Православие и его роль в становлении русской культуры

Золотым веком древнерусской культуры киевского периода является время княжения Ярослава Мудрого. Именно его стараниями бы возведен на киевскую кафедру митрополит Иларион. Ярослав организовал перевод и переписку книг, создавая тем самым при киевском Софийском соборе первую русскую библиотеку. Большое внимание князь уделял развитию православия на Руси. При нем были канонизированы первые русские святые – князья братья Борис и Глеб, погибшие во время усобицы, разгоревшейся в годы молодости Ярослава, когда шла борьба за княжеский престол (1015 г.). Культ святых Бориса и Глеба активно пропагандировался и имел важное политическое значение для своего времени: по мнению академика Д.С. Лихачева, он призван был укрепить единство Руси. Кроме того, культ способствовал возвеличиванию и самого Ярослава, т. к. он приходился братом «невинно убиенным» князьям и выступал как мститель за них. С подачи и под покровительством Ярослава Мудрого было создано «Сказание о Борисе и Глебе», являющееся, по существу, житием святых князей. В «Сказании» воплотились представления о святости братских уз, о ценности братолюбия, весьма распространенные в общественном сознании Древней Руси.

В княжение Ярослава недалеко от Киева возникает Киево-Печерский монастырь, на долгое время ставший одним из главных духовных и культурных центров Русской земли. Замечательным произведением древнерусской литературы является житие св. Феодосия Печерского, одного из первых и самых почитаемых игуменов, составленное в монастыре в конце XI в. Сам Феодосий тоже оставил след в литературе. Им были написаны многочисленные «Слова» богословского содержания: о смирении, о любви и посте, о душевной пользе и т. д9.

Большой популярностью на Руси пользовались переведенные с греческого исторические сочинения: Хроника Георгия Амартола, Хроника Иоанна Малалы и др., на основании которых в XI в. составляются своды всемирной истории, получившие названия хронографов. Записи исторического характера велись и на Руси. Предположительно самая первая летопись была создана уже в конце Х – начале XI в. За ней последовало еще несколько летописных сводов: Никоновский свод 1073 г. и Начальный свод 1095, ставший предтечей знаменитой Повести временных лет (1113 г.). Значительная доля исторической информации сохранялась в устных преданиях, часть из которых затем использовалась летописцами, а часть вошла в фольклорную традицию, став основой формирования русского героического эпоса – былин.

Бурный расцвет литературы при Ярославе во многом был обусловлен распространением грамотности не только среди верхов, но и в широких массах общества. Начало этому было заложено еще князем Владимиром, который после принятия христианства начал «поимати» детей у «нарочитой чади» (знати) и насильно отдавать «на ученье книжное». Ярослав в 1037 г. специально выделил некоторую сумму из своих доходов для священников с тем, чтобы они обучали людей грамоте и письму. О широком распространении грамотности свидетельствуют найденные при археологических раскопках берестяные грамоты, содержащие записи самого разного бытового содержания.

Книжное дело, традиции которого были заложены при Ярославе, продолжали развиваться и во II половине XI в. Древнейшей русской рукописью, сохранившейся до наших дней, считается Евангелие, созданное в 1056 г. в Киеве по заказу новгородского боярина Остромира. Настоящим шедевром является Изборник Святослава 1073 г. Это сборник переводных нравоучительных рассуждений, написанный на больших листах пергамента и богато украшенный. Производство книг в те времена было очень трудоемко, книги считались большой ценностью.

В дальнейшем сила и влияние церкви, её авторитет усиливаются. Это находит своё выражение в литературе, изменении её символики и метафорического языка. Если мы сравним «Слово о полку Игореве» (1185-1188) с написанной спустя почти двести лет «Задонщиной», то отметим, что здесь уже отсутствуют языческие символы. И это – закономерное отражение изменений в духовной культуре Московской Руси. Господствующие позиции здесь занимает православие. Это сказалось на характере памятников, смысле культурных ценностей и оценок. Они всё в большей степени задаются православием.

Святость на Руси

После принятия христианства на Руси понятие святости получает черты, которые существенно отличались от понимания святости в западноевропейских государствах.

