Подготовка к межкультурному взаимодействию

Другим важным свойством  этнических стереотипов считается устойчивость и даже ригидность к новой информации. Действительно, стереотипы достаточно стабильны, что не раз подтверждалось в эмпирических исследованиях. Яркий пример – содержание этнических стереотипов у трех поколений студентов Принстонского университета США (1933, 1950 и 1969 гг.), которое в целом не слишком изменилось.

Но устойчивость стереотипов  все-таки относительна: при изменении  отношений между группами или  при поступлении новой информации их содержание и даже направленность могут изменяться. Так, у принстонских студентов после второй мировой войны в негативную сторону изменились стереотипы немцев и японцев. А в нашем исследовании 1990 г. московские студенты стали воспринимать русских как терпеливых, выносливых, подавленных, послушных и пассивных, т.е. приписывать своим соотечественникам качества, которые отсутствовали в стереотипах, выявленных нами двумя годами раньше. В этом случае предыдущий, намного более позитивный, автостереотип был «сломан» очень быстро, чему, безусловно, способствовали коренные изменения, происходившие в обществе в те годы.

Но стереотипы могут трансформироваться и постепенно. Интересное предположение  о причинах вхождения новой черты  в представление об англичанах, сложившееся  в русском обществе к середине XIX века, делает Ерофеев. В XVIII веке «англичанин  рисовался как человек безупречно честный, порядочный и религиозный», чему способствовало убеждение в высоком нравственном уровне английской литературы. В XIX веке информация об Англии становится более многообразной, и идеализированный образ англичанина постепенно тускнеет. С точки зрения морали его уже нет возможности выделить в лучшую сторону по сравнению с представителями других народов:

«Оба эти образа явно противоречили  друг другу, отсюда – стремление как-то их примирить. Вероятно, этим и объясняется появление нового мотива в оценке англичан: их начинают обвинять в лицемерии. Ход мыслей был примерно таков: этому народу человеческие пороки свойственны не в меньшей степени, чем другим, но в отличие от остальных они умело их скрывают под личиной религиозности и благопристойности. В середине XIX века мнение об английском ханжестве получило довольно широкое распространение, внося существенную поправку в этнический» стереотип» (Ерофеев, 1982, с.231).

Еще одно свойство социальных стереотипов, которое входит почти во все определения – согласованность, т.е. высокая степень единства представлений среди членов стереотипизирующей группы. Социальными, в том числе и этническими, стереотипами, можно считать лишь представления, разделяемые достаточно большим числом индивидов в пределах социальных общностей. Существуют даже попытки выделения не совпадающих с социальными индивидуальных стереотипов, когда индивидом «на основе ограниченной информации об отдельных представителях каких-либо этнических групп строятся предвзятые выводы относительно всей группы» (Андреева, 1996, с. 129).

Во многих эмпирических исследованиях  стереотипными признаются качества, с наличием которых у описываемой  группы согласны не менее 75–80% испытуемых. Но согласованность стереотипов это вовсе не их тождественность. Стереотипы – это типичные представления членов группы о социальном объекте, что не означает их полного тождества у отдельных индивидов или осознания всеми представителями группы в одинаковой степени.

Социальными психологами  предпринимались' попытки выделить и другие свойства стереотипов: интенсивность  распространенности среди членов описываемой группы, сложность, дифференцированность, иерархичность структуры и целый ряд других параметров, частично пересекающихся с уже перечисленными. Но с самыми серьезными проблемами исследователи столкнулись, пытаясь выявить степень истинности стереотипов.

3.3. Этнические  стереотипы: проблема истинности 

У. Липпман считал неточность и даже ложность одной из важнейших характеристик социальных стереотипов. В дальнейшем стереотипы получали не менее нелестные характеристики и интерпретировались как прямая «дезинформация», «совокупность мифических представлений» и т.п. Ложность настолько прочно стала ассоциироваться с понятием «стереотип», что был даже предложен новый термин «социотип» для обозначения стандартного, но истинного знания о социальной группе.

Лишь начиная с 50-х гг. получила распространение гипотеза американского психолога О. Клайнберга о наличии в стереотипе некоего «зерна истины». Теперь уже не вызывает сомнений, что социальные стереотипы вовсе не сводятся к совокупности мифических представлений. Большинство современных исследователей определяют социальный стереотип как образ социального объекта, а не просто как мнение об этом объекте, никак не обусловленное объективными характеристиками последнего и всецело зависящее от воспринимающего (стереотипизирующего) субъекта. А как отмечал А. Н.Леонтьев, образ может быть более адекватным или менее адекватным, более или менее полным, иногда даже ложным, но мы всегда его «вычерпываем» из реальности (Леонтьев, 1983, с.255). Так и этнические стереотипы как образы этнических общностей отражают, пусть и в искаженном или трансформированном виде, объективную реальность: свойства двух взаимодействующих групп и отношения между ними.

