Культурологическая концепция Шпенглера

По Шпенглеру, в основе каждой культуры лежит душа, а культура - это символическое тело, жизненное  воплощение этой души. Но ведь всё живое  когда-нибудь умирает. Живое существо рождается, чтобы реализовать свои душевные силы, которые затем угасают со старостью и уходят в небытие вместе со смертью. Такова судьба всех культур. Шпенглер не объясняет истоки и причины рождения культур, но зато их дальнейшая судьба нарисована им со всей возможной выразительностью. “Культура рождается в тот момент, когда из первобытно-душевного состояния вечно-детского человечества пробуждается и выделяется великая душа, некий образ из безобразного, ограниченное и переходящее из безграничного и пребывающего. Она расцветает на почве строго ограниченной местности, к которой она и остается привязанной, наподобие растения”. Кризис в культуре наступает тогда, когда ее душа осуществит всю совокупность своих возможностей, в виде народов, языков, религиозных учений, искусств, государств и наук. Вследствие этого культура вновь возвращается в объятья первобытной души. Однако протекание культуры не есть плавный, спокойный процесс. Это живое бытие есть напряженная страстная борьба: внешняя – за утверждение ее власти над силами хаоса и внутренняя – за утверждение ее власти над бессознательным, куда этот хаос, злобствуя, укрывается.

Критерии различения культуры и цивилизации

Шпенглер достаточно подробно перечисляет  критерии различения культуры и цивилизации. Культура — это становление, творчество, а цивилизация — ставшее. Культура творит многообразие, она предполагает неравенство, индивидуальную оригинальность и неповторимость личностей. Цивилизация стремится к равенству и унификации, к стандарту. Культура — элитарна, цивилизация — демократична. Культура возвышается над нуждами людей, она нацелена на «чистые» идеалы, цивилизация — утилитарна, направлена на достижение практических, полезных результатов. Культурный человек обращает энергию вовнутрь, цивилизованный вовне, на покорение природы. Культура привязана к земле, ландшафту, цивилизация — к городу. Культура основана на мифе, на религии, цивилизация — атеистична. Отличительные признаки цивилизации: развитие индустрии и техники, деградация искусства и литературы, скопление людей в городах, превращение народа в безликие массы. Это — голый техницизм, пронизывающий все сферы человеческого бытия. У каждой культуры, отмечает Шпенглер, есть своя цивилизация, и указывает сходство между способами угасания различных культур (их у него всего восемь).

Концепция культуры и цивилизации  Шпенглера, созданная в первой четверти XX в., оказала большое влияние  на последующие исследования в области  культуры. Использование термина  цивилизация для характеристики пессимистического видения развития культуры стало общим местом многих критических теорий. Но концепция  Шпенглера, те смыслы, которые были заложены им в термины «культура» и «цивилизация», имели и более  общее значение, высветив особую перспективу, особую тему исследований культуры, которая  остается актуальной до сих пор. Оценка перспектив развития западной цивилизации, ее будущего, попытки соотнесения  материальных, технических достижений с духовными, анализ возможностей современного человека, оказавшегося в новой, невиданной ранее ситуации, обусловленной развитием  науки и техники, оказались в  центре внимания философии культуры и культурологии.

Переход культуры к цивилизации

Смерть культуры есть исчерпание её души, когда её смыслы уже не вдохновляют  людей, обращённых теперь не к осуществлению  культурных ценностей, а к утилитарным  целям и благоустройству жизни. Этот период Шпенглер связывает с  наступлением эпохи цивилизации. “Цивилизация есть неизбежная судьба культуры, Будущий  Запад не есть безграничное движение вперёд и вверх, по линии наших  идеалов... Современность есть фаза цивилизации, а не культуры. В связи  с этим отпадает ряд жизненных  содержаний как невозможных... Как  только цель достигнута, и вся полнота  внутренних возможностей завершена  и осуществлена вовне, культура внезапно коченеет, она отмирает, её кровь  свёртывается, силы надламываются - она  становится цивилизацией. И она, огромное засохшее дерево в первобытном лесу, ещё многие столетия может топорщить свои гнилые сучья”.

