Социальная безопасность населения

На определенной стадии этого  процесса развиваются такие явления, как маргинализация и люмпенизация. Первое связано с тем, что все большее число лиц вытесняется из своей социальной ниши, преимущественно вниз, и теряет при этом устойчивый стиль жизни и деятельности. Все более пополняется так называемый левый горб бимодального распределения по имущественному достатку. Маргиналы снижают уровень профессионализма, трудовой морали и трудовой мотивации. Углубление разрыва между ними и высшими слоями лишает их жизненной перспективы.

Нормально функционирующая  социальная мобильность превращает мертвый, окостеневший социальный «порядок»  в живую и гибкую социальную структуру. Важнейшую роль при этом выполняет не только вертикальная, но и горизонтальная мобильность, обеспечивающая перелив кадров из сокращающихся в прогрессирующие и развивающиеся сектора общества.

Состояние социальной мобильности  имеет величайшее значение и для  системы ценностных ориентаций, и  для общественного сознания. Если для наиболее одаренных из низших слоев открыт легальный путь в верхние слои, то это способствует их ориентации на стабильность и законопослушание. Если же легальный путь затруднен, то для них остается либо борьба против существующего общественного строя, либо уход в криминальные структуры.

Социальная мобильность  имеет определенную связь с жизненным  циклом индивидуума. Постепенное восхождение с течением лет, а затем обеспеченность в нетрудоспособном возрасте создают жизненную ориентацию на устойчивость и восхождение, способствуют укреплению трудовой морали и мотивации. Наоборот, стремительное восхождение молодых и затем столь же быстрый уход вниз пожилых создают ориентацию «однодневок» - расчет на быстрый успех любой ценой и расточительное потребительство.

В первом случае в систему  ценностей включаются коллективистские ориентации - забота о стране, городе, родном предприятии, - как о среде, в которой осуществляется их жизнь, удовлетворяются их социальные аспирации, обеспечивается их старость. Во втором случае, наоборот, преобладающими становятся индивидуалистские ценности - стремление любой ценой и прежде всего обеспечить личное богатство.

Поскольку социальная структура  имеет форму пирамиды и на верхних  ее этажах остается место лишь для  немногих, ориентация новых поколений  на быстрый личный успех оборачивается фрустрацией. для большинства. Если при этом распределение по достатку приобретает двугорбую форму, возникает особая субкультура бедности, связанная с осознанием невозможности пробиться наверх, и отсюда - с ориентацией на асоциальные формы поведения. С другой стороны, торможение процессов социальной мобильности и отставание ее темпов от жизненного цикла также дает негативные последствия в виде явлений застойности социальной структуры, приближая ее к застывшему «мертвому порядку». Доминирование старших возрастов в верхних эшелонах управляющей элиты ведет к явлению, известному под названием геронтократии, с тяжелыми последствиями для всего общества.

Разрушение нормальных форм социальной мобильности является одним  из основных признаков смуты. Как уже говорилось, постепенный процесс фильтрации наиболее способных наверх и вымывания наименее способных заменяется мгновенным «опрокидыванием пирамиды». Массовый приток представителей низших страт буквально сметает старые элитарные слои. В этом потоке резко возрастает удельный вес криминального элемента, в особенности в периоды, когда упадок экономики сопровождается расцветом спекулятивной деятельности. Нарушается возрастная последовательность социальной мобильности. Последняя теряет связь с жизненным циклом. В итоге происходит быстрая деградация социальной структуры. В верхних эшелонах падает уровень культуры, образования и профессионализма. В нижних эшелонах быстро развивается субкультура бедности с соответствующими последствиями. Процессы имеют тенденцию к самовоспроизводству и быстрому нарастанию.

Система ценностных ориентации соответствует тому, что в обществе считается «хорошим» и что  «плохим». Она дает ответы на вопросы об отношении к жизни и смерти, Родине, семье, материальному благополучию и духовным ценностям, коллективному или индивидуалистскому началу, культуре, традициям, истории, образованию, науке. В нормальном обществе существует более или менее единая, общая, исторически сложившаяся система ценностных ориентации, из которой исходят ценностные ориентации отдельных классов, страт и социальных групп. Из системы ценностных ориентаций вытекают ролевые ожидания, социальные роли, бытовое, социальное, политическое и экономическое поведение. В расколотом обществе соответственно происходит и раскол системы ценностных ориентаций, что способствует дальнейшей дезинтеграции общества.

