Степень разработанности игровой концепции культуры. Основные тезисы концепции

      Концепция «культуры-игры» конструирует  своего рода образную модель  культуры, базирующуюся на гуманистических  ценностях, вступивших в противоречие  с реальностью ХХ в. Такие понятие, как закон, порядок, благородство, честь, порядочность, свобода, бескорыстие, душевное равновесие, коллективность, гармония и целостность личности, определяют игровую альтернативу. Тесны и многообразны узы, связующие игру и красоту. Игра пронизана ритмом и гармонией, ей присущи радость и изящество.

      Условность игры как таковой  подчеркивает релятивность проекта  Хейзинге. Этот момент особенно  виден в его «Осени Средневековья». «Действительность полна страстей, трудна и жестока, - пишет он, - ее возводят до прекрасной мечты о рыцарском идеале, и жизнь строится как игра». И далее. «Стремление к более прекрасной жизни наполняет общество элементами игры».

      Не всякая игра может быть  культуросозидающим фактором. Подлинная  культура требует «благородной игры». В этой идее достоинство гуманиста Хейзинге, выступающего против произвола и варварства, но в то же время и основное противоречие заявленной темы, в которой проблема серьезного и игрового запутана в коловращении понятий.

      Ведь сама по себе игра ни добра, ни дурна. И если человек оказывается в ситуации морального выбора, Хейзинге предписывает ему решение, достойное кантовского категорического императива. Нравственная совесть представляет мерило человеческого поступка.

      Особенности стиля «Человека играющего» исключают разработку строго научной концепции. Идея «культуры-игры», по преимуществу, обладает свойствами плодотворного научного мифа, позволяющего глубже понять специфику современных духовных процессов путем постижения фундаментальных основ культурной традиции.

 

 

 

3. Игра и состязание  как функции  формирования культуры

 

 

      Игра — разновидность физической  и интеллектуальной деятельности, лишенная прямой практической  целесообразности и представляющая  индивиду возможность самореализации, выходящей за рамки его актуальных социальных ролей. Игра — одно из ключевых понятий современной культурологи.

      Современный интерес к проблеме  игрового элемента в культуре  обусловлен характерным для гуманитарной  мысли ХХ в. стремлением выявить глубинные дорефлексивные основания человеческого существования, связанные с присущим лишь человеку способом переживания реальности. Игра при этом трактуется как форма существования человеческой свободы (Сартр), высшая страсть, доступная в полной мере лишь элите (Ортега-и-Гассет), самоценная деятельность, вовлекающая индивида в свою орбиту как «превосходящая его действительность» (Гадамер).

      Игра — многогранное понятие,  обозначающее как особый адогматичный  тип миропонимания, так и совокупность  определенных форм человеческой деятельности. Классификация последних предполагает выделение: состязаний; игр, основанных на имитации, подражании (театр, религиозные ритуалы и т.п.); азартных игр с вероятностным исходом (лотерея, рулетка, карты); продуктивной игры человеческого воображения.

      Высшая ценность игры — не  в результате, а в самом игровом  процессе. В любой разновидности  игры присутствуют в различном  соотношении два первоначала.  Первое из них связано с  острыми эмоциональными переживаниями  игроков и наблюдателей, достижением возбужденно-экстатического состояния; второе, напротив, рационально по своей природе, в его рамках четко определяются правила игры и строго требуется их соблюдение. Нарушение правил ведет к исключению из данной игры.

      Система правил создает специфическое игровое пространство, моделирующее реальность, дополняющее ее или противостоящее ей. В процессе игры возникают «иные миры», лишающие ореола сакральности наличное положение дел, парадоксально сочетающие воспроизведение актуальных стереотипов культуры (и их усвоение в процессе игры) с их ироническим, «игровым» переосмыслением.

      В системе культуры игра выполняет  ряд функций. Она служит одним  из средств первичной социализации, способствуя вхождению нового  поколения в человеческое сообщество. Игра также является сферой эмоционально насыщенной коммуникации, объединяющей людей с различным социальным положением и профессиональным опытом. Кроме того, пространство игры сохраняет и воспроизводит архаичные навыки и ценности, утратившие с ходом времени свой первоначальный практический смысл.

      Игра  имеет немалую ценность  и в качестве элемента творческого  поиска, высвобождающего сознание  из-под гнета стереотипов, она  способствует построению вероятностных  моделей исследуемых явлений, конструированию новых художественных или философских систем или просто спонтанному самовыражению индивида.

      Любая инновация в культуре  первоначально возникает как  своеобразная игра смыслами и  значениями, как нетривиальное осмысление  наличного культурного материала и попытка выявить варианты его дальнейшей эволюции. Игра умирает, когда исчезает грань условности и жизни. При этом возможны как вторжение реальности в мир грез, подменяющее «магическую реальность» примитивной прагматикой, так и экспансия умозрительных построений в реальную действительность, мистифицирующая практический опыт и подменяющая рациональные программы деятельности отвлеченными лозунгами и несбыточными обещаниями.

