Великая Отечественная Война. Оборона Москвы

 

Везде кричат о предательстве, о том, что капитаны первыми сбежали с кораблей, да ещё прихватили с собой ценности. Начинают вспоминать и перечислять все обиды, притеснения, несправедливости, зажим и бюрократические издевательства чиновников, зазнайство и самоуверенность партийцев, указы, лишения, систематические обманы масс, газетную брехню подхалимов и славословия. Неужели может держаться город с таким настроением?! В очередях драки, душат старух, давят в магазинах, милиция подвое, четверо слоняются по тротуарам и покуривают - нет инструкций.

Начались  расстрелы бежавших, Владимирское шоссе  было закрыто для частного транспорта, на крыши домов снова поднимали красные флаги - всё это знак того, что Москву хотели оставить, но вдруг передумали. В эти дни все архивы были уничтожены на горе будущим историкам.

Почему же всё-таки Сталин остался в Москве? Историки считают, что решающим для него стал разговор с Жуковым. Всё ещё колеблясь и не зная как ему поступить, вождь задал командующему Западным фронтом главный вопрос - Удержат ли его войска Москву? И Жуков, как только умел, со всей твёрдостью и определённостью, сказал, что он в этом не сомневается. И, похоже, его уверенность передалась Сталину. Он и сам не хотел покидать Москву - понимал, что это произведёт дурное впечатление и в стране и за границей. Могли сдачу Москвы принять за проигрыш в войне.

800 гр. Хлеба  выдавали по рабочей карточке, 600 - по карточке служащего. Детям,  пенсионерам и вообще не работающим, полагалось 400гр. Хлеб продавался  ежедневно, можно было купить  на один день вперёд. В закрытых распределителях по карточкам выдавалось настоящее мясо, а в обычных магазинах - кости. Но продовольствия в городе всё равно не хватало. Зато в самые трудные дни войны, открылись столовые для руководящих и партийных работников, где кормили совсем по другим нормам.

Тяжким испытанием для Москвы стали немецкие бомбёжки. Очевидцы:

 

Поступил приказ затянуть окна, что бы н один лучик  света не пробивался наружу. Все  окна были заклеены светлыми полосками. Город стал напоминать великана, израненного  и заклеенного пластырем.

В одной из ночей немецкие самолёты прорвались. Это было настолько ужасно, что я почти ничего не помню, и ужасны не сами разрывы бомб, а сознание того, что они прорвались. У людей появилось какое-то новое выражение лиц - какая-то жестокость и в тоже время отчаяние во взгляде. С этой ночи началось. Каждый вечер, приблизительно в часов 7, поднимались в небо аэростаты, напоминающие покачивающихся, заснувших рыб. В районе 10 часов, когда серость окутывала землю, раздалась воздушная тревога. По улицам бежали люди, спешащие укрыться в убежищах, по небу метались лучи прожекторов, выискивая врага. Страшные разрывы падающих бомб и душераздирающий вой пожарных машин. Спасением от бомб стало метро.

 

В туннелях сыро, температура 10-12 градусов, дезинфекция  нар и скамеек не проводится, воздух тяжёлый и спёртый, уборных на станциях недостаточно, многие находятся в антисанитарном состоянии, нет питьевой и кипячёной воды, нет акушеров, хотя ежедневно в метро имеют место 8-10 случаев родов. Во время воздушных налётов под землёй родилось 217 детей.

Привыкнуть  к звукам сирены не возможно. Психика людей как-то странно меняется. Самые близкие сообщают о смерти своих родственников равнодушно, констатируя факт, а реакция настоящая приходит потом.

На Моховой, на верхнем этаже жила глухая и  подслеповатая старушка, лет 70, никак не могла усвоить правил светомаскировки - по вечерам всегда зажигала свет. Поздно вечером, во время воздушной тревоги, в её окне снова появился свет. Выстрел в окно - шальная пуля или часовой для острастки выстрелил. Пуля попала в голову старушки - старушка мертва. В прихожей раздели - под гримом старушки оказался 40-й мужчина.

Такого рода истории распространялись меж масс для повешения бдительности и  патриотизма. На самом деле, они сеяли  панику и распространяли слухи. Из-за них, довольно часто, страдали невинные люди.

Всё ещё продолжались случаи, когда руководители военных  и партийных организаций, в районах захвата,  позорно бросают свои боевые посты, отходят в глубокий тыл, на спокойные места. Превращаются, на деле, в дезертиров и жалких трусов. За один день в Москве понабрали около 800 человек в подпольную организацию. Они все должны были иметь светло-русые волосы, голубой цвет глаз и свободно владеть немецким языком. Семьи подпольщиков эвакуировали, а каждому придумали биографию, которая объясняла бы, почему он не эвакуировался, а остался в Москве.

«Вся надежда  на тебя - красный воин!» Плакаты  с подобными лозунгами призывали  народ на борьбу с недругом. Партия призывала подготавливать улицы  к предстоящим боям, призываться  с немцами на смерть. Так начался последний этап военных действий в Москве. 21.10 газета «Красная звезда» опубликовала приказ Артемьева простым языком: «Улицы могут стать местом жарких бойов, штыковых атак, рукопашных схваток с врагом. Это значит, что уже сейчас каждая улица должна приобрести боевой облик, каждый дом должен стать укреплением, каждое окно - огневой точкой и каждый житель - солдат». Сражаться за свой город предстояло самим москвичам.