Необходимо отметить, что само понятие «святость» является более древним, чем само христианство. В языческой Руси роль «сакрального», то есть «священного», «святого» отводилась, прежде всего, природным феноменам. Когда Русь приняла христианство, то понятие святости ощутимо изменяется:

• святость переносится с природных вещей и процессов на человека, на его душевно-духовный аспект;
• святость считается недоступной для восприятия с помощью органов чувств, она начинает пониматься как нечто абстрактное и «невидимое». А это, в свою очередь, соединяет «святость» с такими моральными характеристиками, как «непорочность», «добродетельность», «праведность». Все сказанное общее и для русской, и для западноевропейской культуры10.

Специфика понимания святости на Руси заключается в том, что для культуры русского народа:

• святость предусматривает устремление к единой универсальной цели, самому сокровенному желанию и самой заветной мечте и надежде – божественному царству для человека на земле;
• святость предполагает возврат к первоначальному состоянию целостности, нетронутости, чистоты;
• утверждается, что состояние святости может быть предельно приближено в пространстве и времени.

Поэтому именно в культуре русского народа святость свидетельствует о принадлежности человека к иному миру; иногда даже некоторое юродство. Святые в древней русской культуре оказываются зримым образом идеала христиан, от них исходит слово «правды», которое опрокидывает все неправедное на земле.

Культ святых в русской культуре является показателем поступательного развития духовной культуры и имеет опору в очень давних религиозных традициях. Это особый культурно-исторический феномен. Культ святых имел социальные корни, как и всякий религиозный культ. Чтобы влиять на умы и души, необходимо было опереться на почитание религиозных героев в широкой среде населения. Это были герои, наделявшиеся особого рода исключительностью: положением на выходе за орбиту земного. Святой на своем пограничном (между землей и небом) посту бессменно находился в течение всего земного отрезка жизни11.

Святым подобало быть судьями по отношению к правде и неправде, что требовало от них отрешения от мира насилия, эксплуатации, всяческой «неправды». Отсюда следует отшельничество, «пустынножительство» - весь идеально обрисованный образ жизни святого, его отрешенность «от мира сего».

Основная функция святых – сотворение чуда. Социальная действительность, в которой правда является чудом, компенсирует себя верой в чудо как правду. Бессилие спасает себя верой в чудеса. Святые одаряются способностью вызывать в том случае, когда это нужно, влагу или солнечное тепло, разгонять тучи, насылать снег. В этом отражаются прямые интересы людей труда. Святые творят чудеса, исцеляя больных, ставя на ноги хромцов, вообще возвращая здоровье людям.

Неслучайно в народных утопиях, начиная с древних времен и по XIX век включительно, мы встречаемся с представлениями об «островах блаженных», разных «далеких землях», где царит Правда, где труд вознаграждается обилием плодов, население свободно, миролюбиво, лишено пороков и в силу всего этого отличается физическим здоровьем и завидным долголетием. Феномену святости присущ элемент социального утопизма, погруженного в сферу религиозно-магического сознания и практики12.

Культ святых формировался по двум направлениям.

Первое направление шло снизу – это было почитание святых, локализованное территорией прихода или небольшой округи какого-нибудь монастыря. Почитание святых при этом не только не распространялось на всю Русь, но и на границы той или иной епархии.

Вторым направлением было культивирование святых, которые были предписаны сверху, намерение церкви ввести культ святых в свое русло, не пренебрегая и святыми, почитавшимися в черте прихода, и теми, что почитались по почину народа «усопшими подвижниками». Направление, которое шло сверху, ставило перед собой цель регламентировать культ святых и закрепить его на службе интересам идеологии церкви и государства.

Определенные особенности в православной истории имеет и процесс канонизации (причисление к святому лику) святых Руси. В качестве примера можно привести историю Бориса и Глеба (они были первыми русскими чудотворцами православной церкви), причисленных к лику святых еще до равноапостольных Владимира и Ольги. Поводом для их почитания всем народом выступает не непоколебимость их веры, не аскетические принципы жизни в благочестии, не твердость в утверждении идеалов православной церкви, а именно факт безропотного, жертвенного принятия насильственной смерти, которая была организована их братом – соперником в борьбе за престол г. Киева - Святополком Окаянным; это является идеалом отношения христиан к смерти и страданию, к власти и борьбе за нее, непротивление насилию и всепрощение.

Только бездейственный способ поведения по отношению к зловещим силам и испытаниям выступает спасительным для всей Русской земли. Моральная высота ни в чем не повинных мучеников перед смертью становится идеальной гарантией материальной непоколебимости и непобедимости русского народа, который выдвинул из своей среды святых, готовых внутренне на любой – подвиг.

