Этнометодология Г. Гарфинкеля как социологическая концепция

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ, МОЛОДЕЖИ И СПОРТА УКРАИНЫ

ДНЕПРОДЗЕРЖИНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

Кафедра социологии

Зачетная работа

На тему: «Этнометодология Г. Гарфинкеля как социологическая концепция»

                                                                                                                  Выполнила:

                                                                                                          студентка группы

                                                                                     СЦ – 11- 1дм

                                                                                               Кривошеева Елена

                                                                                                                  Проверил:

                                                                                           проф., док. пед. наук

Наказной Н.А.

Днепродзержинск

2012

Содержание

                                                                                                                    Стр.

Введение

Этнометодология базируется на твердо установленном этноло­гами и антропологами факте: члены примитивных обществ не в состоянии описать, а тем более объяснить функционирование сущест­вующих в этих обществах социальных институтов (религии, культуры и т. п.), которые навязываются им как бы извне. Такое осмысление возможно только в современных обществах индустриального и по­стиндустриального типов, в которых большинство граждан принима­ют участие в создании и функционировании существующих здесь социальных институтов. Но такое осмысление происходит только на основе осмысленной коммуникации, возможной только в языковой форме. Однако язык способен не только прояснить смысл тех или иных действий, в том числе и социальных институтов, но и затемнить, исказить их. Поэтому социолог должен не ограничиваться при­менением терминов специального научного языка, а использовать выражения повседневной разговорной речи, воплощающие несопос­тавимые, нерефлексированные механизмы социальной коммуникации между людьми. Именно такие механизмы наиболее полно изучены этнологией, социальной и культурной антропологией, занимающими­ся преимущественно исследованием примитивных общин и культур.

В 1960-х гг. группа социологов, называвшихся этнометодологами (возглавлял их Гарольд Гарфинкель), попыталась выработать методы для выяснения того, какие правила используют люди при осмыслении поведения других людей и для того, чтобы сделать свое собственное поведение понятным другим. Понятие «правило» здесь использовалось иначе, чем в генеративной теории того времени. Речь шла не о том, что регулирует социальные действия, а о правилах, используемых для установления того, каково значение действий в конкретной ситуации. Такое правило составляет социальное действие как таковое.

Глава 1. Предпосылки этнометодологии. Феноменологическая школа социологии

В середине XX столетия с широковещательной претензией на новый стиль теоретизирования и связанное с этим более глубо­кое проникновение в сущность изучаемых явлений и процессов стали выступать сторонники нового направления в социологии -феноменологии. Поборники этого направления в своей деятельно­сти опираются на феноменологическую философию Э. Гуссерля, а также на философскую и социологическую антропологию М. Шелера. Его основоположником является австрийский, а затем аме­риканский социолог Альфред Шюц. Он предложил собственную версию понимающей социологии, берущей начало в трудах В. Дильтея и М. Вебера. Суть этой версии составляет концепция интерсубъективного социального мира, охватывающего собой всю совокупность человеческих представлений от одиночных субъек­тивных значений, формирующихся в потоке переживаний единич­ного субъекта, до абстрактно-теоретических конструкций соци­альных наук, содержащих эти значения в обобщенном и преобра­зованном «вторичном» виде. «Под термином «социальная реаль­ность», - утверждал А. Шюц, - я понимаю совокупность объектов и событий внутри социокультурного мира как опыта обобщенно о сознания людей, живущих своей повседневной жизнью среди себе подобных и связанных с ними разносторонними отношениями ин­теграции. С самого начала мы, действующие лица на социальной сцене, воспринимаем мир, в котором мы живем, - и мир природы, и мир культуры - не как субъективный, а как интерсубъективный мир, т.е. как мир, общий для всех нас, актуально данный или по­тенциально доступный каждому, а это влечет за собой интерком­муникацию и язык» [2, с. 12].

С точки зрения социологической феноменологической кон­цепции, социальная реальность представляет для каждого человека как субъекта социального «действия» существующий для него и дру­гих людей интерсубъективный мир, т.е. мир, созданный в процессе взаимодействия и взаимовлияния многих субъектов между со­бой. Только наш собственный обобщенный обыденный опыт, при­обретенный во взаимодействии с другими людьми (в семье, в школе, на работе, в общении с друзьями и незнакомыми), дает нам возможность приобщиться к интерсубъективному миру. Получен­ного в процессе усвоения и обогащения этого опыта обыденного знания (хотя оно ограничено, фрагментарно) вполне достаточно, чтобы наладить взаимоотношения с людьми, культурными объек­тами, социальными институтами, т.е. с социальной реальностью, - утверждает А. Шюц [2, с. 11 - 12].

