Маргиналы: кто они?Их влияние на социокультурное развитие Кыргызстана

Маргиналы: кто они? Их влияние на социокультурное развитие Кыргызстана

                               

 

 

Содержание

                              

Введение

1.     Понятие  «маргинальность»

2.     Роль маргиналов в формировании социальной структуры

кыргызского общества

3.    Пути  решения проблемы маргинальности в обществе

 

 

 

 

 

Заключение

 

Список литературы

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

                              

Понятие маргинальности служит для обозначения пограничности, периферийности или промежуточности по отношению к каким либо социальным общностям(национальным, классовым, культурным).

Маргинальный  человек (от лат.Margo – край) – человек, находящийся на границе различных социальных групп, систем, культур; и - испытывающий влияние их противоречащих друг другу норм, ценностей и т.д.

Маргинал, просто говоря,—  «промежуточный» человек. Маргинальность (поздне лат.marginalis - находящийся на краю) - социологическое понятие, обозначающее промежуточность, "пограничность" положения человека между какими-либо социальными группами, что накладывает определенный отпечаток на его психику.

Классическая, так сказать, эталонная фигура маргинала —  человек, пришедший из села в город в поисках работы: уже не крестьянин, еще не рабочий; нормы деревенской субкультуры уже подорваны, городская субкультура еще не усвоена.

Главный признак маргинализации — разрыв социальных связей, причем в «классическом» случае последовательно рвутся экономические, социальные и духовные связи. При включении маргинала в новую социальную общность эти связи и в той же последовательности и устанавливаются, причем установление социальных и духовных связей как, правило, сильно отстает от установления связей экономических.  Тот же самый мигрант, став рабочим и приспособившись к новым условиям, еще длительное время не может слиться с новой средой.

В отличии от «классической» возможна и обратная последовательность маргинализации. Объективно все еще оставаясь в рамках данного класса, человек теряет его субъективные признаки, психологически деклассируется. Ведь деклассирование — понятие, прежде всего социально-психологическое, хотя и имеющее под собой экономические причины. Воздействие этих причин не является прямым и немедленным: объективно выброшенный за пределы пролетариата безработный на Западе не станет люмпеном, пока сохраняет психологию класса и прежде всего, его трудовую мораль. У нас в стране нет безработицы, но есть деклассированные представители рабочих, колхозников интеллигенции, управленческого аппарата. В чем их выделяющий признак? Прежде  всего —   в отсутствии своего рода профессионального кодекса чести. Профессионал не унизится до плохого выполнения своего дела. Даже при отсутствии материальных стимулов настоящий рабочий не сможет работать плохо — скорее он откажется работать вообще! Физическая невозможность халтурить отличает кадрового

рабочего-профессионала (так  же как и крестьянина, и интеллигента) от деклассированного бракодела и летуна. В данной работе будет рассмотрена роль маргиналов в формировании социальной структуры общества.

    

 

1. Понятие «маргинальность»

 

 

Понятия "маргинальность", "маргиналы" пришли из социологии и политологии. Они были введены в науку американским социологом Р. Парком в 1928 г. и использовались сначала для обозначения вполне конкретной этнокультурной ситуации при характеристике "личности на рубеже культур".

Маргинальность в ее типичной форме – это утрата объективной  принадлежности к тому или иному классу, сословию, группе без последующего вхождения в другую подобную общность. Главным признаком маргинальности служит разрыв связей (социальных, культурных, поселенческих) с прежней средой. Постепенно значение термина "маргинальность" стало расширяться и ныне оно служит для обозначения

пограничности, периферийности или промежуточности по отношению к любым социальным общностям. Классический тип маргинала – вчерашний крестьянин в городе – уже не крестьянин и еще не рабочий. При классическом (позитивном) варианте маргинальность постепенно преодолевается путем включения маргиналов в новую среду и приобретения новых черт. Другой вариант маргинализации (негативный) состоит в том, что состояние переходности и периферийности консервируется и сохраняется надолго, а маргиналы несут в себе черты деклассированного, люмпенского, паразитического поведения. Такого рода маргинальность объявлялась результатом вертикальной мобильности с отрицательным знаком, т.е. последствием перемещений сверху вниз, нисходящей мобильности. Следует также учитывать, что в социологии разработано понятие типов общества: открытые, закрытые и переходного типа. Считается, что в открытых обществах мобильность высокая, и в них преобладает прогрессивное,

