Морфология волшебной сказки

 

Глава 1. Предпосылки.

§1 Основной вопрос.

Термин «волшебная сказка» ¹настолько богат и разнообразен, это изучать все явления сказки целиком во всем его объеме и у всех народов невозможно. Поэтому материал должен быть ограничен и мы ограничиваем его волшебными сказками.

Мы будем изучать тот  жанр сказок, который начинается с  нанесения какого-либо ущерба или  вреда (похищение, изгнание и др.) или  с желания иметь что-либо (царь посылает сына за жар-птицей) и развивается  через отправку героя из дома, встречу  с дарителем, который дарит ему  волшебное средство или помощника, при помощи которого предмет поисков  находится. В дальнейшем сказка дает поединок с противником, возвращение  и погоню. Часто эта композиция дает осложнение. Герой уже возвращается домой, братья сбрасывают его в пропасть. В дальнейшем он вновь прибывает, подвергается испытанию через трудные  задачи и воцаряется и женится  или в своем царстве или  в царстве своего тестя. Это- краткое  схематическое изложение композиционного  стержня, лежащего в основе очень  многих и разнообразных сюжетов. Сказки, отражающие эту схему, будут  называться волшебными, и они-то и  составляют предмет нашего исследования.

Первая предпосылка гласит: среди сказок имеется особая категория  сказок, обычно называемых волшебными. Эти сказки могут быть выделены из других и изучаться самостоятельно. Самый факт выделения может вызвать  сомнения. Однако в конечном итоге  все явления мира связаны между  собой, между тем наука всегда выделяет явления, подлежащие ее изучению, из числа других явлений. Все дело  в том, где и как здесь проводится граница.

Хотя волшебные сказки и составляют часть фольклора, но они не представляют собой такой  части, которая была бы неотделима от этого целого. Они не то же, что рука по отношению к телу или лист по отношению к дереву. Они, будучи частью, вместе с тем составляют нечто целое и берутся здесь как целое.

Изучение структуры волшебных  сказок показывает тесное родство этих сказок между собой. Родство это  настолько тесно, что нельзя точно  ограничить один сюжет от другого. Это  приводит к двум дальнейшим, весьма важным предпосылкам. Во-первых: ни один сюжет волшебной сказки не может  изучаться без другого, во-вторых: ни один мотив волшебной сказки не может изучаться без его отношения  к целому. Этим работа становится принципиально  на новый путь.

До сих пор работа обычно велась так: брался один какой-нибудь сюжет, собирались по возможности все записанные варианты, а затем из сопоставления  делались выводы. Так, Поливка изучал формулу «русским духом пахнет», Баумгартен²- мотив о запроданных черту и.т.д. Авторы ни к каким выводам не приходят или от выводов отказываются.

Точно также изучаются  отдельные сюжеты. Так, Макензен изучал сказку о поющей косточке, Лильеблад³ – о благородном мертвеце, и т.д.Таких исследований имеется довольно много, они сильно продвинули наше знание распространенности и жизни отдельных сюжетов, но вопросы происхождения в этих работах не решены. Волшебная сказка для нас есть нечто целое, все сюжеты ее взаимно связаны и обусловлены. Этим же вызвана невозможность изолированного изучения мотива. Если бы Поливка собрал не только все разновидности формулы «русским духом пахнет», а задался бы вопросом, кто издает это восклицание, при каких условиях оно издается и т.д., т.е. если бы он изучал его связи с целым, то, очень возможно, он пришел бы к верному заключению. Мотив может быть изучаем только в системе сюжета, сюжеты могут изучаться только  в их связях относительно друг друга. 

§2 Сказка и миф.

Об отношении сказки к  мифу существует огромное количество литературы. Наши цели непосредственно  полимические. В большинстве случаев  разграничение делается чисто формально.

Под мифом будет пониматься рассказ о божествах или божественных существах, в действительность которых  народ верит. Дело здесь не в психологическом  факторе, а в историческом.  Рассказы о Геракле очень близки нашей  сказке. Но Геракл был божеством, которому воздавался культ. Наш герой, есть герой  художественного произведения. Миф  и сказка отличаются не по своей  форме, а по своей социальной функции.⁴ Социальная функция мифа тоже не всегда одинакова и зависит от степени культуры народа. Мифы народов, не дошедших в своем развитии до государственности,-это одно явление, мифы древних культурны государств, известных нам через литературу этих народов,-явление уже иное. Миф не может быть отличаем от сказки формально. Сказка и миф иногда настолько полно могут совпадать между собой, что в этнографии и фольклористике такие мифы часто называются сказками. Мифы дают ключ к пониманию сказки.

