Проблема изменения и развития языка

Введение

Огромную важность приобретает вопрос изменения и развития языка. Нельзя отрицать то, что темпы изменения и развития языков всегда были различны. Как нельзя отрицать и тот факт, что совершенствование и вымирание языков существует. Однако всякое ли изменение языка свидетельствует о его развитии? Язык не статичен и постоянно изменяется.

Исходя из актуальности темы была поставлена следующая цель: осуществить анализ лингвистических и экстралингвистических факторов, ставшими причиной изменения и развития языков.

На основе поставленной цели, задачами являются: указать, что влияет на динамику изменений; а так же что послужило импульсом к этому; изучить языковые концепции известных лингвистов; обозначить формы изменения языковых явлений.

При работе использовались методы логического, сравнительного и исторического анализа.

В ходе работы изучены труды отечественных и зарубежных филологов, в   частности, таких как А.А. Потебня, Ф. де Соссюр, Ш. Балли, Е. Косериу и ряда других.

 

 

 

 

 

 

1. Проблема изменения  и развития языка

    Язык, как и любое другое  явление действительности, не стоит  на месте, а изменяется, развивается. Изменение языка носит своеобразный характер, отличается очевидной противоречивостью. Одним из первых ученых, кто указал на противоречивый характер существования и изменения языка, был В. фон Гумбольдт: «...По своей действительной сущности,— замечал он,— язык есть нечто постоянное и вместе с тем в каждый данный момент преходящее» [Гумбольдт, 1984, с. 70]. Ближе к нашему времени, по-другому о противоречивости изменения и существования языка высказался Ш. Балли в известном своем парадоксе: «...Языки непрестанно изменяются, но функционировать они могут только не меняясь» [Балли, 1955, с. 29].

В XIX в. представители языкознания считали, что сравнительно-историческое изучение родственных языков, является основным методом изучения языка. Потому что этот метод помогает вскрыть причины того или другого языкового явления, а тем самым в известной степени объяснить и современное его состояние. Однако этот метод не может ответить на многие вопросы, связанные с эволюцией и развитием языка.

  Изучая язык с исторической точки зрения, представители сравнительно-исторического направления также указывали на противоречия, связанные с эволюцией и развитием языка: с исторической точки зрения он постоянно изменяется, но в процессе непосредственного функционирования он остается одним и тем же [Шлейхер, 1960, с. 94—95]. Тождество языка самому себе есть непременное условие нормального общения в коллективе.

Для того чтобы выяснить конкретные причины изменений тех или иных языковых явлений рассмотрим историю этих явлений. Обратимся к концепции синхронии и диахронии Ф. де Соссюра.

 

 

2. Концепция Ф. де Соссюра синхронии и диахронии

   Согласно Ф. де Соссюру, для наук, оперирующих понятием значимости, необходимо разграничение двух осей времени: оси одновременности, где исключено всякое вмешательство времени, и оси последовательности, на которой нельзя рассматривать больше одной вещи сразу. Для языкознания такое разграничение осей времени — синхронии и диахронии — абсолютно, «ибо язык есть система чистых значимостей, определяемая исключительно наличным состоянием входящих в нее элементов» [Соссюр, 1977, с. 113]. Значимость элемента определяется его положением среди других элементов данной системы.

В соответствии с выделением двух осей синхронии (одновременности) и диахронии (последовательности) Соссюр выделяет две лингвистики: синхроническую (статическую) и диахроническую (эволюционную). По Соссюру, синхроническая лингвистика должна заниматься логическими и психологическими отношениями, изучая их так, как они воспринимаются одним и тем же коллективным сознанием. Диахроническая лингвистика, напротив, должна изучать отношения, связывающие элементы, следующие друг за другом во времени и не воспринимаемые одним и тем же коллективным сознанием.

Рассматривая язык как систему, Соссюр, отдавал предпочтение синхронической лингвистике. По его мнению, только на оси одновременности возможны системные отношения. Для говорящих синхроническое состояние языка — подлинная и единственная реальность. Цель лингвиста — познать эту реальность. «Только отбросив прошлое, он может проникнуть в сознание говорящих» [Соссюр, 1977, с. 132].

Синхроническая и диахроническая лингвистика имеют и отличные друг от друга законы. Синхронический закон — общий, регулярный, но не императивный, т. е. «в языке нет никакой силы, гарантирующей сохранение регулярности, установившейся в каком-либо пункте» [Соссюр, 1977, с. 125]. Напротив, диахронический закон носит частный, но императивный Характер, он «навязан языку».