Итак, этнические стереотипы отражают реальные особенности стереотипизируемой группы. Считается, что стереотипы более истинны, если существует единодушное мнение между двумя группами относительно черт третьей. В соответствии с так называемой гипотезой контакта, более глубокие и длительные контакты между группами приводят к более высокому удельному весу реальных черт в их взаимных стереотипах (см. Campbell , 1967). Признаком истинности предлагается считать и согласованность между восприятием группы самой себя и ее восприятием другой группой. Наверняка, есть «зерно истины» в том, что американцы конкурентны, патриотичны, независимы и эмоциональны, если эти качества считают «типично американскими» и они сами, и русские испытуемые проведенного нами совместно с коллегами из университета штата Нью-Мексико (США) исследования. В целом в этом проекте был выявлен достаточно высокий уровень согласия между российскими и американскими студентами при восприятии качеств, присущих американцам (см. Stephan et al , 1993).

Кроме того, свойства, приписываемые  другим, косвенным образом отражают особенности группы, в которой  распространены стереотипы. Так как другие народы воспринимаются через сравнение с собственным, мексиканцы могут оценивать русских как сдержанных и замкнутых, а шведы как эмоциональных и оживленных. Сами русские в нескольких наших исследованиях приписывали общительность и раскованность разным народам: американцам, которые далеко не всегда включают эти черты в автостереотип, и финнам, в автостереотип которых входят противоположные черты. Вполне вероятно, что русские особо выделяют эти качества у других народов из-за восприятия своих соотечественников как зажатых и недостаточно общительных.

То, что реальные межэтнические  отношения оказывают влияние  на стереотипы, не требует особых доказательств. Именно от характера отношений –  сотрудничества или соперничества, доминирования или подчинения –  зависят основные «измерения» стереотипов – содержание, направленность (общее измерение благоприятности) и степень благоприятности, и в конечном счете, степень их истинности.

В случае конфликта между  группами строятся их полярные образы, когда себе приписываются только позитивные качества, а «врагам» – противоположные негативные. Такие стереотипы являются эмпирическим индикатором межгрупповой дифференциации в форме противопоставления. Наиболее ярко противопоставление проявляется в феномене неоднократно описанного «зеркального образа», когда члены двух конфликтующих групп приписывают идентичные положительные черты себе, а идентичные пороки – соперникам. Своя группа воспринимается как высоко моральная, и ее действия объясняются альтруистическими мотивами, а чужая группа – как «империя зла», преследующая свои эгоистические интересы. Именно этот феномен был обнаружен в период холодной войны во взаимных стереотипах американцев и русских.

Тенденция к межэтническому противопоставлению может проявляться и в более сглаженной форме, когда практически тождественные по смыслу качества оцениваются по-разному в зависимости от того, приписываются ли они своей или чужой группе. Люди выбирают позитивный ярлык, когда описывают черту, присущую своей группе, и негативный ярлык – при описании той же черты чужой группы: американцы воспринимают себя как дружелюбных и раскованных, а англичане считают их назойливыми и развязными. И наоборот – англичане полагают, что им присущи сдержанность и уважение прав других людей, а американцы называют англичан холодными снобами (см. Stephan , Stephen , 1996) .

Этноцентристские тенденции могут быть сглажены еще в большей степени, тогда дифференциация осуществляется в форме сопоставления двух групп и проявляется через построение взаимодополняющих образов. Достаточно явно выраженной оказалась тенденция к сопоставлению «типичного американца» и «типичного советского человека» у московских студентов в исследовании, проведенном нами в 1987 г. В стереотип американца вошли позитивные деловые (деловитость, предприимчивость, трудолюбие, добросовестность, профессиональная компетентность) и коммуникативные (общительность, раскованность) характеристики, а также основные черты «американизма» (стремление к успеху, индивидуализм, уверенность в себе, высокая самооценка, прагматичность в отношениях, примат материальных ценностей над духовными, чувство превосходства над другими народами).

Стереотип «типичного советского человека» значительно отличался  от этого образа. Объектом восприятия у соотечественников стали прежде всего позитивные гуманистические характеристики: гостеприимство, дружелюбие, гуманность, доброта, отзывчивость. Даже при простом сравнении качеств, составляющих два стереотипа, видно, что они представляют собой взаимодополняющие образы: ни одно из качеств не только не повторяется, но все они принадлежат к разным бинарным оппозициям.

Однако сопоставление  своей и чужой групп вовсе  не свидетельствует о полном отсутствии этноцентризма. В нашем случае сравнение полученных данных с результатами опроса экспертов, проранжировавших позитивные качества из шкал использованной нами методики, показало, что испытуемые продемонстрировали явное предпочтение своей группы. «Типичному советскому человеку» московские студенты приписывали высоко оцениваемые в нашей культуре черты, а американцу – качества, формально позитивные, но находящиеся в нижней части иерархии личностных черт как ценностей.