В самое последнее время  мысль о социальном значении мифа начинает высказываться в буржуазной науке, начинает утверждаться связь  между слоом, мифами, священными рассказами племени, с одной стороны, и его  ритуальными действиями, моральными действиями, социальной организацией и даже практическими действиями, с другой стороны.

Запись подобных мифов  в большинстве случаев мало удовлетворительна. Даются только тексты и больше ничего. Даже в записях такого крупного исследователя, как Боас, встречаются тексты, которые  с несомненностью представляют собой  пересказы, но нигде это не оговорено.⁵

Социальное значение мифа не всюду одинаково. В пределах доклассовых  народов это значение и его  степень также не одинаковы, их нельзя бросать в один котел. В этом отношении можно говорить о различии мифов отдельных стран и народов в зависимости от степени их культуры.

Мы отличаем мифы доклассовых  формаций, которые можно рассматривать, как непосредственный источник, и  мифы, переданные нам господствующими  классами древних культурных государств, которые могут служить косвенным  доказательством наличия того или  иного представления у соответствующих  народов.

Отсюда предпосылка, что  сказку нужно сопоставлять как с  мифами первобытных доклассовых  народов, так и с мифами культурных государств древности.⁶

Такого последнее уточнение, вносимое в понятие «исторического прошлого», привлекаемого для сопоставлений  и для изучения сказки. В этом прошлом нас не интересуют отдельные  события, т.е. то, что обычно понимается под «историей» и что понимала под ней так называемая «историческая  школа». 

§3 Перспективы.

До сих пор имеется  мнение, что сказка впитала в себя некоторые элементы первобытной, социальной и культурной жизни.

Акт рассказывания волшебных  сказок неотделим от акта рассказывания  сказок других жанров, например животных сказок. Поэтому пока не будут исторически  изучены другие жанры, на вопрос как  сложилась сказка, можно дать только предварительный, гипотетический  ответ  с большей или меньшей степенью вероятности и убедительности.

Такая работа никогда не может считаться оконченной, и  она скорее входит в круг изучения генезиса сказки, чем претендует на окончательное решение его.

Работа может быть сравниваема  с разведочной экспедицией в  неизвестные еще земли. Мы отмечаем залежи, чертим схематические карты, подробная же разработка каждой из залежей должна быть делом будущего. Дальнейшим этапом может быть детальная  разработка отдельных мотивов и  сюжетов, но уже без изоляции от целого. На данном этапе важнее изучить связь  явлений, чем детально разработать  каждое явление в отдельности.

В основу изучения положена русская сказка, особо учтена сказка северная. Она интернациональна, и  мотивы ее также в значительной степени  интернациональны. Русский фольклор отличается большим разнообразием, богатством, исключительной художественностью  и хорошей сохранностью. Поэтому  совершенно естественно, чтобы советский  исследователь, прежде всего ориентировался на наш родной фольклор, а не на фольклор иноземный.

В работе учтены все основные типы волшебной сказки. Эти типы в мировом репертуаре представлены и русским, и иноземным материалом. Для сравнительной работы безразлично, какие образцы данного типа берутся. Там, где не хватает русского материала, мы привлекаем и иноземный материал. 

Глава 2. Главные вопросы.

§1 Виды сказок

Определений для сказки существует великое множество. По определению  В.Даля⁷, сказка- «вымышленный рассказ, небывалая и даже несбыточная повесть, сказание. А «Новая иллюстрированная энциклопедия» даёт такое определение сказки: «это один из основных жанров фольклора, эпическое, преимущественно прозаическое произведение волшебного, авантюрного или бытового характера с уставкой на вымысел». Ну и как же не вспомнить в этом ряду слова великого поэта А.Пушкина ⁸: « Сказка-ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок!»

Идет погружение в таинственный, волшебный мир, где звери говорят  по-человечески, где предметы двигаются  сами по себе, где добро обязательно  побеждает зло. И то, что по крупицам, сказка за сказкой, вывод за выводом  проникает в сердце ребенка, усваивается  им, обязательно проявится в человеке во взрослые годы.

Русская народная сказка- это  и неоценимая помощница в формировании языковых и речевых навыков ребенка. Слова и выражения из сказок с  их древним и глубоким смыслом  закладываются в нашем сознании и живут в нас, независимо от того, где мы живем. Сказки дают возможность  расширить словарный запас по любой теме (будь то сказки о животных, бытовые или волшебные)

По словам Гете: «Морфология  еще должны легитимироваться как  особая наука, делая своим главным  предметом то, что в других трактуется при случае или мимоходом, собирая  то, что там рассеяно, и устанавливая новую точку зрения, позволяющую  легко и удобно рассматривать  вещи природы. Явления, которыми она  занимается, в высшей степени значительны; те умственные операции, при помощи которых она сопоставляет явления, сообразны ей, так что даже неудавшийся опыт все-таки соединит в себе пользу и красоту».

