Автор работы: Пользователь скрыл имя, 04 Декабря 2013 в 12:53, контрольная работа
Банальная фраза «предупредить проще, чем разрешить» в применении к конфликту не срабатывает. Не срабатывает преимущественно по двум причинам:
не все конфликты надо предупреждать (и нельзя жить вообще без конфликта, свои негативные импульсы мы должны отреагировать)
даже те конфликты, которые необходимо предупредить, очень сложно спрогнозировать, сложно предсказать их развитие и найти способы предупреждения (единственный верный способ – избегание).
2.1 Происхождение механизма идентификации.
Элементарную идентификацию - уподобление - мы можем найти в любом сообществе стадных (стайных) животных.
Во-первых, детеныши имитируют действия, формы поведения взрослых особей. Среди приматов мы наблюдаем особенное «обезьянничание» молодняка в их отношениях со взрослыми. Это обстоятельство дает основание говорить о бессознательной идентификации и имитационном обучении у животных.
Во-вторых, описанные зоопсихологами, биологами и этологами врожденные формы поведения выступают для всех особей одного вида как сигнальные и одновременно идентификационные стимулы. Именно поэтому мы наблюдаем в животном мире такие формы повеления одной особи по отношению к другой, которые мы антропоморфно называем сопереживанием и соучастием.
В-третьих, в сообществах стадных (стайных) животных мы наблюдаем склонность к кооперации именно потому, что они объединены идентификационными отношениями. Тревога, защита, игры и др. происходят в соответствии с врожденными сигналами (позы, действия звуки), которые идентифицируют состояния животных. Так, сигнал опасности, издаваемый одним животным, включает автоматически физиологические механизмы (расширение кровеносных сосудов, выброс глюкозы в печень, усиление сердечной деятельности, мышечная мобилизация и т.д.) не только у той особи, которая увидела эту опасность, но и у всех однородных особей, слышащих этот сигнал. Здесь происходит идентификация на биологическом, природном уровне - и все стадо мобилизовано к бою или бегству.
Крик боли одного животного также задает идентификационное состояние остальным особям того же вида, но здесь поведение не столь однозначно. То же мы будем наблюдать при звуках, издаваемых животными в состоянии возбуждения и т.п.
Таким образом, налицо определенные
биологические предпосылки
Роль идентификации в период предыстории человеческого общества была весьма значительной. Родовой индивид был погружен в поле родовой идентификации. Именно это было организующим началом «гармонии» рода. Родовое «Мы» определяло идентификационные отношения членов рода: идентификация формировала склонность к кооперации, а необходимость кооперироваться развивала идентификацию, поднимая ее с биологического уровня на социальный.
Антропосоциогенез проходил
под определяющим влиянием труда. Биологические
стадные формы существования
и биологические формы
На заре человечества родовой человек был склонен одушевлять все окружение и отождествлять с собой все предметы, которые он видел. Идентификация стала развиваться и как способность приписывать свои особенности, склонности и чувства другим. Природа одухотворилась. Каждый предмет чувствовал, мыслил, становился опасным или дружественным. Надо было иметь его в виду постоянно, надо было угадать его желание.
Родовой человек, будучи человеком природным и телесным, становился существом социальным и духовным.
2.2 Происхождение механизма обособления.
Реакцию бессознательного обособления можно наблюдать в любом сообществе стадных (стайных) животных. Несмотря на то что эти животные объединены в стадо (стаи), они и внутри этого объединения действуют обособленно: каждый стремится занять более высокое иерархическое место, каждый устремлен к пище и биологическому комфорту для себя.
Такое естественное, природное
обособление каждого отдельного
животного в стаде (стае) создает
предпосылки к выживанию
Среди приматов мы чаще наблюдаем обособление. Животное, поедающее лакомство, отворачивается от остальных, чтобы другие не отняли у него еду. Вожак отнимает у членов стада все, что мало-мальски привлекает его внимание. Агрессия - особая форма обособления. Животное в этом состоянии сигнализирует остальным, что оно небезопасно. Реакция агрессии чаще всего является реализацией потребности в обособлении.
Реакции, сигнализирующие о стремлении животного к обособлению, проявляются через враждебные позы, действия, звуки. Животное может обособиться от членов стада. Но есть случаи обособления стада от животных других видов или от чужих своего вида. В этот момент все животные стада объединяются в общем стремлении к удалению пришельца-врага.
