Этнокультурная самоидентификация личности

Если структура личностного  самоопределения недостаточно развита, то разрушение «советских» рамок и стереотипов сознания ведет к увеличению и даже гипертрофии функций национальной идентичности - прежде всего негосударственной - языковой, исторической, мифологической, этнической.

Нестабильность в экономике и политике существенно деформирует представления людей об их социальной направленности. Классовая и групповая идентификация, которая в течение ряда десятилетий культивировалась в сознании и поведении индивидов, вытесняется индивидуальной, внутригрупповой, корпоративной.

Таким образом, идентичность личности формируется в российском реформируемом обществе по следующим направлениям:²¹

- преодоление инерционности  субъективных характеристик социально-структурных  процессов, их подверженности  влиянию многолетних идеологических  стереотипов;

- отказ от унификации  форм идентичности;

- переход к более самостоятельному  субъектному суждению;

- высокий динамизм оценочных  суждений, связанных непосредственно  с динамичностью ситуации в  целом;

- мультипликация этих  суждений, определяемая как факторами  социально-статусных позиций индивида, его социальной и конфессиональной  принадлежностью, так и формирующейся  новой системой социальной иерархии.

Социокультурная идентификация  личности в условиях современной  трансформирующейся России характеризуется  противоречивостью, неоднозначностью и, самое главное, незавершенностью. В условиях возрастания динамизма общественной жизни и многообразия культурно-исторического пространства социокультурная идентификация личности подвергается трансформации.

Таким образом, к настоящему времени структура и иерархия идентификационных предпочтений отражает иерархию признаков, наиболее свойственных сегодняшнему самоопределению в социальной реальности: возросла роль ближайшего окружения, национальной компоненты и произошло уменьшение политико-идеологических компонент, рационализация своего места в имущественном расслоении.

§2. Этнокультурная самоидентификация  личности современной России и стран  современной Европы: сравнение и  анализ

Как известно, глобальные процессы, происходящие в современном мире, во многом определяют контуры будущего мироустройства. И одновременно с этим определяют все набирающую обороты проблему субъектов становящегося миропорядка. Нельзя не признать в связи с этим, что национальные государства утрачивают статус доминирующих субъектов мировых политических, экономических и культурных процессов; все активнее эти функции принимают на себя военно-политические блоки, экономические союзы, сетевые организации, международные религиозные сообщества.

С другой стороны, при этих процессах и тенденциях происходит снижение значимости этнонациональных оснований идентичности личности, ослабление чувства принадлежности индивида к определенному государству, обществу и культуре. Например, все чаще сейчас можно слышать о транснациональном, двойном гражданстве, что в целом говорит о кризисе этнокультурной идентичности.

Итак, обощая, можно отметить, что суть данного кризиса составляют структурные изменения этнокультурной идентичности, происходящие под влиянием глобализации культурного пространства и образование ее новых исторических форм. Обращаясь же к анализу динамики этнокультурной идентичности в современном мире, можно рассмотреть данный феномен как сложный социально-психологический феномен, содержание которого составляет как осознание индивидом общности с локальной группой на основе разделяемой культуры, так и осознание группой своего единства на тех же основаниях, психологическое переживание этой общности, а также индивидуальные и коллективные формы ее манифестации.²²

В структуре этнокультурной идентичности на том или ином этапе  социокультурной динамики можно  обнаружить несколько разновременных слоев. Но при этом некоторые уровни этнокультурной идентичности можно рассматривать как ее последовательные исторические формы. Причем эти формы в процессе эволюции не отрицали друг друга, а развивались по принципу взаимодополнительности. На каждой новой исторической стадии формирования этнокультурной идентичности происходит не отмена, а частичная трансформация, адаптация и синтез основных черт традиционных и новых, приоритетных идентификационных оснований. В результате национальная идентичность, которая до последнего времени образовывала самый верхний слой и исторически наиболее позднюю форму этнокультурной идентичности, представляет собой напластование ее основных исторических форм. В зависимости от конкретно-исторической ситуации может произойти актуализация любого из идентификационных оснований. Именно поэтому национальная идентичность может проявляться (и проявляется) в самых разных актуальных формах, в зависимости от того, какой грани национальной целостности — территориальной, культурной, политической или иной, - угрожают деформация или разрушение.