Разрушение и распад системы  ценностных ориентаций способствует развитию смуты. В предельном случае в обществе вообще отсутствуют какие бы то ни было целостные системы ценностных ориентации, что приводит к хаосу в области ролевых ожиданий, трудностям в установлении хотя бы минимальной степени доверия между людьми и социальными группами. Последствия этого крайне разрушительны.

2. Исследование  социальной безопасности населения

2.1 Риск и безопасность

Не способствует ясности  понимания проблемы безопасности и  законодательно оформленный вероятностный  подход к оценке безопасности, в  том числе и безопасности опасных  производственных объектов, основанный на понятии «риска». С понятием «риска» происходят такие же разночтения.

При сравнении теоретических, словарно-энциклопедических и нормативно-правовых толковании термина риск усматривается, что:

• в теории социологии безопасности риск соотносится с человеком/социальным фактором, его способностью осознавать окружающую реальность и исходящую от нее опасность, либо риск вообще не существует, либо это понятие не поддается толкованию, которое «могло бы удовлетворить научным требованиям»;
• с точки зрения словарно-энциклопедической семантики риск также соотносится с субъективной способностью человека осознать опасность;
• в нормативно-правовых документах:

а) определение термина  либо отсутствует,

б) риск выражается через  вероятность, то есть математическую, числовую характеристику степени возможности  появления какого-либо определённого  события (в данном случае негативного  события, повлекшего нежелательные  последствия) в тех или иных определённых, могущих повторяться неограниченное число раз условиях, численное  значение которой равно отношению  числа случаев, «благоприятствующих» данному событию, к общему числу  «равновозможных» случаев,

в) риск определяется как  мера опасности, характеризующая возможность  реализации негативного события  и тяжесть ее последствий.

Что касается нормативно-правового  толкования риска, то выражение его  через вероятность не устраняет  неопределенность наступления негативного  события, так как она имеет  «статистическую» природу происхождения. Как известно, далеко не всякое событие, наступление которого при заданных условиях не является однозначно определённым, имеет при этом комплексе условий определённую вероятность. Предположение, что при данных условиях для данного события вероятность, то есть вполне определенная нормальная доля числа появлений данного события при большом числе повторений данных условий, существует, является гипотезой, которая в каждом отдельном вопросе требует специальной проверки или обоснования.

Получается парадокс: чтобы  избежать катастрофы, мы должны, согласно нормативным требованиям, как можно  полнее изучить причины и условия, способствующие факту реализации угрозы, но, чем детальней мы изучаем условия, которые привели к катастрофе, тем больше факторов мы должны учитывать при очередном прогнозе, тем труднее идентифицировать слагаемые условий, которые «благоприятствуют» негативному событию и, в то же время, являются результатом действия других «более ранних факторов» и т.д., что образует бесконечную цепочку причинно-следственных связей, которая не позволит достичь желаемой цели.

Это приводит к тому, что  фактически все прогностические  модели развития катастроф и сценарии поведения персонала по предотвращению их, основаны на экстраполяции установленных, известных причин и условий конкретных аварий в будущее, при этом не учитывается, что эти причины и условия  в своей совокупности, в силу нелинейности взаимодействий элементов системы, могут порождать другие комбинации причин и условий с заведомо неизвестными исходами.

При сопоставлении теоретических  и нормативных толкований термина  «риск» напрашивается вывод, что  в практической деятельности произошла  подмена смысла термина, которая  привела к дальнейшему ее механическому  переносу в другие смысловые конструкции. Например, к появлению и широкому применению словосочетания «управление риском».

Если риск – выражение  случайности, то каким образом можно  управлять этой случайностью? А.И.Гражданкин совершено справедливо делает вывод, что «Риск – не объект, и, не может быть, следовательно, объектом управления. Риск не может функционировать, и у него нет результатов функционирования: управлять риском невозможно. Риск – мера опасности…».

