Массовые праздники 30х годов в СССР

 

СПБГУКИ

Факультет искусств

Кафедра режиссуры  театрализованных

представлений и праздников

 

 

 

 

Реферат по истории праздников

студента  группы 23142  Соловьева Егора Андреевича

 

«Массовые праздники 30х годов в СССР»

 

 

 

 

 

Санкт –  Петербург

2013

 

ОГЛАВЛЕНИЕ

 

Введение…………………………………………………………..3- 4

Уличные шествия, театрализованные политические митинги,

демонстрации ……………………………………………………5 - 8

Первые Советские карнавалы………………………………….9 - 12

Праздники на площадях и стадионах………………………13 - 15

Заключение         …………………………………………………..16

Список литературы ………………………………….…….…..17

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

Мои родители выросли в СССР последних десятилетий, они хорошо помнят «красные дни календаря» — с дежурным официозом власти, упорно и довольно безуспешно продолжавшей наполнять их идеологическим содержимым, и с горячим энтузиазмом соотечественников, давно и прочно освоивших и присвоивших советские праздники, но совсем для других целей. Праздники стали формой общения с коллегами, друзьями, родственниками, соседями — в ходе прогулок по городу (в том числе в процессе демонстрации), совместных застолий с песнями и танцами, выездов на природу и на грядки. «Красными» они оставались разве что по названию.

Между тем советские революционные праздники при их рождении были грозным идеологическим оружием, инструментом коммунистической пропаганды, одним из самых успешных культурных проектов большевиков.

В царской России не существовало единого общенародного  календаря выходных и праздничных  дней. Официальный календарь «еженедельных  праздничных дней» (52 воскресенья), а также 32 дня «господских» (главные  праздники православной церкви) и  около десятка «царских» (государственные  праздники) распространялся лишь на небольшую часть городского населения  — служащих гражданских ведомств и учреждений, учащих и учащихся гражданских учебных заведений. Дни отдыха других категорий городского населения определялись особыми  правительственными документами. Например, в число обязательных праздничных  дней для ремесленников в 1893 году были включены воскресенья и 12 «двунадесятых» православных праздника, а также  Пасхальные дни, а для фабрично-заводских  рабочих в 1897 и 1900 годах — воскресенья  и сначала 14, а затем 17 «господских» праздников.

В 1918–1929 годах советский  календарь праздничных и выходных дней официально признавал и допускал существование различных праздников, связанных с национально-конфессиональными  особенностями групп населения. Трудовым коллективам на местах была предоставлена возможность решать, какой день недели (согласно религиозным  потребностям большинства) будет выходным и какие группы религиозных праздников будут для них выходными.

«Празднично-досуговая демократия»  закончила свое существование на волне борьбы с религией к началу 1930-х годов: религиозные праздники  были полностью исключены из праздничного календаря. Вытеснение — постепенное, но последовательное и целенаправленное — религиозных праздников было связано с необходимостью избавиться от них как от основных «конкурентов» новых праздников — советских, революционных, на которые возлагалась важнейшая миссия политизации  широких и по большей части неграмотных масс населения.

Об этом весьма недвусмысленно заявляли советская агитация и пропаганда, например, устами советских поэтов:

«Пасху начали справлять  
поп, нэпач, лабазник. 
Нам на Пасху начихать, 
Первый Май — наш праздник!»

Первыми советскими праздниками  и выходными памятными днями  стали: Новый год (1 января), День 9 января 1905 года — «Кровавое воскресенье» (22 января, с 1924 года он станет днем двойного траура, также днем траура по В.И. Ленину), День низвержения самодержавия (12 марта), День Парижской коммуны (18 марта), День Интернационала (1 мая) и, конечно, День Пролетарской революции (7 ноября).

В 1927 году, в честь 10-летия  революции, народу были «подарены» дополнительные праздничные дни ко Дню Интернационала — 2 мая и Дню Пролетарской революции  — 8 ноября. Отсюда и пошло расхожее советское выражение «октябрьские праздники» и «майские праздники», или еще проще — «октябрьские» и «майские».

