровождалось грубым насилием и вспышками кровавого террора.  Порождали недовольство и проявления национальной дискриминации со стороны государственных органов.

На  распространении терроризма в определенной мере сказалось ослабление среди русского народа влияния нравственных норм православия.  На это обратил,  например,  внимание Белинский в известном письме к Гоголю. Многие террористы объявляли себя на суде и даже перед казнью атеистами,  оправдывая мнение Достоевского,  что человек, утрачивая веру в бога, способен на самые низкие поступки вплоть до убийства.

Указанные социально-политические особенности  России служили питательной средой для эскалации терроризма. Ряды террористов пополнялись,  их  «подвиги»  прославлялись.

О настроениях студенчества того времени  философ И.А.  Ильин писал: «В дореволюционное время среди русского студенчества считалось,  что тот,  кто все время отдает науке или искусству и,  в сущности говоря,  накапливает и бережет духовный и жизненно-реальный опыт,  а от  «общественности»  и  «политики»  сторонится,  тот  «академист», «карьерист», «шкурник»  и  «реакционер». (...) «Настоящий»  студент призван прежде всего желать и требовать политического и социального  «обновления».  Он должен иметь  «идеал»  и содействовать какой-нибудь определенной партии,  но идеал «один»,  другого нет.  Это «социализм».  Что такое  «социализм»,  из чего он исходит,  к чему ведет,  как осуществляется -  этого не знал никто».

Атмосфера ослепления российского общества в  отношении террора к концу 70-х  годов высветилась в связи с процессом над террористкой В.  Засулич. В 1878 году петербургский градоначальник Ф. Ф. Трепов отдал приказ о порке политического заключенного народника А. С. Боголюбова за то, что тот не снял перед ним шапку. Приказ Ф. Ф. Трепова о сечении розгами был нарушением закона о запрете телесных наказаний от 17 апреля 1863 года. 24 января (по другим сведениям 28 января) 1878 года Засулич пришла на приём к Трепову и дважды выстрелила в него, тяжело ранив. Вынесение оправдательного приговора за явно умышленное покушение на убийство петербургского градоначальника Ф.Ф.  Трепова было встречено,  по словам председательствующего на суде А.Ф.  Кони, невиданным восторгом и ликованием. Резонанс того,  что произошло в петербургской судебной палате,  был велик в России и за ее пределами,  послужив импульсом и началом массового российского политического терроризма. 

Маховик террора начал раскручиваться:  вооруженные кружки и группы,  подпольные типографии,  динамитные мастерские.  В преступную деятельность вовлекались новые силы.

В центре и на периферии совершались  покушения на губернаторов,  градоначальников, видных деятелей полиции и жандармерии,  суда и прокуратуры.  Еще больший размах эта деятельность приняла с созданием летом 1879 г. партии «Народная воля», возникшей в 1879 году, после раскола партии «Земля и воля» и распада террористической группы «Свобода или смерть», поставившей главной целью убийство императора.   После    серии неудачных покушений Александр  II   был    смертельно ранен I марта 1881 г.

Покушения на Александра:

• Д. В. Каракозовым 4 апреля 1866 года. Когда Александр II направлялся от ворот Летнего сада к своей карете, раздался выстрел. Пуля пролетела над головой императора: стрелявшего толкнул стоявший рядом крестьянин Осип Комиссаров.

 

Жандармы и некоторые  из очевидцев бросились на стрелявшего  и повалили его. «Ребята! Я за вас стрелял!» — кричал террорист.

Александр приказал отвести его к экипажу и  спросил: 

— Ты поляк? 

— Русский — ответил террорист.  

— Почему же ты стрелял в  меня? 

— Ты обманул народ: обещал ему землю, да не дал. 

— Отвезите его в Третье отделение, — сказал Александр, и стрелявшего вместе с тем, кто вроде бы помешал ему попасть в царя, повезли к жандармам.

Стрелявший  назвал себя крестьянином Алексеем Петровым, а другой задержанный — Осипом Комиссаровым, петербургским картузником, происходившим из крестьян Костромской губернии. Случилось так, что среди благородных свидетелей оказался герой Севастополя генерал Э. И. Тотлебен, и он заявил, что отчетливо видел, как Комиссаров толкнул террориста и тем спас жизнь государя^[130].

• Польским эмигрантом Антоном Березовским 25 мая 1867 года в Париже; пуля угодила в лошадь.
• А. К. Соловьёвым 2 (14) апреля 1879 года в Петербурге. Соловьёв совершил 5 выстрелов из револьвера, в том числе 4 — в императора, но промахнулся.