      Произвол воображения, покинувшего  четко обозначенные границы пространства игры, порождает, наряду с другими проблемами, рискованные социальные эксперименты и одержимое мифотворчество.

      Согласно Хейзинге, к игре можно  свести и такие явления человеческой  культуры, как искусство, поэзия, философия, война, суд. 

      Философия. Она представляет собой не что иное как состязания в знаниях и мудрости. Вопросы, которые жрецы по очереди или по вызову задают друг другу во время жертвоприношения, в полном смысле слова, загадки, по форме и направленности совершенно подобные загадкам, которые задают при совместной игре. Для раннего человека что-то мочь или сметь – означает власть, а что-то знать – волшебную власть. Для него всякое определенное сведение священно, это есть тайное и колдовское знание. Человеческие знания – это в первую очередь знания о священном. Особенно ярко эта функция сакрального противоборства в загадывании загадок видна в ведической традиции. В мудрости упражняются, как в священных искусных ремеслах. Философия возникает здесь в форме игры.

      Поэзия. Она представляет собой особую игру в силу того, что она подчиняется правилами, отличным от тех правил, по которым живет мир, она создает новые связи, которые недоступны для логики. Поэзия существует в особом собственном мире. Он отмечает, что поэзия никогда не была серьезной, она находится по ту сторону серьезного. В поэзии очень много от мышления детей, она существует в царстве грез, восторга, опьянения, смеха. Чтобы понять поэзию, нужно обладать душою ребенка.

      Искусство. Все, что относится  к музыке, так или иначе связано с игрой. То же касается и искусства танца. Хейзинге указывает, что танец представляет собой игру в полном смысле слова. При этом он отмечает, что связь между танцем и игрой настолько понятна и очевидна, что не требует особо тщательного рассмотрения.

      Суд. Правовая практика, судопроизводство, независимо от того, какие идеалы  положены в основание права, - носит в высшей степени состязательный  характер. Например, судебный спор  древних греков – своего рода  битва, обусловленная жестокими правилами. Из агональной сущности спора проистекает все его последующее развитие, и этот состязательный характер продолжает жить в нем и по сей день.

      Война. Взаимосвязь игры и культуры  заключается в агональном, состязательном  характере войны: состязательный момент вступает в действие с той минуты, когда воюющие стороны начинают видеть  в друг друге противника, сражающегося за то, на что он имеет право.

 

 

 

 

Заключение

 

 

      Культурологическая позиция Xейзинге  проясняется в работе «Homo ludens», книге об извечной первозданности человеческой культуры, никогда не порывающей со своими истоками.

      Xейзинге прослеживает роль игры  во всех сферах человеческой  жизни и во всей истории  в целом. Для него вся культура  — игровая, игра — это больше, чем культура. Выступая в качестве культурно-исторической универсалии, игра заменяет собой все другие культурологические категории. Расценивая игру как творческое позитивное начало, Xейзинге наделяет серьезность атрибутом негативности.

      Несмотря на то, что ценность работы несколько приглушается неопределенностью ее выводов (Xейзинге вынужден апеллировать к неразрешимой запутанности проблемы серьезного и игры), само выдвижение игры на роль важнейшего элемента человеческой истории сыграло исключительную роль в философии культуры, ибо Xейзинге предопределил одну из ключевых тем современной культурологии, имеющей дело с целым рядом взаимосвязанных понятий — игра, карнавал, смех.

      Значение Xейзинге для современной  истории, теории культуры определяется  также и тем, что в своих работах он наметил возможности новых методологических подходов: антропологического, структурно-типологического, семиологического и др., что свидетельствует о близости работ Xецзинге с работами Леви-Стросса, Мосса и др., а его обращение к социальной психологии, специфике средневекового мировидения, того, что позднее получило название «ментальность», позволяет говорить о Xейзинге как о непосредственном предшественнике французской исторической школы «Анналов».

 

 

 

Библиографический список

 

 

 

 

1. Культурология:  Учебник для студ. техн. вузов  (Под ред. Н.Г. Багдасарьян). - М.: Высш. школа, 1999.

 

2. Кравченко  А.И. Культурология: Учебное пособие  для вузов. - 3-е изд.- М.: Академический  проект, 2001.

 

3. Соколов В.А. Культурология.  – Ростов-на-Дону: «Феникс», 2004 г.

 

4. Гуревич П.С. Культурология.  – М.: Гардарики, 2002 г. 

 

5. Введение в культурологию:  Курс лекций / Под ред. Ю.Н. Солонина, Е.Г. Соколова. - СПб., 2003. - 167 с.

 

6. Кожурин А.Я. Казнь  в контексте игровой концепции  культуры. - Игровое пространство культуры. - СПб., Евразия, 2002. -  С.257-260.