Когнитивная социология науки: формирование «постэмпиристской» социальной эпистемологии

В гносеологии исследовательской  парадигмы когнитивной социологии науки наиболее четко выражена методология  «конструкционизма» (термин введен К.Кнорр-Цетиной с целью размежевания с социальным конструктивизмом П.Бергера и Т.Лукмана), направленная на «деконструкцию» методологий и методик, употребляемых в настоящее время при изучении проблематики науки, расширяющая представление о приемлемых методах изучения, способных дать её более осведомленные и содержательные описания, основу которого составляет убежденность в том, что изучение процесса конструирования реальности сегодня означает изучение эпистемической практики.

КОГНИТИВНАЯ СОЦИОЛОГИЯ

Когнитивные технологии в последнее время получают все большее применение в сфере экономики, политики, социологии, появляется все больше работ, посвященных когнитивному подходу к решению фундаментальных социологических проблем. Появляется цикл публикаций известного французского социолога Р.Будона, в которых обосновывается необходимость использования в социологии когнитивных моделей. Как одно из наиболее интересных и многообещающих событий в развитии теоретической социологии ряд ведущих социологов (П.Бергер, Л.Козер) отмечают выход в свет в 1997г. монографии Е.Зерубавела «Приглашение в когнитивную социологию» .

Приведем два примера применения когнитивного подхода к социологической  проблематике: когнитивный подход в социологии науки и когнитивный подход в исследовании социальных движений.

Когнитивная социология науки

Парадигмальный период развития социологии науки начался с принятия абстракции качественного своеобразия науки  и как особого вида познавательной деятельности и как специфической  социальной структуры, что было зафиксировано в работах Р. Мертона и его учеников (50-60 годы XX века). По Мертону, научное знание абсолютно объективно по своему предметному и методологическому содержанию и в этом смысле – асоциологично. Научное познание и научные истины могут быть предметом рассмотрения лишь онтологии и методологии науки, но не социологии науки. Предметом последней, да и то лишь частично, могут быть лишь научные заблуждения.

Подобная асоциологическая, интерналистская  интерпретация Р. Мертоном процесса научного познания была отнюдь не случайна. Она была полностью созвучна господствовавшей в 30-50-е годы XX в. в философии науки парадигме логического позитивизма.Тем не менее, наука как сообщество ученых, безусловно, является социальной структурой, хотя очевидно, что и по своим целям, и по законам структурной организации, и по способам регулирования поведения своих членов она качественно отличается от других социальных подсистем (экономических, политических, художественных, религиозных и др. сообществ). Согласно Мертону, наука как специфический социальный институт и должна быть имманентным предметом социологии науки. Коммуникационные отношения в науке, виды последних, их интенсивность, значимость, оптимальность для успешного функционирования научного сообщества, а также взаимодействие науки с ее социальным окружением (с государством, другими социальными подсистемами, а также с обществом в целом) – вот, по Мертону, основные аспекты предмета социологии науки.

Мертон предложил конкретную теоретическую  модель, фиксировавшую качественную специфику науки как социальной системы. Ядро этой схемы составляет «этос науки», который представляет собой описание того набора ценностей и норм, которые, по мнению Р. Мертона, должны регулировать деятельность научного сообщества и поведение ее отдельных членов: объективность, всеобщность, бескорыстие, критицизм. Следование «этосу науки» – необходимое условие выполнения наукой своей главной функции – производства объективно-истинного знания. Таким образом, созданная Мертоном теоретическая социология науки описывала не сущее, а должное науки как социальной системы. Осуществленное впоследствии (60-е годы) Мертоном и его учениками эмпирическое исследование реального поведения ученых, привело к открытию того, что оно в целом является амбивалентным и часто противоречит артикулированным в теории нормам научного этоса. Нормативное изображение научной деятельности отражает лишь поверхностную часть айсберга науки, главная же ее часть функционирует совсем по другим законам, образуя то, что психологи называют «скрытым лицом науки» .

Kaк интерпретировать это расхождение  социологической теории с опытом? С одной стороны, можно было  утверждать, что данный факт отнюдь  не опровергает теоретическую  схему Р. Мертона, а свидетельствует  лишь о том, что сущее и  должное не совпадают. С другой стороны, если признать амбивалентное поведение ученых естественным, «нормой», законом, тогда необходимо признать поражение теоретической парадигмы Р. Мертона в отношении понятий «объективности» и «достоверности» научного знания как необходимых или даже главных регуляторов поведения ученых. Кроме того, даже если признать достижение «объективного» и «достоверного» знания высшей целью науки, то не целесообразнее ли понимать эти категории в социологическом, а не трансцендентальном смысле, а именно как «общезначимое» (для определенной группы), «удостоверенное» (с точки зрения принятой методики проверки) или «достаточно верное» (с точки зрения принятых критериев достаточности).

Принятие последней стратегии  привело к возникновению в 70-80-е годы XX в. новой парадигмы в социологии науки – когнитивной социологии науки (Д. Блур, М. Малкей, Дж. Гилберт, С. Уолгар, К. Кнорр-Цетина и др.).