Советский праздничный  календарь выходных дней пополнялся. В 1920-е – начале 1930-х годов в  нем появлялись и исчезали (нередко, будучи перенесены на воскресенья) такие  праздники, как День Конституции  и Международный день кооперации (6 и 5 июля), Международный юношеский  день (4 сентября), День коллективизации  сельского хозяйства (14 октября), День индустриализации (15 декабря) и другие праздники. 

Однако на протяжении времени менялся не только календарь. Менялось само содержание и форма праздников.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Уличные шествия, театрализованные политические митинги, демонстрации

Массовые праздники первого  советского десятилетия были суровы и даже свирепы.

Праздничные военные парады и демонстрации трудящихся должны были устрашать и демонстрировать  врагам силу и грозную решимость  молодой республики. Даже такая широко распространенная в эти годы форма  празднования, как революционные  инсценировки исторических событий, была исполнена нешуточного пафоса и  серьезности. Ведь на них лежала важнейшая  задача — сотворения и продвижения  в массы в наиболее доступной  театрализованной форме новой исторической мифологии, упрощенной социологической схемы классовой борьбы угнетаемых с угнетателями.

Нам сегодня трудно представить  масштаб и размах этих празднеств, организовавшихся не только с помощью  жестких большевистских «мобилизационных»  технологий, но и на энтузиазме их голодных, усталых, кое-как одетых творцов.

Пространство и население  целых городов на часы и дни погружались в атмосферу инсценируемых событий, в другую реальность. Таковыми были, например, «великие петроградские празднества» и московская инсценировка «Три Интернационала» 1920 года, общегородская инсценировка Иваново-Вознесенской забастовки 1915 года в самом Иванове, поставленной в 1923 году, инсценировка «Империалистическая война» в Казани в 1924 году, инсценировка восстания арсенальцев в Киеве в 1927 году.

Реализм происходящего  поддерживался преображением городского пространства: в нем появлялись «дореволюционные»  вывески, символы, типажи.

Красная площадь 1924 год, День Пролетарской революции

День Интернационала, фотография  1929 года.

Годовщина Октябрьской революции  и День солидарности трудящихся –  центральные, главные праздники  Советского Союза. Данные праздничные  даты отмечаются в первую очередь  демонстрацией трудящихся. Термин «демонстрация» происходит от латинского demonstratio – показывание. По природе своей демонстрация далека от понятия праздника, она определяется скорее как организованное публичное выражение общественных настроений группой граждан с использованием во время передвижения плакатов, транспарантов и иных средств наглядной агитации. Таким образом, можно сказать, что демонстрации были необходимы для отслеживания общественных настроений и их контролирования, в то же время они являлись специфической отчетной деятельностью о проделанной работе трудящимися в определенный период времени, в частности в периоды предпраздничных социалистических соревнований. Трудящиеся не только отчитывались, но и давали клятвы в том, что все усилия бросят на повышение производительности труда. Помимо всего прочего демонстрации являлись поддержанием идеи монолита, единства советского народа.

Неотъемлемой частью любой  советской демонстрации выступал пантеон  жестко регламентированных символов –  портреты Ленина, Сталина, серп с молотом, Маркс с Энгельсом вместе и  по отдельности, красные стяги с  лозунгами и призывами, улицы, украшенные кумачом, знамена, транспаранты. «Жить  стало лучше, товарищи, жить стало  веселее!» и «Да здравствует  Сталин!» – у каждой колонны  на кумаче начертаны эти слова.

 

Шествие предстает в виде упорядоченных строго структурированных  колонн, которые, по сути, идентичны  построению военных частей в порядке  следования одной за другой.

Члены семьи участвуют  в демонстрации с главой семьи  по месту работы последнего. Знамена  и флаги сосредоточены в голове колонны.

Нередкими в подобных демонстрациях  были крики «ура», которые тоже наталкивают  на ассоциации военной тематики, ведь «ура» – это в первую очередь  боевой клич войск при атаке или клич, выражающий коллективное восторженное одобрение, восхищение, например приветствие войск военачальнику. В данный период демонстрацию сопровождают боевые песни, которые прославляют большевистскую партию, советский народ, Сталина, Красную Армию.  
 