Более того, социальный мир не только интресубъективен, предстает как воплощение межсубъективного взаимодействия лю­дей в опыте их повседневной жизни, но и является с самого начала миром значений. Другой человек в этом опыте воспринимается нами не как организм, а как такой же человек, что и я, - поэтому мы, как правило, «знаем», т.е. более или менее четко представля­ем, что делает другой человек, ради чего он это делает, почему он делает именно это в данное время и в этих конкретных обстоя­тельствах. Это означает, что мы воспринимаем действие другого человека с точки зрения мотивов и целей. И точно так же мы вос­принимаем культурные объекты (произведения культуры, ценно­сти, нормы и т.п.) с точки зрения человеческого действия, резуль­татом которого они являются. Тот факт, что в обыденном мышле­нии мы принимаем на веру наши актуальные или потенциальные знания о значении человеческих действий и их результатов, явля­ется, по мнению А. Шюца, воплощением того, что обществоведы, начиная с М. Вебера, называют пониманием. Понимание в этом смысле есть особая форма опыта, в котором обыденное сознание получает знание о социально-культурном мире. Такое понимание другого, понимание смысла, значения его действий и составляет решающую предпосылку межсубективных взаимодействий людей, приводящих к интерсубъективности нашего опыта обыденной жизни. Этот слой жизненного мира и есть та социальная реаль­ность, которую должны изучать социология и другие обществен­ные науки.

Вот здесь-то и возникает различие между индивидуально-уникальными и типичными явлениями социальной реальности. Это различие А. Шюц разъясняет на примере своего ирландского сеттера Ровера. Я, говорит он, могу рассматривать Ровера как уни­кального индивида, своего незаменимого друга и товарища, что происходит на уровне обыденного опыта повседневной жизни, или же, напротив, в качестве типичного случая «ирландского сеттера», «собаки», «млекопитающегося», «животного» и даже «объекта внешнего мира» [12, с. 78]. Возникающий в таком случае первый ряд значений в обыденном сознании повседневного опыта выступает в ка­честве своеобразных порождений, т.е. конструкций обыденного сознания интерсубъективного социального мира. Над ними как конструкциями первого уровня, созданными обыденным сознани­ем, должны надстраиваться конструкции второго уровня, теорети­ческие конструкции общественных наук. Начало такому разделению познавательных конструкций понимания положил в своей «понимающей социологии» М. Вебер выдвинутым им зна­менитым постулатом о субъективной интеграции социальной ре­альности теоретическими построениями, понятиями обществен­ных наук. Этот постулат должен быть понят в том смысле, что все научные объяснения социального мира могут и должны опираться на объективное значение действий людей, из которых, и конст­руируется социальная реальность [2, с.12].

В связи с этим перед социологической феноменологией воз­никает сложная и методологически очень важная проблема как возможно сформировать объективные понятия и объективно про­веряемую теорию субъективно значащих структур интерсубъек­тивного социального мира? Ответ на этот вопрос можно получить, считает А. Шюц, только в том случае, если иметь в виду, что понятия, формируемые общественными науками, являются конструкциями второго рода, т.е. конструкциями, образованными обыденном сознании, сознании действующих на социальной сцене людей. Эти конструкции второго рода, теоретические понятия со­циологии и других общественных наук, отличаются от индивиду­ально-уникальных особенностей отдельных явлений социального мира, но выделяют в них и обобщают идеально-типические общие черты, составляющие в своей совокупности содержание теорети­ческих конструкций и теоретических систем науки. Каждое поня­тие в подобной научной модели социальной реальности должно быть сконструировано таким образом, что человеческое действие, осуществленное в реальном социальном мире индивидуальным действующим лицом и выраженное в обобщенном виде типиче­ской конструкцией, должно быть понятно как самому действующему лицу, так и другому человеку в терминах обыденного созна­ния повседневной жизни.

