Языковая картина мира

мира становится во многих чертах все определеннее.

Рассмотрим некоторые  формальные свойства картины мира. Картина мира является регулятивом

самого широкого действия, и ее многие структурно-субстанциональные  особенности в значительной

степени определяются этим обстоятельством.

Чтобы реалистично изобразить имеющееся глобальное при локализации средств, субъект картины

мира, очевидно, должен оставить ее как бы не дорисованной до конца. При всей своей ориентированно-

сти на системность, картина  мира есть всегда во всех своих деталях  незаконченное изображение, не до-

рисованный до конца  эскиз. Картина должна иметь лакуны. Наличие в картине лакун не есть недорабо-

танность картины мира, а следствие особенностей мира и  человека. Мир бесконечен и загадочен  для че-

ловека, а человек конечен  и ограничен в своих познавательных возможностях.

Хотя картина мира имеет тяготение к панорамному представлению реальности, широте и много-

мерности, она должна иметь свой предел сложности, свой допустимый предел детализируемости в ин-

дивидуализированном представлении  изображаемого в сознании человека, в котором может быть про-

яснена часть наличествующей у него картины мира.

При исследовании проблемы отражения картины мира в человеческом языке обычно исходят из

простой триады: окружающая действительность, отражение этой действительности в мозгу человека и выражение результатов этого отражения в языке. При этом заведомо предполагается, что человек отра-

жает эту действительность правильно, и так же правильно  эта действительность отражается в  языке.

На самом деле все  эти процессы выглядят значительно  сложнее. Прежде всего, следует заметить,

что человек никогда  не в состоянии отразить окружающий мир во всем его многообразии, целиком  и

полностью. Познание окружающего  мира – всегда процесс, иногда довольно длительный. Структура

познавательного аппарата человека не приспособлена к тому, чтобы сразу и полностью воспроизвести в

идеальной форме объект во всей сложности.

Другая особенность  процесса познания состоит в том, что результаты познания человеком  окру-

жающего мира никогда  не находятся на одном и том  же уровне. Здесь существует масса всяких града-

ций, которые могут  зависеть от возраста, наличия жизненного опыта, области, в которой человек  рабо-

тает, профессии, уровня образования, способнос-тей к восприятию чего-либо, а также многих других

причин и факторов.

Общение между индивидуумами становится возможным в том случае, если в языковых знаках и

знаковых структурах выработаны всеобщие значимости. Это  означает, что какие-то общности в  языке

находятся как бы над  уровнями конкретного познания окружающего  мира. В роли таких общностей вы-

ступают общие значения слов. Дело в том, что отдельное  употребление слова в речи отнюдь не является

его исчерпывающей характеристикой. Оно, скорее, играет роль возбудителя. Оно возбуждает у собе- седника некоторую сумму самых общих дифференциальных признаков, дающих возможность собесед-

нику опоз-нать предмет, о котором идет речь.

Обозначение как форма  отношения слова к действительности выс-тупает в специфической форме, в

форме названия. Звуковая сторона слова является той материальной, чувственно воспринимаемой осно-

вой, благодаря которой  слово становится сигналом второй сигнальной системы и тесно связывается  с

функцией отражения  действительности [Галкина-Федорук 1996: 113].

Отражать явления окружающего  мира и их закономерные связи способен только человеческий

мозг. Результаты его  познавательной работы закрепляются в  понятиях. Звуковой комплекс сам по себе

ничего не отражает.

Звуковой комплекс произносится с той целью, чтобы слушающий  опознал обозначенный данным

звуковым комплексом предмет или его признак (качественный или процессуальный). Совершенно ясно,

что для осуществления  этой цели нет никакой необходимости  воспроизводить всю сумму сведений о

данном предмете, которая  может быть в сознании слушающего. Смысл обозначения заключается  в том,

чтобы слушающий опознал предмет по какому-то минимуму дифференциальных признаков. Однако он

никогда ничего не мог  бы понять, если бы звуковой комплекс не имел значения. Значение, которое все-

гда устанавливается  людьми, фактически играет роль указания на этот комп-лекс дифференциальных

признаков [Горский 1997: 226 – 227].