Социальная каузальная атрибуция 

К началу 70-х гг. одно из ведущих  мест в мировой социальной психологии заняла проблематика каузальной атрибуции. Однако результаты многочисленных исследований, проводившихся на интериндивидуальном уровне, в перспективе межличностных отношений, не могут быть леренесены на уровень отношений между социальными общностями, этническими в том числе. На «несоциальность» разработанных в США концепций атрибуции обратили внимание европейские ученые. По мнению швейцарского исследователя Ж.-К.Дешама, «... бесполезным было бы изучение процессов атрибуции без учета отношений между группами, взаимодействия индивидов, принадлежащих к различным социальным категориям» ( Deschamps , 1973/74, р.719).

А работавшие в Оксфордском  университете психологи – англичанин М.Хьюстон и голландец Й.Яспарс – предприняли попытку создания сформулированной в виде системы гипотез и следствий концепции социальной (или групповой) атрибуции. Под социальной атрибуцией они понимают интерпретацию поведения и результатов деятельности индивидов на основании их группового членства. Такая атрибуция является социальной по происхождению и групповой как с точки зрения объекта направленности, так и сходства у членов социальной общности. По мнению исследователей из Европы, основная функция социальной атрибуции – формирование, поддержание или усиление позитивной групповой идентичности, что проявляется в предпочтении своей группы благодаря утверждению ее положительного образа при сравнении с другими, сопоставимыми с ней группами.

Стратегия, позволяющая сохранить  позитивную групповую идентичность, состоит в использовании этноцентристских атрибуций , при которых позитивное поведение (успех) своей группы и негативное поведение (неудача) чужой группы объясняются внутренними причинами, а негативное поведение (неудача) своей группы и позитивное поведение (успех) чужой группы – внешними причинами (см. Hewstone , Jaspars , 1984).

Самое известное эмпирическое исследование, на результаты которого ссылаются практически все авторы более поздних работ по социальной атрибуции, было проведено в начале 70-х гг. в Южной Индии. Испытуемым-индуистам предлагались описания четырех ситуаций, в которых индуист или мусульманин совершает социально желательные и социально нежелательные поступки (лавочник проявляет щедрость или обманывает покупателя, учитель хвалит или наказывает ученика, домовладелец приглашает в дом или не обращает внимания на попавшего под ливень прохожего и т.п.). Испытуемых просили объяснить поведение членов двух конфессиональных групп одной из предложенных причин: внешних (стечение обстоятельств, правила поведения, установленные в обществе) или внутренних (щедрость или жадность торговца, плохой или хороший характер учителя).

Выдвинутая гипотеза подтвердилась  полностью: испытуемые продемонстрировали этноцентристские атрибуции – внутренние причины приписывались социально желательному поведению членов своей группы и негативному поведению мусульман и наоборот. Подобные атрибуции были выявлены и в ряде исследований, в которых испытуемыми выступали члены этнических общностей. А использование этноцентристских атрибуций стало рассматриваться в качестве элементарной ( ultimate ) ошибки атрибуции.

Однако в дальнейшем социальные психологи обнаружили, что этноцентристские атрибуции, в которых проявляется предпочтение своей группы, не являются универсальными. Во-первых, члены групп подчиненного меньшинства, не видящие альтернатив существующей системе, довольно часто используют этноцентристские атрибуции, но отражающие тенденцию к обесцениванию своей группы и оказанию предпочтения доминантной группе. Так, китайцы в Малайзии внутренними причинами чаще объясняли позитивное поведение малайцев (группы большинства), чем членов своей группы.

Во-вторых, атрибуции, продемонстрированные индуистами в Южной Индии и  китайцами в Малайзии, можно представить  себе лишь как полюса некоего континуума, которые соответствуют достаточно высокому уровню фаворитизма (внутригруппового в первом случае и внешнегруппового во втором) и являются эмпирическими индикаторами межгрупповой дифференциации в форме противопоставления.

Но при благоприятных  условиях межэтнического взаимодействия – отсутствии явных конфликтов, относительно равном статусе и т.п. – предпочтение одной из групп не будет столь четко выражено, а атрибуции будут отражать дифференциацию не только в форме противопоставления, но и в форме сопоставления.

В нашем исследовании московские студенты должны были оценить степень  влияния разных причин на поведение  и достижения советских и американских персонажей нескольких ситуаций . Полученные результаты свидетельствуют о том, что в атрибуциях может проявляться различное отношение к отдельным сферам жизнедеятельности взаимодействующих трупп: противопоставление в пользу своей группы, сопоставление двух групп, противопоставление в пользу чужой группы.