Впоследствии умаление личности и ее роли в истории, подчинение личной жертвы всеобщему благу, защита долготерпения как универсального средства коллективного преодоления кризисной ситуации – все эти черты, поэтизировавшиеся древнерусскими писателями и мыслителями, становились постепенно типологическими чертами русской культуры, входили в самый тип древнерусской цивилизации. Ее ключевым компонентом становилась глубокая вера в то, что правда, добро и справедливость в конечном итоге восторжествуют на Руси сами собой, благодаря лишь одной святости Русской земли13.

В течение всей, насчитывающей много столетий, социокультурной истории Древней Руси всегда возникали ситуации, которые требовали то героического подвига, то терпеливой жертвы. Все это поэтизировалось в художественной литературе Древней Руси, прославлялось в летописях и публицистических воззваниях древнерусских книжников. Для древней русской культуры свойственным было максимальное сближение между собой ратного подвига князя и отшельнического подвижничества святителя как двух равновеликих проявлений силы духа, как достижения христианской святости. Сама Русская земля понемногу стала представляться в сознании народа как воплощение духа святости, получая название Святой Руси.

К концу XV - началу XVI в. в православии на Руси сформировались два неодинаковых, во многом противоположных типа святости.

Один тип святости, носивший исключительно духовный характер, был тесно связан с личностью и учением Нила Сорского, поддержан его последователями, называвшимися «нестяжателями». Нил Сорский призывал к отшельнической жизни, удалению от светских соблазнов и мирского общения; монашеская жизнь должна проходить в уединении, духовном самоуглублении и молчаливом созерцании; церковь должна быть свободной от земельных владений, материальных и имущественных ценностей, а также от взаимодействия со светской властью, государством, мирской жизнью14.

Другой тип святости проповедовал Иосиф Волоцкий. Его ученики и последователи называли себя «иосифлянами». Смысл учения Иосифа Волоцкого заключался в тесной связи с действующей властью и всяческой его поддержке – моральной, идеологической, политической, духовной; в свою очередь, государство своими вкладами в монастыри, земельными угодьями было призвано укреплять положение церкви в обществе, ее духовный, экономический, социальный статус15.

Суровость обрядов, самостоятельное отречение, аскетизм в трактовке «иосифлян» были обращены не на самоусовершенствование личности и возвышение религиозного духа индивидуума (как у последователей Нила Сорского), а на благо централизованной власти - церковной и государственной, социальной и духовной.

Позиция Иосифа Волоцкого была более прагматичной и державной. Она определила приоритет защищаемой его сторонниками линии, которая и победила в русском православии. Сами же споры Нила Сорского и Иосифа Волоцкого в значительной мере предопределили религиозный раскол XVII в. на Руси.

Непосредственное отношение к культу святых имеет культ «блаженных и юродивых», который составлял принадлежность православия, - в католицизме имеются лишь намеки на него. Таким образом, культ юродивых и блаженных имеет прямую опору в христианстве. Он относится к демократической стороне учения христиан. Это культ, который был включен в знаменитую максиму христианства, которая содержится в Нагорной проповеди, начинающейся словами: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Матф. 5, 3).

Между юродивыми и святыми есть существенное отличие, хотя в пантеоне святых представлены и юродивые, правда, на положении «меньшой братии». С Богом и людьми (в их числе с властителями и царями) они общаются «на короткой ноге». Что в словах и действах святых выступало как божественное веление, у юродивых выступает как акт их воли. Они «живут во Христе», поскольку Христос живет в них. Они не причастны небу – они сами его частица. И именно так выражают они полноту христианской веры. Свое необычайное развитие как религиозный феномен юродство получает в XVI в. Именно к этому периоду относится упоминание большинства имен юродивых в разных церковных источниках16.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что в процессе формирования человеческой культуры в целом и русской культуры в частности невозможно переоценить роль и значение понятий «святость», «святой», «сакральный» для характеристики духовного состояния человека, его отношения к основополагающим моральным категориям.

Заключение

В течение целого ряда столетий Византия была могущественнейшей страной христианского мира и распространительницей православной культуры. Ни одно государство Европы и Азии не оказало на Русь такого глубокого и сильного влияния, как православная Византия. Воспринимая все полезное от Византии, Русь развивала свою православную культуру.