Гендер в интернет-коммуникации: динамика развития

Сдано в печать. Иркутск: Вестник ИрГТУ, 2013. №1.

УДК 81.271.1. филологические науки

ГЕНДЕР В ИНТЕРНЕТ-КОММУНИКАЦИИ: ДИНАМИКА РАЗВИТИЯ

И.А. Якоба

Национальный исследовательский  Иркутский государственный технический  университет, 664074, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.

Статья посвящена теоретическому обзору и анализу особенностей речевого поведения коммуникантов разного пола в интернет-коммуникации. С распространением нового типа общения – интернет-коммуникации – возникла потребность  исследований проявления гендера в этом виде дискурса. Cвобода выбора человеком собственной модели гендерного поведения способствует возникновению «множественной идентичности» и   виртуальной мультигендерной языковой личности. Автор описывает явления «играизации» и «карнавализации» интернет-коммуникации, которые можно наблюдать на всех языковых уровнях и делает вывод о важной роли гендера во время языковой игры в интернет-коммуникации, предполагает, что андрогинный гендерный тип является наиболее адекватным в современных условиях.

Библиогр. 23 назв.

Ключевые слова: интернет-коммуникация, гендерные исследования, виртуальная мультигендерная языковая личность, маскулинный, фемининный, андрогинный и неопределенный стили общения, множественная идентичность, гендерные стереотипы.

Якоба  Ирина Александровна, кандидат социологических наук, доцент кафедры иностранных языков 1 ИрГТУ, т. 89025699620, email:    irina_yakoba@mail.ru

Gender in internet-communication: development dynamics

I.A. Iakoba

The article is devoted to theoretical review and analysis of speech behavior peculiarities of different age communicators in internet-communication. As a new type of a discourse, internet-communication, is becoming widely-practiced, the requirement for gender investigations in internet-communication appeared. Freedom to choose a proper model of gender behavior promoted “multiple identity” and virtual multigender language personality popularization. The author speculates on “gamization” or “carnivalization” in internet-communication that can be observed at every language level and comes to the conclusion about important role of gender during a word play in internet-communication. As a result of the author’s reflection the idea of androgen gender type usage is more preferable for both sexes: male and female, because of its shown advantages. Bibliography: 21 titles.

Key words: internet-communication, speech behavior, gender, gender research, virtual multigender language personality, masculine, feminine, androgen, indeterminate style of communication, multiple identity, gender stereotypes.

"Если пол осмысляется в  категориях "мужчина" и "женщина", то гендер - в терминах "мужественность»  (мужское начало) и "женственность" (женское начало)". [Рябов, 1997].

Интернет постепенно становится неотъемлемой частью современной жизни, новым  своеобразным виртуальным типом  социализации все большего количества людей, независимо от возраста, социального  и профессионального статуса, гендерной позиции и т.д. Коммуникация в Интернете в основном происходит опосредованно, без визуального контакта. Таким образом, впечатление о новом собеседнике можно составить только на основе той информации, которую представляет сознательно или бессознательно сам коммуникант. Бывает, что коммуникант по разным причинам изменяет или утаивает какую-то часть личных данных, в том числе свою реальную гендерную принадлежность. Как показывает опыт, отсутствие четкой гендерной позиции часто является причиной провала или не успеха коммуникации, потому что существуют определенные нормы общения с мужчинами и женщинами – то, что допустимо по отношению к собеседнику своего пола, может оказаться неприемлемым по отношению с противоположным полом и наоборот. По причине непрояснености личных данных собеседника, коммуникант часто не может определить позицию, которую ему следует занять при общении с данным человеком, что вызывает трудности или задержку во время коммуникации в сети или даже не желание продолжать общение. Исследования в области гендерной лингвистики могут помочь определить реальную гендерную принадлежность собеседника во время опосредованной коммуникации, в частности во время интернет-коммуникации, даже если он пытается скрыть или изменить свои личные данные. Изучение особенностей проявления гендера в сети,  систематизация доступных исследований, история вопроса и современное состояние, а также перспективы этого направления являются задачами данной работы.

Первые исследования, посвященные  гендерным различиям на материале русского, английского и других языков появились в зарубежной и отечественной лингвистике в начале ХХ века. Пик популярности данной темы пришелся на середину 1960-х годов, когда бурное развитие получила коммуникативная семантика, социолингвистика и прагматика, возникли новые научные направления в самой лингвистике – психолингвистика, квантитативная социолингвистика, прагмалингвистика, семантический синтаксис и т.д., а также активизировалось феминистское движение. Всему этому способствовал целый ряд причин как лингвистического, так и экстралингвистического характера: это возникновение и рост женского движения, помещение человека и человеческого фактора в фокус внимания всех наук. Проблемы сущности человека, смысла и предназначения получили благодаря гендерным исследованиям гендерное измерение, представ как связанные с социально-половыми (гендерными) ролями каждого индивида и существующей в любом обществе иерархии и дискриминации по признаку пола.