восходящее движение, а  маргинальность носит преходящий, временный характер. В

обществах закрытого типа мобильность низка. Наиболее же высоки степень и масштабы мобильности, а, следовательно, и маргинальности, в обществах переходного типа – от закрытого к открытому. В таких обществах на многие годы маргинальность становится одной из базовых характеристик перемещений внутри общества. Применительно к целям и задачам исторического анализа необходимо учитывать следующие моменты. Во всяком обществе, в том числе и кыргызском, накануне и после революции в силу объективных и субъективных причин существовали и воспроизводились маргинальные группы. Маргинальность может быть естественной и искусственно создаваемой и поддерживаемой. О естественной маргинальности следует говорить применительно к процессам экономического, социального или культурного характера, в силу которых во всяком обществе имеется свое "дно" в виде разорившихся и опустившихся элементов и групп, а также антисоциальных элементов – тех, кого отвергает само общество. Иначе говоря, во всяком обществе, открытом или закрытом, стабильном или переходном имеются периферийные группы с относительно схожими источниками формирования, обликом и психологией. Различным может быть только удельный вес этих групп. Другое дело, если в обществе процесс переструктурирования затягивается, а маргинальность становится чрезмерно массовым и долговременным социальным явлением. В этом случае маргиналы приобретают черты социальной устойчивости, "зависают" на изломах социальных структур. Это происходит, как правило, в результате сознательно проводимой властью политики искусственной маргинализации, то есть перевода в периферийное, дискриминационное или ограничительное положение сотен тысяч и даже миллионов людей. Например, еще в дореволюционном обществе проводилась осознанная политика маргинализации в отношении политических противников режима (революционеров), а также тех, кто подвергался дискриминациям и ограничениям по национальным или религиозным признакам. Однако в послереволюционном обществе искусственная маргинализация коснулась целых категорий и групп населения. Шло разделение общества на противников и сторонников режима. Возникали и искусственно поддерживались

режимом такие группы, которые  ранее не существовали. Так, спецпереселенцы  не имели аналогов в дореволюционном обществе, а просуществовали в сталинском с 1930 по 1955 гг., то есть четверть века. Никогда ранее не было такой труппы, как тылоополченцы – дети "лишенцев", достигшие призывного возраста и призываемые не в регулярные части Красной Армии, а в тыловое ополчение – аналог будущего стройбата. Группа существовала с 1930 по 1937 год. Таким образом, искусственная маргинализация приобрела в сталинском обществе колоссальные, катастрофические размеры и стала органическим сопутствующим элементом репрессий и одним из способов решения политических и даже экономических проблем (создание системы принудительного труда).

К сожалению, тема "Маргинальность и маргинальные группы" применительно к

нашему  обществу века недостаточно разработана.

Следует прежде всего выделить работы социологов, в которые рассматривал

проблемы теории и отчасти  истории России маргиналов первой половины ХХ века. Наиболее полно и квалифицированно теория вопроса вместе с экскурсами в российскую историю изложена в публикациях Е. Старикова. Ему принадлежит приоритет в постановке этой проблемы как исследовательской и важнейшей для понимания изменений в социальной структуре  общества в нынешнем веке. Он же поставил вопрос о глубине и масштабах процессов рефеодализации послереволюционного общества. Так, Е. Стариковым сформулирована гипотеза о том, что при разрушении традиционного общества, если новые структуры не сумеют быстро сконсолидироваться, то обломки традиционного общества отструктурируются раньше, а вновь возникшая социальная система окажется на порядок ниже разрушенной, то есть более архаичной. И это касается всех элементов структуры. Он же первым среди отечественных обществоведов выдвинул

гипотезу о воссоздании  после революций 1917 года в России сословной модели общества, хотя и в новом, советском обличии.

В подобном же русле написаны работы М. Восленского, посвященные рассмотрению становления и развития номенклатуры как особого слоя. Восленский прямо

утверждает, что номенклатура – продукт деклассированного  общества и номенклатура сама по сути является маргинальной группой. Ряд отечественных исследователей (Н. Иванова, В. Жир омская и др.), анализируя соцструктуру начала века и послереволюционных лет, также приходят к выводам о том, что при описании модели структурных изменений и сдвигов без учета процессов массовой маргинализации понять характер изменений социальной структуры невозможно. И. Павловой поставлен вопрос о роли сталинских репрессий в социальном преобразовании советского общества. Исходя из масштабов и последствий государственных репрессий, которыми оказалась напрямую затронута треть дееспособного населения и с учетом того, что значительные группы общества обеспечивали деятельность карательной машины, исследователь делает вывод о

насильственной криминализации и люмпенизации советского общества.

Среди западных исследователей проблемы следует выделить переведенные и

оригинальные работы Ш. Фитцпатрик, где ставятся проблемы связей рефеодализации и маргинальности с состоянием общества и сталинской политикой. В частности, ею уделено особое внимание осуществлению сталинским режимом социальной политики насильственного переструктурирования общества путем использования прежней феодальной практики "приписывания" тех или иных групп к разряду "своих" или "чужих". При оценке тенденций изменения социальной структуры постреволюционного общества она убедительно доказывает несоответствие марксистских доктринальных установок о классовом характере общества реальной практике, воспроизводившей сословную иерархическую систему отношений.

