Примечательно, что современная
система высшего образования
сохранила многие черты устройства
и порядка аттестации университетов
позднего средневековья. Сама история
науки тесно связана с историей
университетского образования, непосредственная
задача которого – не просто
передача системы знаний, но и
подготовка способных к интеллектуальному
труду и к профессиональной
научной деятельности людей. Элитные
университеты высоко ценят и
максимально демонстрируют ценности
интеллектуального развития.
Понятие «научное сообщество»
ввел в обиход Майкл Полани
в XX веке, хотя его аналоги («республика
ученых», «научная школа», «невидимый
колледж» и др.) имели давнее
происхождение. Предлагая использовать
данное понятие, Полани стремился
зафиксировать условия свободной
коммуникации ученых и необходимость
сохранения научных традиций.
Научное сообщество, которое
представляет собой своеобразный
социальный институт, может быть
понято как сообщество всех
ученых, как национальное научное
сообщество, как сообщество специалистов
той или иной области знания
или просто как группа исследователей,
изучающих определенную научную
проблему. Роль научного сообщества
в процессе развития науки
может быть охарактеризована
следующим образом:
• представители данного
сообщества едины в понимании
целей науки и задач своей
дисциплинарной области – тем
самым они упорядочивают систему
представлений о предмете и
развитии той или иной науки;
• для представителей научного
сообщества характерен универсализм:
ученые в своих исследованиях
и в оценке исследований своих
коллег руководствуются общими
критериями и правилами обоснованности
и доказательности знания;
• научное сообщество выступает
от имени коллективного субъекта
познания, дает согласованную оценку
результатов познавательной деятельности,
создает и поддерживает систему внутренних
норм и идеалов, так называемый этос науки.
Ученый может быть понят и воспринят как
ученый только при условии принадлежности
к определенному научному сообществу.
Поэтому внутри данного сообщества высоко
оценивается коммуникация между учеными,
опирающаяся на ценностно-оценочные критерии
его деятельности;
• вес члены научного сообщества
придерживаются определенной парадигмы
– модели (образца) постановки и решения
научных проблем, или, как утверждает Т.
Кун, парадигма управляет группой ученых-исследователей.
Сами ученые предпочитают чаще говорить
не о парадигме, а о теории или множестве
теорий.
Как отмечают современные исследователи,
научное сообщество представляет собой
не единую структуру, а «гранулированную
среду». Все существенное для развития
научного знания происходит внутри «гранулы»
– сплоченной научной группы, коллективно
создающей новый элемент знания, а затем
в борьбе и компромиссах с другими: аналогичными
группами, его утверждающими. Вырабатываются
специфический научный сленг, набор стереотипов
и интерпретаций – в результате научная
группа самоидентифицируется и утверждается
в научном сообществе.
Однако, поскольку научное сообщество
направляет свое внимание на
строго определенный предмет
и оставляет вне поля зрения
все прочие, связь между различными
научными сообществами является
весьма затруднительной. Вход в
специализированное научное сообщество
оказывается настолько узким
к загроможденным, что представителям
разных дисциплин очень трудно
услышать друг друга и выяснить,
что же объединяет их к единую
армию ученых.
В науке, понимаемой как научное
сообщество, проблемы, на которых
концентрируется работа последующих
поколений ученых, образуют в
совокупности длительно существующее
генеалогическое древо. Если институциональные,
социальные, идеологические условия
неблагоприятны, то спорные проблемы
долго не получают своего решения.
По мнению американского
философа науки Ст. Тудмина, наука
– это целостная человеческая
инициатива, она не исчерпывается
только компендиумом идей, аргументов
или только системой институтов
и заседаний. В науке соприкасаются
и взаимодействуют три фактора:
интеллектуальная история научной
дисциплины, институциональная история
научной специальности и индивидуальные
биографии ученых. Ученые усваивают,
применяют и модифицируют свои
интеллектуальные методы ради
интеллектуальных требований своей
науки, а их институциональная
деятельность в действительности
принимает такие формы, которые
позволяют эффективно действовать во
главе науки. Следовательно, дисциплинарные
(или интеллектуальные) и профессиональные
(или человеческие) аспекты науки должны
быть тесно взаимосвязанными.
