Нормы и ценности

Конечно, отношение к труду, как и к другим ценностям, определяется не только духовными или моральными критериями, а оказывается противоречивым, зависимым во многом от других факторов, среди которых следует выделить следующие: а) производственные, т. е. классовый статус человека и его отношение к собственности, так как оценка своего положения для предпринимателя и работника по найму могут резко различаться; б) профессиональные, охватывающие престиж той или иной профессии; в) технологические, т. е. отношение человека к той или иной стороне производства: станку, конвейеру, компьютеру, которое может варьироваться от высокой заинтересованности до равнодушия, и даже враждебности.

По перечисленным параметрам, очевидно, что отношение к труду может быть и негативным, как к источнику угнетения, зависимости, как к фактору, сковывающему личностное развитие и подавляющему жизненные силы. Еще в Древней Греции возник миф о Сизифе, обреченном выполнять тяжелый и бессмысленный труд. Это было отражением господствующей установки, согласно которой труд - тягость, страдание, несчастие, тяжкое и нечистое занятие, унижающее человека и поэтому составляющее удел несвободных и низших, рабов и слуг. Свободные граждане были избавлены от необходимости трудиться, что на закате Римской империи воплотилось в лозунг "Хлеба и зрелищ!". Подрыв стимулов к труду стал одним из источников крушения античной цивилизации.

Для христианства труд стал нормальным состоянием человека, хотя в христианском (или же мусульманском) раю человек навсегда был освобожден от труда и мог лишь предаваться чувственным или духовным радостям. Праздность подверглась осуждению как тяжкий грех. Все должны заниматься своим делом, чтобы быть угодными Богу, хотя и существует градация более и менее спасительных занятий. Впрочем, в дополнение к христианской градации существовала и социальная шкала достойной деятельности. Физический труд - занятие, недостойное дворянина и рыцаря. Им приличествуют военные, государственные, политические занятия, упражнение в добродетели или благородная праздность в виде спортивных и военных состязаний, занятий искусствами и философией, которые, однако, не должны превращаться в профессиональную деятельность, приносящую доход. Аналогичную картину мы найдем и в других цивилизациях. Такое же отношение к труду отличает высококастового индуса или конфуцианского чиновника.

Двойственное отношение к труду можно найти в народных сказках, в которых зачастую ленивый дурак, лишенный алчности, но обладающий добрым сердцем, больше преуспевает, чем постоянно озабоченный и прижимистый накопитель. Описание тяжелого безрадостного и подневольного труда легко найти в русской литературе, например в произведениях Некрасова или Горького. Впрочем, у них же мы найдем и высокую оценку труда, приносящего отдачу человеку.

Во всякой классово дифференцированной системе субъективная незаинтересованность трудящихся в своей работе замещается принуждением, которое может носить характер прямого принуждения (работа "из-под палки", под угрозой наказания) или же чисто экономической необходимости, т. е. физического выживания и поддержания своей семьи.

Существует и общественно бесполезная и вредоносная трудовая деятельность, и то, что отвечает интересам отдельного человека, группы или коллектива, но может расходиться с интересами общества в целом. Поэтому регуляция трудовой деятельности требует соединения трудовых ориентации с моральными мотивами, соотносимыми с системой общественно признанных ценностей.

Обращение к морально-ценностной ориентации - важная предпосылка успешного хозяйственного развития. Каждая мировая религия в той или иной степени поощряет труд, хотя и подчиняет его более высоким ценностям спасения. Но именно в этом находила свое разрешение ценностная двойственность труда, его основная масса направлялась в сферы, признаваемые значимыми в данном обществе. Именно в освящении общественно полезного труда и стимулировании постоянной полезной деятельности состояло основное достижение религиозной реформации. Но и в условиях секуляризации сохраняется этическая ориентация труда.

Труд принимает различное содержание в зависимости от положения человека в системе производства. Живой труд даже в его развитой профессиональной форме обычно имеет низший статус по сравнению с управлением и организацией производства или предпринимательством (хотя бизнес в его морально неприемлемых формах, как правило, отторгается обществом). Но этические принципы применимы по обе стороны этого совокупного процесса. От рабочего требуются добросовестность, дисциплина, сноровка, профессиональная ориентация.