И во многом именно этим обстоятельством  обусловлено многообразие форм национализма. Глобализация приводит к формированию единых ценностных пространств, унификации норм морали, общения, образа жизни, предметной среды. Результатом становится ослабление чувства национальной принадлежности, а национальная идентичность преобразуется в новые исторические формы. При этом новые культурные формы, обуславливающие образы идентичности, не просто заменяют старые, а сосуществуют, взаимодействуют и образуют все более сложные, иерархически организованные системы как результат «естественно-эволюционного «отбора»» тех систем или их элементов, «которые в жизни культурно-цивилизационных сообществ выполняют объединительную, интегративную роль».²³

Этническая составляющая человеческого бытия и культурного многообразия все настойчивее врывается в социокультурную динамику постсовременности. Это, прежде всего, миграция многочисленных народов из отсталых регионов Юга и Востока в развитые страны Запада и США. Для либералов миграционные процессы конца прошлого века первоначально показались наступлением долгожданного космополитического царства глобализма. Именно на этой почве проходила пропаганда мультикультурности, защита прав этноменьшинств и представителей маргинальных субкультур (типа гомосексуалов). В этот сценарий попал и этнокультурный конфликт в геополитическом пространстве СССР, защита чеченских сепаратистов и безразличие к миллионам русских, оказавшихся за пределами постсоветской России. Но после превознесения мультикультурности и мультиэтничности в качестве новых либеральных ценностей грядущей глобальной цивилизации вдруг наступило отрезвление под холодным душем политических успехов «новых правых» и террористических актов 11 сентября 2001 года.²⁴

Другим примером интегрирующего вектора служит процесс объединения  ряда европейских государств в Евросоюз, который сопровождается отказом  от традиционных национальных символов, в частности, национальных валют в пользу евро, созданием общего правового пространства и единой Конституции, общего экономического поля.

Расширение оснований  этнокультурной идентичности во многом определеяется и формированием  межднародных сетевых религиозных  организаций. Преимущественно, эта тенденция характерна для незападных стран. Возрождение религиозных чувств и актуализация этноконфессиональ-ной идентичности создает основу для сохранения самобытности в форме совместной принадлежности к какой-либо цивилизации, но иногда этому сопутствуют фундаменталистские проявления и неприязненное отношение к представителям иных культур.

В западноевропейском научном  дискурсе регион трактуется как территория, представляющая общность с географической точки зрения, или такая территориальная  общность, которая развивает свою самобытность в целях стимулирования культурного, экономического и социального прогресса. Некоторые отечественные исследователи, преимущественно, социологи, также отождествляют понятия региональной и территориальной идентичности, указывая на то, что региональная идентичность является результатом отождествления «Я - член территориальной общности».²⁵ Однако в целом под понятием «региональная идентичность» понимается  одна из форм этнокультурной идентичности, заключающая в себе осознание причастности к общей региональной культуре, экзистенциальное переживание этой причастности, а также различные, обусловленные культурными процессами, формы ее манифестации.

Можно предположить, что граница региона определяется общей или схожей культурой, близость которой обусловлена сходством в образе жизни, независимо от административно-территориального деления. Ярким примером служит Баренц-регион, где именно сходство в образе жизни людей является ключевым основанием формирования региональной идентичности населения Русского Севера и народов других государств, населяющих берега Баренцева моря.²⁶ Общее культурное пространство, образующее образы идентичности людей, формировалось в течение долгого времени, и условиями этого формирования стали общие климатические и природно-ландшафтные условия жизни, сходные черты материальной культуры и предметной среды, общие промыслы.