Изучая языковые явления в их коммуникативном, динамическом аспекте ученые стали обращать внимание на психофизиологические и социально-стратификационные особенности личности (пол, возраст, уровень образования и т.п.) [Горошко, 2003: 189]. Перед социологами стала задача  представить цивилизованную и органическую модель гендерных отношений как одну из актуальных социальных проблем современных обществ. Согласимся с Е.И. Горошко, что современное общество испытывает необходимость перехода от патриархатной культуры к культуре биархатной, в которой мужские и женские измерения общественной жизни должны быть органично сбалансированы. Этот переход является имманентным условием общечеловеческого движения к демократизации человечества и его устойчивого развития, является одним из факторов гуманизации общественной жизни [Горошко, 2009: 17].

Именно в тот период появились публикации, посвященные анализу языка в социальном контексте. Тем самым, можно сказать, была основана парадигма, превратившая языковое употребление в центральный объект исследования. Было доказано, что именно в языковом употреблении, квалифицируемом как явление индивидуальное и нерегулярное, можно обнаружить системные и регулярные признаки. В контексте рассматриваемой парадигмы сформировалась и социолингвистическая концепция дифференциальной теории Уильяма Лабова, являющейся теоретической базой квантитативных исследований в современной социолингвистике и отчасти в лингвистической гендерологии. У. Лабов доказал системный характер вариативности в языковых коллективах, признал равноценность различных языковых регистров. В своих исследованиях он учитывал и учитывает прежде всего статистические социологические переменные и прослеживает корреляцию между социальной принадлежностью, возрастом, полом и этнической группой, - с одной стороны, и особенностями языковой реализации, - с другой [Labov, 1966, 1972]. Например, было установлено, что частота различий в произношении у мужчин и женщин в английском языке значительно снижалась с повышением их социального статуса и уровня образования. Анализировались все уровни языка, начиная с фонетики и оканчивая особенностями дискурса и стиля речи в целом. Проводились эксперименты с учетом влияния ряда социально-психологических факторов на речь испытуемых. Изучалась как устная, так и письменная речь, но преимущество в изучении отдавалось устной речи (она более спонтанна и менее подвержена контролю сознания и, в силу этого, различия в мужской и женской устной речи могут проявляться более контрастно). При исследовании количественных особенностей вербального поведения полов одной из самых изученных и популярных тем стало изучение мужских и женских дискурсивных практик.

В последнее десятилетие стали чаще появляться исследования, посвященные социальной природе гендера [Кирилина, 1999, 2002] и его связи с языковыми структурами, а также исследования в области когнитологии, направленные на осмысление особенностей мужского и женского вербального поведения и его связи с речемыслительными процессами человека [Колосова, 1996, Каменская, 2002]. Более того, некоторые исследователи уже говорят о новом периоде развития лингвистической гендерологии, и переходе от “алармисткого” (начального) периода к более глубокому теоретическому и методологическому осмыслению проблем, выдвигаемых лингвистической гендерологией перед отечественными языковедами [Кирилина, 2002а]. Среди социолингвистических исследований наибольший интерес для гендерной лингвистики представляют работы зарубежных ученых Дж. Фишера (1958), У. Лабова (1966), П. Траджилла (1974), П. Николс (1979), С. Гал (1979), Л. Милрой (1980), S. Herring (2004). Эти труды наглядно демонстрируют взаимосвязь речи и гендера говорящего, его социальной группы, характера, настроения, степени официальности разговора, что имеет существенное значение для переосмысления характера речи мужчин и женщин (ранее различия женской и мужской речи считались биологически обусловленными и носящими имманентный характер) [Вакурова, 2011]. Среди отечественных ученых в сфере гендерной лингвистики наиболее известны труды Е.И. Горошко, Т.Н. Захаровой, А.В. Кирилиной, О.Л. Каменской, Л.Ф. Компанцевой. Подчеркнем, что исследования социологического анализа Интернета зарубежных ученых появились в начале 90-х годов прошлого века. В странах СНГ, которые подключились к сети Интернет в середине 90-х (Россия в 1993 году (то есть значительно позже, чем Европа или Северная Америка)), исследования на эту тему стали появляться лишь в начале XXI века.