В эмпирических исследованиях находим такие варианты ценностных ориентации в труде:

- через труд человек вступает  в контакт с окружающим миром (всем космосом), выходит за рамки  своих внутренних переживаний  и непосредственного мирка;

- труд - источник отношений вне  рамок нуклеарной семьи и непосредственного  окружения, он обогащает рамки  межличностных отношений, делает  человека членом более широкого  коллектива, сословия, класса. Через  труд человек обретает чувство  принадлежности, самооценку и самоощущение  своего значения, а тем самым  существенную часть своей сущности;

- труд - источник обязательной деятельности, регулятор и организатор личного  поведения. Оставаясь без работы, люди могут проводить целые  дни пассивно, предаваясь сну  или мечтам наяву (вспомним образ  Ильи Обломова из романа А. Гончарова "Обломов"). Такой образ  жизни чреват понижением самооценки  личности или приводит к попыткам  компенсаторного самооправдания  ссылками на обстоятельства;

- труд дает возможность развития  творческих способностей и профессиональных  навыков, что позволяет гордиться  своими способностями, создает чувство  уверенности и безопасности;

- работа структурирует психологическое  время, заполняет и организует  день - год - жизнь.

Ценность труда утверждается некоторыми идеологическими учениями, прежде всего социалистическими; в религиозных учениях отношение к нему избирательное: он должен способствовать душевному спасению. Хорошо известен устойчивый лозунг социализма "Труд - дело чести, доблести и геройства". В советский период культ труда пронизывал всю идейную и художественную атмосферу. Центральным символом ранних лет советской власти считался "серп и молот", скульптура Мухиной "Рабочий и колхозница" настолько же привычно фигурировала в монументальном искусстве, как в США статуя Свободы. Производственные мотивы и сюжеты настойчиво утверждались во многих произведениях литературы и искусства, особенно тех, которые предназначались для широких масс (например, в оформлении станций метрополитена в разных городах СССР). Однако, как хорошо известно, между провозглашаемыми нормативно-ценностными принципами и реальным положением трудящихся существует значительный разрыв, так как труд слишком часто оказывался отупляющим, безрадостным и бесперспективным. Зачастую прославлялся труд в экстремальной ситуации, как рекордное достижение, за которым следовали слава и почет. К тому же во всем искусстве соцреализма доминировала тема живого труда, становившегося на деле все менее существенным компонентом и собственно производственного процесса. По выражению одного из критиков, "ни одна выставка не обходилась без чугунных литейщиков, каменных каменщиков, деревянных лесорубов. Чем тяжелее был труд героя, тем герой становился положительнее". Неэффективность такого простого, каждодневного труда подрывала и его ценностное оправдание, делала его непрестижным по сравнению с деятельностью "начальников" или интеллигенции.

Однако в постсоветских условиях реакция против прежнего чрезмерного культивирования самозабвенного труда сменилась тотальной критикой прежних трудовых ориентации. Труд из почетного дела превратился в постыдное, потребление и праздность стали преподноситься в массовой культуре как цель существования, проявление достоинства и значимости человека. Как отмечают социологи, проявившееся в постсоветской культурно-идеологической жизни пренебрежение трудовыми и профессиональными ориентациями усиливает степень дезориентации населения, что подрывает способность общества к устойчивому саморазвитию.

Во всяком обществе существует ценностная иерархия видов труда. В доиндустриальном обществе искусный труд ценился гораздо выше простого, ведь благодаря первому создавались шедевры мастерства. Старинные часы, посуда, кружева, кинжалы или скрипки до сих пор имеют высокую рыночную цену и украшают многие музеи мира. Однако на формирование традиции мастерства уходило несколько поколений или же мастеров приходилось ввозить из других стран. В индустриальном обществе массовой ценностью становится трудовая профессия. Необходимая подготовка работника и его профессионализация, основанная на разделении труда на множество операций, достигались за пять лет и даже за меньший срок. Потомственные профессии утрачивают свою ценность, и следующему поколению приходится приобщаться к новому виду занятий. Научно-техническая революция резко повышает значение специальных знаний и квалификации, умение управлять сложными технологическими, информационными и социальными процессами становится критерием качества работника и оценки его труда. К концу XX в. развитие информационных технологий ускоряет процесс смены принципов и содержания труда. Происходит сбрасывание менее технологичных видов производства на иммигрантов или в развивающиеся страны. Ценностная иерархизация труда все больше зависит от мировой системы разделения труда.

Практицизм. Хотя большая часть повседневной, конкретной деятельности человека регулируется обычаем и привычкой, поддержание этой деятельности, ее адаптация к меняющимся потребностям и условиям внешней среды, а тем более ее развитие требуют повышенного внимания и старания. Это превращает деятельность, направленную на добывание повседневных благ, в призванное ремесло и профессию, становящиеся делом чести, источником человеческого достоинства.