Так было с Египтом, Китаем, Индией и с миром ислама. Так  торчала, по словам Шпенглера, исполинская  по территории античная цивилизация  имперской эпохи, с виду исполненная  юношеской силы, заглушая собой мировую  арабскую культуру востока.

“Каждая культура проходит возрастные ступени отдельного человека. У каждой есть своё детство, своя юность, своя возмужалость и старость”.

“Чем более приближается культура к полудню своего существования, тем более мужественным, резким, властным, насыщенным становится ее окончательно утвердившийся язык форм, тем увереннее  становится она в ощущении своей  силы, тем яснее становятся ее черты. В раннем периоде все это еще  темно, смутно, в искании, полно тоскливым  стремлением и одновременно боязнью… Наконец при наступлении старости начинающейся цивилизации, огонь души угасает. Угасающие силы еще раз делают попытку, с половинным успехом – в классицизме, родственном всякой умирающей культуре – проявить себя в творчестве большого размаха; душа еще раз с грустью вспоминает в романтике о своем детстве. Наконец, усталая, вялая и остывшая, она теряет радость бытия и стремится – как в римскую эпоху – из тысячелетнего света обратно в потемки перводушевной мистики, назад в материнское лоно, в могилу…”

В чём же различия между  культурой и цивилизацией? Очень  хорошо различия между ними сформулировал  Н. Бердяев. Он был солидарен с  О. Шпенглером, который “признал цивилизацию  роком  всякой культуры. Культура не развивается бесконечно. Она несёт  в себе семя смерти. В ней заключены  начала, которые неотвратимо влекут её к цивилизации. Цивилизация же есть смерть духа культуры… динамичное движение внутри культуры с её кристаллизованными формами неотвратимо влечёт к выходу за пределы культуры. На этих путях свершается переход культуры к цивилизации”. Чем объяснить такую глубокую метаморфозу? “Культура, - отмечал Бердяев, - есть творческая деятельность человека. В культуре творчество человека получает свою объективацию”. Цивилизация же “есть переход от культуры, от созерцания, от творчества ценностей к самой жизни”. И, наконец: “Культура - религиозна по своей основе, цивилизация – безрелигиозна... Культура происходит от культа, она связана с культом предков, она невозможна без священных преданий. Цивилизация есть воля к могуществу, к устроению поверхности земли. Культура - национальна. Цивилизация - интернациональна. Культура - органична. Цивилизация - механична. Культура основана на неравенстве, на качествах. Цивилизация проникнута стремлением к равенству, она хочет обосноваться на количествах. Культура - аристократична. Цивилизация - демократична”.

Противопоставление культуры и цивилизации

Противопоставление культуры и  цивилизации развивалось в ХХ в. в немецкой литературе и по другой линии — по линии социологии культуры. Социология, как известно, выделилась из философии, отказавшись от оценочного аксиологического подхода к исследованию общественных явлений. Аристократическому, элитаристскому видению и вообще всем попыткам рассматривать культуру с точки зрения сущности, социология противопоставила демократическое видение фактов: все факты культуры равны, их нельзя распределять по шкале «хорошие — плохие», они должны быть учтены во всей своей полноте, систематизированы по формальным критериям и обобщены. Но немецкая социология, даже получив статус строгой науки об обществе, в значительной степени оставалась философией, поскольку предпочитала аксиологические интерпретации культуры. Этот аксиологизм и определил основной пафос рассуждений о культуре и цивилизации в немецкой социологии. Немецкие социологи культуры уже непосредственно ориентировались на сложившуюся в немецкой литературе традицию противопоставления сферы материального и духовного и четко обозначившуюся к концу XIXв. тенденцию закрепления за термином «культура» сферы духовных ценностей (неокантианцы Риккерт и Виндельбандт, Дильтей). Но цель у них была другая, обусловленная их социологическим интересом. Если Риккерт и Дильтей в своих исследованиях вообще игнорировали все сферы человеческой деятельности, кроме духовной, то социологи культуры, такие, как А. Вебер, Э. Шпрангер, М. Шелер, считали необходимым выделение сферы материального и духовного, и изучение их роли в жизни общества. Противопоставление культуры и цивилизации оправдывалось в этих концепциях прежде всего познавательным интересом и делало материальное законной областью исследований.

