Ярослав Мудрый как государственный деятель

Во многих больших и малых городах Руси шумели торги. По широким степным  шляхам, по тенистым лесным дорогам, в  зимнюю стужу — по ледяной глади  замерзших рек к крепостным воротам  русских городов тянулись нескончаемые купеческие караваны. В Новгород, вокруг которого было мало плодородных земель, шли возы с зерном; с юга, из Волыни, по всем русским городам везли  соль. С севера на юг шла рыба всех видов. Из Киева, Новгорода и других больших городов коробейники  развозили по весям и градам изделия  искусных ремесленников. В окрестные страны русские «гости» везли воск, скору (пушнину), льняное полотно, разные поделки из серебра, знаменитые русские кольчуги, кожи, пряслица, замки, бронзовые зеркальца, изделия из кости. Нередко вместе с караванами купцы гнали на продажу и челядь — захваченных русскими дружинами во время военных походов пленников, которые высоко ценились на невольничьих рынках Херсонеса, Булгара, Константинополя.

На Русь же отовсюду иноземные купцы везли  свои товары: из Византии — дорогие  ткани, оружие, церковную утварь, драгоценные  камни, золотые и серебряные утварь и украшения; из стран Кавказа, Персии, При-каспия — благовония и пряности, бисер, который так ценили русские женщины, и вино; из Фландрии — тонкие сукна. Торговали русские купцы с прирейнскими городами, венгерскими, чешскими, польскими землями, откуда шли изделия из металла, а также оружие, вина, кони. Большие пошлины собирали с этой разнообразной торговли как великие киевские князья, так и местные. В торговых делах участвовали и представители княжеских домов: они либо доверяли свои товары купцам, либо имели торговых представителей в многочисленных торговых караванах, которые под усиленной охраной шли из русских земель во все концы света.

Каждый город  был к тому же центром торговли всей близлежащей округи. К нему тянулись ремесленники из окрестных  городков и смерды из сельской местности, чтобы продать плоды своих  трудов, купить что-либо необходимое  в хозяйстве.

На рынках Руси звенели различные монеты. Здесь  были и собственной чеканки серебряные гривны и куны, и арабские дирхемы, и византийские золотые номисмы, и немецкие талеры. Но в северной глуши и на степном юге, как и в старину, еще использовали в качестве денежных единиц шкурки ценных зверей, скот. Недаром деньги на Руси с древности назывались кунами, т. е. мехом куниц, что напоминало о том времени, когда не металл, а пушнина была в этих краях денежным эквивалентом.

Армия, военные  люди являлись неотъемлемой частью древнерусского общества, неотделимой чертой жизни  русских городов, органической частью уклада великокняжеского дворца, дворцов  других князей и бояр.

Прошли те времена, когда против врага поднималось  все племя или когда великие  киевские князья вели с собой в  далекие походы десятки тысяч  соплеменников, ставя под свои боевые стяги значительную часть мужского населения различных княжений во главе с князьями.

С созданием  сильного и относительно единого  государства военное дело оказалось  в руках профессиональных воинов, для которых война стала смыслом  жизни. Они служили князю и  находились на его содержании. Для  старшей дружины это, как уже  говорилось ранее, была раздача «кормлений», позднее земель, для младшей —  содержание на довольствии, выплата  денег, части захваченной добычи и т. д.

Дружина отныне становилась ядром армии, наиболее сильной и хорошо вооруженной  частью княжеского войска. У киевского  великого князя дружина насчитывала  от 500 до 800 человек. Эти воины передвигались  либо на конях, либо в быстрых и  легких ладьях по рекам и морям. Вооружены  они были мечами, копьями, саблями. На голове у них были «шишаки» —  изящные остроконечные шлемы; щиты, броня или кольчуги защищали их тела. Каждая дружина дралась рядом  со своим князем, а князь или  боярин сам руководил во время  боя своей дружиной. Во время рукопашных схваток специальные телохранители  оберегали князя, защищали его своими щитами и телами от вражеских сабель и стрел.

Но дружина  была лишь частью древнерусского войска. Другой его частью был «полк», простые  «вой» — смерды и ремесленники. Великий князь и'другие князья привлекали их к военной деятельности либо тогда, когда государству, всему населению грозила смертельная опасность, как это бывало во время страшных набегов печенегов, а позднее половцев, либо тогда, когда вся Русь поднималась на большой поход, как это было во время войн с Византией, Польшей, Хазарией. В этом случае горожане приходили в «полк», где они делились на десятки и сотни во главе со своими десятскими и сотскими. Сельские жители являлись в «полк» ведомые своими старостами и тоже делились на десятки и сотни. Всем «полком» командовал, как уже говорилось выше, тысяцкий. Вооружение «воев» было попроще: лук, колчан со стрелами, копье либо тяжелый боевой топор, который пробивал насквозь крепкую броню; у каждого на поясе был нож на случай рукопашных схваток. Броню «вой» не носили. Она была слишком дорогой. Кольчуга была тоже редкостью. Зато щиты имелись в руках у каждого.