Если риск представляет собой  характеристику субъективных способностей человека (в теории социологии), то, видимо, при употреблении смысловой  конструкции «управление риском», речь должна идти о способности человека выявлять, идентифицировать и оценивать  какие-либо события, явления, процессы путем соотнесения их с опасностью своим витальным интересам, на основании  чего он принимает рациональные решения. В таком случае вопрос обеспечения безопасности приобретает более конкретное содержание.

2.2 Безопасность  и человеческий фактор

Техническое развитие человечества сопровождается передачей человеку все большего числа управляющих  функций, позволяя ему все больше отдаляться от орудий труда и превращаться из исполняющего в управляющий орган  системы производства. Такая трансформация роли человека приводит к замене физического труда умственным, снижая необходимость мышечной работы и соответствующих энергозатрат. Однако при этом значительно возрастает нагрузка на психику человека, которому приходится решать задачи оценки и прогнозирования эффективности работы оборудования и других людей, надежного взаимодействия с различными элементами социотехнической системы — производственного механизма. Согласно статистике, более половины аварий в социотехнических системах (в авиации до 90% происшествий) связаны с человеческим фактором — из-за возрастания концентрации управляемой мощности в руках одного человека.

По данным, представленным А.Буровым, можно увидеть, что:

• − грамотное обеспечение эргономических требований увеличивает производительность на 100%.
• хорошее освещение рабочего места увеличивает производительность труда на 20%.
• снижение шума до гигиенических норм повышает производительность труда на 40-50%, а продуманное введение музыки — на 12-14%.
• оптимальная окраска помещений и оборудования повышает производительность на 25% и снижает непроизводительные потери рабочего времени на 32%.

Аварии приводят к значительным человеческим и экономическим потерям. Однако не только такие «фатально-летальные» события сопровождают технический прогресс информационного общества. «Тихие» события, происходящие в банках, управленческих офисах, могут приводить к катастрофам и глобального масштаба, так как информационное пространство уже не локализовано в одном помещении, одном учреждении и даже одной стране. «Утечка» конфиденциальной информации о деятельности предприятия (целенаправленная или непроизвольная) либо уход ведущих специалистов могут небольшую компанию привести к гибели.

Универсальные черты корпоративной  безопасности:

• личное осознание важности безопасности;
• знания и компетентность, обеспечиваемые подготовкой и инструкциями для персонала, а также его самоподготовкой;
• приверженность приоритетам безопасности, демонстрируемая на уровне старших руководителей; понимание общих целей безопасности каждым из работников;
• усиление мотивации путем использования административных методов (постановка целей, создание системы поощрений и наказаний, а также формирование у персонала личной позиции по отношению к безопасности корпорации);
• надзор (практика ревизий и экспертиз);
• готовность реагировать на критику, независимо от иерархического уровня;
• ответственность персонала, вырабатываемая через формальное установление и описание должностных обязанностей и понимание их работниками.

В повседневной жизни при  всей индивидуальности восприятия наши оценки совпадают в большинстве  случаев с такими же оценками других людей. Совершенно естественно, что такие обобщения требований к предметной среде и ее оптимизации со временем привели человечество к выработке неких обобщенных критериев и требований, ставших основой науки о труде — эргономики («эргос» — труд, «номос» — закон), более известной в предыдущие десятилетия в англоязычных странах как «человеческий фактор» (human factors).

В связи с изменением характера  труда в ХХ веке и тенденцией перехода от физического к умственному  труду сегодня эргономику (или  человеческий фактор) можно определить как интерфейс человека с техническими средствами и окружающей средой, причем он имеет огромный потенциал для  совершенствования здоровья, безопасности и комфорта, как самого человека, так и систем производства. Это мнение одного из ведущих и общепризнанных авторитетов мировой эргономики Х. Хендрика (США) разделяет большинство других специалистов. Но почему в таком случае крупные организации, с их большой заинтересованностью в увеличении доходов, уменьшении расходов и росте производительности не ломятся к эргономистам за помощью или не создают условия для развития эргономики за пределами ее сегодняшних возможностей? Почему соответствующие ветви государственной власти не развивают законодательство, относящееся к человеческому фактору/эргономике? Почему и государственные деятели, и руководители предприятий на эргономику чаще смотрят как на дополнительный груз расходов и увеличение затрат производства? По мнению Х. Хендрика, существуют причины такого положения дел.