Терроризм в России конца 19 начала 20 века

В террористическую деятельность были вовлечены тысячи лиц,  выходцев из различных социальных слоев общества,  представителей многих национальностей,  разных возрастных групп,  мужчин и женщин.  О преобладании среди них выходцев из интеллигенции свидетельствует социальная принадлежность террористов.  Известна приводимая Лениным статистика привлеченных к судебной ответственности за политические преступления:  за 1884-1890  гг. крестьяне составляли 7.1%, рабочие 15,1%, интеллигенты - 73,2%.

В возрастном составе среди террористов  преобладали молодые люди в возрасте до 30

лет.  Романтика революционной  борьбы при скептическом отношении к прошлому,  таинственный образ  «борцов за свободу и счастье народа»,  раздуваемый нелегальной печатью, будоражил воображение,  вызывал стремление к подражанию. «Многие из нас – писал впоследствии Ленин, -  начинали революционно мыслить как народовольцы,  почти все в ранней юности преклонялись перед героями террора».  По данным  III   Отделения его Императорского Величества канцелярии к 1878  г.  из привлеченных к дознаниям по политическим делам более 60% составляли лица моложе 25 лет [29].

Пополнение террористам давала студенческая среда,  податливая революционной

пропаганде и нигилистическим  настроениям.  К 1907  г.  число студентов вузов в стране по сравнению с 1897  г.  выросло почти в три раза,  главным образом за счет выходцев из низших сословий.  Репрессивные меры в отношении студенческих волнений подогревали экстремистские настроения.  Следует согласиться с американским историком Р.  Пайпсом,  который пишет: «Последние полвека своего существования старый режим находился в состоянии перманентной войны со своим студенчеством».  Среди лиц,  привлекавшихся по народовольческим процессам в 1880-х годах,  студенты составляли 38,3%.  В орбиту террористических организаций попадали молодые люди,  исключенные из вузов.  Из них вышло немало активных боевиков и крупных организаторов террора:  А.  Желябов,  Д.  Каракозов, А.  Соловьев,  А.  Михайлов,  П.  Карпович,  С.  Балмашев,  Б.  Савинков,  И.  Каляев,  Е.  Сазонов, М. Швейцер и другие.

Характерной особенностью терроризма в России является большой удельный вес среди его участников женщин, -  следствие их правовой дискриминации и своеобразное проявление феминизма.  Расширение доступа женщин к образованию повышало их самосознание и активизировало участие в политической жизни.  Высшие женские курсы в 1870-х годах были учреждены в Петербурге,  Москве,  Казани,  Киеве.  В 1906  г.  в университетах России училось 2130  женщин.  На I  Всероссийском женском съезде  (декабрь 1908  г.)  отмечалось,  что «в деле высшего женского образования мы далеко опередили Запад»,  и делался вывод: «Массовое возбуждение умов не осталось без влияния на женскую психику;  оно бросает ее в русло бурной политической жизни;  благородный и безудержный энтузиазм вовлекает женщин в ряды поборников нового права и приводит многих из них к подножию эшафота».

Женщины вызывали меньшее подозрение у полицейско-сыскных органов,  поэтому руководство террористических организаций стремилось вербовать их и привлекать к участию в ответственных терактах. По подсчетам американской исследовательницы Эми Найт, в 1902-1910 гг. в боевой организации эсеров женщины составляли около 1/3 состава. В составе Северного летучего отряда эсеров их насчитывалось до половины.

Одной из особенностей российского  политического терроризма является его многонациональный состав,  отражающий этническую специфику Российской империи.  Наряду с русскими в терроре активно участвовали представители национальных окраин,  особенно Польши,  Прибалтики,  Украины,  Кавказа.  Здесь террористическая деятельность носила в значительной степени националистический и сепаратистский характер.  Большой удельный вес среди террористов составляли евреи.  Об их оппозиционности в рассматриваемые годы свидетельствует интенсивная эмиграция.  По сводке министерства внутренних дел в конце 1880-х годов евреи составляли более 1/3  российских политических эмигрантов. По подсчетам Р.А.  Городницкого,  в Боевой организации эсеров в 1907-1908  годах евреи составляли до половины состава.  Такой же,  примерно,  удельный вес они составляли в боевых группах анархистов. «Еврей легко становится революционером и социалистом», -  писал Н.А.  Бердяев.  Активность евреев в революционном движении,  в том числе и в террористической деятельности,  связана с еврейскими погромами,  с дискриминационной политикой правительства в отношении них,  с антисемитскими настроениями в стране.  Видимо,  какая-то часть из них была заражена сионистскими идеями об избранности и особой миссии еврейской нации.  В книге  «Двести лет вместе»  А.  Солженицын приводит выдержку из донесения сенатора Кузьминского,  расследовавшего события    в Одессе после Манифеста  17  октября  1905  г.: «Молодежь,  и в особенности еврейская,  с видимым    сознанием    своего    превосходства    стала    указывать русским,    что    свобода    не добровольно дана,  а вырвана у правительства евреями...  открыто говорили русским:  теперь мы будем управлять вами, и также: мы дали вам Бога, дадим и царя».