Здесь возникает еще одна важная теоретико-методоло­гическая проблема - проблема объективности идеальных конст­рукций второго рода и их адекватности интерсубъективному ми­ру социальной реальности. Этот вопрос получает разрешение, со­гласно А. Шюцу, благодаря тому, что выполнение требований ло­гической последовательности гарантирует объективный характер идеальных объектов, сконструированных социологом. А выполне­ние требования адекватности гарантируется совместимостью тео­ретических конструкций общественной науки с конструкциями обыденного сознания, конструкциями повседневной жизни [12, с. 78]. Каж­дый же шаг в конструировании и использовании научных моделей социальной реальности может быть проверен путем эмпирическо­го наблюдения при условии, что мы не ограничиваем наше пони­мание чувственным восприятием объектов социальной реально­сти, а включаем в него опытные формы, посредством которых обыденное сознание в повседневной жизни понимает человеческое действие и их результаты с точки зрения основных мотивов и це­лей таких действий. Именно таким образом в социологической феноменологии происходит концептуализация интерсубъективно­го мира взаимодействующих индивидов, конструирующих своими действиями объективные социальные процессы.

В рамках социологической феноменологии и на ее теорети­ческой основе, на рубеже 60-70-х годов XX столетия возникло еще одно новейшее направление в социологии - этнометодология Начало ее формирования положила изданная в 1967 г. известным американским социологом Гарольдом Гарфинкелем книга «Иссле­дования по этнометодологии». Идейные истоки этого социологи­ческого направления коренятся в философии экзистенциализма, феноменологической социологии, культурной и социальной ан­тропологии. По замыслу ее создателя этнометодология должна превратить методы исследования примитивных общин и культур, применяемые в антропологии и, особенно, в этнографии, в проце­дуры изучения всех социальных и культурных явлений; более то­го - в методологию их исследования. Отсюда и проистекает на­звание данного направления, интегрированное их двух терминов-этно + методология. Таким образом, в этнометодологии универ­сализируются методы этнографии и способы организации повсе­дневной жизни людей в примитивных обществах и культурах. Эти методы и способы превращаются в теоретико-методологическое основание социологического анализа всех явлений и процессов со­циальной действительности.

На чем базируется этнометодологический подход к описа­нию и истолкованию социальной реальности? На твердо установ­ленном социальными антропологами и этнографами факте: члены примитивных обществ не в состоянии описать, а тем более объяс­нить функционирование существующих в этих обществах соци­альных институтов, которые как бы навязываются им извне. Принципиально иная ситуация складывается в современных обще­ствах индустриального и постиндустриального типа. В этих обще­ствах большинство граждан в той или иной мере принимают уча­стие в создании, реорганизации и функционировании существую­щих здесь социальных институтов. Довольно высокий, по сравне­нию с примитивными обществами, уровень их культурного раз­вития (соответственно в контексте индустриальной и постин­дустриальной культуры) позволяет проанализировать и осмыслить деятельность социальных институтов, степень и значимость своего личного участия в этой деятельности. Но такое осмысление проис­ходит только на базе осмысленной коммуникации, возможной пре­имущественно в языковой или речевой форме. Однако язык спосо­бен не только прояснить смысл тех или иных действий, в том чис­ле и различных социальных институтов, но и затемнить, завуали­ровать, исказить его. Поэтому социолог, если он хочет уяснить смысл исследуемых социальных явлений и процессов, должен не ограничиваться применением терминов специального научного языка, а широко использовать те выражения повседневной разго­ворной речи, которые в своей совокупности составляют реализа­цию и воплощение скрытых, неосознаваемых, нерефлексированных механизмов социальной коммуникации между людьми. А эти механизмы как раз наиболее полно изучены именно этнографией, социальной и культурной антропологией, занимающимися иссле­дованием примитивных общин и культур.

Этнометодология последовательно проводит различение двух уровней социального познания - повседневный опыт и со­циологическую теорию. Эти различения реализуются посредством дифференциации всех суждений и выражающих их предложений на два типа - индексичные и объективные. Индексичные выраже­ния, считает Г. Гарфинкель, наиболее полно фиксируют специфи­ку социальных событий и в процессе интерпретации последних демонстрируют свою собственную рациональность. Такие выражения характеризуют уникальные, специфические объекты, причем в непосредственной связи с тем социальным контекстом, в котором они возникают и используются. Их значение в полной мере опре­деляется этим контекстом. В отличие от них объективные выраже­ния описывают общие свойства объектов независимо от контекста употребления. В таком случае описываемый объект выступает в качестве представителя определенного типа, класса, рода социаль­ных явлений и процессов.