Язык культуры

Русская ветвь семиотики  восходит к трудам А. Потебни, Г. Шпета, В. Проппа, Ю.Лотмана и московско-тартусской школы, возникшей в начале 60-х  годов. А. Потебня и Г. Шпет рассматривали семиотику как сферу этнической психологии, одними из первых выделяя ее особую роль для гуманитарных наук. По аналогии с ноосферой Ю.Лотман ввел понятие семиосферы — универсального семиотического пространства, существующего по определенным закономерностям. Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru Культурология: Учеб. для студ. техн. вузов / Колл. авт.; Под ред. Н. Г. Багдасарьян. — 3-е изд., испр. и доп.— М.: Высш. шк., 2001.-511 с. 70

103

В рамках теории знака были выделены разграничения: а) семантики — отношения знака к миру внезнаковой реальности, то есть, выявление смысла, б) синтактики — отношения знака к другому знаку и в) прагматики — сферы отношения между знаками и теми, кто знаками пользуется. Семиотические методы стали называть точными в противовес субъективно-вкусовому интерпретационному подходу, который доминирует в гуманитарном знании.

Герменевтика 

Герменевтика — одна из древних наук, она появилась в раннем христианстве и занималась тогда трактованием религиозных текстов. Современная философская герменевтика, основателем которой считается Г.Гадамер, занимается интерпретацией текста, не только реконструируя, но и конструируя смысл.

Смысл чаще всего не детерминирован жестко словом или знаком, а может быть придан вещи или явлению в зависимости от культурного контекста, наследственной информации, времени произнесения или написания, субъективного опыта. "Живое слово не обозначает предметы, а свободно выбирает, как бы для жилья, ту или иную предметную значимость, вещность, милое тело. И вокруг вещи слово блуждает свободно, как душа вокруг брошенного, но не забытого тела"1.

Французский исследователь  Ф. Полан, введший различение между  значением слова и его смыслом, утверждал, что смысл определяется контекстом, в котором то или иное слово произнесено. А Л. Выгодский ввел в науку понятие подтекста, автором которого был Станиславский, понимавший подтекст как генератор смысла слова в театре, как указание на мотив поступка. По Выгодскому именно из подтекста, а не из контекста выводится смысл2.

Можно предположить, что  эти два подхода в определенной мере связаны с двумя способами  достижения понимания. Один из них разработан в структуралистской школе, и, как  метод строгой логики, он нуждается  в отстраненности объекта исследования от человека. Другой метод — герменевтический, когда главная задача — ликвидировать дистанцию между объектом и исследователем. Несмотря, однако, на кажущуюся противоположность, мы не считаем невозможным сочетать оба подхода в рассмотрении знаково-символических систем.

Культура в данном случае и понимается как поле взаимодействия этих систем. Установление смысловых  связей между элементами этой системы, дающими представление об универсальной  модели

1 Мандельштам О. Избранное. Таллинн, 1989. С. 88.

2 См.: Выгодский Л. Собрание сочинений: В 6 т. М., 1982. Т. 2. С. 357.

104

мира, возможно только при  подходе к языку культуры как  к тексту, обладающему некоторым  внутренним единством. При этом следует  иметь в виду его принципиальную многозначность.

 

6 Текст

Культура — коллективная память. Но "язык — дом бытия" (М.Хайдеггер): чтобы событие стало  явлением культуры, оно должно быть выражено в тексте. Только тогда  культура может выполнять функцию  хранения и передачи информации от поколения к поколению. В истории человеческого рода сформировалось два канала передачи информации. Один из них, как и у всей живой природы — генетический, по другому каналу сведения передаются от поколения к поколению через разнообразные знаковые системы, единицы информации, в которых английский исследователь Р. Доукинс назвал "мемами"1. То есть если в биологической жизни человечества накапливается генофонд, то в культурной — мемофонд, который выражен в текстах. При этом в современной европейской традиции принято рассматривать как текст все, что создано искусственно: не только книги и рукописи, но и картины, здания, интерьер, одежду и многое другое, что еще иначе называется артефактами. Как утверждает Ж. Деррида: "Для меня текст безграничен. Это абсолютная тотальность. Нет ничего вне текста"2. Приведем еще одно определение текста, сформулированное Р. Бартом: "Что же такое текст? ...Текст принципиально отличается от литературного произведения:

это не эстетический продукт, а знаковая деятельность,

это не структура, а структурообразующий процесс, Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru Культурология: Учеб. для студ. техн. вузов / Колл. авт.; Под ред. Н. Г. Багдасарьян. — 3-е изд., испр. и доп.— М.: Высш. шк., 2001.-511 с. 71

это не пассивный объект, а работа и игра,

это не совокупность замкнутых  в себе знаков, наделенная смыслом, которые можно восстановить, а  пространство, где прочерчены линии  смысловых сдвигов,

уровнем текста является не значение, но означающее в семиотическом  и психоаналитическом смысле этого понятия... бывает, к примеру, текст жизни, в который я попытался проникнуть"3 .

