Внутренняя и внешняя политика СССР накануне Великой Отечественной войны

У границы с Финляндией началось сосредоточение советских  войск. 26 ноября 1939 г. в районе селения  Майнила в учебных стрельбах погибло и было ранено несколько советских воинов. Советская сторона, используя этот инцидент, обвинила Финляндию в агрессии и потребовала отвести войска на 20-25 километров от Ленинграда. Отказ финского правительства послужил поводом для СССР в одностороннем порядке денонсировать 28 ноября 1939 г. договор с Финляндией о ненападении от 1932 г. Утром 30 ноября войска Ленинградского военного округа вторглись на территорию Финляндии. На следующий день в селении Териоки было сформировано «народное правительство» Финляндской Демократической Республики (ФДР) во главе с О. В. Куусиненом. Несмотря на то, что советские войска в начале декабря 1939 г. сумели выйти к сильно укрепленной «линии Маннергейма», прорвать ее они так и не смогли. Только после почти двухмесячной тщательной подготовки войск Северо-Западного фронта под командованием командарма 1 ранга С.К. Тимошенко они сломили упорное сопротивление финской армии и вышли на подступы к Выборгу. 12 марта 1940 г. был подписан советско-финский мирный договор, по которому граница на Карельском перешейке была отодвинута от Ленинграда на 120- 130 километров. К СССР отошли несколько островов в Финском заливе, финская часть полуострова Средний и Рыбачий в Баренцевом море, а в аренду сроком на 30 лет передавался полуостров Ханко.

Эта война была не популярна  среди советских людей, так как  носила ярко выраженный захватнический характер. Известный поэт А.Т. Твардовский  назвал ее «войной незнаменитой». Потери советских Вооруженных Сил составили  почти 126,9 тыс. убитыми, пропавшими без  вести, умершими от ран и болезней, а также 248 тыс. ранеными, контужеными и обмороженными. Финляндия потеряла 48,2 тыс. человек убитыми и 43 тыс. ранеными. В политическом плане эта война нанесла серьезный ущерб и международному престижу Советского Союза. По решению Лиги Наций за агрессию против Финляндии в декабре 1939 г. СССР был исключен из этой организации и оказался в международной изоляции.

2. СССР накануне Великой Отечественной войны. Внутренняя политика

В результате выполнения первого  и второго пятилетних планов (1929-1937) СССР стал одной из немногих стран  мира, способной производить любой  вид промышленной продукции, доступной  в то время человечеству. Созданный  в 30-е годы мощный экономический  потенциал страны мог полностью  обеспечить свое хозяйство и нужды  обороны. В 1937 году Советский Союз по выпуску валовой продукции машиностроения, тракторостроения и производству нефти занял первое место в Европе и второе в мире; по производству электроэнергии, чугуна, стали, алюминия - второе место в Европе и третье в мире; по добыче угля, производству цемента - третье место в Европе и четвертое в мире. [5, с. 500].

Административно-командная  система, сложившаяся в стране в  эти годы, была весьма эффективна для  решения тех серьезных задач, которые были тогда четко определены внутренними и внешними условиями  развития СССР. Столь явные успехи промышленного строительства в  Советском Союзе во второй половине 30-х годов достигались за счет централизованного контроля и управления ключевыми его объектами, внедрения  в новые центры промышленности уже  апробированных мировым опытом достижений научно-технического прогресса, мобилизации  и распределения людских и материальных ресурсов. В чрезвычайных условиях предвоенной ситуации подобная система организации промышленности страны себе вполне оправдывала.

Проведенное в 1937-1939 годах  разукрупнение промышленных наркоматов приблизило руководящие органы к  производству, сделало их более оперативными и действенными. Правительством были приняты решения о дальнейшем развитии угольной и металлургической промышленности, станкостроения, строительного  дела и других отраслей народного  хозяйства.

Однако в 1937-1939 годах выплавка чугуна и стали, выпуск проката, если учитывать их размеры по весу металла, оставались еще на уровне 1913 года. Объяснялось  это тем, что в черной металлургии  переместился акцент на увеличение удельного  веса выпускаемого высококачественного  металла, легированных сталей. Это потребовало  увеличения расхода железного лома в мартеновских печах. По этой же причине  несколько уменьшилась потребность  в расходовании чугуна. Отчасти сложившаяся  ситуация объяснялась также в  целом отсталой технологией, текучестью рабочих кадров и некоторыми другими  обстоятельствами. Много внимания уделялось  развитию железнодорожного транспорта. В 1939 году протяженность железных дорог  в 1,5 раза превысила их длину в 1913 году. Строились новые железные дороги, имевшие большое народнохозяйственное и оборонное значение. Сетью железных дорог покрылся восток страны, при  этом новые промышленные центры на Дальнем Востоке соединились  железными дорогами с Великой  сибирской магистралью. Завершилось  строительство железнодорожной  артерии Москва-Донбасс, и началась прокладка новых линий на Украине  и в Белоруссии.

