Типы воспроизводства населения. Демографический переход

Сторонники гипотезы первой демографической революции обычно исходят из предположения о том, что в эпоху неолита отодвинулся  рубеж максимально доступной  продолжительности жизни (демографическое  ограничение). Но возможно и другое допущение: этот рубеж остался прежним  или отодвинулся незначительно, но изменился рубеж минимальной  продолжительности жизни, допустимой по социальным соображениям (недемографическое  ограничение). Ведь неолитическая революция  принесла с собой не только новую  экономику, это была эпоха глубочайшей  перестройки всех общественных отношений  и самого человека, с точки зрения воспроизводства населения, может быть, наиболее важно, что это была эпоха повсеместного и окончательного утверждения института семьи.

Хотя семья возникла как  полифункциональный институт, очевидна конституирующая роль в ее происхождении  функций, связанных с продолжением рода. Объединение различных функций  в семье произошло не потому, что  когда эта жизнедеятельность  стала более сложной и разнообразной, полифункциональная семья оправдала  себя в ходе исторического отбора наиболее рациональных и эффективных  для своего времени институтов, доказала свою жизнеспособность в конкуренции  с другими формами организации жизни людей. Решающую роль в победе семьи сыграла, вероятно, возможность расширения сферы личной собственности в условиях производящей экономики и превращение семьи в само обеспечивающуюся хозяйственную единицу, возникновение наследуемого имущественного неравенства, эксплуатации человека человеком и других экономических и социальных явлений, неизвестных родовому строю. Но для вас важно, что семья стала в полном смысле слова семьей только тогда, когда объединила в себе все этапы процесса возобновления поколений от зачатия до смерти. Благодаря этому она, несмотря на свою полифункциональность, приобрела черты специализированного института, призванного обеспечивать непрерывное воспроизводство хине и ее сохранение – в противовес менее специализированным, синкретичным родовым институтам.

К тому времени, когда семья, вырастая из зачаточных, промежуточных, переходных семейных форм, существующих наряду с родовой организацией, достигает зрелости, приобретает определенность и ее исключительная ответственность за продолжение рода, за производство потомства, за преемственность поколений внутри семьи, складывается и получает мощное эмоциально-психологическое подкрепление ее внутренняя сплоченность вокруг решения этих задач. Семья – огромный шаг к осознанию человеком своего «Я» и противостоящих всем остальным. Рождение, болезнь, смерть в семье – события, в той или иной степени затрагивающее внутреннее «Я» других членов (а не просто их внешнее существование), а потому эмоциально окрашенные. Счастье, горе – состояния, ассоциирующиеся, прежде всего с судьбой близких людей, членов своей семьи.

Переход к последовательно  семейной форме воспроизводства  населения, вероятно, в наибольшей степени  способствует реализации благоприятствующих удлинению человеческой жизни, материальных возможностей, созданных революцией в производстве. Не просто стены  более совершенного жилища лучше  защищают теперь жизнь появившегося на свет ребенка, но весь дух семьи, лары и пенаты, которых не знало  первобытное общество. Детоубийство перестает быть бесспорной альтернативой  нерождению ребенка. Прежние освященные тысячелетиями демографические  отношения осознаются теперь как  недопустимо грубые, варварские, они  не соответсвуют новым условиям и  должны быть заменены чем-то иным.

1.2 Традиционный тип воспроизводства населения и его историческая ограниченность

Новый тип воспроизводства населения, возникший во времена неолита, безраздельно господствовал во всем мире вплоть до XVIII века, а у значительной части населения мира далеко не полностью изжит еще и сегодня. Основные черты этого типа воспроизводства неразрывно связаны с аграрной экономикой и соответствующими ей общественными отношениями и культурой.

Трудно переоценить ту роль, которую сыграло в человеческой истории возникшее в эпоху  неолита сельское хозяйство. Оно  составляло экономическую основу всех классовых докапиталистических  способов производства. На базе аграрной экономики сложилась блестящие  цивилизации древности, расцвел  античный мир Греции и Рима, созрело  европейское Возрождение. На протяжении многих тысячелетий сельское хозяйство  было той почвой, на которой произрастали все достижения человечества, идет ли речь о торговле или мореплавании, о накоплении научных знаний или  о создании шедевров искусства, о  возникновении новых культур  или о смене социально-экономических  формаций.

Тем не менее, подчеркивая  глубокую прогрессивность аграрной экономики по сравнению с экономикой присваивающих обществ, необходимо сразу же указать на историческую ограниченность, узкость тех рамок, которые создает эта экономика  для развития производительных сил  и изменения условий жизни  людей.