1 Медников Б. М. Гены и мемы — "субъекты" эволюции // Человек. 1990. № 4 С 24-25.

2 Интервью с Жаком Деррида // Мировое древо. 1992. № 1. С. 74. 3 Барт Р. Семиотика как приключение // Мировое древо. 1993. № 2. С. 81—82.

105

Текст не сводим к речевому акту, в этом качестве могут рассматриваться  любые знаковые системы: иконографические, вещные, деятельностные. В таком  понимании языка культуры проявляется  стремление к преодолению лингвистического плана. Это стремление получило новое осмысление с появлением теоремы Геделя о неполноте. Применительно к нашей проблеме это означает, что в любом языке, рассматриваемом изолированно, в любой знаковой системе заключены противоречивые основания, которые не позволяют адекватно и исчерпывающе описывать реальность. Для этого необходим "метаязык", восполняющий неполноту. Часто эту функцию выполняет язык из другой знаковой системы, хотя для культуры XX века характерно стремление к языку интегративному.

Таким образом, именно в  семантическом поле языка культуры происходит накопление, оформление в  текст, а затем с помощью методов  разных наук дешифровка или раскодирование информации, заложенной в глубинных  структурах культуры и сознания.

 

7. Что такое "знак" и "символ"?

Как известно, культура, начинаясь с организации, с порядка, с ритуала, структурирует окружающий человека мир.

Когда речь идет о символах и знаках, всегда возникает вопрос: знак — чего, символ — чего? Этот вопрос означает, что раскрыть смысл этих понятий можно, лишь если анализировать их отношения к чему-то третьему, к оригиналу, который может не иметь (и чаще всего не имеет) ничего общего по физическим, химическим и иным свойствам с носителем отражения. Но все находятся в некоторой связи, являясь результатом человеческого познания, облекая этот результат в определенные формы.

Понятия "знак" и "символ" часто используются в одном и  том же смысловом контексте. Мы попытаемся выделить специфику их происхождения  и функционирования. Иногда можно встретить утверждение, что знаки — это то, что отличает человека от животного мира. Определение знака в качестве водораздела между поведением животных и человека, на наш взгляд, — результат смешения понятий знака и символа. Есть все же основания полагать, что праязыки возникли из знаковых систем, сформировавшихся в животном мире. Исследователи утверждают, что эти системы могут быть весьма дифференцированными. Так, например, доминирующие самцы в стае верветок могут издавать 6 разных сигналов опасности: (1) и (2) — "просто" опасность, (3) — "человек или змея", (4) — опасность сверху: орел, вся стая бросается с деревьев

106

вниз, (5) — "леопард", (6) — опасность снизу: реакция, обратная четвертой1.

Грань между культурой  и природой вообще не так очевидна, как полагают те, кто абсолютизирует самое короткое из определений культуры: "культура — все то, что не природа". Леви-Строс, проводивший полевые исследования в тропических джунглях Центральной Бразилии среди племен, где слой культуры еще очень тонок, и можно проследить связь человека с природой, когда обозначающее еще не вполне оторвалось от обозначаемого, сделал вывод, что табу на инцест оказалось той границей, за которой природа перешла в культуру2. Однако немецкий этнолог Бишоф доказал, что такое же табу существует у серых гусей и что такая поведенческая модель обусловлена, по всей вероятности, гормональными процессами3. Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru Культурология: Учеб. для студ. техн. вузов / Колл. авт.; Под ред. Н. Г. Багдасарьян. — 3-е изд., испр. и доп.— М.: Высш. шк., 2001.-511 с. 72

Основываясь на подобного  рода исследованиях, мы полагаем, что  человеческая культура начинается там  и тогда, где и когда появляется способность сознания к символизации. Знаки и символы, писал Э. Кассирер, "принадлежат двум различным дискурсивным вселенным: сигнал (Э. Кассирер употребляет этот термин как синоним "знака" — Н. Б.) есть часть физического мира бытия, символ же представляет собой часть человеческого мира значения. Сигналы суть "операторы", символы — "десигнаторы"... Символ не только универсален, но и предельно изменчив... Знак или сигнал соотносятся с вещью, к которой они отсылают, фиксированным, единственным путем"4.

Итак, знак — это материальный предмет (явление, событие), выступающий в качестве объективного заместителя некоторого другого предмета, свойства или отношения, и используемый для приобретения, хранения, переработки и передачи сообщений (информации, знаний). Это овеществленный носитель образа предмета, ограниченный его функциональным предназначением. Наличие знака делает возможной передачу информации по техническим каналам связи и ее разнообразную — математическую, статистическую, логическую — обработку.

Символ — одно из самых  многозначных понятий в культуре. Изначальный смысл этого слова — удостоверение личности, кото-

1 См.: Медников Б. М. Гены и мемы — "субъекты" эволюции // Человек. 1990. №4. С. 25.