Продолжалось техническое  оснащение тяжелой промышленности Советского Союза. Внедрялись более  совершенные станки, оборудование, механизмы. В 1938 году впервые в мире была осуществлена комплексная механизация  прокатного производства на Макеевском металлургическом заводе, что позволило повысить его производительность на 40% при значительном снижении расходов на электроэнергию.

В 1939 году наряде крупных  предприятий металлургии стали  применять автоматическое управление тепловым режимом мартеновских печей (например, на Магнитогорском комбинате). Это позволило снизить расход топлива почти на треть.

Применялись средства автоматизации  при строительстве капала Москва-Волга, а также на некоторых электростанциях, введенных в строй в предвоенные годы. Однако нельзя при этом забывать, что при первых опытах подобной реконструкции все же основной производительной силой этих строек по-прежнему оставался труд многочисленных заключенных ГУЛАГа.

На фоне значительного  укрепления советских Вооруженных  сил, усиления могущества и престижа Красной Армии подспудно зрели  процессы, непосредственно связанные  с укреплением режима личной власти И.В. Сталина и разгулом репрессий  второй половины 30-х годов.

И.В. Сталин безусловно опасался того значения и влияния, которое  приобретал командный состав армии  и флота в обществе, однако попытки  его окружения обнаружить какие-либо реальные факты оппозиции в Вооруженных  силах страны курсу генерального секретаря ЦК партии или даже признаки организованного сопротивления  со стороны военных вплоть до середины 30-х годов не увенчались успехом.

Рабоче - Крестьянская Красная  Армия действительно была таковой для всего населения страны, которое, несмотря на значительные лишения и трудности, по-прежнему с энтузиазмом строило новое социалистическое общество. Командный состав Вооруженных сил, прошедший через огонь и кровь гражданской войны, был беззаветно предан партии и Советскому государству. Однако болезненная подозрительность И.В. Сталина, поддерживаемая и разжигаемая абсолютно подконтрольными ему карательным органами, должна была в конце концов обратиться и на армию. [1, с. 494- 495].

Совершенно неожиданно в  июне 1937 года советскому народу и всему  миру было сообщено, что несколько  самых знаменитых советских полководцев (М.Н. Тухачевский и др.) были арестованы, обвинены в измене и расстреляны. Следует отметить, что репрессии в Вооруженных силах начались еще до ареста Тухачевского, под их удары попадали некоторые уже достаточно крупные военачальники, однако они пока вполне вписывались в полосу политических процессов, которые начались после убийства С.М. Кирова в Ленинграде в 1934 г. Начавшиеся же с июня 1937 года репрессии в армии, приобретают массовый характер. Они не только обрушились на высший командный состав Красной Армии, но и затронули все военные округа и крупные воинские формирования.

При помощи сфальсифицированных  документов военных, попавших в категорию  «врагов народа» и «шпионов иностранных  разведок», привлекали к суду, и чаще всего их ожидала высшая мера наказания. Нередко власти даже не удосуживались  провести гласные судебные процессы над обвиняемыми. Так был арестован и расстрелян без суда командующий Дальневосточной армией маршал В.К.Блюхер, только что отразивший нападения японцев. Кстати, по злой иронии судьбы именно маршал В.К. Блюхер председательствовал на процессе по делу военачальников во главе с М.Н. Тухачевским. Из первых пяти Маршалов Советского Союза (это воинское звание было введено в 1935 году) были арестованы трое - М.Н. Тухачевский, А.И. Егоров и В.К. Блюхер.

По данным некоторых исследований из общего числа 733 высших командиров и  политработников Красной Армии (начиная  с комбрига и бригадного комиссара  и до Маршала Советского Союза) было репрессировано 579 человек. По другим данным с мая 1937 года по сентябрь 1938 года подверглись  репрессиям около половины командиров полков, почти все командующие  войсками военных округов, большинство  политработников корпусов, дивизий  и бригад, около трети комиссаров полков. Были расстреляны начальник  морских сил РККА, заместитель  наркома обороны В.М. Орлов, начальник  военно-воздушных сил Я.И. Алскнис, начальник разведуправления штаба РККА Я.К. Берзин, почти все командующие и политические руководители округов. Опустошению подверглись Наркомат обороны, военные академии, аппарат Вооруженных сил страны.