Синхроническая и диахроническая лингвистика различаются своими методами исследования языка. Первая «знает только одну перспективу, перспективу говорящих, и весь ее метод сводится к собиранию от них языковых фактов» [Соссюр, 1977, с. 123], в то время как диахроническая должна различать две перспективы: проспективную, следующую за течением времени, и ретроспективную, направленную вспять. Синхроническая лингвистика имеет своим объектом только совокупность фактов, относящихся к тому или другому языку, а диахроническая лингвистика рассматривает факты, не обязательно принадлежащие к одному языку.

Синхрония и диахрония — это вторая дихотомия в лингвистике, наряду с первой: «язык — речь». Используя этот двойной принцип классификации, Соссюр считает, что «все диахроническое в языке является таковым только через речь» [Соссюр, 1977, с. 130]. Речь, таким образом, является источником всех изменений. Любые инновации появляются первоначально в речи у отдельных лиц и превращаются в факт языка тогда, когда принимаются всем говорящим коллективом.

Изложенные взгляды Соссюра на синхронию и диахронию, на языковые изменения, хотя и получили в языкознании широкое распространение, одновременно вызвали замечания у многих лингвистов. И в работе самого Соссюра, и в публикациях его многочисленных последователей обнаруживается целый ряд неточностей, противоречий, умолчаний.

Таким образом, введя понятия второй дихотомии языка — синхронию и диахронию, Соссюр вместе с тем не смог удовлетворительно объяснить характер и форму изменения языка и его системы. Суждения Соссюра искусственны и не объясняют диалектический, противоречивый характер изменения и развития языка, обеспечивающий непрерывность процесса изменения и одновременно не нарушающий общение говорящих.

 

3. Теории стадиальности  развития языка и мышления

   Проблема стадиальности развития языка и мышления, как известно, была затронута В. Гумбольдтом и A. Шлейхером. В. фон Гумбольдт сравнивал три группы языков (аморфные, агглютинативные, флективные), и отмечал отсутствие «чистых» типов, существование переходных языков, а также недостаточную изученность их в типологическом отношении. Все это заставило В. Гумбольдта весьма осторожно говорить о стадиальности развития языка и мышления.

Однако, рассмотрим не менее важную концепцию Потебни о стадиальности языка и мышления. Согласно ему, речевая деятельность человека имеет принципиально творческий характер. Язык всегда находится между познанным и вновь познаваемым. И в этом непрерывном языковом процессе Потебня выделяет ступени, или стадии, опираясь прежде всего на генетический и функциональный анализ слова как узловой единицы языка. Потебня полагает, что слово, эволюционируя и видоизменяясь, всегда оставалось доминирующей единицей на всех этапах исторического развития языка.

 Основными формами языковой  мысли, способными выражать различное содержание, являются образ и понятие. Словесный образ представляет собой логически нерасчлененное мыслительное образование, с помощью которого на основе познанного представляется и отражается вновь познаваемое. Словесный образ представлен в виде внутренней формы слова, благодаря которой представляется обозначаемый предмет и создается тем самым функциональное значение слова. Действительное познание совершается в содержательном соотношении образа и создаваемого с его помощью значения.

Сравнение двух величин в мысли, переход от образа к значению есть всегда акт познания, и именно в нем проявляются познавательные возможности и способности нашего мышления, которые исторически изменчивы. Переход от образа к значению будет различным в зависимости от господствующего способа мышления. Потебня выделяет три способа и соответственно стадии развития языка и мышления, а именно: мифическое мышление, поэтическое и прозаическое или научное.

Исходным способом мышления Потебня называет мифическое. По сравнению с последующими способами, оно характеризуется меньшими запасами мысли и меньшей способностью к отвлечению. [Потебня, 1976, с. 589]. В мифическом мышлении образ и значение близки или тождественны. Для поэтического же мышления троп есть всегда скачок от образа к значению; и говорящий осознает разницу между значением и образом, который выступает лишь как «смысловой знак» функционального значения. А прозаическое мышление характеризуется отсутствием образа, анализом и критикой, призванными отразить сущность обозначаемого.