Обостренное сюжетное выражение, ценность практической деятельности мы находим в романе Тургенева "Отцы и дети", ведущий персонаж которого Базаров полагает, что главное - это практическое изменение жизненных условий, а поэтому "порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта". Его принципы резко противостоят принятым в гуманитарной дворянской среде ориентациям на красоту или возвышенные идеалы служения человечеству, оказывающиеся на практике бесполезными, никак не способствующими улучшению положения крестьян или самих господ.

Телесность как ценность. Во всякой культуре человеческая телесность образует важную ценностную сферу. Таким образом, телесные характеристики - отнюдь не только достояние антропологических исследований и обмеров (формы тела, рост, физические признаки и т.д.) Конечно, по этим признакам мы можем различить расовые и этнические детерминанты индивидуальности. Тем не менее социокультурные факторы во многом формируют человеческое тело и всю телесную культуру, т.е. поведение и отношения, связанные с соматическими характеристиками человека. При этом следует различать социальные условия как влияние конкретной среды, положения, статуса, профессии и целенаправленную деятельность, которая носит либо жизнеобеспечивающий характер (занятия физкультурой), либо сообразуются с культурными факторами. "Культурное тело" как бы надстраивается над телом антропологическим и социальным, корректируя механизмы жизнеобеспечения. Образ "телесного Я" соотносится с культурными ориентациями, представлениями о достоинстве, силе, красоте, физической сноровке, социальной и культурной уместности или оригинальности. В Древней Греции именно человеческое тело было носителем идеальной красоты, физической мощи и ловкости, хотя всякая внешняя угроза могла деформировать это тело. В современном мире возобладала единая мировая спортивная культура, основанная на международном соперничестве, олимпийских и других состязаниях, в которых участвуют спортсмены самых разных стран. Тем не менее за рамками этого единства сохраняется традиционное культивирование некоторых национальных спортивных школ (восточные единоборства, джигитовка у народов кочевых культур и т.д.).

2.2 Механизм действия ценностей

Ценности создают более гибкий уровень регуляции общества, подчиняя себе функционирование обычаев, норм и значений, особенно важных для общества. Наряду с обычными нормами, утверждавшимися силой привычки и обыденными средствами, которыми располагает, например, семья или соседская община, выделяются и особые нормы, получающие высшую санкцию через механизм религиозной сакрализации или правовое требование. Нормы "Не убий", "не укради", "Не лги" становились священными запретами, нарушение которых обрекало человека на тяжелое наказание, отторжение от общества или мука совести. Предписания "Чти отца и мать", "Поклоняйся Богу единому", Трудись в поте лица своего" становились теми позитивными заповедями, соблюдение которых повышало престиж человека в глазах окружающих и его самого.

В христианской символике Бог помещался на небе. Соответственно, где-то под землей находится царство мертвых, а на еще более низком уровне -- в преисподней - царит Сатана как воплощение зла и погибели. Подвергаются ценностному разделению и другие дуальные пары, хотя и в разной степени. Если прежде свет сменялся тьмой, и наоборот, чередовались жизнь и смерть, то теперь между ними возникает противостояние, соперничество и непримиримая борьба - за "Вечную жизнь" и "Торжество света", "Победу Добра и Правды" и т.д.

Человек не может одинаково относиться к противоположностям, из которых состоит мир, он должен оказывать предпочтение позитивному началу: добру, а не злу, свету, а не тьме, правде, а не кривде, любви, а не ненависти, жизни, а не смерти и т.д.

Заключение

Элементы культуры - нормы, ценности - составляют определенную систему и в качестве таковой входят во взаимодействие с другими компонентами общественной регуляции, такими, как экономика, социальная структура и политика. Однако не только указанные выше социальные институты являются носителями культуры, в которых воспроизводятся и распространяются ее элементы. Важным фактором, определяющим ее функционирование, и ее "носителем" является также личность. В ее поведении и внутреннем мире те обычаи, нормы и ценности, которые имеются в составе культуры, срабатывают или же не срабатывают, а подчас могут подвергаться разного рода трансформации.

Та или иная степень индивидуализации имеется в каждой культуре, и поэтому зачастую рассматривается типичная или базовая личность в культуре как носительница принятых норм и ценностей, доминирующих в данном обществе. В этом случае речь идет большей частью об индивиде, вписанном в общую систему регуляции. Собственно личностное начало формируется через механизмы выбора того или иного типа поведения, ценностей и смыслов в этой общепринятой системе. За этот выбор личность несет ответственность, принимая на себя издержки риска и успех в достижениях.