Языческие традиции в христианской Руси

Теперь можно  привести несколько примеров нечистой силы:

Домовой. О происхождении  домовых рассказывают следующую  легенду. Когда Господь при сотворении мира сбросил на землю всю непокорную и злую небесную силу, которая возгордилась и подняла мятеж против своего Создателя, на людское жилье попадали нечистые духи. При этом неизвестно, отобрались ли сюда те, которые были подобрее прочих, или уж так случилось, что, приселившись поближе к людям, они обжились и пообмякли, но только эти духи не сделались злыми врагами, а оказались с привычками людей веселого и шутливого нрава.

Леший. Леший  отличается от прочих духов особыми  свойствами, что присущи ему одному: если он идет лесом, то ростом равняется  с самыми высокими деревьями, выходя для прогулок и забав на лесные опушки, он ходит там малой былинкой, ниже травы, свободно укрываясь там  под любым ягодным листочком.

Оборотни. Оборотни - такие же мнимые существа как и русалки. Чтобы стать настоящей русалкой, то есть потерять право и возможность возвратиться в первобытное состояние, по народным толкам, необходимо четыре года. Только девушкам-самоубийцам возврата нет. Точно так же не закрыт путь для обратного превращения всякого сорта оборотням, волкодлаков или волколаков. Это суть чаще всего люди, обращенные в волка, реже в собаку, кошку, куст, пень и прочее.

Примеров такой  нечисти в народных преданиях, предостаточно. Но это еще не все. Языческие образы зачастую встречаются в фольклорном народном творчестве - в сказках, преданиях, пословицах, поговорках. Откроем книгу В.И. Даля «Пословицы русского народа»: простой народ упорнее хранит и сберегает исконный быт свой.

Среди собранных  Далем пословиц и поговорок нередко  встречаются и такие, где видны  отголоски язычества:

Просил Святого, пришло до слова просить клятого.

Всяка нежить на праздник тешит.

Бог любит праведника, лихо (одноглазое, часто леший) ябедника.

Много встречается  пословиц и поговорок, где отражены дурные приметы - тоже своеобразная дань язычеству. Чаще всего они связаны  со смертью:

Грешно дать умереть младенцу в люльке - все  одно, что на виселице.

Умереть на печи - все равно, что с перепою, с  печником в обнимку, змеем исповеданным.

Чрезвычайно сильна связь в народном творчестве языческих  образов со смертью. Народ в сказках  поход героя к нечистым всегда представляет как поход в царство мертвых, откуда ворота нет. В том и геройство, что вышел с того света - образ уже христианский, с верой победил оковы смерти - образ чисто библейский.

Можно вспомнить  тому такие примеры:

Баба Яга - костяная нога говорит: Чую, чую дух русский! (читаем: дух живой).

Попасть к Яге  обычно можно, когда дорожку укажет водной, леший, иная нечисть - прямая дорожка к смерти.

Но ни князь  Владимир Святославич, ни его потомки не собирались бороться с верой в домовых, водяных и леших, или с весенне-летними аграрными ритуалами. «Низовые», традиционно-бытовые верования были не подконтрольны государству, и оно почти не вмешивалось в эту сферу, не имея «механизмов контроля и управления» данной областью религиозной жизни. Поэтому низшая мифология, верования анимические и магические, оставались «по ту сторону» борьбы христианства и язычества в ее конкретно-исторических формах конца X - XI вв Карпов А.В., «Язычество, христианство, двоеверие: религиозная жизнь Древней Руси в IX - XI веках», стр. 81. 
 

Христианство  лишь частично уничтожило довольно свободную  и в некоторых отношениях достаточно аморфную структуру язычества, поставило  его в иные условия и подчинило  своей значительно более высокой  иерархии ценностей. Бытовое христианство предоставило языческим мифологическим персонажам и представлениям статус «нечистой силы», отрицательного духовного  начала, противостоящего силе «крестной», чистой и преисполненной святости. Образно говоря, в народном фольклорном  представлении небо оказалось занятым  силами небесными, праведными и божественными, преисподняя, подземный мир, болота, ямы и овраги - силами нечистыми  и темными, а земля - место борьбы двух миров и начал, и человек  и его душа - средоточие этой борьбы. Силы эти все же неравноправны  и не равновелики, ибо воля Божья  и промысел Божий господствует над  всем и определяет все. Такое народное христианское мировоззрение, типичное для славян обеих конфессий - православной и католической, нельзя считать и называть двоеверием, поскольку оно цельно и представляет собой единую систему верований Карпов А.В., Религия ранней Руси: от язычества к христианству.

Для крестьян Восточной  Европы такое положение вещей  было вовсе не «оязычиванием» христианства, а напротив, «охристианиванием» религии их предков. Когда будет написана история этой «народной теологии», как она проявляет себя в календарных праздниках и религиозном фольклоре, станет ясно, что «космическое христианство» не является ни новой формой язычества, ни синкретизмом язычества с христианством. Оно является совершенно своеобразным религиозным творение, где эсхатология и сотериология приобретают космические размеры народного христианства. С другой стороны, как раз христианский, а не «языческий», дух пронизывает все эти творения фольклора: все концентрируется на спасении человека...

Язычество и  его элементы не следует воспринимать как нечто совершенно чуждое христианству, как его антипод во всех отношениях и компонентах. Язычество в течение  веков, еще в дохристианскую пору эволюционировало и во многом сохраняло  наслоения разных периодов.

В то же время  вся христианская образованность III-V вв. н.э. полна языческих реминисценций. Даже представители церкви тщетно ломают свою природу, стараясь забыть Цицерона. Церковь не в силах преобразить  в христианскую идею языческую культуру и, нуждаясь в ней принуждена принимать ее целиком.

Само это  специфическое явление, которое, видимо, правильнее во всех отношениях называть народным христианством, а не «двоеверием», вобрало не только христианскую и  языческую (в узком смысле восточнославянскую) традиции, но и мощный пласт так  называемой городской, ахристианской культуры, во многом определившем характер и формы нового духовного симбиоза.