Сражения  нередко начинались с поединка богатырей, которых выставляла каждая сторона. Успех своего богатыря исторгал из уст войска восторженный крик, и  воодушевленные воины бросались  в атаку.

Во время  боя все войско, как правило, разделялось  на «чело» — центр, где находились самые надежные воины, могущие выдержать  удары вражеской конницы: пешие, вооруженные щитами, копьями и  топорами. На правом и левом «крыльях»  располагались конные воины, княжеская  дружина. Задача «крыльев» заключалась  в окружении противника и нанесении  ему ударов с флангов после  того, как «чело» выдержит удар врага.

Нередко поодаль  от основного войска вместе с русами в поход выступали наемные или союзные иноплеменные войска: варяги либо отряды дружественных кочевников — торков, берендеев. Привлекали киевские князья на службу тех же печенегов, а позднее половцев. Летописец с осуждением писал о случаях, когда русские князья водили в походы кочевников против своих же соотечественников.

Наемники  и союзники, как правило, не сливались  с русским войском, подчинялись  своим командирам. В случае неудач они нередко бежали с поля боя, оголяя фронт.

Если русское  войско отправлялось на штурм вражеской  крепости, то в обозе находились специальные осадные приспособления — тараны (огромные бревна, обитые железом), камнестрелы, приступные лестницы, вежи (передвижные деревянные башни).

6. От языческих мятежей к социальному  протесту

Вторая половина IX и X в. в русской истории стали  временем грандиозных перемен, в  первую очередь в сфере социально-экономической  и политической. Наступление частной  собственности на свободный мир  прошлого круто меняло судьбы людей. Принятие Русью христианства означало начало крушения старой языческой веры, которая долгие века господствовала в душах и умах людей.

Все эти перемены происходили почти синхронно, хотя их темпы по сравнению с рядом  западноевропейских стран были замедленными в силу общих геополитических  причин развития восточно-славянских земель. Но к концу X — началу XI в. они сказывались все более и более ощутимо, вносили совершенно иные краски в жизнь сотен тысяч людей. Особенно „болезненно эти перемены выявлялись в периоды острых общественных потрясений — тяжких княжеских междоусобиц, иноземных нашествий, стихийных бедствий — засух, голода, пожаров. В эти дни обострялись обычные беды, всплывали старые обиды, несчастья сплачивали людей на почве общих интересов, ненависти к тем, кого они считали виновными во всех своих горестях и унижениях.

Первые крупные  общественные схватки в зарождающемся  государстве возникли тогда, когда  Киев подминал под себя другие племенные  княжения. Древлян, вятичей, другие племена  сплачивало желание отстоять свою независимость  и свободу. И здесь сходились  интересы, скажем, древлянского князя Мала и безвестного древлянского смерда. Несколько раз поднимали в X в. восстание против Киева древляне, вятичи; самостоятельный путь своего развития искали полочане. Племенной сепаратизм был главным общественным чувством, которое объединяло людей и поднимало их на борьбу.

К концу XI в. Русь более не тревожили племенные  или региональные распри и ничто, казалось, не нарушало ее внутреннего  государственного покоя. Но это было обманчивое впечатление. Да, пожаров  вроде племенных восстаний больше не было, но угли политического сепаратизма, который уходил еще в прошлую  племенную жизнь, тлели постоянно. Это чувствовалось в постоянной угрюмой настороженности вятичей, в особой позиции Полоцка, который  десятилетиями, из поколения в поколение  своих князей Рогволдовичей, вел нескончаемую войну с Киевом, и в извечной оппозиции Новгорода, не забывшего свои былые вольности еще варяжской поры.

По мере развития общественных отношений на Руси, появления  богатых и бедных, складывания  княжеско-боярско-дружинной верхушки, начала ее наступления на земли свободных  крестьян племенной сепаратизм отступал в тень. Но другие противоречия выходили на передний план.

Ряд мятежей  произошел в связи с введением  христианства на Новгородской земле.

