Тридцатилетняя война

Религиозно-церковные вопросы  не вызвали при заключении мира значительных споров. По сути, они были решены уже  в 1635 г.

Кальвинистские князья были уравнены в правах с лютеранами и  католиками, правители по-прежнему могли изгонять подданных, не желавших исповедовать религию государства. Церковные имущества, присвоенные  протестантскими князьями до 1624 г. были оставлены в их распоряжении, но впредь такие захваты запрещались.

В 1649-1650 гг. шведы покинули Чехию, Моравию и Силезию, а в  мае 1654 г. войска всех воевавших сторон отошли за намеченные мирным договором  границы.

В ходе Тридцатилетней войны  поставить противника на колени не удалось ни одной из сторон. Если сравнить довоенное положение участников войны, а также сопоставить их цели с достигнутыми результатами, то к победителям следует отнести  французскую монархию, которая приобрела  ряд важных территорий и заложила фундамент для претензий на общеевропейскую  гегемонию. Швеция, не достигшая целей, поставленных Густавом Адольфом, все  же захватила в Германии важные позиции. Австрийские Габсбурги не стали  хозяевами Центральной Европы, но их монархия вышла из войны окрепшей. Победили немецкие князья, превратившиеся в независимых государей; многие из них добились и территориальных  приращений.

Германия оказалась в  невыгодном положении по отношению  к западным соседям, которые, постоянно  вмешиваясь в ее дела, поддерживали внутренние распри и мешали объединению  страны.

Тридцатилетняя война  завершила собой историческую эпоху. Она решила вопрос, поднятый Реформацией, -  вопрос о месте церкви в государственной  жизни Германии и ряда соседних стран. Вторая важнейшая проблема эпохи - создание национальных государств на месте средневековой  Священной Римской империи - решена не была. Империя фактически распалась, но далеко не все возникшие на ее развалинах государства имели национальный характер. Напротив, условия национального  развития немцев, чехов, венгров значительно  ухудшились. Возросшая независимость  князей препятствовала национальному  объединению Германии, закрепила  раскол ее на протестантский север  и католический юг.

Вестфальский мир стал переломным моментом во внешней политике австрийских Габсбургов. Ее главным  содержанием в последующие 250 лет  стала экспансия на юго-восток. Остальные  участники Тридцатилетней войны  продолжали прежнюю внешнеполитическую линию. Швеция попыталась добить Данию, поглотить Польшу и не допустить  расширения русских владений в Прибалтике. Франция систематически овладевала территориями в Империи, не переставая подрывать и без того слабый здесь  авторитет императорской власти. Быстрое возвышение предстояло Бранденбургу, который во второй половине XVII в. стал опасным для своих соседей - Швеции и Польши.

В памяти народов Центральной  Европы Тридцатилетняя война на столетия осталась самым страшным бедствием, какое может себе представить  человеческое воображение. Г.Франц  постарался сделать акцент на демографических  данных: согласно им, людские утраты Германии в войну были впечатляющими, порядка 5-6 миллионов человек, что  неизбежно влекло демографический  кризис. Схематично выстраивалась географическая диагональ потерь, протянувшаяся  с северо-запада (Померания, Мекленбург) на юго-запад (Швабия, Пфальц). Хозяйственные  разрушения были не менее внушительными, что, впрочем, помимо Г.Франца подтверждалось другими экспертами экономической  истории (Ф.Лютге) .³

Начиная с Вестфальского  мира 1648 года режим суверенитета заменил  все другие формы политической организации  на международном уровне.

Место России в системе  европейских связей в XVII веке во многом определялось международной ситуацией.

Россия не принимала непосредственного  участия в войне, но повлияла на ее исход. Руководствуясь политическими  соображениями, она поддержала протестантов в борьбе с католиками, щедро снабжая  хлебом одну из воюющих сторон - Швецию. В этот период роль России в европейских  делах значительно возросла. Многие государства добивались союза с  нею. Постепенно втягиваясь в переговорный процесс различных сторон, она  вскоре оказалась в центре дискуссий  о создании восточной антипольской коалиции. Зорким «оком всей великой  России», внимательно следившим  за событиями в Европе и во всем мире, был Посольский приказ.

