Культура речи современой молодежи

Он получил в подарок ценное кольцо стоимостью 5 тыс. риксдалеров, а также часы, инкрустированные бриллиантами, с портретом королевы на внутренней крышке. Однако Густав III был настолько признателен Мунку за восстановление отношений с королевой и появление на свет наследника шведского престола Густава IV Адольфа, что продолжал одаривать фаворита. В 1778 году он предоставил Мунку титул барона, а затем сделал его интендантом королевского дворца Дроттнингхольм. Еще через несколько лет Адольф Мунк был возведен в графское достоинство. Густав III также отвел Мунку место в высшем рыцарском ордене Швеции — ордене серафимов, число кавалеров которого не могло превышать 24 человек.

Став доверенным лицом короля, Мунк впредь редко расставался со своим покровителем. Он занял место его помощника и советника почти во всех делах — от флирта до ведения войны.

В 1787 году Густав III наконец получил  возможность реализовать свой давний план — напасть на Российскую империю. В связи с началом русско-турецкой войны он мог рассчитывать на то, что Российская империя не сможет успешно вести военные действия на два фронта. Однако денег на обеспечение кампании у Швеции было недостаточно, несмотря на крупные субсидии Франции и Турции. В таких условиях Густав III решил пойти на подделку российских монет. Шведский министр финансов ничего не имел против, и король указом назначил Адольфа Мунка ответственным за операцию. По мнению многих нумизматов, Мунк подошел к задаче со старанием — поддельные пятаки отличались высоким качеством. Правда, мастер, работавший над штемпелями, по какой-то причине изобразил над головами гербового орла не русские, а шведские короны. По всей видимости, эта идея принадлежала Густаву III, уверенному, что в войне ему будет сопутствовать удача.

Однако война оказалась бесполезной  — одержав несколько побед, Густав III решил отказаться от продолжения  военных действий. В 1790 году он заключил с Екатериной мирный договор, восстановивший статус-кво. Это, впрочем, не помешало Адольфу Мунку продолжить выпуск поддельных денег — на этот раз он распространял их в родной Финляндии. Через два года Мунка выдал пойманный с поличным распространитель, и фавориту короля пришлось отвечать на обвинения в мошенничестве. Впрочем, расследование этого инцидента Густав III закончить не успел, поскольку в 1792 году был убит. Со смертью покровителя Мунк был вынужден отказаться от всех титулов и покинуть Швецию.

Банкир всей жизни

После Великой французской революции  абсолютизм в Европе пошел на убыль, и начался процесс постепенной демократизации государственного управления. Монархи уже не могли позволить себе передавать власть в руки непрофессионалов, пусть даже лояльных, к тому же они теряли контроль над финансовыми ресурсами страны. Очевидно, поэтому по-настоящему влиятельные фавориты теперь появлялись не в королевской свите, а среди приближенных главы правительства.

Одним из таких серых кардиналов стал Герсон фон Блейхредер — советник, личный банкир и друг немецкого канцлера Отто фон Бисмарка. С 1859 года и до смерти Блейхредера в 1893 году эти два человека написали друг другу тысячи писем и провели множество часов за обсуждением политических и экономических вопросов. Впрочем, они не тратили это время зря — Блейхредер и Бисмарк вели взаимовыгодное сотрудничество.

После военных столкновений с Данией и  Австрией в 1864 и 1866 годах Пруссия  испытывала острый недостаток средств, и пополнить казну за счет повышения  налогов было невозможно из-за сопротивления  парламента. Тогда Блейхредер предложил провести эмиссию ценных бумаг железнодорожной компании Кельн—Минден, с которой у него предположительно были давние связи. Он аргументировал эту идею тем, что после войны прусское правительство имеет право на имущество компании. Выпуск акций помог Пруссии получить необходимые средства, часть которых перешла автору идеи.

Блейхредер  принимал участие и в определении  внешней политики Пруссии, сыграв определенную роль в объединении Германии в 1871 году. Ему, к примеру, было поручено провести тайные переговоры с баварским королем Людвигом II, от которого требовалась поддержка в продвижении прусского монарха на место императора объединенного государства. В обмен Людвиг II мог рассчитывать на тайные субсидии, которые должны были проходить через фонд Блейхредера.