Несмотря на бесспорный прогресс производительных сил на протяжении существования всех аграрных обществ, их материально-техническая база остается развитой крайне слабо. Совершенствование орудий производства и улучшение агрикультуры несколько повышали производительность сельскохозяйственного труда, но они не избавляли сельское хозяйство от сильнейшей зависимости от природных условий – и в средневековой Европе оно также страдало от засухи, как в Древнем Египте в годы, когда воды Нила стояли слишком низко. Существование отдельных центров торговли и торговых путей не в состоянии было нарушить замкнутость, изолированность жизни основной массы населения в условиях почти исключительно натурального хозяйства. Быт, жилища, весь жизненный уклад подавляющего большинства поселения менялись очень мало. Тяжелый труд и полуголодное существование были основными чертами образа жизни земледельца и в Древней Индии, и в Античном мире, и в феодальной Европе. Ни в одном из аграрных обществ не существовало предпосылок для изменения условий демографического равновесия, и если бы каким-то чудом удалось изменить некоторые условия жизни независимо от общих социально-экономических условий и тем повлиять на рождаемость или смертность, вызвав ускоренный рост населения, то нельзя было бы согласовать этот более быстрый рост с возможностями аграрной экономики, соответствующих ей социальных институтов и т.п.

“Аграрному” типу демографического равновесия соответствовала и система  культурных регуляторов, обеспечивающих поддержание этого равновесия. По сравнению с демографическим  механизмом времен архетипа, эти регуляторы были гораздо более “тонкими”, более  совершенными. Но с позиций более  высоких форм демографического механизма  они были весьма грубыми и примитивными и не могли быть иными, поскольку  возможности их развития ограничивались относительной неразвитостью всех общественных отношений, свойственных аграрным обществам. Эта неразвитость – естественное следствие низкого  уровня развития производительных сил  и всего связанного с ними образа жизни людей. Разумеется, нельзя ставить  на одну доску уровень развития общественных отношений при всех основанных на эксплуатации докапиталистических  способах производства, которые, как  известно, суть «прогрессивные эпохи  экономической общественной формации», ступени на пути исторического движения от низшего к высшему. Но при всех – часто весьма важных – различиях  добуржуазным общественным организмам свойственны существенные общие  черты, предопределяющие во многом сходное  положение индивидуума в обществе, одинаково узкие рамки развития человеческой личности. Все добуржуазные общества – «традиционные», т. е. такие, в которых поведение людей, их отношение между собой, вся их жизнь регламентируются принимаемой  на веру и не требующей рационального  истолкования традицией, ориентированы  на повторение неизменных, унаследованных с незапамятных времен образцов. Воспроизводство  заранее данных отношений отдельного человека и коллектива, предопределенность его отношений к условиям труда, своим соплеменникам и т.д. –  не второстепенная черта, а, как писал  К. Маркс, основа развития всех обществ, в которых земельная собственность  и земледелие образуют базис экономического строя. Незрелость индивидуального  человека – одна из важнейших черт таких обществ. Человек в них  выступает несамостоятельным, принадлежащим  к более обширному целому, он обособляется как индивид лишь в результате исторического процесса. Но до тех пор, пока такое обособление не произошло, в самых различных областях своей жизни человек ведет себя в соответствии с окаменевшими правилами, с определенной схемой, которая не предусматривает его личного волеизъявления, его свободного выбора, рационального осмысления его действий. Все вопросы, которые сейчас каждый взрослый человек решает для себя сам: чем добывать свой хлеб, где жить, как одеваться, с кем и когда вступать в брак и т.д., еще не так давно повсюду в мире очень жестко разрешались за индивидуума традицией, обычаем, родителями, сувереном и т.п. Накладывая на человеческий разум подчиняли человека внешним обстоятельствам, вместо того чтобы возвысить его до положения властелина этих обстоятельств, превратили саморазвивающееся общественное состояние в неизменный, предопределенной природой рок.