Исследования в области гендерной лингвистики, связанные с изучением речевого поведения коммуникантов, условно можно подразделить на две группы в соответствии с направлением аналитического поиска решений: язык и отражение в нем пола, а также анализ речевого поведения коммуникантов. Оба направления имеют много точек соприкосновения [Вакурова, 2011: 16].  Данная статья основана преимущественно на анализе исследований второго направления, то есть рассматривается специфика маскулинного (мужественного), фемининного (женственного) и андрогинного (унифицированного, впитавшего в себя все лучшие качества от предыдущих двух) стилей общения в интернет-коммуникации (термины ввела Сандра Бем [Bem S., P. 634—643]), а также рассматриваются особенности речевого поведения коммуникантов в ракурсе теории языковой личности.

   В настоящее время существует параллельное использование термина гендер в социальной науке и лингвистике. Поскольку данный термин является междисциплинарным, каждая из наук привносит в него дополнительные оттенки значений. Важной теоретической основой для гендерных исследований в лингвистике являются психолингвистические исследования в ракурсе понятия «языковой личности» (Г.И. Богин, Й. Вайсгербер, В.В. Виноградов, Ю.Н. Караулов, А.А. Леонтьев). К трехуровневой модели языковой личности, разработанной Ю.Н. Карауловым, в которой выделяются вербально-семантический, когнитивный и прагматический уровни, А.Г. Фомин добавил еще один – лингво-гендерный уровень. Согласно мнению автора, этот уровень связан с лингвистическими, а также социальными и психофизическими характеристиками личности, и учитывает влияние гендера коммуниканта на его поведение (в том числе, и речевое). А.Г. Фомин предположил, что гендерные стереотипы проявляются в лексемах, речевых клише, синтаксических моделях, образах и смыслах, соотносимых с концептами маскулинности и фемининности. В эти концепты входят определенные признаки, которые можно разделить на психолого-поведенческие, связанные с профессиональной деятельностью, связанные с бытом и семейными обязанностями; сюда же можно включить стереотипные (идеальные) внешние признаки. Например, к психолого-поведенческим признакам концепта маскулинности относятся: твердость (бескомпромиссность), уверенность в себе, склонность к отстаиванию своего мнения, независимость, компетентность, сила (грубость), эгоизм, логика (аналитический ум), склонность к лидерству (доминантность), склонность к риску и др. В психолого-поведенческие признаки концепта фемининности входят: мягкость, стеснительность, компромиссность, зависимость, доверчивость (наивность), нежность (слабость), сочувствие (альтруизм), эмоциональность, пассивность, робость и др. [Фомин, 2004: с.22]. Своя специфика идиолектов и концептуальных образований наблюдается в возрастном, социальном и национальном (этнолингвистическом) субкомпонентах языковой личности. Так, например, Московской психолингвистической школой активно разрабатывается этнопсихолингвистическое направление, на основе масштабных ассоциативных экспериментов выявляются особенности языкового сознания различных национальностей и этносов, составляются ассоциативные словари.

Гендер носителей языка определенным образом связан с использованием языка. Однако в настоящее время лингвисты все более склоняются к мнению, что различия в мужской и женской речи не являются только биологически детерминированными. Согласно конструктивистской точке зрения, люди формируют свое лингвистическое поведение так, а не иначе, поскольку они желают, чтобы их отнесли к лицам того или иного пола. Таким образом, нам более логичным представляется говорить не о мужском и женском языке, а о маскулинном и фемининном стилях общения. Гендерные знания (представления о том, что значит быть мужчиной и женщиной в данной культуре) являются частью когнитивной среды, из которой берутся предпосылки при выборе контекста интерпретации. Следовательно, в разных культурных средах язык и поведение мужчин и женщин могут существенно отличаться, так как представления о том, как позволительно себя вести и что разрешается говорить  мужчинам и женщинам, например, на востоке и западе, различны. Изучение речевого поведения мужчин и женщин также должно включать анализ того, какие роли принимают коммуниканты и как эти роли могут быть связаны с гендером [Вакурова, 2011: 15].

Исследования показывают, что в России и в некоторых развивающихся странах не только наблюдается углубление гендерного неравенства в социальном пространстве Интернета, также существуют значительные различия между слоями населения по доступу к информационным ресурсам и технологиям. Это явление получило в западной социальной науке специальный термин Gender Digital Gap (с англ. «гендерный разрыв в цифровых технологиях»), который проявляется в резком доминировании мужчин в дискуссионных группах, формируемых при компьютерной связи, определенной напористостью в стиле общения, ориентированностью программного оборудования на мужские образы и прочее [Горошко, 2005: 191].