Особенностью политического терроризма в России была высокая степень его организации.  Если в других странах в этот период он был делом одиночек и выражался преимущественно в стихийных выступлениях,  то в России террористы,  как правило,  были организованы,  их действия планировались и направлялись партиями,  тайными обществами, кружками, боевыми отрядами и группами. «Народная воля»  и боевая организация эсеров по дисциплине,  отработанной системе конспирации,  технической оснащенности и эффективности не имели себе равных в мировой практике.  Руководящие органы террористических организаций намечали объекты  покушений, выделяли исполнителей, решали  вопросы финансирования и вооружения,  содержали типографии,  конспиративные квартиры,  мастерские по изготовлению оружия и боеприпасов, фальшивых документов.

Указанные особенности делали политический терроризм в России опасным для

общества,  требовали напряженной,  длительной,  бескомпромиссной борьбы и немалых

жертв для его сдерживания  и преодоления.

Чем привлекал революционный терроризм  довольно широкий круг его поклонников,  что

двигало их помыслами при выборе пути?  Значительную часть среди  них составляли

убежденные последователи,  твердо верившие в благородную преобразующую силу террора. Из них выходили стойкие,  фанатичные боевики,  готовые на самопожертвование во имя,  по их мнению,  великой.  Немалую часть составляли  «рыцари на час»:  молодые люди,  увлеченные романтикой революционного подвига,  любители острых ощущений,  или попавшие в сети,  расставленные опытными «ловцами человеческих душ».  Участник группы  «южных бунтарей»  Л.  Дейч пишет в воспоминаниях,  что  «вся окружающая обстановка того времени вызывала у них жажду сильных ощущений,  рискованных и опасных предприятий».  Многие не выдерживали напряжения, разочаровывались,  а будучи арестованными,  каялись и выдавали

Большой слой террористов составляли лица без определенных занятий,  выбитые из

нормальной жизненной колеи.  Выполняя террористические задания,  они получали не только средства для жизни,  но нередко могли совершать путешествия по стране и зарубежью.

Большой наплыв таких лиц наблюдался на этапе,  когда широкий размах приобрели революционные эксы.  Произошло заметное разбавление политического террора уголовниками, любителями ловить рыбу в мутной воде.  По словам П.Б.  Струве,  произошло  «слияние «революционера»  с  «разбойником». ...В революцию ворвалась струя прожигания жизни и погони за наслаждениями...».  В наибольшей степени это выявилось у анархистов. Жандармский генерал А.В.  Герасимов в показаниях следственной комиссии Временного правительства в 1917  г.  отмечал,  что  «многие организации,  действовавшие под анархистским флагом,  по своей идеологии не были революционными,  а просто пользовались анархической риторикой для оправдания обычного бандитизма».

Нельзя сбрасывать со счета вступление в террор лиц с неуравновешенной психикой,  с

личной жизненной драмой.  Некоторых  из них привлекала слава Герострата,  для других это был нестандартный способ ухода из жизни с громким хлопаньем дверей.  Вот,  например, какие предложения сохранились в архиве Б.  Савинкова: «Так как у меня,  по словам докторов,  чахотка и идет горлом кровь,  то мне все равно умирать,  и я готов бросить бомбу. С товарищеским приветом,  Митюха».  Психопатология в сочетании с постоянными стрессовыми перегрузками и шаткостью идейных позиций порождали среди этих революционеров большое число самоубийц и клиентов психиатрических лечебниц.  После ареста многие оказались в психиатрических лечебницах. Фанатичная террористка,

дочь якутского вице-губернатора  Татьяна Леонтьева,  готовившая покушение на Николая  II ,  а затем застрелившая в Швейцарии француза Ш.  Мюллера,  приняв его за российского министра П.Н.  Дурново,  в заключении предпринимала две попытки самоубийства,  а закончила жизнь в больнице для душевнобольных.  В парижской психиатрической лечебнице умер 40-летний приверженец и теоретик революционного террора Петр Ткачев.