С точки зрения представителей когнитивной  социологии науки, всякая деятельность ученых, в том числе и когнитивная (субъект-объектная) является социальной по существу, ибо процесс научного познания во всех своих основных элементах, этапах и уровнях (предмет, метод, продукт, процесс открытия, проверки, обоснования, эмпирическое и теоретическое исследование и др.) есть существенно субъектно-детерминированный процесс. Эмпирически зафиксированный историей науки и ее современным состоянием факт полиморфизма когнитивных моделей в отношении одного и того же объекта (парадигмальность научного познания, проблема выбора научных теорий, их несоизмеримость) убедительно свидетельствует в пользу свободного, творческого характера процесса научного моделирования, неустранимой и существенной роли субъекта научного познания в принятии и отстаивании соответствующих научных решений. Эти решения всегда предполагают определенную когнитивную ответственность ученых (индивидуальную и коллективную). Когнитивная социология науки отрицает чисто объективистскую трактовку процесса научного познания, как в ее материалистическо-сенсуалистском варианте (теория отражения), так и в идеалистическо-рационалистском (Декарт, Кант, Гегель, Гуссерль, логический позитивизм, Поппер и др.). Для нее неприемлемо чисто философское рассмотрение процесса научного познания как имманентно-трансцендентального по своей сущности (как «теории познания без познающего субъекта» - К. Поппер).

Полагая, что процесс научного познания совершается реальными историческими  субъектами, сторонники когнитивной  социологии науки исходят из того, что:

1) объект научного познания никогда  не детерминирует однозначно его когнитивное изображение (концептуальную модель), а потому интерпретация той или иной модели как адекватной или неадекватной всегда есть результат принятия соответствующего решения;

2) в науке не существует единого,  универсального метода получения и обоснования научного знания, однозначно алгоритмически регулируемого процесса принятия когнитивных решений;

3) научное познание на всех  этапах имеет существенно конструктивный  и творческий характер; оно, хотя  частично и регулируется рефлексивно осознаваемым и артикулируемым набором принимаемых научным сообществом идеалов и норм научного исследования, однако, этот набор и синхронно (в разных научных дисциплинах в одно и тоже время) и диахронно (в разное время в одной и той же научной дисциплине) существенно неодинаков и зависит и от общего когнитивного горизонта субъектов научного познания (индивидуальных и коллективных), и от их творческого потенциала и согласия.

Правомерность такого истолкования процесса научного познания была достаточно убедительно продемонстрирована в 70-90-е годы на материале истории науки как в работах зарубежных и отечественных философов науки (Т. Кун, П. Фейерабенд, Ст. Тулмин, М. Полани, В. Степин, М. Розов, Г. Гачев, М. Петров и др.), так и в многообразных эмпирических исследованиях научного познания самих когнитивных социологов («конструктивистская программа» К. Кнорр-Цетины, релятивистская программа У. Коллинса, этнометодологические исследования Г Гарфинкеля, С. Уолгара, М. Ярошевского, А. Огурцова, дискурс-анализ М. Малкея и Дж. Гилберта и др.). Эти исследования нанесли серьезный удар самой идее возможности нормативной философии и методологии науки как адекватного теоретического описания процесса научного познания. Процесс научного познания оказался очень сложной, нелинейной, самоорганизующейся социальной системой, методологически упрощенное изображение которого уже явно не способствует эффективному взаимодействию с наукой.

Малкей (MulkayMulkay) Майкл (р. 1936) - англиский социолог науки, профессор Йоркского университета. В конце 60-х гг. выступил с критикой нормативной концепции науки Мертона. Малкей доказывал, что не нормы научного этоса, а когнитивные структуры и специальные методики определяют социальное поведение ученых. Сами эти нормы наполняются реальным содержанием лишь в терминах научного знания и научной практики. Руководствуясь установками когнитивной социологии науки, Малкей в 70-е гг. осуществлял ряд конкретных исследований, посвященных анализу соотношения научных достижений с их социальным контекстом.  
 
В конце 70-х гг. в обстановке роста субъективистских тенденций в области социальных исследований науки М. перешел на более радикальных позиции, допускающие использование социол. методов для анализа самого содержания научного знания, что было несовместимо со "стандартной концепцией" науки и лишало последнюю ее особого по сравнению с др. явлениями культуры "эпистемологического статуса". Тем самым наука полностью ставилась в зависимость от субъекта научной деятельности и социальных условий ее развития. Последние, по мнению Малкея, определяют все предпосылки знания: характер наблюдений, интерпретацию фактов, оценку научных утверждений и принципы методологии. Само научное знание трактуется в духе абсолютного релятивизма. В последние годы Малкей развивает программу "дискурс-анализа", согласно которой реконструировать реальный путь развития науки невозможно. 
 
Соч.: 1) Наука и социология знания. М., 1983. 2) Открывая ящик Пандоры: Социологический анализ высказываний ученых (в соавторстве с Гильбертом Дж. Н.). М., 1987. 3) The Social process of innovation. 1972.

¹ В целях терминологического уточнения необходимо указать на то, что в социологии науки сформировались два основных направления исследований – первое, именуемое в дальнейшем, традиционная социология науки, ведет свое происхождение от исследований Р.Мертоном социальной структуры науки и её этоса; второе – связано с применением социологического подхода к изучению научного знания. Это направление не имеет устоявшегося обозначения и называется или социология научного знания, или когнитивная социология.

² Knorr-Cetina K. Epistemic Cultures. How Scientists Make Sense. Cambrigde: Harvard University Press,1995. 300р. Р.12

³ K.Knorr-Cetina. Construction and Fiction. The Prospect of Constructionism in the Study of Science and Beyond // Danish Yearbook of Philosophy. 1993. Vol.28. Р.81