Соловьёв был  казнён 9 июня 1879 г.^[131]

Исполнительный комитет  «Народной воли» 26 августа 1879 года принял решение об убийстве Александра II.

• 19 ноября 1879 года произошла попытка взрыва императорского поезда под Москвой. Спасло императора то, что в Харькове сломался паровоз свитского поезда, который шёл на полчаса раньше царского. Царь не захотел ждать и первым поехал царский поезд. Не зная об этом обстоятельстве, террористы пропустили первый состав, взорвав мину под четвёртым вагоном второго.
• С. Н. Халтуриным 5 (17) февраля 1880 был произведён взрыв на первом этаже Зимнего дворца. Император обедал на третьем этаже, спасло его то, что он прибыл позже назначенного времени, погибла охрана (11 человек) на втором этаже.

 

1 (13) марта 1881, в 3 часа 35 минут пополудни, скончался в Зимнем дворце вследствие смертельного ранения, полученного на набережной Екатерининского канала (Петербург) около 2 часов 25 минут пополудни^[132] в тот же день, — от взрыва бомбы (второй в ходе покушения), брошенной под его ноги народовольцем Игнатием Гриневицким; погиб в тот день, когда был намерен одобрить конституционный проект М. Т. Лорис-Меликова. Покушение произошло, когда император возвращался после войскового развода в Михайловском манеже, с «чая» (второго завтрака) в Михайловском дворце у великой княгини Екатерины Михайловны; на чае присутствовал также великий князь Михаил Николаевич, который отбыл несколько позднее, услышав взрыв, и прибыл вскоре после второго взрыва, отдавал распоряжения и приказания на месте происшествия

 

К середине 80-х годов принятыми  правительственными мерами первая волна  терроризма была отбита.  Однако после примерно полутора десятка лет затишья развернулась вторая, еще более кровавая волна этого средства политической борьбы.  На вооружение тактику террора приняли эсеры,  анархисты,  максималисты,  национальные политические объединения Польши,  Прибалтики,  Кавказа.  Приложили к этому руку и социал-демократы,  в том числе большевики.

Террористы этого периода получали активную поддержку либеральной оппозиции.

П.А.  Столыпину не удалось из-за позиции кадетов добиться принятия в Думе резолюции с осуждением террора.  Бывший начальник Петербургского охранного отделения генерал А.В.  Герасимов впоследствии писал,  что в 1905  г. «особенными симпатиями среди интеллигенции и широких обывательских,  даже умеренных слоев общества пользовались социалисты-революционеры.  Эти симпатии к ним привлекала их террористическая деятельность. Деньги в кассу их центрального комитета притекали со всех сторон и в самых огромных размерах».

Террор второй волны отличался  не только большей массовостью,  но и неразборчивостью в выборе жертв:  мишенью мог стать любой служащий,  каким-либо образом связанный с правительственными структурами,  любой человек в униформе.  Призывая к тотальному террору,  газета эсеров  «Революционная Россия»  в 1905  г.  провозглашала: «Мы, социалисты-революционеры,  вынуждены объявить вне закона не только всю ту организованную камарилью,  которая фактически правит именем выродившегося недоросля-царя, но и ее агентов и сообщников.  Мы вынуждены повести против них систематический террор по всей линии,  сверху донизу,  от крупных воротил до мелких сошек,  от официальных представителей власти до неофициальных вербовщиков черных сотен...».

Жертвами террора стали тысячи государственных и общественных деятелей,  служащих и простых граждан.  В официальных сообщениях и исследовательской литературе содержатся разноречивые сведения о числе этих жертв,  но они поражают своими масштабами.  Выступая на заседании Государственной думы,  П.А.  Столыпин сообщил,  что только с октября 1905  г.  по апрель 1906  года по политическим мотивам в стране убито 288  государственных служащих, 383  ранено. По подсчетам правоведа профессора Н.С.  Таганцева в 1905-1908  гг.  убито 2563  должностных лица и 3616  частных лиц.  Американский профессор А.  Гейфман приводит данные о 17  тысячах жертв политического терроризма в России за 1901-1911  гг.  От рук террористов второй волны пали премьер П.А.  Столыпин, министры Н.П.  Боголепов,  Д.С.  Сипягин,  В.К.  Плеве,  главный военный прокурор В.П.  Павлов,  начальник Главного тюремного управления A.M.  Максимовский,  десятки губернаторов, руководители многих жандармских и полицейских служб.  Государству и частным предпринимателям был нанесен громадный ущерб от так называемых революционных экспроприации («эксов»):  с января 1905  по июль 1906  г.  было зарегистрировано 1951  крупное ограбление по политическим мотивам.