В рамках изучения отдельных  маргинальных групп следует отметить появление

первых исследовательских  работ, посвященных "лишенцам" (А. Добкин, М. Саламатова, Т. Славко, спецпереселенцам (В. Земсков, Н. Ивницкий, В. Данилов и др.), заключенным (В. Земсков, А. Гетти, Г. Риттерспорн, В. Попов и др.). Для указанных публикаций характерно то, что в них центральное место отводится анализу политики большевистского режима в отношении маргинальных групп. Отмечены и такие параметры, как численность: состав, территориальное размещение указанных групп. Вместе с тем социокультурные характеристики (облик) данных групп до сих пор остается еще на периферии исследовательских интересов. Что касается таких категорий, как тылоополченцы и ссыльные, то в настоящее время о них имеется лишь несколько публикаций автора книги.

    

    

 

 

2. Роль маргиналов в формировании социальной структуры 

                                  кыргызского общества

 

Кыргызы являются титульным этносом в стране, но если посмотреть, то они в большей степени доминируют в политическом отношении. В экономическом же и социальном плане в основной своей массе остаются маргиналами.

Как это понимать? Объяснение очень простое. Средняя материальная обеспеченность кыргыза невыгодно отличается от видимого среднего достатка представителя национальных меньшинств. Подобное соотношение и создает почву для социально-бытовых конфликтов и где–то влияет на социальные настроения. Ведь что такое революция? Например, два века назад во Франции буржуазия приобрела экономическую власть, но не имела политической. Революция и привела все в соответствие.  

Можно увидеть и корни  конфликта на юге. В экономическом  плане так получилось, что в  южных регионах доминируют узбеки, а кыргызы – только в политическом. Это связано с менталитетом, который определяется укладом жизни. Кыргызы известны своим кочевым прошлым, а узбеки – народ несколько веков ведущие оседлый образ жизни. Дело в том, что у кыргызов  в общем-то доходы не намного отличаются от других этносов. Просто обычная кыргызская семья имеет намного больше расходов, причем непроизводительных. Они не вкладывают в развитие. Растранжиривание имеющихся ресурсов стало чем то вроде национальной традиции, и этот процесс, стоит подчеркнуть, в определенной степени сакрализован, тоесть, освящен «обычаям предков», которые каждый якобы обязан свято соблюдать. 

 

Нужно вкладываться на многочисленные тои, поминки, похороны, свадьбы и  прочие коллективные мероприятия. Той - это своего рода жратвоприношение. Откуда же появилась эта привычка - транжирить ресурсы?

Свадьбы и похороны не так  часто бывают, но никак нельзя обочтись без поминок, праздников в честь  рождения детей, круговых шерине – просто посиделок сородичей.

 

Ведение кочевого хозяйства  к концу 19 века достигло  своего предела  с точки зрения продуктивности пастбищ. Если год расплода скота был удачным, то, что делать с излишком. Продать – сложно. Их невозможно было куда-то  вложить, а кормить надо было. Причем растительная масса на пастбище ограничена. Поэтому излишки надо было как то утилизовать, то есть съесть.  Вот и сформировалась традиция коллективного не скучного время провождения за бешбармаком, дабы  излишки баранов не уничтожили запасы кормов. Тем более, что зимой скотоводам особо делать было нечего.

И вот этот присваивающий  натуральный вид хозяйства, ограниченная кормовая база не позволяли делать расширенного воспроизводства. Отсюда и сформировалась привычка утилизовать дополнительные ресурсы, она сохранилась и сакрализовалась.  Сто лет назад по-другому и невозможно было жить. И даже когда народ перешел во времена советской власти к земледелию,  промышленности и сфере услуг,  то привычка осталась как особая черта менталитета кыргызов. Если земледелец, к примеру, русский или узбек, излишки урожая не проедал, а пускал на воспроизводство, то кыргыз в своей основной массе так и не  научился накапливать и инвестировать.

Общинный («колхозный») характер пирушек также способствовал  расточительности.  Как ни странно, но расточительности способствовала бедность. Расточительность – это попытка  доказать себе и окружающим, что  ты не беден. Богатый человек не нуждается  в таких «доказательствах», он и  окружающие и так знают, что он богат. Все это приводит к соревнованию расточительностью. Каждый пытается перещеголять другого. У соседних народов кыргызы с легкостью усваивали именно «затратные технологии»: алкогольные возлияния, каменные надгробия, металлические ограды на могилах и т.д.

А что теперь делать?  Наверное, нужно думать как вкладывать имеющиеся ресурсы в развитие а не на потребление. Если этого не произойдет, то титульный этнос может утратить, не только экономическое, но и политическое доминирование.      

 

Социальную трансформацию  общества сегодня характеризуют  не только появление ранее не существовавших страт в системе стратификации - прежде всего класса крупных и средних собственников, слоя "новых бедных", маргиналов, безработных, но и соответствующая адаптация этих слоев ко вновь возникающим статусно-ролевым функциям, переориентация социальной и личной идентичности.