Cтепень проявления гендерных различий в речи зависит и от самого языка (“степень андроцентризма” в формулировке А. В. Кирилиной). Существуют языки (русский, немецкий, испанский и т.д.), где различия между мужской и женской речью носят вероятностный характер и проявляются в статистических закономерностях употребления тех или иных языковых средств. И даже в этих языках “андроцентризм” проявляется в различной степени, например в немецком степень проявления андроцентризма выше, чем в русском [Кирилина, 1999]. При этом есть языки, где существуют инвентарные различия в употреблении языковых средств (японский), и можно даже говорить о существовании мужского и женского подъязыков. При этом вплоть до настоящего момента всё ещё нерешенным остается вопрос, “в какой степени можно считать гендер социолингвистической категорией и какое изменение в исследовательских процедурах влечет за собой переход от приписывания гендеру статуса социолингвистической категории к рассмотрению его как параметра переменной интенсивности” [Кирилина, 2002б].

Гендерные стереотипы, коренящиеся в российской ментальности, связаны с личными и социальными нормами и выражают гендерное неравноправие мужчин и женщин. Общество фиксирует и демонстрирует это неравноправие различными средствами: через язык (многие названия не имеют женского рода, «удобные» для языка обращения — все в мужском роде, например – водитель, доктор, педагог); через общеупотребимые сентенции и поговорки, принижающие достоинство женского пола (например – волос долог, а ум короток); через государственные бюрократические проявления в виде устойчивых фразеологизмов и через социальные чувства. Считается, что у женщин, как у членов «низкостатусной» группы менее развито чувство идентификации со своей группой, что выражается в особенностях поведения. У них наблюдается: меньшая согласованность; заниженная самооценка; более высокий уровень индивидуальной тревожности, индивидуализма, подозрительности (источник «сплетен», слухов и др.); выше уровень межличностной конфликтности; женские группы более податливы к требованиям, запрещающим нарушения правил, но одновременно и более конформны к групповому давлению в подобной ситуации.

Структура нормативных ролевых  норм мужчины складывается из трех факторов. Первый фактор - (норма статуса  или норма успешности) — гендерный  стереотип, утверждающий, что социальная ценность мужчины определяется величиной  его заработка и успешностью  на работе. Второй фактор — (норма твердости) - существует у мужчин в нескольких формах: физической, умственной и эмоциональной. Норма физической твердости - это ожидание от мужчины физической силы и мужественности. Норма умственной твердости содержит ожидание того, что мужчина будет выглядеть компетентным и знающим. Норма эмоциональной твердости подразумевает, что мужчина должен быть эмоционально твердым: испытывать мало чувств и быть в состоянии разрешить свои эмоциональные трудности без помощи со стороны. Третий фактор — это ожидание того, что мужчина должен избегать стереотипно женских занятий и видов деятельности (норма антиженственности). Эта норма побуждает мужчин избегать стереотипно считающихся женскими занятий, действий, работы и моделей поведения [Остапенко, 2004: 116].

Кимберли Блюм (США), в результате социологического эксперимента, пришла к выводу, что в целом электронный дискурс более враждебен женщине, чем мужчине, а гендерные различия при интернет-коммуникации проявляются интенсивнее, чем при обычном общении [Blum, 1999: 11]. Этот феномен враждебности дискурса интернет-коммуникации по отношению к женщинам подтверждается многочисленными исследованиями как зарубежных, так и российских исследователей. По всей видимости, это можно объяснить длительным преобладанием патриархальной культуры, в которой на протяжении долгого времени поощрялись и служили нормой только мужские модели поведения, в том числе и речевого. В настоящее время мужчины также не собираются сдавать свои позиции или передать инициативу женщинам и агрессивно отстаивают свои права и свой статус на гегемонию в интернет-коммуникации, которая стимулирует развитие мужских коммуникативных тактик. В ситуации, когда практически любой человек в любое время может выйти на связь, большим преимуществом, естественно, будут пользоваться самые убедительные и настойчивые дискурсивные тактики речевого поведения. Хотя некоторые ученые, например, Л. Ф. Компанцева, придерживаются мнения, что в Интернете отсутствует гендерная дискриминация и ослабевает традиция выработки привычных гендерных сценариев поведения [Компанцева, 2004: 124].