Разграничение культуры и цивилизации  широко вошло в европейскую литературу после выхода в свет работ известного немецкого теоретика А. Вебера (1868-1958). Культура и цивилизация, по мнению А. Вебера, охватывают все содержание того феномена, который он называет процессом исторического творчества, и разграничиваются как сферы высших целей и средств их удовлетворения. Основа такого разграничения лежит в области сознания. Культура покоится на так называемом «метафизическом чувстве», а цивилизация на «техническом разуме», это процесс интеллектуализации и рационализации жизни. Исходя из этого, А. Вебер включает в цивилизацию всю совокупность достижений научно-технической мысли и их реализацию в области материального производства, а также экономику, право, государство и т.д. Интересно, что, выводя сущность цивилизации из разума, А. Вебер не противопоставляет ее природе, а рассматривает как продолжение биологического процесса приспособления. Культура — высший, «сущностный», «собственный» смысл человеческого существования, это нечто, совершенно независимое от естественных потребностей и характеризует исключительно незаинтересованную деятельность. Лишь тогда, когда жизнь освобождается от нужды и потребностей, превращается в структуру, стоящую над ними, возникает культура. В качестве первоэлементов культуры А. Вебер выделяет художественную деятельность, философию и религию. В позднейшей редакции социологии культуры А. Вебера, наряду с культурным и цивилизационным процессом, выделяется так называемый  «общественный» (в некоторых переводах «социальный») процесс, куда отправляются экономика и государство. Общественный процесс есть телесная структура исторического, процесс цивилизации поставляет ему средства, а культура выступает как духовная переработка бытия. Если первоначально А. Вебер исходил из противопоставления культуры и цивилизации, то в более поздних работах появляется новая конфронтация: общественный процесс противопоставляется и культуре и цивилизации. Движущей силой его является масса, в то время как культура и цивилизация представляют продукт творчества одиночек-гениев.

Вычленение сферы общественного, наряду с культурой и цивилизацией, не было принято в социологии по многим причинам. В частности потому, что вызывало ряд дополнительных сложностей формального характера, которым западная социология XX в. начинает уделять большое внимание: возникала проблема поисков общего родового понятия, под которое можно было бы подвести эти три сферы. Первоначальное понятие «историческое творчество» уже не подходило, ведь массам было отказано в творчестве. Но попытка спецификации понятия культуры и цивилизации нашла широкую поддержку. То новое, что характеризует концепцию А. Вебера, касается прежде всего установления новой методологической перспективы исследования — интереса к структурному анализу «исторического», понимаемого как «реальность окружающей нас жизни». Понятие культуры, оставаясь аксиологическим, трактуется не только как субстанция, внутренняя сущность, но и как структурный элемент общества. Отличительной особенностью его концепции является признание творческого характера цивилизации, т.е. материальной жизнедеятельности человека.

Начиная с 1930-x годов, многие авторы под  влиянием А. Вебера стремятся ограничить исследование культуры проблемой соотношения культуры и цивилизации. Делается это в целях спецификации исследований культуры, вычленения их из общей проблематики изучения общества. Эта тенденция развивается как в рамках философско-социологического анализа (Т.С. Элиот, Ортега-и-Гассет, К. Ясперс и т.д.), так и в сфере «чистой» социологии и антропологии (Кребер, Мертон, Мак Айвер). Она нашла свое отражение и в советской исследовательской практике.