В результате к началу Великой  Отечественной войны только 7% командиров Красной Армии имели высшее военное  образование, а 37% не прошли полного  курса обучения даже в средних  военно-учебных заведениях. Состояние  командного состава того времени  усугубилось еще и тем, что  большинство репрессированных военачальников имели значительный боевой опыт гражданской  войны, участия в войнах в Испании, в Китае, в советско-японских вооруженных  конфликтах. Многие из них хорошо знали  немецкую военную организацию и  военное искусство. Заменившие же их командные кадры такими знаниями не обладали. [6, с. 634].

Репрессии вызвали огромную текучесть командных кадров. Ежегодно получали новые назначения десятки  тысяч офицеров. Нередко, едва приступив  к работе в новой должности, они  вновь перебрасывались к следующему месту службы. Кадровая чехарда отрицательно сказывалась на уровне дисциплины и  боевой выучке войск. Все это происходило  в период стремительного роста численности  армии, создания новых частей и соединений, увеличения числа командных должностей. Образовался огромный некомплект командиров, который год из года возрастал. В 1941 г. только в сухопутных войсках  не хватало по штабам 66 900 командиров, в ВВС некомплект летно-технического состава достиг 32,3%.[7].

Особенно сильно пострадал  высший командный состав: в 1938-1940 гг. сменились все командующие войсками военных округов, на 90% были обновлены  их заместители, помощники, начальники штабов, начальники родов войск и  служб, на 80% - руководящий состав корпусных  управлений и дивизий, на 91 % - командиры  полков, их помощники и начальники штабов полков. В сухопутных войсках  были сняты с должностей и арестованы 27 командиров корпусов, 96 командиров дивизий, 184 командира полка. [8].

Репрессиям подверглась  основная часть руководящего состава  Наркомата обороны. Погибли 9 заместителей наркома, 4 командующих ВВС, 5 начальников  разведуправления Генштаба, 4 командующих Военно-морским флотом, многие ответственные работники военного ведомства. В общей сложности в предвоенные годы было репрессировано около 600 лиц высшего начальствующего состава. История не знает примеров, когда накануне большой войны с таким ожесточением и размахом уничтожался бы цвет собственной армии. В течение полутора лет было уничтожено вдвое больше генералов, чем погибло в боях Великой Отечественной войны. [9].

Гнетущая атмосфера подозрительности и недоверия сковывала инициативу командиров, некоторые из них боялись  принимать серьезные решения, так  как в случае неудачи их могли  обвинить в умышленном вредительстве. Кроме того, публичное шельмование  командиров подорвало доверие к  комсоставу среди красноармейцев, ведь за короткий срок были обвинены в предательстве тысячи командиров. Возникло самое пагубное для военного организма - недоверие к комсоставу, что привело к падению воинской дисциплины и боеготовности войск.

Репрессии причинили огромный вред советской военной науке, которая  в предшествовавшие годы быстро и  интенсивно развивалась. В результате этого разработка военной истории  и теории во второй половине 30-х годов  приостановилась. Многие крупные военные  теоретики и историки были репрессированы, их труды изымались из пользования  как "вражеские", что, безусловно, сдерживало развитие военного мышления у командиров всех рангов, которых  к началу Великой Отечественной  войны миновал маховик репрессий. [10].

Процесс утверждения режима личной власти И.В. Сталина, сопровождавшийся кровавыми чистками по всей стране, затронул также и ведущих конструкторов  военной техники (А.Н. Туполева, С.П. Королева, Н.Н. Поликарпова и многих других). Вся моральная атмосфера  тех лет оказала огромное негативное влияние не только на область создания нового оружия, но и на его внедрение  в производство и перевооружение Красной Армии и флота. Ни одна война никогда не обезглавливала до такой степени армию, военную  промышленность и конструкторскую  мысль.

Одновременно ужесточается уголовное законодательство. 1 декабря 1934 г., в день убийства Кирова, принимается  закон о крайне упрощенной (без  участия сторон, обжалования приговора) и ускоренной (до 10 дней) процедуре  дел о терроре. В марте 1935 г. был  принят закон о наказании членов семей изменников Родины. В апреле 1935 г. указом ЦИК было разрешено привлекать к уголовной ответственности детей начиная с 12 лет. 9 июня 1935 г. принимается закон, в соответствии с которым любой советский гражданин за побег за границу приговаривался к смертной казни, тюремное заключение грозило также всякому лицу, не донесшему об этом.

Итак, в течение 1935 г. были собраны досье на потенциально оппозиционных  политически активных граждан (коммунистов, исключенных из партии); ужесточено законодательство по политическим делам; обнаружилось пассивное сопротивление  местных политических лидеров усилению контроля со стороны центра. В августе - сентябре 1936 г. у советского руководства  появляются серьезнейшие сомнения в  возможности обуздания в союзе  с "демократиями" ширящейся фашистской агрессии в Европе. Очевидно, совокупность этих факторов привела высшее советское  политическое руководство (прежде всего, Сталина) к идее "великой чистки".