Таким образом, в животном мире мы находим некоторые биологические предпосылки к обособлению человека.
В период предыстории человеческого общества обособление играло весьма значительную роль. Родовой индивид был погружен только в поле родовой идентификации. «Мы» - реально существующая, малая по численности первобытная родовая общность, в которой прежде всего развивался механизм идентификации. Всякие другие - «Они». Род стремился обособиться от «Они», так как последние несли в себе опасность разрушения рода. В отношении рода со всеми «Они» обособление всякий раз приобретало форму отчуждения, выражаемого в агрессии. По существу, первоначально это было близкое к животному отчуждение.
Антропосоциогенез, как мы говорили выше, проходил под определяющим влиянием труда. Социальные отношения людей в рамках развивающегося труда объединяли их в идентификационных действиях и требовали появления рефлексирующего обособления, необходимого для следования за развивающимися родовыми законами (табу), для успешного овладения орудиями труда и всей остальной родовой культурой.
В самом деле, чтобы освобождающийся от биологических форм поведения человеческий род смог сохраниться в этом мире, необходимо было создать законы, равные по неукоснительности природным стимульным поведенческим формам. Такими законами стали родовые табу.
Сызмальства подрастающее поколение идентифицировали с родом. Определяющее значение в этой родовой идентификации имело табу. Нарушивший табу автоматически отчуждался от рода. Если соблюдение родовых правил обеспечивало индивиду родовую идентификацию, кооперацию во всех ее видах (разделение крова, пищи, защиту от чужих и пр.), то нарушение этих правил отторгало индивид чужого. Он изгонялся, он переставал быть своим. Нередко род уничтожал отступника, демонстрируя определенный максимализм. Так, через крайние формы обособления - через отчуждение - у индивидов формировалось понимание необходимости родового долга и одновременно осуществлялся контроль.
Управление родом принадлежащими к нему индивидами (каждый «как все») имело непреходящее значение: именно оно обеспечивало выживание небольших по численности групп людей в экстремальных условиях, когда человек (отнюдь еще не sapiens) должен был противостоять бесконечно огромному миру.
Социальное бытие рода, особенно трудовая деятельность, требовали не только воспроизводства родового опыта, но и каких-то нововведений. Распределение труда, разделение родовых функций требовали большей индивидуализации людей, выделения, осмысливания родом их достоинств и недостатков.
Очевидно, на этом этапе родового развития человека появляется некий прообраз имени - индивидуального знака родового человека. Этот знак присваивался каждому индивиду по различным законам. Синкретическое мышление не могло сразу породить систему имянаречения. Одни индивиды получали прозвища за свои родовые деяния (подвиги на охоте, создание улучшенного орудия и пр.), другие - по ассоциациям, связанным с рождением, с каким-либо событием, запечатленным в сознании рода, и т.д. Как бы то ни было, индивидуальный знак уже выделял человека из его родового «Мы», индивидуализировал, обособлял.
Получив имя, родовой
человек получал и точку
Однако табу требовало неукоснительного следования предписаниям рода. За каждым следил не только его род, но и более могущественный, чем человек, тотем. Тотем в представлении родового сообщества - праотец этого рода. Тотемом мог быть неодушевленный предмет или животное (но в родовом сознании он был одушевлен), реже - явление природы. Каждый род носил имя своего тотема - духовного покровителя.
Родовое сознание
порождало нормативность и
Табу держало род в готовности к противостоянию всему враждебному. Это - жесткая обязанность, перворожденное в сознании человека «Надо!», которое обеспечивало выживание отдельного индивида и всего рода. Табу формировало волю человека и дисциплинировало его по законам социального бытия. Но табу создавало и обязанности, права самого рода, не выделяя индивида.
Труд, как мы знаем, начал индивидуализировать человека в социальном отношении. Наиболее способные создавали не только улучшенные орудия, не только превосходили других в трудовой деятельности, но и ощущали необходимость улучшения социальной системы рода. Если успехи в первых деяниях были очевидны (например, появлялось больше добычи в результате использования улучшенного орудия), то новаторство в социальной области воспринималось как отступничество. Тот родовой индивид, который, несмотря на ожидаемую кару, стремился к нововведениям в социальном плане, был поистине не только новатором, но и подлинным революционером, прообразом личностно го начала в человеке. Сколько их было, безымянных теперь «родовы; отступников», - в действительности истинных перволичностей!