В 1024 г. на северо-востоке  страны, в Суздальской земле, произошло  новое выступление народа. Это  было время большого голода. Среди  населения прошел слух, что богатые  люди скрывают хлеб. Люди бросились  во дворы богачей, стали избивать их и разыскивать хлеб. Во главе  движения встали волхвы — языческие  жрецы. Так в этом мятеже сплелись мотивы социальные, религиозные и  племенные. Потребовалось вмешательство  самого великого киевского князя  Ярослава. Он явился в Суздальскую  землю с дружиной, схватил и  казнил руководителей мятежа — волхвов, утихомирил край.

В 1068 г. в  Русской земле произошло еще  одно крупное общественное потрясение. Все началось с поражения от половцев русского войска, которым командовал сам великий князь Изяслав, сын  Ярослава Мудрого, и его братья Святослав  и Всеволод. Разгромленная и потрепанная  в открытом бою княжеская дружина  заперлась за киевскими стенами  и со страхом ждала появления" врагов. Именно в это время началось брожение среди горожан. Они требовали  у князя оружие и были готовы защитить город. На горе горожане собирались кучками, в толпе говорили, что князья их предали, что воевода Коснячко нарочно не дает им оружие, опасаясь, что оно повернется против богатых людей. Ремесленно-торговый Подол гудел. Там шло нескончаемое вече. Люди требовали освободить из тюрьмы вероломно захваченного сыновьями Ярослава их соперника, неустрашимого воина и талантливого полководца полоцкого князя Всеслава. Народ требовал поставить его во главе войска в борьбе с половцами. Одновременно раздавались голоса о злоупотреблениях княжеских воевод и управителей, притеснении народа, несправедливых поборах. На Подоле восстали холопы и растерзали бывшего в Киеве новгородского архиепископа Стефана, который пытался их унять. С Подола сотни людей двинулись к княжескому дворцу, ко двору ненавистного воеводы Коснячко. Другая часть направилась к тюрьме, где томился полоцкий князь Всеслав.

Восставший  народ захватил и разгромил многие дворы бояр и воевод. Княжеский  дворец был окружен возбужденной толпой. Близкие к Изяславу люди советовали князю послать воинов к тюрьме и убить Всеслава, но князь колебался. Время было упущено. Народ пошел на приступ дворца. Великий князь, его брат Всеволод со своими чадами и домочадцами, средикоторых был и будущий великий киевский князь, 15-летний Владимир Всеволодович Мономах, бежали.

Толпа разгромила и разграбила княжеский дворец. Оттуда было унесено много золотых и  серебряных изделий, дорогие меха. Князь  Всеслав был освобожден из тюрьмы и возведен восставшим народом на киевский стол. Изяслав бежал в  Польшу.

Семь месяцев  правил в Киеве Всеслав — избранник  народа. Но прежние правители Киева  не сдавались. К этому времени  Святослав Черниговский, брат великого князя, разгромил половцев и обезопасил на время русские границы. Изяслав  собрал в Польше большую рать и  двинулся на Киев, вместе с ним шли  польские отряды. Всеслав с киевлянами выступили навстречу. Войска сошлись  близ самого Киева. Но битва не состоялась. В канун ее, ночью, Всеслав тайно  покинул киевлян и бежал к  себе в Полоцк. Оставшееся без вождя  войско побежало. Вскоре войско Изяслава было уже около стен Киева. Восставший город открыл ворота великому князю  и повинился.

Но Изяслав  не сразу вошел в город. Сначала  он послал туда своего сына Мстислава  с дружиной. Тот учинил жестокую расправу над мятежниками, убил около 70 горожан — зачинщиков бунта, тех, кто участвовал в освобождении и  возведении на престол Всеслава, часть мятежников он приказал ослепить, иных же наказал, даже не проведя расследования. Город был повержен. Лишь после этого Изяслав вступил в Киев. Тут же он послал войско в Полоцк и занял его. Всеслав бежал из города в леса.

Так закончилось  это первое крупное восстание  на Руси, в котором уже просматриваются  социальные мотивы. Новые заботы начинают оттеснять на второй план прежние  племенные и религиозные интересы.

Пламя мятежа, охватившее Киев, распространилось и  на другие русские земли. В Новгороде  в 1071 г. начался мятеж, направленный против архиепископа и христианской веры. Во главе восставших встал  волхв. По существу, город разделился надвое. На епископском дворе стояла княжеская дружина. Весь остальной город оказался в руках мятежников. И только убийство волхва во время переговоров помогло обезглавить восстание и рассеять восставших.

Лишь к 1072 г. на Руси был восстановлен порядок, и трое Ярослави-чей — Изяслав, Святослав и Всеволод — приняли меры по «успокоению» земли. Жестокие кары, обрушившиеся на мятежников, были лишь частью этих мер. Другой частью стала разработка нового законодательства, так как старая Ярославова «Русская Правда» уже не отвечала запросам времени.