Тридцатилетняя война  завершилась, и Россия значилась  в числе гарантов Вестфальского  трактата, который, по определению Александра I, долгое время считался «кодексом  современной дипломатии» .⁴

Вестфальский конгресс положил  начало регулярному созыву общеевропейских  конференций для решения проблем  политического и международно-правового  значения, в которых принимала  участие и Россия. Он официально провозгласил религиозное и политическое равноправие между католическими  и протестантскими государствами, принцип декларативного признания  государств и, наконец, окончательно учредил  институт постоянных дипломатических  представительств.

Международные отношения  на протяжении XVII-XIX веков прошли несколько  этапов в своем развитии. На каждом из этих этапов Россия твердо придерживалась общепринятых в то время норм, базировавшихся на принципах политического равновесия, легитимизма или национального  государственного фактора, внося весомый  вклад в установление межгосударственных отношений. Резюмируя сказанное, можно  с уверенностью утверждать, что формирование государств, само мироустройство в  Европе во многом зависели от политики России.

Россия неотделима от Европы, она ее часть, поэтому любое решение  общеевропейских проблем невозможно без ее участия. Продолжая традиции русской дипломатии, современная  Россия не может оставаться в стороне  от процесса формирования новой системы  международных отношений. Проводя  многовекторную политику, она строит свои отношения с другими странами путем диверсификации внешних связей, на основе равноправного партнерства.

Геополитическая эпоха, начало которой положила Вестфальская система  международных отношений, отражала новые - по сравнению со средневековьем реалии.

Мирный договор, заключенный  в Мюнстере и Оснабрюке, стал точкой отсчета для современного государства  как обособленного территориального образования. Вестфальский договор  закрепил суверенитет государства  в сфере внутренней и внешней  политики и тем самым - принцип  невмешательства во внутренние дела государств. «Вестфальская система» - это система уважающих суверенитет  друг друга и в принципе равных между собой государств, которые  сами определяют свою внутреннюю политику и свободны в своих внешних  действиях.⁵

Анализ литературы показывает, что в традиционном понимании  историческое значение Вестфальского  мира выражалось в следующем: был  преодолен этап конфессиональной нетерпимости, в конце конфессионализации рождалось  новое мировоззрение, не только Империя, но и Европа оказалась на новом  этапе истории, где политика и  повседневность все больше расходились  с нормами религиозной ортодоксии.

Но существуют и иные взгляды  на итоги Тридцатилетней воны. Так, Ф.Пресс полагает, что война остановила демографическую экспансию, редуцировала население, разрушила базовые производственные структуры многих городов и сельских местностей, при этом, однако, оставляя нетронутыми целые области и  крупные города, ставшие островками благополучия. В сфере социальных отношений военные годы привнесли  мощную встряску, дестабилизацию, но при  том стимулировали мобильность, появление новых шансов на подъем отдельных групп. Причем в оценке Вестфальского мира историк конкретизировал  ранее выдвинутые им положения. Вестфальский мир знаменовал не столько катастрофические итоги войны, сколько фиксировал положение status quo ante. Его условия  можно считать «Великой хартией  вольности» для высшего имперского дворянство, получившего теперь подтверждение  всех своих привилегий. В этом отношении  был сделан шаг в сторону территориального абсолютизма. Но это не влекло распад Империи на отдельные суверенные составные, поскольку общеправовые нормы крепко связывали общество в единую структуру.

Дворянство, например, несмотря на все региональные отличия, в целом  успешно справилось с кризисом войны: экономически, за счет форсированного создания вотчинных хозяйств в восточных  землях и достижением аграрного  компромисса с крестьянскими  общинами на западе, политически - благодаря  интеграции в аппарат управления территориальных княжеств и службе при дворе (фактор двора как социального  института всегда был в центре внимания Ф.Пресса). ⁶

В своей главной книге, вышедшей в 1991 г. и озаглавленной: «Войны и кризисы. Германия 1600-1715 гг.» Ф.Пресс  дает наиболее развернутую интерпретацию  причин, хода и итогов войны с  позиции структурализма. Во всех важнейших  пунктах Ф.Пресс не изменил, а  лишь развернул уже набросанные  до этого эскизы. При анализе причин он несколько раз упоминает общеевропейские  тенденции кризиса (демографический  рост, сбои в экономическом развитии), но нигде не выставляет саму войну  только лишь следствием абстрактных  общеевропейских проблем. Напротив, он целенаправленно сужает поиск  истоков германских ареалом. Тридцатилетняя война стала порождением, прежде всего внутригерманских противоречий.