В современном мире решающая роль
принадлежит научной элите, которая является
носительницей научной рациональности.
От нее зависит успешность «выведения»
новых продуктивных теорий и идей. Современная
роль институциональности в том, что инициативы
в естественных науках – это не просто
изменение понятий, связанных между собой
в формализованные теории, но прежде всего
изменения в сообществе ученых, объединенных
в строгие институты. Новые понятия, теории
или стратегии научного поиска становятся
эффективной возможностью научной дисциплины
лишь в том случае, когда они серьезно
воспринимаются влиятельными представителями
соответствующей профессии, и полностью
устанавливаются только в том случае,
если получают позитивное подтверждение.
Отсюда необходимость защиты и популяризации
новых научных достижений, организация
конференций, конгрессов, выпуск научной
периодики.
Природа научной дисциплины
включает в себя как ее понятийный
аппарат, так и людей, которые
его создали, как ее предмет, так
и общие интеллектуальные цели,
объединяющие работающих в данной
области исследователей. Они принимают
определенные идеалы объяснения,
которые обусловливают те коллективные
цели, которые человек стремится
достичь, получая соответствующую
специальность.
Для сохранения связной дисциплины
во все времена требуется достаточная
степень коллективной согласованности
интеллектуальных целей и дисциплинарных
установок. Однако изменчивый характер
науки воплощается в изменяющихся
установках ученых, в связи с
чем видна особая роль лидеров
и авторитетов в научном сообществе.
Исторически сменяющие друг друга
ученые воплощают историческую
смену процедур объяснений. Содержание
науки предстает в виде «передачи»
совокупности интеллектуальных
представлений последующему поколению
в процессе обучения. Каждое новое
поколение учащихся, развивая собственные
интеллектуальные перспективы, в
то же время «оттачивает оружие»,
чтобы завоевать свою специальность
и через 5, 10 или 20 лет именно они
будут иметь авторитет в данной
специальности, управлять данной
научной дисциплиной и придавать
ей новую форму.
Внутри науки существуют
научные школы – организованные
и управляемые научные структуры,
объединенные исследовательской
программой, единым стилем мышления
и возглавляемые, как правило, выдающимся
ученым. В науковедении различают
«классические» и современные
научные школы. «Классические» научные
школы возникли на базе университетов,
расцвет их деятельности пришелся на вторую
треть XIX века. В начале XX века в связи с
превращением научно-исследовательских
лабораторий и институтов в ведущую форму
организации научного труда на смену «классическим»
пришли современные (или «дисциплинарные»)
научные школы, которые в отличие от «классической»
научной школы ослабили функции обучения
и были сориентированы на плановые программы,
формирующиеся вне рамок самой школы.
Когда же научно-исследовательская деятельность
переставала «цементироваться» научной
позицией и стратегией поиска руководителя,
а направлялась лишь поставленной целью,
«дисциплинарная» научная школа превращалась
в научный коллектив.
Существует точка зрения, согласно
которой целесообразно заменить
традиционный тип ученого «дисциплинарием»
– конкретным исследователем, который
не только был бы компетентным
в решении конкретных научных
проблем, но и оценивал возможности
их применения. Именно дисциплинарий
выяснял бы негативные последствия
и степень опасности технологического
внедрения новых научных достижений
в жизнь общества.
Следующим этапом развития институциональных
форм науки стало функционирование научных
коллективов на междисциплинарной основе.
Междисциплинарность размывает строгие
границы между дисциплинами и обеспечивает
появление новых открытий на стыках различных
областей знания; утверждает установку
на синтез знания в противоположность
дисциплинарной установке на аналитичность.
Междисциплинарность содержит в себе
механизм «открывания» дисциплин друг
для друга, их взаимодополнения и обогащения
всего комплекса человеческих знаний.
Существенные подвижки намечаются в понятийном
аппарате науки на стадии междисциплинарной
институционализации. Если понятия и термины
конкретной научной дисциплины жестко
связывают содержание термина и его предметную
область и функционируют как бы в закрытом
пространстве своей сферы, то междисциплинарные
исследования предлагают «Новый словарь»,
иной дискурс – в нем должны быть соопределены,
расширены и дополнены новыми контекстами
смыслы входящих в него понятий.