О возможности понятия  и термина «морфология сказки»  никто не думал. Между тем в  области народной, фольклорной сказки рассмотрение форм и установление закономерностей  строя возможно с такой же точностью, с какой возможна морфология органических образований.

Если этого нельзя утверждать в сказке в целом, во всем ее объеме, то во всяком случае это можно утверждать о волшебных сказках, о сказках  «в собственном смысле слова».

В первоначальном виде работа по изучению морфологии сказки охватывает также исследование богатой области  атрибутов действующих лиц; она  подробно касается вопросов метаморфозы, т.е. трансформации сказки, включает большие сравнительные таблицы, всей работе предшествует более строгий  методологический очерк. Предполагается дать исследование не только морфологической, но и совершенно особой логической структуры сказки.

Так как сказка чрезвычайно  многообразна и не может быть изучена  сразу по всему объему, то материал следует классифицировать. Правильная классификация- одна из первых ступеней научного описания. От правильности классификации  зависит и правильность дальнейшего  изучения. Классификация должна быть результатом предварительной проработки.

В основу деления подсознательно положено строение сказки. Так, например, в своей известной работе «Психология  народов» Вундт⁹ предполагает следующее деление:

1.) Мифологические сказки-басни  (Mythologische Fabelmarchen)

2.) Чистые волшебные сказки (Reine Zaubermarchen)

3.) Биологические сказки и басни (Biologisehe Marehenund)

4.)Чистые басни о животных (Reine Tierfabern)

5.) Сказки «о происхождении» (Abstammungsmarchen)

6.) Шутливые сказки и басни (Scherzmarchen und Scherzfabeln)

7.) Моральные басни (Moralische Fabeln)

Басня (термин, которые встречается  пять раз при семи разрядах) есть категория формальная. Что под  этим подразумевал Вундт- неясно. Термин «шутливая» сказка не допустим, т.к. та же сказка может трактоваться и героически и комически.

Разнообразие классификации  касаются распределением сказок по разрядам имеется деление по сюжетам. 

§2  Сюжеты сказок.

Если благополучно дело обстоит  с делением на разряды, то с делением на сюжеты начинается уже полный хаос.

Деление волшебных сказок по сюжетам по существу вообще невозможно. Оно должно быть поставлено на новые  рельсы, как деление по разрядам. Сказки обладают одной особенностью: составные части одной сказки без всякого изменения могут  быть перенесены в другую. С логической неизбежностью получается путаница или, точнее, перекрестное деление, а  также классификация всегда искажает сущность изучаемого материала. К этому  прибавляется еще невыдержанность  основного принципа разделения, т.е. нарушается еще одно из элементарнейших  правил логики.

Р.М.Волков¹⁰  с первых же страниц своего труда определяет, что фантастическая сказка знает 15 сюжетов:

1.) О невинно гонимых.

2.) О герое-дурне.

3.) О трех братьях.

4.) О змееборцах.

5.) О добывании невест.

6.) О мудрой деве.

7.) О заклятых и зачарованных.

8.) Об обладателе талисмана.

9.) Об обладателе чудесных  предметов.

10.) О неверное жене  и т.д.

Как установлены эти 15 сюжетов- не оговорено.

Если же всмотреться в  принцип деления, то получится следующее: 1ый разряд-определен по завязке, 2ой-по характеру героя, 3ий-по количеству героев, 4ый- по одному из моментов хода действия и т.д. Таким образом, принцип  деления вообще отсутствует. Получается действительно хаос.

Изучение структуры всех видов сказки есть необходимейшее предварительное  условие исторического изучения сказки. Изучение формальных закономерностей  предопределяет изучение закономерностей  исторических.

Пока нет правильной морфологической  разработки сюжета, не может быть и  правильной исторической разработки. Очень многое зависит от изучения форм. 

§3 Функции действующих  лиц в сказке.

Пропп¹¹  дает для каждой функции: 1.) краткое изложение ее сущности, 2.) сокращенное определение одним словом, 3.) условный знак ее. Вслед за этим следуют примеры. Приведение примеров должно лишь иллюстрировать и показать наличность функции как некой родовой единицы. Все функции складываются в один последовательный рассказ.