Способы мышления не отделены друг от друга, а вырастают один из другого, сосуществуя исторически длительное время. Только постепенно эволюционируя, один тип мышления начинает преобладать над другим, полностью, однако, его не исключая. [Потебня, 1976, с. 437].

    Иными словами, в концепции утверждается, что своеобразие ступеней развития мышления и языка выступает в разном соотношении субъективного и объективного в языке. Конкретно в языке, а также и в произведениях словесности это выражается в различном соотношении внутренней формы языковых единиц и их значений; во взаимоотношениях субъекта и предиката; в соотношении образов и выражаемых с их помощью идей.

 

4. Изменение и развитие языка

  4.1. Форма изменения языковых явлений

Форма изменения языковых явлений заключается в том, что говорящий непосредственно в момент речи и наблюдения за речью не замечает каких-либо изменений, эволюции языка. Однако, далеко не всегда непосредственная верификация явлений и процессов действительности может служить критерием истинности.

Каждая вещь, каждое действительное явление, в силу своей особенной природы, имеет свою форму изменения как постоянно совершающегося процесса. Имеет такую свойственную ему форму изменения и язык. Его форма изменения такова, что она не нарушает процесса общения, а потому для говорящего в момент общения язык представляется неизменным. Но в то же время очевидно, что именно в процессе общения и могут происходить изменения.

Синхронии, свойственна такая форма языковых изменений, которая не влияет на взаимопонимание говорящих, не нарушает процесса обмена мыслями. Е. Косериу утверждал, что изменения готовятся в языке «исподволь без нарушения действующих в языке функций языковых единиц... Задолго до выпадения какого-либо элемента из системы в норме языка уже существуют те элементы, которые возьмут на себя функцию выпавшего элемента» [Косериу, 1963, с. 228]. Развивая эти мысли на основе наблюдений, Е. Косериу замечает далее: «...В языке в течение длительного времени сосуществует старое и новое... В системе не появляется ничего такого, что до этого не существовало бы в норме, и, наоборот, ничто не исчезает из функциональной системы…»[Косериу, 1963, с. 229].

Следует разделять изменения и инновацию. Изменение — это продукт эволюции языка как системы систем; оно предполагает преемственность и расхождение. Изменения тех или других элементов языка, образующих в общей структуре языка отдельные подсистемы, имеют частные причины, что, разумеется, не исключает сложных их связей и опосредовании с целостной системой языка.

Инновации имеют индивидуальную природу, обладают частными, окказиональными функциями и значениями, хотя и создаются из элементов общего языка. Инновация может стать общеязыковым фактом в том случае, если отвечает потребностям говорящего коллектива, тенденциям развития языка. Инновация возникает не как объективная внутренняя потребность системы языка, поэтому она не предполагает преемственности и расхождения в эволюции языка с соответствующими единицами того же порядка.

4.2. Источник  изменения и развития языка

Источником изменения языка является внутреннее диалектическое противоречие между формой и содержанием языка. Импульсы изменения и развития языка, и прежде всего внутренней его структуры, содержатся в самих актах выражения мысли с помощью языка, поскольку такое выражение мысли есть одновременно акт ее создания. В самом факте функционирования языка заложены определяющие причины его изменения и развития, а тем самым развертывания исторически заложенных в нем, присущих ему качеств. Сохранение единства и тождества языка при всех социальных потрясениях, революциях, сменах общественных формаций и государственного строя и пр. свидетельствует о том, что язык — явление особое, самостоятельное, имеющее свои внутренние законы и стимулы развития.

Рассмотрим концепцию Потебни о форме и содержании языка. В качестве элементов формы Потебня выделяет внешнюю форму, т. е. звук, обработанный, сформированный мыслью, и «внутриязыковое содержание», выступающее формою, в какую облекается так называемое «внеязычное содержание». «Внутриязыковое содержание» закреплено в значениях слов, которыми говорящие владеют в отвлечении от конкретных их применений. Всякий раз говорящий стоит перед необходимостью преобразовывать «внеязычное содержание», т. е. нерасчлененную мысль, образованную под воздействием внешних и внутренних факторов, и выражать ее, в соответствии с конкретными задачами общения, в строгих языковых формах.

Форма — это все то, что говорящие знают, чем они владеют и что в их общении, как правило, не является собственно предметом сообщения, т. е. содержанием их речи. Именно владение формой языка позволяет говорящему выразить этим языком то или другое содержание.

4.3. Объективность изменения и развития языка