Бисмарк никогда не сомневался в компетентности своего близкого друга и позволил ему провести важнейшие переговоры о получении от Франции контрибуций  после войны 1870-1871 годов. Речь шла  о гигантской сумме 5 млрд франков. Блейхредер с успехом завершил переговоры, получив в награду Железный крест второго класса и, разумеется, часть контрибуций.

Впрочем, самым тесным было сотрудничество Блейхредера  и Бисмарка в сфере личных финансов. На протяжении 34 лет банкир давал  канцлеру налоговые и инвестиционные консультации, а также распоряжался ценными бумагами Бисмарка. В дополнение к этому Блейхредер управлял огромными землями канцлера, к расширению которых тот питал особенную страсть. Он старательно помогал Бисмарку увеличивать доходы, следя за тем, чтобы его земли приносили прибыль, предприятия лесной промышленности имели рынок сбыта, а ценные бумаги увеличивались в стоимости.

Бисмарк платил своему доверенному той же монетой — при его правлении  инвестиционный банк, принадлежавший Блейхредеру, стал крупнейшим в Германской империи, а его владелец превратился в одного из самых богатых людей страны. В дополнение к этому германский император Вильгельм I даровал Блейхредеру наследуемый дворянский чин, не заставляя его при этом переходить из иудаизма в христианство, что носило беспрецедентный характер. Своим богатством и высоким положением Блейхредер во многом был обязан Бисмарку, однако в то же время он прекрасно понимал, что за долгие годы дружбы он помог канцлеру не меньше.

Участливый акционер

С повсеместным распространением республиканской формы правления в XX веке появление серых кардиналов стало менее вероятным. Однако этот феномен не исчез, а просто немного изменил форму. Довольно точным аналогом первого министра при короле выступает, к примеру, вице-президент США, также выбираемый главой государства и частично перенимающий его полномочия.

Одним из тех, кто смог добиться наибольшего  политического влияния и, соответственно, экономической выгоды на этой должности, стал вице-президент в команде  Джорджа Буша-младшего Дик Чейни. Хотя в биографической странице на сайте Белого дома род его занятий до избрания на пост вице-президента описан лаконично — "бизнесмен", его частная деятельность заслуживает большего внимания.

За  пять лет до начала работы в правительстве Дик Чейни занимал должность исполнительного директора Halliburton, крупнейшей в мире сервисной компании в нефтегазовой сфере. По самым скромным оценкам, за это время он заработал около $45 млн. Он попытался представить свой уход с поста главы Halliburton как "разрыв каких бы то ни было связей с компанией", однако позже выяснилось, что он получал от Halliburton ежегодные выплаты в размере до $300 тыс.

Во  время вице-президентства Чейни  началась война в Ираке, и Halliburton получила контракт стоимостью $7 млрд на восстановление и обслуживание иракских нефтяных месторождений. На подряд могли бы претендовать и другие компании, но администрация Буша не стала разыгрывать тендер.

Первый  год иракской военной операции оказался для Halliburton скандальным — Пентагон начал уголовное расследование по подозрению нефтяной компании в мошенничестве. Выяснилось, что Halliburton осуществляла необходимые США поставки нефти в Ирак через неизвестного посредника в Кувейте, который установил тарифы на свои услуги выше средних. Платить за эту нефть приходилось правительству, и расследование Пентагона доказало, что эта схема позволила Halliburton обсчитать государство на $61 млн.

Впрочем, подобная сумма могла показаться мелочью по сравнению со стоимостью новых правительственных контрактов, которые были заключены с Halliburton несмотря на скандал. Менее чем через год после начала войны Halliburton отвечала за иракские проекты уже на общую сумму $11 млрд. Это вызвало взлет стоимости акций компании — только в первые три года с начала войны она поднялась с $20 до $75, существенно увеличив состояние Чейни, обладавшего 433 333 акциями Halliburton разного номинала. Вице-президент всегда отказывался признавать, что в основе отношений правительства и Halliburton лежат какие-то политические или даже личные мотивы членов администрации. Однако факты говорят о том, что Чейни не удалось разделить государственные и личные интересы. Если хотя бы на минуту предположить, что он пытался это сделать.