Щербаков  говорил: «За последнюю неделю, наше военное положение ухудшилось - немцы забрали из оккупированных стран всех годных солдат, забрали все автомобили, танки, бронемашины. Гитлер пошёл на свою последнюю авантюру - всё поставил на карту, но не будем закрывать глаза - над Москвой нависла угроза».  Уже на следующий день граждане начали вступать добровольцами в батальоны. Основным противотанковым оружием стали бутылки с горючей смесью, которая получила название Молотовский коктейль.

Против танков пытались использовать и специально обученных собак. К животному  крепили противотанковую мину и при приближении танка собаку выпускали, она пробегала между гусеницами, штырь соприкасался с днищем танка и мина срабатывала.

То, что на тот момент сделала столичная  молодёжь, считавшаяся избалованной и неготовой к суровым испытаниям, заслуживает высочайшего восхищения.

Талантливая молодежь стала живым щитом, отражавшим наступление врага. Она прикрыла собой родной город.

В конце ноября – начале декабря последние попытки  врага прорваться к Москве были сорваны  и созданы условия для перехода советских войск в контрнаступление.

 

Раненых отвозили на лечение, мёртвых - в морг. Из воспоминания солдата женского батальона:

 

Помню, однажды, одной из девушек, бойцу батальона,  придавило ноги, так она ужасно кричала… разве это можно забыть?

 

"Тайфун" - так была зашифрована гигантская операция вермахта по захвату Москвы. Г.К. Жуков поставил задачу: перекрыть танкоопасные направления, создать мощный заслон врагу имеющимися силами, ускорить прорыв и выход из окружения наших войск. Все это дало возможность выиграть время для занятия обороны. Жуков и штаб Западного фронта твердо держали управление войсками, молниеносно реагируя на любую опасность. Жестокой обороной наши войска изматывали врага. За каждый шаг продвижения немцы платили чрезмерную цену. Советское командование нашло силы, чтобы преодолеть серьезное осложнение, случившееся в октябре на подступах к Москве.

Битва за Москву (30 сентября 1941 — 20 апреля 1942) Делится на 2 периода: оборонительный (30 сентября — 4 декабря 1941) и наступательный, который состоит из 2 этапов: контрнаступления (5-6 декабря 1941-7-8 января 1942) и общего наступления советских войск (7-10 января — 20 апреля 1942). Адольф Гитлер рассматривал взятие Москвы, столицы СССР и самого большого советского города, как одну из главных военных и политических целей операции Барбаросса.

В ходе сражения немецкие войска потерпели ощутимое поражение. В  результате контрнаступления и общего наступления они были отброшены на 100—250 км. Полностью были освобождены Московская, Тульская и Рязанская области, многие районы Калининской, Смоленской и Орловской областей. В то же время противник сумел сохранить фронт и Ржевско-Вяземский плацдарм. Советским войскам не удалось разгромить группу армий «Центр». Таким образом, решение вопроса об обладании стратегической инициативой было отложено до летней кампании 1942 года. Битва за Москву является одной из самых больших битв за время войны по количеству участвовавших войск и по понесённым потерям. Советская 32-я стрелковая Краснознамённая дивизия полковника В. И. Полосухина, усиленная танковыми бригадами, оборонялась на Бородинском поле. Четверо суток она отбивала атаки противника, после чего вынуждена была отступить. Начальник штаба 4-й немецкой армии Г. Блюментрит вспоминал: «Четыре батальона французских добровольцев, действовавших в составе 4-й армии, оказались менее стойкими. У Бородина фельдмаршал фон Клюге обратился к ним с речью, напомнив о том, как во времена Наполеона французы и немцы сражались здесь бок о бок против общего врага. На следующий день французы смело пошли в бой, но, к несчастью, не выдержали ни мощной атаки противника, ни сильного мороза и метели. Таких испытаний им ещё никогда не приходилось переносить. Французский легион был разгромлен, понеся большие потери от огня противника и от мороза. Через несколько дней он был отведен в тыл и отправлен на Запад…» И. Г. Старинов вспоминал, что существовал приказ Сталина превратить Подмосковье в снежную пустыню[17]. Враг должен был натыкаться только на стужу и пепелище. Текст его разбрасывался в миллионах экземпляров на партизанские районы. Там писали: Гони немца на мороз! В Москве, у стен Кремля, в Александровском саду есть могила Неизвестного солдата, погибшего в битве под Москвой. Монумент был открыт к 30-летию битвы. Вольфганг Акунов, автор книги "Дивизия СС "Рейх"", утверждает, что в конце ноября 1941 года среди бела дня постовой милиционер, несший службу в отделении милиции на железнодорожном транспорте, на площади Белорусского вокзала застрелил немецкого мотоциклиста (вероятнее всего, из состава дивизии СС Рейх), далеко оторвавшегося от своих наступавших на Москву по Ленинградскому шоссе частей.