Вестфальский мир предстает  в глазах Ф.Пресса в двояком значении. Он мог быть достигнут лишь участием иноземных держав, превративших Германию в поле интернационального конфликта (внешний аспект), но имел первостепенное значение только для Империи в  аспекте конфессионального урегулирования и «конституционного» (восстановление камерального суда, рейхстага и имперских  округов). Тем самым историк ставит логичную точку в своем анализе: начавшись в виду внутригерманских противоречий, война закончилась  вместе с их разрешением. Большую  часть этой главы Ф.Пресс посвящает  проблеме восстановления имперских  структур, в целом сохраняя верность своему старому тезису: мир не разрушал, но созидал.

В результате Реформации и  особенно Тридцатилетней войны, которая  политически закрепила итоги  религиозных реформ, произошел фактический  распад Священной Римской империи  и начался процесс формирования национальных государств. Те, кто преуспел на этом пути (Франция, Англия, Испания, Швеция), и стали главными центрами силы в Европе. Возникавшие национальные государства утверждали новый принцип  границ, которые начинали проводиться  по естественно-географическому и  языковому признакам. Во внешней  политике на смену династическому принципу постепенно приходит национально-государственный.

Наиболее важная функция  вестфальского государства (сначала  в абсолютистской, а затем в  национальной форме) - организация пространства. Общественный порядок связан иерархию юрисдикций от центрального правительства  до низших уровней. Территориальная  привязка общества к конкретному  месту была важным фактором не только в экономической организации, но и в отношениях между государствами. Защита территории стала основной обязанностью государства, поскольку угроза территориальной  целостности воспринималась как  вызов общественному порядку  и государственной власти с территориальным  определением общества.

В рамках собственных границ государство после Вестфальского  мира стало иметь монополию на принятие решений. На международном  уровне это означало принцип невмешательства  во внутренние дела других государств. Мирный договор установил международно одобренный режим религиозной терпимости в Германии, а не разрешил правителям устанавливать нормы, связанные  с религией на собственной территории. Принципы невмешательства во внутренние дела других государств были введены  в конце восемнадцатого столетия Э.де Ваттелем и Кристианом Вольфом.

Территориальная функция  государства неотрывно связана  с экономической функцией. Именно суверенное государство стало вырабатывать систему юридических прав и политических гарантий отношений собственности. Как отмечал Ф. Бродель, «власть  накапливается, как и деньги…  В доиндустриальной Европе в силу определенного детерминизма мощь политическая и мощь экономическая совпадали».⁷

Проявились и стабилизационные функции вестфальского государства. Оно должно было разрешать (или хотя бы сглаживать) конфликты между конфликтующими экономическими интересами и в то же время поддерживать легитимность процесса. В периоды же стремительных  общественных и экономических изменений  государство должно создавать систему  правовых и административных рычагов  для минимизации последствий  политического или электорального конфликта.

Наряду с государством-нацией и правовым закреплением национально-государственного суверенитета в международных отношениях закрепляется система политического равновесия. Основной ее смысл - компромисс между принципом суверенитета и принципом общего интереса. В процессе своего функционирования данная система вынуждает каждого из авторов ограничивать свои экспансионистские устремления, чтобы не оказаться в ситуации, когда подобное ограничение будет навязано ему другими. Одним из главных средств поддержания равновесия является тот или иной вид коалиции: либо объединение «всех против одного», либо - когда этот «один» предусмотрительно окружил себя союзниками, - коалиция блокады, в которую вступают те, кто хочет сохранить сложившееся соотношение сил. Коалиция направлена на устрашение государства, которое потенциально в той или иной форме нарушает политическое равновесие. В случае неудачи устрашения, средством обуздания такого государства, используемым коалицией, становится локальная война за ограниченные цели. Таким образом, в этой системе одностороннее использование силы является фактором создания беспорядка, тогда как ее коллективное использование рассматривается как инструмент поддержания порядка.⁸