Социология Макса Вебера

Макс Вебер конституирует  свою социологию с помощью четырех "чистых" типов действия (идеальных  типов): а) действие может иметь рациональную ориентацию, руководствуясь данной целью (целе-рациональное действие); б) действие может иметь рациональную ориентацию, относясь к абсолютной ценности (ценностно-рациональное действие); в) действие может быть определено некоторыми аффектами или эмоциональным состояниями действующего лица (аффективное, или эмоциональное, действие); г) действие может быть определено традициями или прочными обычаями (действие, ориентированное на традицию). В реальном человеческом действии эти моменты, разумеется, не отделены друг от друга: действие объединяет целевую рациональность с ценностной рациональностью, с аффектами и ориентациями на традицию. Но какой-либо из этих моментов в определенных действиях может превалировать. Кроме того, в целях анализа из названных аспектов можно сделать идеальные типы, подвергая специальному исследованию то одну, то другую сторону дела.

М. Вебер предполагал, что  есть сферы деятельности и исторические эпохи, где и когда целе-рациональное действия человека выдвигаются на первый план. Такие сферы деятельности — экономика, управление, право, наука. "Рационализация" и "модернизация" весьма характерны для европейской истории последних столетий. В частности, управление обществом во все большей мере требует расчета, плана, целостного охвата деятельности государства и общества. С этим связана тщательно исследованная М. Вебером тенденция бюрократизации, которую он считает общей для цивилизационного развития всего мира. Бюрократизацию можно и нужно, по Веберу, ввести в рамки правил, подвергнуть контролю, но устранить эту тенденцию в принципе невозможно. Вебер различает два типа государственной власти — традиционное, или харизматическое, и легальное господство. На смену авторитету неограниченной власти в прежних обществах приходит легитимность — иными словами, опора на законы, на рациональные основания действия бюрократии, на расчет и контроль, на гласность в обсуждении всех действий государственной власти. При этом процедуры рациональной, легитимной бюрократии могут быть использованы в разных целях — как во имя сплоченной работы всех членов общества, так и во имя угнетения народа.

М. Вебер ставит такой  философско-исторический вопрос: как  случилось, что определенные явления  духа и культуры — рациональность, модернизация, легитимность — впервые  пробили себе дорогу в странах  Запада и именно здесь получили универсальную  значимость? Ответ на него и дается в знаменитой работе "Протестантская этика и дух капитализма". Вебер  уверен, что рациональность со времен Ренессанса становится на Западе общекультурным феноменом: она проникает не только в науку, философию, но также в  теологию, литературу, искусство и, конечно, в повседневную жизнь общества, государства. Специализация и профессионализм — опознавательные знаки этого процесса.

Понятие "капитализм", заимствованное им из предшествовавшей литературы, М. Вебер поясняет следующим  образом. Стремление получить наибольшую прибыль известно всем эпохам и существовало во всех странах земли. Однако только в западном мире развилась общественная система, основанная на формально свободном  наемном труде, допускающая рациональный расчет, широкое применение технического знания и науки, требующая рационально-правовых оснований действия и взаимодействия. Эту систему он, следуя Марксу, называл "капитализмом". Но в отличие  от Маркса, Вебер не считал, что лучшая, более справедливая система придет вместе с социализмом. Он полагал, что  созданной капитализмом форме рациональной организации — при всех ее недостатках  и противоречиях — принадлежат  будущее. По существу, Вебер обозначал  словом "капитализм" совокупность типов цивилизованного действия, которые, в самом деле, были вызваны к жизни на заре Нового времени и без которых уже не могла и не может обойтись ни одна социальная система. (Вебер, кстати, нередко употреблял и понятие "цивилизация"). Интерес к типам действия определил особое внимание к тем духовным факторам, к процессам сознания, благодаря которым целе-рациональный тип действия если не полностью заменил, то потеснил действие традиционалистское.

В центр исследования в  названной ранее работе Вебера помещены процессы, в Европе совпавшие с  реформацией. Благодаря новой этике, новой системе ценностей —  этике протестантизма — был узаконен, санкционирован новый жизненный  стиль, тип поведения. Речь шла о  том, чтобы сориентировать индивида на упорный труд, бережливость, расчетливость, самоконтроль, на доверие к собственной  личности, достоинство, строгое соблюдение прав и обязанностей человека. Разумеется, сознательная цель Лютера или Кальвина вовсе не состояла в том, чтобы  пробить дорогу "духу капитализма". Они были озабочены реформированием религии и церкви. Но протестантизм глубоко вторгся в сферу внецерковной жизни, сознания и поведения мирянина, предписав ему в качестве божественных заповедей как раз то, чего требовала наступающая капиталистическая эпоха. "Внутримировая аскеза", которую проповедовал протестантизм, была эффективным идейным средством воспитания новой личности и новых ценностей. Отсюда напрашивался вывод, что страны, не прошедшие через социально-воспитательное воздействие чего-то подобного реформации и протестантской этике, не смогут успешно развиваться по пути рациональности и модернизации. Правда, Вебер не утверждал, что все дело только в протестантской этике. К возникновению капитализма причастны и другие условия.