Для того чтобы родовой человек предпринял попытку ввести новаторские идеи в родовую социальную систему, он должен был ж только породить эту идею, но и найти в себе силы обособиться oт родовых табу, тотема и самого рода. И это обособление было уже качественно новым по сравнению с отчужденной агрессией к чужому племени.
2.3 Взаимодействие идентификации-
Взаимодействие индивида и общества понимается в науке неоднозначно - это обусловлено исходными философскими позициями. Целый ряд направлений рассматривает так называемую социализацию человека как насилие над его истинной природой.
Согласно психоаналитической концепции социальное развитие ребенка осуществляется через его идентификацию с родителем того же пола, что и ребенок, а в его лице - с моральными требованиями общества. При этом взрослый для ребенка - абсолютный авторитет; ребенок ощущает свою неполноценность в сравнении с ним и потому постоянно тревожен. Кроме того, согласно 3. Фрейду, социальному развитию ребенка способствует идея Бога, с которым он также идентифицируется. Идентификация приводит к тому, что «дикий, запуганный ребенок становится социальным, нравственным и поддающимся воспитанию».
Идеи 3. Фрейда были развиты в работах К. Юнга, А. Адлера, Э. Фромма, а также М. Клейн, А. Фрейд, К. Хорни и др. В этих же традициях рассматривали идентификацию Ж. Лакан и его последователи. В том направлении развивал свою концепцию Т. Харрис. Маленький ребенок, пишет он, живет с ощущением тревоги, которое складывается у него из общения со взрослым. Поэтому он заявляет: «Я неблагополучный». Дело в том, что детская закомплексованность очень прочно записывается в мозгу. Чувство неполноценности, которое проявляется у взрослого, - это последствия того, что он испытал, когда был ребенком.
Трактовка социального развития в русле психоаналитического направления обычно исключает влияние других взрослых, кроме родителей. Идентификация, по существу, рассматривается как катализатор спонтанных взаимоотношений ребенка и взрослого, вырабатывающий у ребенка негативную позицию по отношению к взрослому и комплекс неполноценности. Такое понимание есть лишь частный случай идентификации при неблагополучном развитии ребенка, а ведь идентификация - универсальное свойство человека. К сказанному следует добавить, что развитие цивилизации предстает в трактовке 3. Фрейда и его последователей как процесс отчуждения от непосредственных жизненных влечений человека, а культура - как нечто чуждое и враждебное его естественным устремлениям.
В теории западных авторов идея насилия человека над собственной природой в процессе социализации опирается не только на понятие идентификации. Буржуазные исследователи широко пользуются и понятием отчуждения. Оно переливается из философии А. Шопенгауэра и Ф. Ницше, из феноменологии М. Хайдеггера и Ж.-П. Сартра и психоаналитических работ 3. Фрейда в современную зарубежную психиатрию, социологию и социальную психологию.
Так, например, «для М. Хайдеггера отчуждение - это способ бытия в условиях социума, это обезличивание человека в условиях отчужденных общественных норм поведения, когда каждый уподобляется каждому. Преодоление отчуждения, по М. Хайдеггеру, может произойти лишь в результате освобождения индивида от социальной зависимости. Эта идея идет еще от Ф. Ницше, утверждавшего: «Необходимо уничтожить мораль, чтобы освободить поток жизни».
Все указанные направления наполняют понятие отчуждения исключительно отрицательным содержанием, настаивая на том, что отчуждение возникает в результате социального развития как нечто сковывающее свободу личности, ее потребности и достоинство. Если посмотреть на проблему социального развития с иной точки зрения, то оно представляется в более оптимистическом свете. По существу, понятия идентификации и обособления (отчуждения) в том виде, в каком они представлены в указанных выше направлениях, отражают неправомерное противопоставление интересов личности и общества. Но личность не может развиваться вне общества: она социализируется (присваивается) через идентификацию и индивидуализируется через обособление.
История развития цивилизации
свидетельствует о том, что, несмотря
на существование самых