Автор работы: Пользователь скрыл имя, 31 Мая 2013 в 22:38, реферат
Среди посвященных театру теоретических работ Дидро «Парадокс об актере» занимает особое место. Простота и правда, без позы и фальшивого пафоса, — вот что требовалось от актера того времени. Основной тезис «Парадокса» заключается в том, что актер не должен играть «нутром», а должен быть умелым подражателем. Рассудочно усвоив и поняв роль, образ персонажа, он не должен и не может стать сам этим персонажем в полном смысле слова, а должен суметь вызвать у публики соответственные замыслу образа реакции. Смысл трактата в том, что всякий артист, даже самый гениальный, что бы он ни играл — всепоглощающую страсть, раздумья, муки совести, — неизменно озабочен желанием понравиться публике.
РЕФЕРАТ
По книге Дени Дидро «Парадокс об актере»
Выполнила: Стефанцива Мария, 104 группа
Проверил: Кондратенко Ю. А.
г. Саранск 2013
Среди посвященных театру теоретических работ Дидро «Парадокс об актере» занимает особое место. Простота и правда, без позы и фальшивого пафоса, — вот что требовалось от актера того времени. Основной тезис «Парадокса» заключается в том, что актер не должен играть «нутром», а должен быть умелым подражателем. Рассудочно усвоив и поняв роль, образ персонажа, он не должен и не может стать сам этим персонажем в полном смысле слова, а должен суметь вызвать у публики соответственные замыслу образа реакции. Смысл трактата в том, что всякий артист, даже самый гениальный, что бы он ни играл — всепоглощающую страсть, раздумья, муки совести, — неизменно озабочен желанием понравиться публике.
Поводом для написания «Парадокса об актере» явилась брошюра неизвестного английского автора о знаменитом английском актере Гаррике. Брошюра была переведена на французский актером Антонио Стикоти под следующим названием: «Гаррик, или Английские актеры». Произведение, содержащее размышления о драматическом искусстве, об искусстве представления и об игре актеров, с историческими и критическими замечаниями о различных театрах Лондона и Парижа. Брошюра эта, хоть и была посредственным произведением, не могла не привлечь внимания Дидро, тем более, что она была посвящена великому английскому трагику и защищала идея, противоположные идеям Дидро об искусстве актера.
Теория переживания
и теория представления, теория игры
нутром, то есть эмоциональными данными
актера, и теория игры техникой, руководимой
рассудком находили себе каждая немало
приверженцев. Перевес был явно на
стороне тех, кто защищал переживание.
Выступая в Парадоксе об актере против
чувствительной классической школы
актерской игры, Дидро менее всего
имел в виду утверждение рассудочности
процесса сценического творчества. Он
пишет: «Самим собой человек бывает от природы,
другим его делает подражание; сердце,
которое себе придумываешь, не похоже
на сердце, которое имеешь в действительности.
В чем же состоит истинный талант? В том,
чтобы хорошо изучить внешние проявления
чужой души, чтобы обратиться к чувствам
тех, кто нас слушает, видит, и обмануть
их подражанием, которое преувеличит все
в их представлении и определит их суждение;
ибо другим способом невозможно оценить
происходящее внутри нас. И что нам до
того, чувствует актер или не чувствует,
раз мы все равно этого не знаем» .
Не меньшее значение имел «Парадокс» и
в реабилитации актера перед французским
обществом. Актер ставился наряду с писателем,
драматургом, композитором, художником: "Великий актер - это ни фортепиано,
ни арфа, ни клавесин, ни скрипка, ни виолончель;
у него нет собственного тембра, но он
принимает тембр и тон, нужный для его
партии, и умеет применяться ко всем партиям.
Я высоко ставлю талант великого актера:
такой человек встречается редко; так
же редко, а может быть еще реже, чем великий
поэт. Великий
актер - тот же превосходный паяц, которого
автор дергает за веревочку и в каждой
строке указывает истинную позу, какую
тот должен принять. Говорят, будто актеры лишены характера,
потому что, играя все характеры, они утратили
свой собственный, данный им природой,
что они становятся лживыми, подобно тому
как врач, хирург и мясник становятся черствыми.
Я думаю, что причину приняли за следствие
и что они способны играть любой характер
именно потому, что сами вовсе лишены его".
С этим выражение я согласна. Ведь актер
на сцене играет не сам себя, а то, что в
данный момент ему необходимо сыграть.
Нельзя из ничего сделать нечто. Если актер
не личность, если он размытый силуэт,
в который можно нарисовать все, что хочешь
- ничего не получится. Если человек не
личность, то он не может прожить даже
свою собственную жизнь, откуда же ему
найти для роли краски, такие, чтобы зритель
поверил, что его герой "живет и дышит".
И неважно, откуда актер срисует характер
своего героя - то ли это будет какой-то
знакомый ему человек, то ли синтез нескольких
людей, то ли в своей душе он выкопает что-то
- для всех этих процессов необходимо умение
наблюдать, анализировать, сопоставлять
- умение думать, что собственно и является
основоположением понятия "личность".
У актера есть "свой тембр", должен
быть, только у него должно быть умение
разделять свой жизненный тембр от тембров
его ролей. Но, если бы артист должен был
на сцене искренне страдать каждый раз,
то у него не хватило бы на это сил, и он
мог бы сказать зрителю: «У меня и без забот
Агамемнона есть над чем поплакать».
Актёр должен играть обдуманно, изучив
природу человека, неуклонно подражая
какому-нибудь идеальному образцу, руководимый
своим воображением, своей памятью, - такой
актёр будет всегда равно совершенен:
все у него приведено в стройный порядок.
«Власть над нами принадлежит не тому,
кто в экстазе, кто - вне себя: эта власть
- привилегия того, кто владеет собой»,
- писал Дидро.
Бесспорно, это великое произведение, но оно, я считаю, несколько хаотично. В нем как будто нет композиции, схемы построения. Иногда «первый собеседник», то есть сам Дидро, приводит новые доказательства для своего, на первый взгляд, забавного утверждения, что актер, для того чтобы удивить публику, должен быть совершенно бесчувственным человеком. Но такова манера Дидро. Он сам в своем трактате, показывает нам, что он сам очень чувствителен. Но сразу же отмечает, что ему удалось овладеть собой.
В итоге Дидро осмысливает действительный парадокс актера, когда тезис является необходимым следствием антитезиса, и наоборот. Этот парадокс, являющийся как бы программой всей работы, заключается в том, что если актер «будет самим собой во время игры, то как же он перестанет быть самим собой? А если перестанет, то как уловит точную грань, на которой нужно остановиться?» Действительно, актер, как и всякий человек, должен оставаться как будто самим собой. Это относится и к моменту игры на сцене. Но, в то же самое время, он, перевоплощаясь в другого, перестает быть самим собой. Даже когда он умирает, как Цезарь, или плачет, как король Лир, он остается актером и может исправить все недостатки своей игры.