В современный период развитие
междисциплинарных институциональных
форм стало дополняться еще
одним типом организации –
промышленными лабораториями, характеризующимися
синтезом фундаментальных и прикладных
аспектов развития науки, а также
интеграцией специалистов различного
профиля, призванных решать единую
задачу. Иногда говорят о возникновении
так называемых гибридных организаций
ученых, в которых предполагается
переключение научных работников
с одного типа деятельности
на другой.
Наука как социальный институт
призвана стимулировать рост
научного знания и обеспечивать
объективную оценку вклада того
или иного ученого. Как социальный
институт наука отвечает за
использование или запрет научных
достижений. Члены научного сообщества
должны соответствовать принятым
в науке нормам и ценностям,
поэтому важной характеристикой
институционального понимания науки
является этос науки. По мнению
Р. Мертона, следует выделять следующие
черты научного этоса:
• универсализм – объективная
природа научного знания, содержание
которого не зависит от того,
кем и когда оно получено, важна
лишь достоверность, подтверждаемая
принятыми научными процедурами;
• коллективизм – всеобщий
характер научного труда, предполагающий
гласность научных результатов,
их всеобщее достояние;
• бескорыстие, обусловленное
общей целью науки – постижением
истины; бескорыстие в науке должно
преобладать над любыми соображениями
престижного порядка, личной выгоды,
круговой поруки, конкурентной борьбы
и пр.;
• организованный скептицизм – критическое
отношение к себе и работе своих коллег;
в науке ничего не принимается на веру,
и момент отрицания полученных результатов
является неустранимым элементом научного
поиска.
Научная деятельность не
может протекать в отрыве от
социально-политических процессов.
Отношения науки и экономики,
науки и власти всегда представляли
большую проблему. Наука не только
энергоемкое, но в огромной степени
и финансово затратное предприятие.
Она требует огромных капиталовложений
и не всегда является прибыльной.
Вопрос, насколько оправдывают
себя финансовые затраты на
фундаментальные исследования в
области разработки новейших
вооружений, проанализировал американский
исследователь в области философии
техники Э. Лейтон на примере
проекта «Хиндсайт». Перед участниками
– 13 групп ученых и инженеров
– на протяжении восьми лет
ставилась задача изучить около
700 технологических инноваций. Были
сделаны выводы, что только 9% из
них в качестве своего источника
имели новейшие научные достижения,
а 91% – предшествующие технологии.
Из выявленных 9% инноваций только
0,3% инноваций имели источник в
области фундаментальных исследований.
Все это убедительно показывает,
сколь незначительна сиюминутная
отдача науки и насколько затруднен
процесс продвижения новейших
научных разработок в сферу
технологии и производства.
Традиционное представление
о том, что технология – неотъемлемое
приложение открытий в науке,
сталкивается с эмпирическими
и практическими возражениями. В реальном
производственном процессе существуют
тормозящие механизмы, направленные на
сохранение и модификацию уже существующей
технологии и препятствующие ее резкой
смене и дереконструкции.
Однако, если прикладные науки,
обслуживая производство, могут
надеяться на долю в распределении
его финансовых ресурсов, то фундаментальные
науки напрямую связаны с объемом
бюджетного финансирования и
наличием тех планов и программ,
которые утверждены государственными
структурами. Ученые открыто говорят
о том, что практический выход
фундаментальных исследований непредсказуем
и не может быть гарантирован,
непосредственно связан с его
успешным технологическим применением.
Существуют данные, что до XIX века
разрыв между исследованием, проектом
и его фактической реализацией
составлял период в 150 лет; сейчас,
по мнению прикладников, этот
интервал сократился до 20–30 лет.
Высшие технические учебные заведения
возникли еще в XVII века (по подобию
Политехнической школы в Париже
строились многие европейские
школы), однако общие программы
развития технологии никогда
не разрабатывались. Профессиональная
инженерная деятельность оформилась
по образу и подобию научного
сообщества только к концу XIX века.