2 См.: Леви-Стросс К. Структурная антропология. М., 1983.

3 См.: Лобковиц Н. Христианство и культура // Вопросы философии 1993. № 3. С. 74—75.

4 Кассирер Э. Опыт о человеке // Человек. 1990. № 3. С. 97.

107

рым служил simbolon — половинка  черепка, бывшая гостевой табличкой. Символ в культуре — универсальная, многозначная категория, раскрывающаяся через сопоставление предметного образа и глубинного смысла. Переходя в символ, образ становится "прозрачным", смысл как бы просвечивает сквозь него. Эстетическая информация, которую несет символ, обладает огромным числом степеней свободы, намного превышая возможности человеческого восприятия. "Я называю символом всякую структуру значения, — писал П.Рикер, — где прямой, первичный, буквальный смысл означает одновременно и другой, косвенный, вторичный, иносказательный смысл, который может быть понят лишь через первый. Этот круг выражений с двойным смыслом составляет собственно герменевтическое поле"1.

Повседневная жизнь  человека наполнена символами и  знаками, которые регулируют его  поведение, что-то разрешая или запрещая, олицетворяя и наполняя смыслом.

В символах и знаках проявляется как внешнее "я" человека (self), так и внутреннее "я" (I), бессознательное, данное ему от природы. Леви-Стросс утверждал, что нашел путь от символов и знаков к бессознательной структуре разума, а следовательно, к структуре вселенной. Единство человека и вселенной — одна из самых древних и загадочных тем в культуре. В преданиях люди — звезды, спиральность небесных туманностей многократно повторена в орнаментах всех земных культур, красная кровь обязана цветом железу, а все железо, которое есть на земле, по утверждениям астрономов, возникло в звездном веществе. Спиральна структура многих областей человеческого тела: ушная раковина, радужка глаза... Именно это чувство единства позволило математику и поэту В. Хлебникову создать собственную модель метаязыка, состоящего из семи слоев.

Приближение к загадке, однако, лишь увеличивает ее таинственность. Но это ощущение таинственности и есть "самое прекрасное и глубокое переживание, выпадающее на долю человека, — как утверждал А. Эйнштейн, —  лежит в основе религии и всех наиболее глубоких тенденций в искусстве и науке. Тот, кто не испытал этого ощущения, кажется мне если не мертвецом, то во всяком случае слепым"2. Загадочны цвет, звук, слово, число, загадочно то, что они отражают: явления природы и человеческого сознания.

1 Феномен человека: Антология. М., 1993. С. 315.

2 Эйнштейн А. Собр. науч. трудов: В 4 т. Т. 4. М., 1967. С. 176.

108 Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru Культурология: Учеб. для студ. техн. вузов / Колл. авт.; Под ред. Н. Г. Багдасарьян. — 3-е изд., испр. и доп.— М.: Высш. шк., 2001.-511 с. 73

Заключение

Изложенный материал приводит к  выводу о том, что язык не просто является одним из видов культуры, но что он своими средствами осуществляет ту или иную функцию, бытующую в данной культурной среде. Мы не рассматривали главную, коммуникативную функцию языка, поскольку это потребовало бы гораздо больше места и усилий, однако уже по тому, что было проанализировано, видно, что язык обязательно развивает в себе определенные грамматические категории, которые в той или иной степени реализуют эти запросы культуры. И если раньше, в рамках только лингвистики, предполагалось, что язык служит орудием общения людей, то теперь становится ясным, что он обязательно вписан в человеческую культуру, немыслим вне нее, и, более того, реализуя ее требования, сам становится эталоном культуры. Так, если язык обладает какой-то мелодикой, то примерно те же явления наблюдаются и в народной музыке этого этноса; если собеседника принято как-то выделять при первом обращении к нему, то это же самое мы обнаружим и во внеязыковом ритуале общения, если принято различать события вечные и события приходящие, а также события уже свершившиеся, то они обязательно отразятся и в языке, хотя на разных этапах его развития в разных грамматических формах. Вероятно, не будет преувеличением предположить, что запросы культуры или культурные функции первичны, а языковые средства их выражения (причем не только грамматические в смысле морфологии, но и синтаксические, лексические, фонетические, словообразовательные) – вторичны. Если это так, то открывается интересная перспектива понимания как самой грамматики, так и ее изменения во времени – как приспособления ко все более совершенному исполнению своих культурных функций. Лингвистика, исходя из своих потребностей, уже выделила историю языка, диалектологию и социальную лингвистику, различая изменения языка во времени, в пространстве и в социуме; однако, добыв при этом массу конкретных знаний, она пока развела их по разным лингвистическим дисциплинам, не показав, что все эти формы языка меняются вместе с общей эволюцией культуры и отвечают, прежде всего, потребностям культуры каждого конкретного этноса. Выяснить эти зависимости более подробно и должна лингвокультурология, которая, видимо, и раскроет особенности западных и восточных языков, и ряда азиатских, через призму различия в их культурах.