Таким образом,  жертвы и жертвы с той и другой стороны острого  противоборства.  А во

имя чего? «Манифест 17  октября 1905  г.  вырван у царя террористами», -  утверждают

адвокаты Гершуни-Савинкова.  Однако эту  «победу»  едва ли можно считать  адекватной

понесенным жертвам.  И,  кроме  того,  свободы народ мог бы получить на четверть века

раньше,  если бы не 1  марта 1881  г.  Была прервана и многообещающая реформаторская

деятельность П.А.  Столыпина.  Разгул терроризма спровоцировал  «кровавое  воскресенье»  и втянул страну в полосу массовых убийств,  грабежей и разбоя 1905-1907 гг.  Россия лишилась многих выдающихся государственных деятелей,  выполнявших свой служебный долг. Велики негативные идеологические последствия террора. Террористы несли в общественную жизнь зловещий дух насилия, прививали бациллу привыкания к жестокости и убийствам,  грабежам и разрушениям.  Отзвуки терроризма болезненно отразились на судьбах страны:  способствовали утверждению режима,

основанного на страхе и насилии,  сказались на кровопролитной гражданской  войне.

Большевистские лидеры,  высказывавшие  свое духовное родство с революционными террористами,  придя к власти,  далеко превзошли в терроре своих предшественников.  И в наше время нетрудно увидеть в современном всплеске терроризма определенные генетические корни из прошлого.  Исследование этого зловещего явления в его прошлом и настоящем может сослужить полезную службу в его сдерживании,  нейтрализации и пресечении на современном этапе.

 

 

 

 

Народная воля:

 

Народная воля считала своей задачей «политический  переворот с целью передачи власти народу». Как орудие переворота, партия выставляла учредительное собрание, избранное свободной всеобщей подачей голосов. Обязуясь вполне подчиниться народной воле, партия тем не менее выставляла свою программу, которую должна была защищать во время избирательной агитации и в Учредительном Собрании:

1. постоянное народное представительство, имеющее полную власть во всех общегосударственных вопросах;
2. широкое областное самоуправление, обеспеченное выборностью всех должностей, самостоятельностью мира и экономической независимостью народа;
3. самостоятельность мира, как экономической и административной единицы;
4. принадлежность земли народу;
5. система мер, имеющих передать в руки рабочих все заводы и фабрики;
6. полная свобода совести, слова, печати, сходок, ассоциаций и избирательной агитации;
7. всеобщее избирательное право, без сословных и всяких имущественных ограничений;
8. замена постоянной армии территориальной;

Все террористические акты, следовавшие за покушением А. К. Соловьёва на жизнь императора Александра II, исходили от партии «Народная воля». Ничтожная по своему численному составу партия, опиравшаяся на сочувствие лишь небольшой части интеллигенции и не имевшая почвы в широких массах, обнаружила такую энергию, что сама уверовала в свою силу и заставила в неё верить.

 

Черносо́тенцы — собирательное название представителей консервативных, часто антисемитских,монархических, православных кругов, активно выступивших против Русской революции 1905 года. Первоначально они называли себя «истинно русскими», «патриотами» и «монархистами», но затем (черезГрингмута) быстро адаптировали это прозвище, возведя его происхождение к нижегородским «чёрным (низовым) сотням» Кузьмы Минина, которые вывели Россию из состояния Смутного времени^[1].

Черносотенное движение не представляло собой единого целого и было представлено различными объединениями, такими, в частности, как «Русская монархическая партия», «Чёрные Сотни», «Союз русского народа» (Дубровина), «Союз Михаила Архангела» и др.^[2][3] В 1905—1907 годах термин «чёрная сотня» вошёл в широкое употребление в значении ультраправых политиков и антисемитов.

Социальную основу этих организаций  составляли разнородные элементы: помещики, представители духовенства, крупной  и мелкой городской буржуазии, купцы, крестьяне, рабочие, мещане, ремесленники, полицейские чины, выступавшие за сохранение незыблемости самодержавия на основании уваровской формулы «Православие, Самодержавие, Народность». Период особой активности черносотенцев пришелся на интервал с 1905 по 1914 год.

Согласно принятой в советской и западной историографии точки зрения члены «Чёрной сотни» проводили рейды (с неофициального одобрения правительства) против различных революционных групп и погромы, в том числе против евреев.

Часть черносотенного движения возникла из народного движения за трезвость. Трезвенничество черносотенными организациями никогда не отрицалось, более того, часть черносотенных ячеек были оформлены как общества трезвости, чайные и чтения для народа.