Также среди основных векторов динамики этнокультурной идентичности в условиях глобализации выделяется тенденция к этнокультурной маргинализации. В качестве примера можно обратить внимание на феномен российской общегражданской идентичности, формирование которой постепенно, со значительными трудностями, но все же происходит в современном российском обществе. В структуре общегражданской идентичности этнокультурные основания имеют маргинальный характер, а в основе социальной идентичности оказывается не общая культура, а институты гражданского общества. Этнокультурная маргинализация характеризуется тем, что происходит ослабление связи человека со своей культурой, он готов вписаться в любой контекст, независимо от жизненного стиля. В данном случае таким контекстом выступает социоэкономическое пространство.²⁷

Таким образом, исследование подтвердило сравнение России и  западной Европы, что в условиях глобализации культурного пространства этнокультурная идентичность не изживает себя, но приобретает новые конфигурации, сохраняя в своей структуре все  предшествующие исторические формы. В  зависимости от конкретно-исторической ситуации может произойти актуализация любого из идентификационных оснований  или же возникнуть их комбинация. Чаще всего это зависит от того, каков характер реальной или мнимой опасности, угрожающей целостности «единицы выживания».

§3. Прогноз развития этнокультурной идентификации личности в России

Бесспорным становится тот  факт, что фактор «новой этничности» определяет не только геополитическое поле человечества, но и повседневность каждого отдельного человека. Террористические взрывы в Нью-Йорке и Москве ударили не по элите, а отразились на жизни простых людей. Особенно остро ситуацию «новой этничности» переживает молодежь. В начале 80-х годов XX века поколение наших старших детей не могло себя идентифицировать в качестве «русских». Сейчас картина иная: поколение младших детей, родившихся в 90 годы XX века, очень остро ощущает свою принадлежность к российской нации. Идентификация «я – русский» в устах современной молодежи приобретает все более агрессивные интонации.

Можно констатировать тот  факт, что если до середины 90-х годов прошлого века в молодежной среде преобладали ценности криминально-экономические, то сейчас вектор начинает смещаться в сторону культурно-этническую. Помимо «новой этничности» во всем мире и в славянском регионе Восточной и Центральной Европы зреют и другие тенденции, связанные с экспансией западноевропейских и американских культурных ценностей, транснациональной глобализацией. Если мигранты из стран мусульманской или индобуддийской периферии плохо поддаются вестернизации, то христиане-славяне легко вписываются в западный контекст размывания этнокультурной и конфессиональной идентичности. В этом процессе особая роль отведена экспансии «новых культов» в славянские страны, провоцирование конфликтов и новые варианты унии между православными и католиками, искусственное создание раскола в недрах Православной Церкви.²⁸

Избежать в этом процессе негативных последствий возможно лишь на путях возрождения и сознательного воспроизводства традиционных ценностей – прежде всего религиозных и этнокультурных. Именно традиционные религиозные ценности, – а для России это традиции православия (ислама, буддизма для некоторых регионов), – должны воспроизводиться в качестве духовного центра постиндустриальных обществ. Именно традиционные религиозные ценности в условиях постмодернистского культурного релятивизма создают новую, подвижную, синергетическую ценностную иерархию как в национальных культурах, так и в контексте мирового культурного диалога.

Таким образом, подобная модель культурной эволюции человечества гармонизирует светскую и религиозную культуру, делая последнюю энергетическим центром культурного развития. Возрождение традиционной религиозности, национально-патриотических и семейных ценностей будет сопряжено с энергией научно-технического прогресса и современной светской культуры.

Заключение

В заключение следует сказать о том, что, конечно, изменения в обществе нужны, однако, нужны именно перемены к лучшему. Не следует подменять истинные понятия новыми, которые помогут общественному развитию нивелировать те истинные нормы и принципы, которыми руководствовались наши прародители. Поскольку русская народная традиция имеет давние многотысячные корни, современное общество, при актуализации вопроса формирования и воспитания личности, должно руководствоваться, прежде всего, собственным ценным духовным достоянием и высказывать такое видение, которое бы помогало этнокультурной самоидентификации личности в процессе самоосознания и саморазвития.