Таким образом, с одной  стороны, на протяжении всего периода  господства аграрной экономики оставались в основном неизменными условия  демографического равновесия, те объективные  требования к процессу воспроизводства населения, которые вытекали из социально-экономических особенностей функционирования аграрных обществ. С другой – оставался в основном однотипным социально-культурный механизм, с помощью которого поведение индивидуума приводилось в соответствие с объективной общественной потребностью. Этот механизм регулировал поведение людей во всех сферах их жизни, не составляла исключения и область воспроизводства населения. Демографический механизм был частью всего “традиционного” механизма, регулировавшего поведение каждого отдельного человека, он, стало быть, тоже был “традиционным”. Это дает основание назвать “традиционным” тот тип воспроизводства населения, который характеризуется “аграрным” типом демографического равновесия (в отличие от “собирательского” его типа в донеолитическое время) и “традиционным” демографическим механизмом. В такой терминологии есть, правда, некоторая непоследовательность, так как, с точки зрения принципа действия демографический механизм, свойственный архетипу, 0 тоже традиционный. Эту непоследовательность, возможно, удастся устранить, когда будут лучше исследованы различия между архетипом и традиционным типом воспроизводства населения.

1.3 Современный  тип воспроизводства населения

Преодоление традиционного  типа воспроизводства населения и замена его новым историческим типом, иначе говоря, вторая демографическая революция, были подготовлены всем долгим развитием человечества. Непосредственные же условия, приведшие к началу демографической революции, созрели в процессе разложения феодального общества в Западной Европе. Эта революция – один из многих переворотов, происходивших на протяжении последних столетий, тесно взаимодействовавших между собой и имевших одну общую исходную основу производства. Революция в торговле, в науке, в сельском хозяйстве, в промышленности, политические революции, приведшие буржуазию к политической власти везде, где она до этого победила экономически, разрушали старую хозяйственную систему, старую социальную структуру, старую идеологию, отделяя все большую часть населения «от земледелия и от связанных с этим последним вековых традиций патриархальной жизни». Узость производственной базы, на которой покоилась аграрная экономика докапиталистических обществ, была преодолена. Новые знания и новая техника, все время, совершенствуясь, давали в руки людям все более мощные и экономически эффективные орудия и средства сознательного контроля над неподвластными ему ранее стихийными силами природы. В конечном счете, все эти изменения необратимо нарушили старое демографическое равновесие и привели к замене его новым.

Далеко не всякий переворот  в социально-экономической сфере  способен подорвать демографическое  равновесие. Для этого нужно, чтобы  была непосредственно затронута  демографическая система, необратимо подорван механизм управления демографическими исходами. Этого, по-видимому, не было никогда  за всю историю аграрных обществ. Но теперь такие изменения произошли. В XVIII-XIX вв. социально-экономическое  развитие привело к коренному  изменению структуры факторов смертности, а тем самым и к ее резкому  снижению, в результате чего и нарушилось демографическое равновесие. При  капитализме создаются совершенно иные условия восстановления нарушенного  равновесия и его постоянного  поддержания, на первый план выходит  приспособление характера и уровня рождаемости к изменившимся характеру и уровню смертности. В результате складывается качественно новое демографическое равновесие, его структура, пути, которые ведут к его установлению, - совершенно иные, чем прежде, они соответствуют новым экономическим условиям, более того, они детерминированы ими.

Капитализм изменил не только условия демографического равновесия, но и механизм его поддержания. Старый механизм управления демографическими процессами был пригоден в традиционном обществе, где вся система поведения человека была ориентирована на слепое повторение раз навсегда заданных образцов. Но новое время создало новый тип личности, нового человека, в поведении которого оказались так или иначе отражены и запечатлены главные черты новых общественных отношений.

Отсутствие разделения труда  и торговли, самодостаточность, экономическая, культурная и территориальная замкнутость  – характерные черты жизни  большинства населения традиционного  общества. Перед человеком не было никакого выбора, никакого пути – экономического, социального, культурного, - отличного  от пути отцов и дедов. Развитие капитализма  подорвало материальные и социальные основания, на которых держалась  ненужность выбора в прошлые эпохи. Оно несло с собой невиданную ранее дифференциацию человеческой деятельности, сфер приложения и характера труда, типов расселения, образа жизни, культурных стандартов и т. д. Оно породило многообразие и доступность материальных и духовных благ, ранее неизвестных или мало кому доступных, что вело, в свою очередь, к непрерывному возникновению и развитию разносторонних потребностей, которых люди не знали раньше, и в значительной степени делало эти потребности удовлетворимыми. Оно создало мир, который был во многом противоположен прежнему качественно ограниченному миру – миру узких материальных возможностей, неразвитых общественных и индивидуальных потребностей, миру канонизированного и строго регламентированного поведения. Теперь каждому решению, каждому поступку должен предшествовать выбор одной из многих конкурирующих между собой возможностей, для отдельного человека и для общества должна существовать свобода выбора.