Одним из элементов демонстрации на протяжении всего советского периода являются митинги и манифестации, которые служат инструментом идеологической пропаганды и воспитания патриотизма к своей стране. 

Придавая большое значение митингу  в массово-пропагандистской работе первых лет советской власти, В.И. Ленин отмечал: «Не пройдя через общие обсуждения, нельзя было ничего начинать, потому что народ держали десятки и сотни лет под запретом что-нибудь обсуждать, а революция не могла развиваться иначе, как через период всеобщего универсального митингования по всем вопросам, ибо митингование – это и есть настоящий демократизм трудящихся их выпрямление, их побуждение к новой жизни… которое они сами должны научиться налаживать по-своему, для себя, на началах своей советской, а не чужой, не барской, не буржуазной власти». 

Массовые празднества  выступали в этот период как одна из важнейших форм идейно-политической организации и самоорганизации  масс, как инструмент собирания сил, как проявление энергии творчества инициативы трудящихся. В крупнейших праздниках данного периода определились многие отличительные черты советских  массовых празднеств. Основными из этих черт были: революционное содержание и политическая актуальность, грандиозный  размах, широкое привлечение тысяч  участников.

 

 

 

 

 

 

Первые Советские  карнавалы

Во второй половине – конце 1920-х годов, по мере стабилизации власти, за несколько лет до сталинской констатации «Жить стало лучше, жить стало веселее», начинается активное насаждение «дискурса радости и  веселья» в пространстве советских  праздников.

Оно выражается не только в «карнавализации» празднеств, насыщении их развлекательными элементами и формами, попытках (не слишком успешных, правда) минимизировать тяжеловесные и скучные формы заседаний и торжественных докладов.

«Политкарнавал» как новая форма массового советского празднества возник в 1923г. Советский праздник карнавального типа своим рождением был обязан перемене в настроениях масс в сторону спокойствия, уверенности и веселости, что объяснялось укреплением позиций Советской страны, ее внутренней стабилизации. 
«Политкарнавал» просуществовал до конца 1920-х – начала 30-х годов. В середине 1930-х годов на смену ему пришел «маскарад» – костюмированный вечерний праздник, уже не связанный прямо с политической демонстрацией.

Массовые театрализованные зрелища организуются в различных городах СССР с первых лет Октябрьской революции.

 

Идея массовых площадных  празднеств, способных вовлечь в  действо и 
объединить в монолитную общность огромные массы народа, властно 
овладела умами. Миллионным массам людей надо было дать новое 
революционное искусство, утверждающее идеи революции. Страна жила 
пафосом творческого созидания.

 

Особенно интересным направлением развития театрализованного действия, 
зародившегося в первые годы Советской власти, стали массовые 
инсценировки.

Одной из лабораторий по созданию массового политического  действа 
стала Театральнодраматургическая мастерская Красной Армии, организованная в 1919 году Н.Г.Виноградовым. Она принадлежала к числу  
интереснейших явлений художественной жизни революционных лет. В ее 
деятельности увлекательном эксперименте по разработке  
художественнопропагандистских «игрищ» принимали личное участие 
А.М.Горький, В.Э.Мейерхольд, М.Ф.Андреева, Ф.И.Шаляпин, Ю.М.Юрьев.  
Много ярких массовых инсценировок родилось именно в этой творческой 
мастерской.

Одной из самых выдающихся работ была массовая 
инсценировка, которая состоялась 19 июля 1920 в Петрограде у портала 
фондовой биржи и называлась она «К мировой Коммуне».

Было использовано пять мест действия – три театральных, два 
реальных, исторических – Дворцовая площадь и Зимний дворец. 
Здесь следует отметить режиссерскую находку – использование 
Зимнего дворца, внутри которого происходили события, наблюдаемые 
снаружи через окна собравшейся на площади многотысячной аудиторией.