Важнейшим этапом в процессе создания словесного знака является наделение его значением. Но-

минация по какому-либо признаку является чисто техническим языковым приемом. Признак, выбран- ный для наименования (создания звуковой оболочки слова), далеко не исчерпывает всей сущности

предмета, не раскрывает всех его признаков.

Пользуясь языком, люди в  каком-то количестве предложений так  или иначе раскрывают свои зна-

ния о различных предметах  и раскрывают их сущность. Но описание самого процесса очень трудно и

технически мало осуществимо.

По сравнению с языком мышление, как правило, богаче своим  содержанием и подвижнее. Процесс

мышления заключается  в образовании все новых связей между различными представлениями и поня-

тиями, для него характерна постоянная "текучесть". Слова  же устойчивее, консервативнее, чем  понятия,

и в этом смысле менее  адекватно отражают процесс развития действительности [Бирюков 1997: 68].

Способность человеческого  мозга отражать картину мира не всег-да означает, что эта картина от-

ражается правильно. Познание осуществляется людьми, которые в  силу недостаточности соответст-

вующих факторов могут  делать неверные сообщения, образовывать понятия, связывать их в систему

неудовлетворительным образом. Познание мира, таким образом, не свободно от ошибок и заблуждений.

Во второй главе "Лингвокультурологический аспект формирования языковых картин мира и

языкового поведения  человека" рассматривается лингвокультурологический аспект процесса форми-

рования языковой картины  мира, влияние национальной ментальности на языковое поведение человека,

лингвокультурная личность и ее характеристики, а также роль гендерного фактора в обществе, культуре

и языке.

Между картиной мира как  отражением реального мира и языковой картиной мира как фиксацией

этого отражения существуют сложные от-ношения. Картина мира может быть представлена с помощью

прост-ранственных (верх – низ, правый – левый, восток – запад, далекий – близкий), временных (день –

ночь, зима – лето), количественных, этических и других параметров. На ее формирование влияют язык,

традиции, природа и  ландшафт, воспитание, обучение и другие социальные факторы.

Языковая картина мира не стоит в ряду со специальными картинами мира (химической, физической

и др.), она им предшествует и формирует их, потому что человек  способен понимать мир и самого себя

благодаря языку, в котором  закрепляется общественно-исторический опыт – как общечеловеческий, так

и национальный. Пос-ледний и определяет специфические особенности языка на всех его уровнях. В

силу специфики языка  в сознании его носителей возникает  определенная языковая картина мира, сквозь

призму которой человек  видит мир.

Именно в содержательной стороне языка (в меньшей степени  в грамматике) явлена картина мира

данного этноса, которая  становится фундаментом всех культурных стереотипов. Ее анализ помогает

понять, чем различаются  национальные культуры, как они дополняют  друг друга на уровне мировой

культуры. При этом если бы значения всех слов были культурно  специфичны, то вообще было бы не-

возможно исследовать  культурные различия. Поэтому, занимаясь  культурно-национальным аспектом,

необходимо учитывать  и универсальные свойства языковых единиц.

Язык – это то, что  лежит на поверхности бытия человека в культуре, поэтому начиная с XIX в. (Я.

Гримм, Р. Раек, В. Гумбольдт, A. Потебня) и по сей день проблема взаимосвязи, взаимодействия языка

и культуры является одной  из центральных в языкознании.

Язык и культура взаимосвязаны: 1) в коммуникативных процессах; 2) в онтогенезе (формирование

языковых способностей человека); 3) в филогенезе (формирование родового, общественного человека).

Различаются эти две  сущности следующим: 1) в языке как  феномене преобладает установка  на мас-

сового адресата, в  то время как в культуре ценится элитарность; 2) хотя культура – знаковая система

(подобно языку), но  она не способна самоорганизовываться; 3) язык и культура – это  разные семиотиче-

ские системы [Лосев 1992: 426 – 429]. Эти рассуждения позволяют  сделать вывод о том, что культура не

изоморфна (абсолютно  соответствует), а гомоморфна языку (структурно подобна).

Картина, которую являет собой соотношение языка и  культуры, чрезвычайно сложна и многоас-

пектна. Отношения между  языком и культурой могут рассматриваться  как отношения части и целого.