Цивилизация как гибель культуры

Почему же цивилизация, несущая  человеку социальное и техническое  благоустройство жизни, вызывает у  Шпенглера ощущение гибели культуры? Ведь сохраняются прекрасные произведения искусства, научные достижения, мир  культурных символов. Но Шпенглер увидел более глубокую и неочевидную  сторону дела. Культура жива до тех  пор, пока она сохраняет глубоко  интимную, сокровенную связь с  человеческой душой. Душа культуры живёт  не сама по себе, а лишь в душах  людей, живущих смыслами и ценностями данной культуры. “Всякое искусство  смертно, не только отдельные творения, но и сами искусства. Настанет день, когда перестанут существовать последний  портрет Рембрандта и последний  такт моцартовской музыки - хотя раскрашенный холст и нотный лист, возможно, и  останутся, так как исчезнет последний  глаз и последнее ухо, которым  был доступен язык их форм. Преходяща  любая мысль, любая вера, любая  наука, стоит только угаснуть умам, которые с необходимостью ощущали  миры своих “вечных истин” как  истинные”.

Если культура перестанет притягивать и вдохновлять человеческие души, она обречена. Отсюда Шпенглер видит опасность, которую несёт  с собой цивилизация. Нет ничего дурного в благоустройстве жизни, но когда оно поглощает человека целиком, то на культуру уже не остаётся душевных сил. Он ничего не имеет против удобств и достижений цивилизации, но он предупреждает против цивилизации, вытесняющей подлинную культуру: “Культура и цивилизация - это  живое тело душевности и её мумия”. 

Шпенглер не отрицает цивилизацию, но он и не “человек цивилизации”, способный откинуть в сторону  старый “культурный хлам” ради того, чтобы уютно чувствовать  себя в мире обыденных забот. Отсюда вытекает его двойственное мироощущение, которое блестяще охарактеризовал Н. Бердяев: “Своеобразие Шпенглера в том, что ещё не было человека цивилизации с таким сознанием, как Шпенглер, печальным сознанием неотвратимого заката старой культуры, который обладал бы такой чуткостью и таким даром проникновения в культуры прошлого. Цивилизаторское самочувствие и самосознание Шпенглера в корне противоречиво и раздвоено. В нём нет цивилизаторского самодовольства, нет этой веры в абсолютное превосходство своей эпохи над предшествующими поколениями и эпохами. Шпенглер слишком хорошо всё понимает. Он не новый человек цивилизации, он - человек старой европейской культуры.

Для Шпенглера в современном  мире культура сохраняется лишь в  крестьянстве, которое подвергается давлению со стороны цивилизации. “Крестьянство, связанное корнями своими с самой  почвой, живущее вне стен больших  городов, которые отныне – скептические, практические, искусственные – одни являются представителями цивилизации, это крестьянство уже не идет в  счет. “Народом” теперь считается  городское население, неорганическая масса, нечто текучее. Крестьянин отнюдь не демократ - ведь это понятие так  же есть часть механического городского существования – следовательно, крестьянином пренебрегают, осмеивают, презирают и ненавидят его. После  исчезновения старых сословий, дворянства и духовенства, он является единственным органическим человеком, единственным сохранившимся пережитком культуры”.

Заключение

 Закат Европы ознаменовался  победой техники над духовностью,  мировых городов над провинцией, плебейской морали над трагической. “Жизнь была чисто органической, необходимейшим и осуществленным выражением души: теперь она становится неорганической, бездушной, подчиненной опеке рассудка. Это признавали – и тут лежит наиболее типическая ошибка самочувствования всякой цивилизации – как некоторое завершение. Однако этот дух человечества мировых городов являет собой отнюдь не возвышение душевной стихии, а некоторый остаток, который обнаруживается после того, как вся органическая полнота остального умерла и распалась”.