Из концепции целерациональности Вебер вовсе не хочет сделать вывод, будто общество в XX в. будет развиваться по рациональному пути. Пеле-рациональность — одна из исторических возможностей, средство, которое может быть обращено на разные цели. Надо учесть и то, что в ценностной сфере, по Веберу, рациональность может оттесняться на задний план. Здесь борются несходные, порой противоположные ценности, и выбор между ними может определяться отнюдь не рациональными основаниями. Относительно перспектив развития общества Вебер был настроен пессимистически.

Пессимизм особенно усилился после первой мировой войны. Вебер  предсказывал: может случиться, что  недовольство людей направленностью  рационализации и бюрократизации заставит их отдать предпочтение харизматической (т.е. основанной на воздействиях сильной  личности) "демократии фюреров".

Учение Макса Вебера оказало  глубокое влияние на философию и  социологию XX в.

 

 

 

 

3. Вебер – основоположник функционального подхода 

 

Один из основных методологических подходов в культурологии и социальной антропологии, заключающийся в рассмотрении общества как системы, состоящей из структурных элементов, функционально связанных друг с другом и выполняющих определенных функции по отношению к обществу как целому. Различные социальные феномены (действия, отношения, институты и т.д.), согласно этому подходу, должны объясняться через функции, выполняемые ими в социокультурной системе вообще или в тех или иных социальных или культурных общностях, в которых они имеют место. Раннефункционалистские идеи развивались в рамках позитивистской социологии (Конт, Спенсер и др.), оперировавшей биоорганическим метафорой и рассматривающей об-во по аналогии с организмом (иногда механизмом, «агрегатом»), и были тесно связаны с эволюционистскими трактовками исторического развития. Спенсер, например, рассматривал эволюцию общества как процесс прогрессирующей структурной дифференциации, сопровождающейся дифференциацией функций по мере «роста» общественного организма. Большую роль в развитии функционального подхода сыграл Дюркгейм. Он провел различие между причинным объяснением и функциональным объяснением: функциональный анализ рассматривался как необходимый компонент социологического исследования и должен был отвечать на вопрос о роли, которую то или иное социальное явление играет в установлении “общей гармонии” (социальной солидарности). Дюркгейм активно использовал функциональные объяснения в своих исследованиях о разделении труда, самоубийстве и религ. верованиях. Идеи Дюркгейма получили развитие в англ. социальной антропологии, главным образом благодаря деятельности Радклифф-Брауна и Малиновского, которые развили далее понимание общества как саморегулирующейся системы, состоящей из тесно взаимосвязанных и взаимозависимых частей, выполняющих функции по поддержанию и сохранению целостности и жизнеспособности системы. В отличие от предшественников, англ. антропологи-функционалисты были склонны к антиисторизму: тяготея к эмпиризму, они резко выступили против эволюционистских спекуляций и отвергли возможность использования исторических свидетельств в антропологической науке. Важна их работа по освобождению функционалистской методологии от биологизаторских аналогий, велик вклад в разработку понятийного аппарата функционального анализа (понятия «социальная структура», «функция», «социальная организация», «интеграция» и т.д.). Они рассматривали общество как живую действующую систему и впервые применили системный подход к изучению архаичности обществ. Малиновский исходил из принципа «универсальной функциональности» и связывал возникновение и развитие социальных институтов с человеческими потребностями (физиологическими, эмоциональными, культурными). Радклифф-Браун связывал существование тех или иных социальных феноменов с потребностью социальной системы в минимально необходимой степени интеграции (солидарности между ее членами) и видел функцию социальных явлений в создании и поддержании солидарности социальных групп и укреплении институтов, служащих поддержанию этой солидарности. В 20-е гг. влияние Функционалистского подхода в английской антропологии достигло высокого уровня: плеяда выдающихся антропологов использовала функциональный подход в антропологических исследованиях (Эванс-Причард, М. Фортес, Р. Фёрт, Глакмен и другие). Однако, несмотря на высокую эвристическую ценность, Функционалитический подход был подвергнут критике, в особенности в связи с его ориентацией на теорию равновесия, исключит. интересом к стабильности систем и принципом универсальной функциональности. Такой подход оставлял вне рассмотрения некоторые важные аспекты общественной жизни (конфликт, изменение и т.д.). Дальнейшее развитие функциональный подход нашел в США (Парсонс, Р. Мёртон, М. Леви, К. Дэвис и др.), ставшего в 50-х гг. главенствующей теоретической парадигмой в американской социологии. Р. Мёртон сформулировал “основную теорему функционализма”, согласно которой один и тот же элемент системы может выполнять множество функций, а одна и та же функция может выполняться различными элементами (“функциональными эквивалентами”). Антропологи М. Глакмен и П. Ллойд предприняли попытку соединения Функционального подхода с теорией конфликта; идея Глакмена о функциональности восстаний развивает постулат универсальной функциональности. Парсонс в социологии, а Фёрт в антропологии соединили функциональный подход с теорией действий М. Вебера. В настоящее время сторонники функционального подхода предпочитают оценивать функционализм не как теорию, а как общенаучный метод исследования.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

¹ «Основные социологические понятия»: Вебер 2009, с. 603. Пер. М.И. Левиной