Язык может быть воспринят  как компонент культуры и как  орудие культуры (что не одно и то же). Од-

нако язык в то же время  автономен по отношению к культуре в целом, и он может рассматриваться  как

независимая, автономная семиотическая система, т.е. отдельно от культуры, что делается в традицион-

ной лингвистике.

Как известно, творит культуру и живет в ней человек, личность. Именно в личности на передний

план выходит социальная природа человека, а сам человек  выступает в результате как субъект  социо-

культурной жизни.

Личность должна рассматриваться  в перспективе культурной традиции народа, этноса, ибо для ро-

ждения человека в  человеке необходим культурно-антропологический  прототип, который формируется

в рамках культуры [Пископпель 1997].

В содержание языковой личности обычно включаются такие компоненты:

1) ценностный, мировоззренческий,  компонент содержания воспитания, т.е. система ценностей, или

жизненных смыслов. Язык обеспечивает первоначальный и глубинный  взгляд на мир, образует тот язы-

ковой образ мира и иерархию духовных представлений, которые лежат в основе формирования нацио-

нального характера  и реализуются в процессе языкового  диалогового общения;

2) культурологический  компонент, т.е. уровень освоения  культуры как эффективного средства  по-

вышения интереса к языку. Привлечение фактов культуры изучаемого языка, связанных с правилами

речевого и неречевого поведения, способствует формированию навыков адекватного употребления и

эффективного воздействия  на партнера по коммуникации;

3) личностный компонент, т.е. то индивидуальное, глубинное, что есть в каждом человеке [Вино-

градов 1996].

Таким образом, лингвокультурную личность можно определить как закрепленный в языке (пре-

имущественно в лексике  и синтаксисе) базовый национально-культурный прототип носителя опреде-

ленного языка, составляющий вневременную и инвариантную часть  структуры личности.

Человек предстает в  двух ипостасях – мужчина и  женщина. Оппозиция "мужской –  женский" –

фундаментальная для  человеческой культуры.

Социально и культурно значимые различия в поведении, обычаях и социализации в целом мужчин

и женщин__ спорадически фиксировались в научном описании, особенно в антропологии и этнографии.

Однако идея о разграничении  понятий биологического пола и пола социального (гендер) возникла лишь

в период постмодернизма.

В работах М. Розальдо, Л. Ламфере, Р. Унгер, А. Рич, Г. Рабин  понятие гендер трактовалось как на-

бор соглашений, которыми общество трансформирует биологическую  сексуальность в продукт чело-

вечес-кой  активности [Пушкарева 1999: 147].

Категория gender была введена в понятийный аппарат науки в конце 60-х – начале 70-х годов про-

шлого века и использовалась сначала в истории, историографии, социологии и психологии, а затем  бы-

ла воспринята и в  лингвистике, оказавшись плодотворной для прагматики и антропоориентированного

описания в целом. Гендерный  фактор, учитывающий природный пол  человека и его социальные "по-

следствия", является одной из существенных характеристик  личности и на протяжении всей ее жизни

определенным образом влияет на ее осознание своей идентичности, а также на идентификацию говоря-

щего субъекта другими  членами социума.

Вместе с тем в  науке до сегодняшнего дня нет  единого взгляда на природу гендера. Его относят, с

одной стороны, к мыслительным конст-руктам, или моделям, разработанным с целью более четкого на-

учного описания проблем  пола и разграничения его биологических  и социокультурных функций. С  дру-

гой стороны, гендер рассматривается  как конструкт социальный, создаваемый  обществом, в том числе и

пос-

редством языка.

Изучение взаимосвязи  языка и пола его носителей  принято разделять на два периода, рубежом ко-

торых являются 60-е годы прошлого века [Kotthoff 1991; Samel 1995; Кирилина 1997; Tafel 1997]:

1) биологический детерминизм  – нерегулярные (и не связанные со смежными науками) исследова-

ния, основанные главным  образом на наблюдениях разрозненных фактов;

2) собственно гендерные  исследования – широкомасштабные  исследования, идущие с 60-х годов

прошлого столетия и  обусловленные ростом интереса к  прагматическому аспекту языкознания, разви-

тием социолингвистики и существенными изменениями  в традиционном распределении мужских  и

женских ролей в обществе, позволившими увидеть лингвистические  факты в новом свете и по-новому